Выступая 10 марта 1939 г. с отчетным докладом ЦК ВКП(б) XVIII съезду партии, И.В. Сталин так охарактеризовал международную обстановку: «Война, так незаметно подкравшаяся к народам, втянула в свою орбиту свыше пятисот миллионов населения, распространив сферу своего действия на громадную территорию – от Тянцзина, Шанхая и Кантона через Абиссинию до Гибралтара… Новая империалистическая война стала фактом». Было очевидно, что советскому руководству предстоят огромные усилия, чтобы как можно дольше сохранять мир в нашей стране и в то же время приготовиться к схватке с агрессорами, развязавшими мировую войну.

Два года мирной передышки

В самом начале отчетного доклада Сталин перечислил наиболее значительные шаги советского правительства, предпринятые им за последние пять лет на международной арене с целью остановить гитлеровскую Германию и ее союзников. Однако эти усилия СССР неоднократно срывались западными державами, которые, как показал сговор в Мюнхене в конце сентября 1938 г., стремились направить германскую агрессию против СССР. И все же СССР продолжал предпринимать попытки дать коллективный отпор агрессорам. 17 апреля 1939 г. советское правительство предложило Великобритании и Франции подписать пакт о взаимной помощи, к которому могли бы присоединиться и другие европейские страны. Однако это, а также другие предложения СССР, направленные на обеспечение коллективной безопасности Европы, были отвергнуты. В тупик зашли и переговоры о военном сотрудничестве с делегациями Великобритании и Франции, которые начались в Москве в августе 1939 г.

Хотя Германия уже готовила нападение на Польшу, правительство этой страны надменно отвергло предложение СССР о пропуске Красной Армии к германской границе. Возникала также угроза вступления немецких войск в страны Прибалтики. Чтобы предотвратить выход немецких войск на западную границу страны и оттянуть военный конфликт с Германией, Сталин ответил положительно на личное обращение к нему Гитлера, согласившись принять германского министра иностранных дел Иоахима Риббентропа. После многочасовых переговоров Сталина и Молотова с Риббентропом в ночь с 23 на 24 августа 1939 г. в Кремле был подписан Договор о ненападении между СССР и Германии. Одновременно Германия заверила СССР в своей незаинтересованности в делах Восточной Польши, Прибалтики, Финляндии и Бессарабии.

1 сентября Германия напала на Польшу и почти за три недели разгромила польские войска. Сталин участвовал в разработке текста ноты послу Польши в СССР от 17 сентября. В ноте говорилось: «Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР…

Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Через несколько часов подавляющее большинство населения этих областей восторженно приветствовало части Красной Армии.

С 28 сентября по 10 октября в Москве состоялись переговоры с представителями Эстонии, Латвии и Литвы, в которых участвовал Сталин. Переговоры завершились подписанием договоров о взаимопомощи с Советским Союзом. Договоры предусматривали создание советских военных баз на территории трех прибалтийских государств.

Первоначально ввод советских войск в эти страны не привел к изменению их государственных устройств. Однако захват Германией Франции, Бельгии и других европейских стран в мае–июне 1940 г., а также возросшая активность прогерманских сил в Прибалтике привели к тому, что в середине июня советское правительство приняло решение ввести крупные соединения Красной Армии в три республики. В конце июля, после выборов в высшие органы власти этих стран, в них была провозглашена советская власть. В начале августа 1940 г. Эстония, Латвия и Литва вошли в состав СССР. Одновременно в состав Союза была принята и Молдавская ССР. В ее состав вошла Бессарабия, захват которой Румынией СССР никогда не признавал.

Советское правительство предпринимало попытки мирно разрешить вопрос о границе с Финляндией, стремясь обезопасить положение Ленинграда. Однако предложения СССР о соответствующем обмене территориями были отвергнуты Финляндией. В конце ноября началась советско-финляндская война, продолжавшая 3 месяца и 12 дней. Советская победа была достигнута ценой больших людских потерь. В соответствии с подписанным 12 марта 1940 года мирным договором между СССР и Финляндией последняя уступила Карельский перешеек, а также ряд других земель. Так в марте 1940 года завершилось создание новой западной границы СССР, которая через 15 месяцев превратилась в линию фронта.

Советское правительство постаралось извлечь уроки из советско-финляндской войны. В своем выступлении 17 апреля 1940 года на совещании начальствующего состава Красная Армии Сталин прежде всего обратил внимание на «культ традиции и опыта Гражданской войны» и призвал «покончить» с ним и «перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны». «Современная война, – подчеркивал Сталин, – требует массовой артиллерии. В современной войне – артиллерия – это бог… Если нужно в день дать 400–500 снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить артиллерия – первое дело. Второе – авиация, массовая авиация, не сотни, а тысячи самолетов… Дальше танки, третье, тоже решающее: нужны массовые танки – не сотни, а тысячи. Танки, защищенные броней, – это всё. Если танки будут толстокожими, они будут чудеса творить при нашей артиллерии, при нашей пехоте… Минометы – четвертое; нет современной войны без минометов… Если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, не жалейте мин… Дальше – автоматизация ручного оружия».

Г.К. Жуков вспоминал: «И.В. Сталин… вел большую работу с оборонными предприятиями, хорошо знал десятки директоров заводов, парторгов, главных инженеров, часто встречался с ними, добиваясь с присущей ему настойчивостью выполнения намеченных планов». Его усилия способствовали тому, что на вооружение Красной Армии поступили новый станковый пулемет системы В.А. Дегтярева, созданная под руководством Ф.В. Токарева самозарядная винтовка, пулемет-пистолет Г.С. Шпагина (ППШ), первые противотанковые ружья, 82-мм батальонный, 107-мм полковый и 120-мм полковой минометы, полевая 76-мм пушка, 122-мм гаубица, 152-мм гаубица-пушка. Накануне войны были созданы реактивные снаряды (РС) калибром 82 мм и 132 мм, а также реактивные минометные установки БМ-13, названные впоследствии «катюшами». Перед войной были созданы тяжелый танк КВ и средний танк Т-34. Оба танка обладали сильной броней, мощным вооружением, хорошей проходимостью и маневренностью и превосходили по своим качествам танковую технику зарубежных армий. В военно-воздушные силы поступили бомбардировщики ДБ-3ф, конструкции С.В. Ильюшина, бронированные штурмовики Ил-2 и другие боевые самолеты.

И все же по многим показателям вооруженности Красная Армия отставала от германской. Общая насыщенность советских войск автоматическим оружием значительно уступала немецкой армии. Большинство выпускавшихся минометов были 50-мм калибра с небольшим радиусом поражения. Более эффективные 82-мм и 120-мм минометы стали поступать в армию лишь перед самой войной. Отсутствовали самоходно-артиллерийские установки. Артиллерийские орудия не были достаточно обеспечены механизированной тягой, что снижало их маневренность. Танки КВ и Т-34 составляли еще меньшую часть бронетанкового вооружения страны. Основную часть танковых частей составляли устаревшие БТ. Хотя по количеству произведенных самолетов СССР опережал Германию, большинство выпускавшихся самолетов было старых конструкций. В оснащении самолетов радиостанциями советская авиация существенно отставала от немецкой. Красная Армия значительно уступала вермахту в подвижности, имея 272 тысяч автомобилей против 600 тысяч у немцев.

Эти и другие недостатки Красной Армии усугублялись тем, что период мирной передышки для СССР стал также периодом накапливания боевого опыта и наращивания военной мощи гитлеровской Германии. Германские победы привели к тому, что под властью Гитлера оказались многие европейские страны с высокоразвитой экономикой, наукой и техникой. На заводах «германского жизненного пространства» в июне 1941 году трудилось в 3 раза больше высококвалифицированных рабочих, чем в Германии в 1939 году. В отличие от водителей германских танков, приобретших опыт управления своими машинами в боевых условиях, среди советских танкистов преобладали новички, едва освоившие управление танками. Подавляющее большинство советских механиков-водителей к началу войны имели всего лишь 1,5 – 2-часовую практику вождения танков. Годовой налет советских летчиков составлял всего 12 часов.

Советское правительство делало все возможное, чтобы оттянуть нападение Германии на нашу страну, хотя у Сталина не было иллюзий относительно намерений Гитлера. В своем выступлении в Кремле 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий. Сталин заявил: «Германия хочет уничтожить нашу великую Родину». На другой день Сталин стал председателем Совета народных комиссаров СССР.

С середины мая 1941 года в СССР предпринимались меры по укреплению вооруженных сил на западной границе. По свидетельству А.М. Василевского, «с середины мая 1941 года по директивам Генерального штаба началось передвижение ряда армий – всего до 28 дивизий – из внутренних округов в приграничные… В начале июня 1941 года на учебные сборы было призвано из запаса около 800 тысяч человек, и все они направлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их укрепленных районов». В то же время Сталин не согласился привести войска приграничных округов в боевую готовность, опасаясь дать Германии предлог для нападения.

Порой Сталин сомневался в правильности сообщений разведки о скором нападении Германии. Однако за сутки до германского нападения у Сталина уже не осталось сомнений о том, когда оно произойдет. Командовавший Московским военным округом И.В. Тюленев вспоминал, что 21 июня ему позвонил Сталин и потребовал «привести в боевую готовность войска противовоздушной обороны Москвы». Аналогичные указания по телефону Сталин отдал и командующим приграничных военных округов.

Начало войны.

Вечером 21 июня Жуков и Тимошенко сообщили Сталину о немецком фельдфебеле, который перешел советскую границу. По его словам, германские войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Сталин предложил направить войскам на границу «короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений». В то же время директива требовала от войск «быть в полной боевой готовности, встретить возможный удар немцев или их союзников».

0.30 ночи 22 июня Жуков и Тимошенко сообщили Сталину еще об одном перебежчике, который сообщил, что немецкие войска перейдут в наступление в 4 часа утра. Сталин спросил, передана ли ранее подготовленная директива в округа, и получил утвердительный ответ Жукова. В 4 часа утра Жуков вновь позвонил Сталину, сообщив ему о вторжении немецких войск на советскую территорию.

Судя по тетради посетителей сталинского кабинета, в 5.45 утра 22 июня Сталин начал проводить совещания, которые не прекращались весь день. Одновременно Сталин постоянно связывался по телефону с командующими приграничных военных округов, руководителям западных союзных республик. Так начался для Сталина первый день войны. Такими же стали для него и почти все остальные 1418 дней Великой Отечественной войны.

С первых же часов войны принимались важнейшие решения правительства о приведении страны в состояние боевой готовности. Они были суммированы в «Директиве Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей», над которой Сталин работал 29 июня.

Первая неделя войны оказалась крайне тяжелой для Красной Армии. В первый день войны немецкая авиация сумела уничтожить 1811 самолетов. Немецкие сухопутные войска быстро продвигались на восток. В Белоруссии немцам удалось окружить значительную часть советских войск, а 28 июля враги захватили Минск. 29 июля Гитлер заявил, что в середине августа германские войска войдут в Москву и она будет «перепахана».

Однако некоторые немецкие военачальники осознали, что молниеносной кампании против СССР, подобной той, что год назад Германия осуществила на Западном фронте, не получится. Начальник германского генерального штаба Франц Гальдер записал в дневнике 27 июня: «На фронте… события развиваются совсем не так, как намечается в высших штабах». Немецкий генерал и историк Курт Типпельскирх писал: «До 3 июля на всем фронте продолжались упорные бои. Русские отходили на восток очень медленно и часто только после ожесточенных контратак против вырвавшихся вперед немецких танков».

Узнав о провале блицкрига, Риббентроп 28 июня направил депешу в Токио германскому послу генералу Ойгену Отту, чтобы тот добился немедленного вступления Японии в войну против СССР. Однако правительство Японии не ответило Риббентропу. Министр продолжал посылать подобные депеши, а правители Японии уклонялись от позитивного ответа. Вечерами Ойген Отт сетовал своему пресс-атташе Рихарду Зорге по поводу возникших у него неразрешимых трудностей. Посол не подозревал, что эта информация оперативно доводилась до сведения Кремля, где узнали, что нападение Японии на нашу страну не состоится. Это позволило вскоре перебросить к Москве значительную часть войск, охранявших дальневосточную границу СССР,

3 июля 1941 года Сталин обратился к народу по радио. Хотя основное содержание его речи соответствовало положениям директивы 29 июня, Сталин сумел найти такие слова и такой тон, чтобы превратить директивный документ в одну из самых волнующих речей, которую он когда-либо произносил. Сказав в начале своей речи о вероломстве врага и смертельной опасности для страны, Сталин привел доводы о неизбежности поражения гитлеровской армии. Он заявлял: «История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало«. Он утверждал, что «все народы нашей страны, все лучшие люди Европы Америки и Азии… видят, что наше дело правое, что враг будет разбит, что мы должны победить».

Для победы над врагом, говорил Сталин, «нужно, чтобы советские люди… перестали быть беззаботными, чтобы они мобилизовали себя и перестроили свою работу на новый, военный лад, не знающий пощады врагу… Необходимо… чтобы в наших рядах не было места нытикам и трусам, паникерам и дезертирам, чтобы наши люди не знали страха в борьбе и самоотверженно шли на нашу Отечественную освободительную войну против фашистских поработителей… Основным качеством советских людей должно быть храбрость, отвага, незнание страха в борьбе, готовность биться вместе с народом против врагов нашей Родины… Мы должны немедленно перестроить всю нашу работу на военный лад, все подчинив интересам фронта и задачам разгрома врага… Красная Армия, Красный Флот и все граждане Советского Союза должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу».

Сталин говорил о необходимости резко увеличить производство вооружений, усилить охрану оборонных объектов, бороться с вражескими диверсантами и парашютистами. Сталин приказывал: «При вынужденном отходе частей Красной Армии нужно угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего». Так был отдан приказ для беспримерной эвакуации материальных средств и населения на восток страны.

Сталин приказывал: «В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджогов лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия». Так были поставлены задачи для невиданного по масштабам партизанского движения против оккупантов.

Сталин сообщал, что «в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР, для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, создан Государственный Комитет Обороны, в руках которого теперь сосредоточена вся полнота власти в государстве». Он призывал «весь народ сплотиться вокруг партии Ленина – Сталина, вокруг Советского правительства для самоотверженной поддержки Красной Армии и Красного Флота, для разгрома врага, для победы». Призыв Сталина к упорной борьбе до победного конца был воспринят миллионами советских людей как неукоснительный приказ и неоспоримое свидетельство его выполнимости. Слова «За Родину! За Сталина!» стали боевым кличем советских солдат Великой Отечественной войны.

Верховный главнокомандующий

Первые месяцы стали самыми трудными для Красной Армии. Несмотря на упорное сопротивление наших войск, в ходе которого враг понес немало потерь, германская армия продолжала наступление. Ей удалось овладеть Прибалтикой, Молдавией, Белоруссией, подавляющей частью Украины, рядом областей РСФСР. Маршал А.М. Василевский признавал, что «первоначальные неудачи Красной Армии показали некоторых командиров в невыгодном свете. Они оказались неспособными в той сложнейшей обстановке руководить войсками по-новому, быстро овладеть искусством ведения современной войны, оставались в плену старых представлений». Явно не удовлетворенный деятельностью военачальников, Сталин в течение июля и начале августа 1941 года занял все руководящие посты в Вооруженных силах страны. 19 июля он заменил С.К. Тимошенко на посту наркома обороны. 8 августа 1941 года Ставку Верховного командования преобразовали в Ставку Верховного главнокомандования и Сталин стал Верховным главнокомандующим.

В то же время Василевский отмечал: «Были в деятельности Сталина того времени и просчеты, причем иногда серьезные… Он… был более склонен вести боевые действия до некоторой степени прямолинейно… Нередко без всяких причин поспешно менял кадры военачальников». Однако, как писал Василевский, постепенно «И.В. Сталин стал хорошо разбираться не только в военной стратегии, что давалось ему легко, так как он был мастером политической стратегии, но и в оперативном искусстве. Вследствие этого он оказывал более сильное влияние на ход разработки операций».

Вскоре у Верховного главнокомандующего сложился устойчивый порядок руководства военными действиями. Принятие решений начиналось у Сталина с изучения информации Генерального штаба. Как вспоминал бывший начальник Оперативного управления Генштаба С.М. Штеменко, «доклады Верховному Главнокомандующему делались, как правило, три раза в сутки. Первый из них имел место в 10–11 часов дня, обычно по телефону… Доклад начинался с фронта, где боевые действия носили наиболее напряженный характер, и, как правило, с самого острого участка. Обстановка излагалась последовательно, за каждый фронт в отдельности в произвольной форме… Пропускать в докладе какую-либо армию, если даже в ее полосе за ночь не произошло ничего важного, Сталин не позволял. Он тотчас же перебивал докладчика вопросом: «А у Казакова что?» Иногда в ходе доклада Верховный главнокомандующий давал какое-то указание для передачи на фронт. Оно повторялось вслух, и один из заместителей начальника управления тут же записывал все дословно, а затем оформляя в виде распоряжения или директивы».

По словам Штеменко, «ночью мы ехали в Ставку с итоговым докладом за сутки. Перед тем подготавливалась обстановка на картах масштаба 1:200 000 отдельно по каждому фронту с показом положения войск до дивизии, а в иных случаях и до полка. Даже досконально зная, где что произошло в течение суток, мы все равно перед каждой поездкой 2–3 часа тщательно разбирались в обстановке, связывались с командующими фронтами и начальниками их штабов, уточняли с ними отдельные детали проходивших или только еще планировавшихся операций, советовались и проверяли через них правильность своих предположений, рассматривали просьбы и заявки фронтов, а в последний час редактировали подготовленные на подпись проекты директив и распоряжений Ставки».

Во время ежедневных докладов о положении на фронте докладчиками из Генштаба «фронты, армии, танковые и военизированные корпуса назывались по фамилиям командующих и командиров, дивизии – по номерам. Так было установлено Сталиным», потому что Сталин точно знал по фамилиям всех командующих фронтами, армий, корпусов. Впрочем, он знал фамилии и многих командиров дивизий.

Г.К. Жуков вспоминал, что у Сталина «был свой метод овладения конкретным материалом предстоящей операции… Перед началом подготовки той или иной операции, перед вызовом командующими фронтами он заранее встречался с офицерами Генерального штаба – майорами, подполковниками, наблюдавшими за соответствующими оперативными направлениями. Он вызывал их одного за другим на доклад, работал с ними по полтора, по два часа, уточнял с каждым обстановку, разбирался в ней и ко времени своей встречи с командующими фронтами, ко времени постановки им новых задач оказывался настолько подготовленным, что порой удивлял их своей осведомленностью… Его осведомленность была не показной, а действительной, и его предварительная работа с офицерами Генерального штаба для уточнения обстановки перед принятием будущих решений была работой в высшей степени разумной».

По словам Жукова, «идти на доклад в Ставку, к Сталину, скажем, с картами, на которых были хоть какие-то «белые пятна», сообщать ему ориентировочные данные, а тем более преувеличенные данные – было невозможно. И.В. Сталин не терпел ответов наугад, требовал исчерпывающей полноты и ясности. У него было какое-то особое чутье на слабые места в докладах и документах, он тут же их обнаруживал и строго взыскивал с виновных за нечеткую информацию. Обладая цепкой памятью, он хорошо помнил сказанное, не упускал случая резко отчитать за забытое. Поэтому штабные документы мы старались готовить со всей тщательностью, на какую только способны были в те дни».

Штеменко так описал подготовку Сталиным любой крупной операции: «Для обсуждения уже готового плана члены Ставки собирались обычно в кабинете И.В. Сталина… Поскольку здесь же решались вопросы обеспечения операций вооружением и техникой, в Ставке нам часто приходилось встречаться с прославленными советскими конструкторами самолетов, танков и артиллерии – А.С. Яковлевым, А.Н. Туполевым, С.В. Ильюшиным, Ж.Я. Котиным, В.Г. Грабиным, а также с наркомами Д.Ф. Устиновым, В.А. Малышевым, Б.Л.Ванниковым, А.И. Шахуриным. Военной техникой Сталин занимался лично и ни одного нового образца не пропускал в серийное производство без рассмотрения в Ставке или на заседании Государственного комитета обороны». (Заседания Государственного комитета обороны под председательством Сталина происходили почти ежедневно.)

Нарком вооружений во время войны Д.Ф. Устинов вспоминал о том, как проходили заседания у Сталина: «При всей своей властности, суровости, я бы сказал, жесткости, он живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений. Во всяком случае, насколько я помню, он не упреждал присутствующих своим замечанием, оценкой, решением. Зная вес своего слова, Сталин старался до поры не обнаруживать отношения к обсуждаемой проблеме, чаще всего или сидел будто бы отрешенно, или прохаживался почти бесшумно по кабинету, так что казалось, что он весьма далек от предмета разговора, думает о чем-то своем. И вдруг раздавалась короткая реплика, порой поворачивающая разговор в новое и, как потом зачастую оказывалось, единственно верное русло».

Принятие решения означало переход к его неукоснительному выполнению. Как вспоминал маршал артиллерии Н.Д. Яковлев, Сталин «обладал завидным терпением, соглашался с разумными доводами. Но это – на стадии обсуждения того или иного вопроса. А когда же по нему уже принималось решение, никакие изменения не допускались». Жуков писал: «Все, что делалось по линии Ставки или ГКО делалось так, чтобы принятые этими высокими органами решения начинали выполняться тотчас же, а ход выполнения их строго и неуклонно контролировался лично Верховным или, по его указанию, другими руководящими лицами или организациями».

Оценивая в целом полководческую деятельность Сталина в ходе смертельной схватки с гитлеровской Германией, Г.К. Жуков писал: «Как военного деятеля И.В. Сталина я изучил досконально, так как вместе с ним прошел всю войну… В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В. Сталину помогали его природный ум, богатая интуиция. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, оказать противодействие врагу, провести ту или иную крупную наступательную операцию… И.В. Сталин владел вопросами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими с полным знанием дела, хорошо разбираясь и в больших стратегических вопросах. Эти способности И.В. Сталина как Главнокомандующего особенно проявились начиная со Сталинграда… Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим».

В составе Большой тройки антигитлеровской коалиции.

К началу войны Сталин обрел немалый опыт международной деятельности. После создания Коминтерна он постоянно встречался с руководителями международного коммунистического движения и участвовал в обсуждении вопросов деятельности их партий. Перед войной он не раз принимал участие в переговорах с представителями капиталистических государств. Этот опыт ему пригодился в ходе войны, когда председатель Совета народных комиссаров СССР И.В. Сталин, наряду с британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем и президентом США Франклином Рузвельтом, стал одним из трех руководителей антигитлеровской коалиции.

Сталин продемонстрировал свое умение вести переговоры с представителями США и Великобритании в первые же месяцы после начала войны. Переводчик на этих переговорах В. Бережков вспоминал, что перед них началом американцы и англичане считали, что «Советский Союз вот-вот рухнет», а «уезжали они из Москвы в полной уверенности, что советский народ будет сражаться и в конечном счете победит… Так что же побуждало Гопкинса, Гарримана, Бивербрука и других опытных и скептически настроенных политиков менять свою точку зрения? Только беседы со Сталиным». Советский руководитель не просто излучал уверенность в победе над врагом, но подтверждал ее безупречной информированностью, логично обоснованными и компетентными суждениями.

Такого же впечатления добился Сталин и в ходе своей переписки со своими коллегами по Большой Тройке – Рузвельтом и Черчиллем, а затем в ходе личных встреч с ними. Выступая 8 сентября 1942 г. в палате общин после трудных переговоров в Кремле, в ходе которых Черчилль объявил о нарушении западными союзниками своих обещаний открыть второй фронт, он заявил: «Для России большое счастье, что в час ее страданий во главе ее стоит этот великий твердый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить. Он является человеком неистощимого мужества и силы воли, простым человеком, непосредственным и даже резким в разговоре, что я, как человек, выросший в палате общин, не могу не оценить… Прежде всего Сталин является человеком с тем спасительным чувством юмора, который имеет исключительное значение для всех людей и для всех наций и в особенности для великих людей и великих вождей. Сталин произвел на меня впечатление человека, обладающего глубокой хладнокровной мудростью с полным отсутствием иллюзий какого-либо рода».

На конференциях Большой тройки в Тегеране, Ялте и уже после окончания войны в Потсдаме Сталин проявлял готовность к сотрудничеству с западными державами. Но он жестко требовал от своих союзников выполнения взятых ими обязательств и, демонстрируя владение разнообразной информацией, без труда парировал возражения своих коллег по антигитлеровской коалиции.

Во время встреч Большой тройки Сталин был предельно внимателен. Вспоминая Ялтинскую конференцию, ее участник А.А. Громыко писал: «Не помню случая, чтобы Сталин прослушал или недостаточно точно понял какое-то существенное высказывание своих партнеров по конференции. Он на лету ловил смысл их слов. Его внимание, память, казалось, …ничего не пропускали». Но и его коллеги из Большой тройки внимали каждому слову, сказанному Сталиным. По словам Громыко, «когда в ходе заседания говорил Сталин… все присутствующие в зале ловили каждое его слово. Он нередко говорил так, что его слова резали слух обоих лидеров западных держав, хотя сами высказывания по своей форме вовсе не были резкими, тем более грубыми – такт соблюдался. То, что заявлял Сталин, плотно укладывалось в сознании тех, к кому он обращался».

Несмотря на сопротивление западных держав, они были вынуждены согласиться с таким послевоенным устройством в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, которое было создано в Ялте и окончательно утверждено в Потсдаме. Это устройство позволило нашей стране впервые за ее тысячелетнюю историю обрести безопасную западную границу в Европе. Войскам потенциального агрессора на Западе противостояли мощные военные группировки советских войск в Центральной Европе. Советский военно-морской флот получил возможность базироваться в портах стран Юго-Восточной Европы. В Ялте Сталин добился также признания за СССР права на создание безопасных границ нашей страны на Дальнем Востоке, которые с начала ХХ века постоянно подвергались нападениям со стороны соседей. Во многом благодаря усилиям Сталина безопасность СССР оказалась надежно и надолго обеспечена.

Дорогой к Победе

В годы войны Сталин ежедневно готовил множество документов, порой секретных. Он подписывался псевдонимом Васильев под директивами о боевых операциях и псевдонимом Дружков под инструкциями Молотову во время его переговоров в Лондоне и Вашингтоне. Однако вся страна знала обращения Сталина к советским людям и советским воинам, которые затем вошли в его книгу «О Великой Отечественной войне». Каждый год войны Сталин выступал с докладами на торжественных собраниях по случаю годовщин Октябрьской революции и готовил приказы наркома обороны от 23 февраля, 1 мая и 7 ноября. В этих докладах и приказах он анализировал ход военных действий на советско-германском фронте, а также положение за пределами нашей страны. Он ставил наиболее актуальные задачи, стоявшие перед страной и ее вооруженными силами, и определял пути их решения.

Свой доклад на торжественном собрании, посвященном 24-й годовщине Октябрьской революции, Сталин произнес 6 ноября 1941 г. на платформе станции метро «Маяковская», когда немецко-фашистские войска стояли в десятках километрах от столицы. Подводя итоги первых месяцев войны, Сталин утверждал, что «неудачи Красной Армии не только не ослабили, а наоборот, еще больше укрепили как союз рабочих и крестьян, так и дружбу народов СССР… Любое государство, имея такие потери территории, какие имеем мы теперь, не выдержало бы испытания и пришло бы в упадок. Если советский строй так легко выдержал испытание и еще больше укрепил свой тыл, то это значит, что советский строй является теперь наиболее прочным строем».

Сталин исходил из того, что «моральное состояние нашей армии выше, чем немецкой, ибо она защищает свою Родину от чужеземных захватчиков и верит в правоту своего дела, тогда как немецкая армия ведет захватническую войну и грабит чужую страну, не имея возможности поверить хотя бы на минуту в правоту своего гнусного дела». Сопоставляя духовные богатства русской культуры, которыми вдохновлялись все советские люди, с бездуховностью нацистов, Сталин провозглашал: «И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!»

Выступая через несколько часов, утром 7 ноября, с трибуны Мавзолея Ленина, Сталин обратился не только к участникам парада, но и ко всем воинам Красной Армии: «На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Димитрия Пожарского, Кузьмы Минина, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

Торжественное собрание 6 ноября и парад 7 ноября, по словам Г.К. Жукова, сыграли «огромную роль в укреплении морального духа армии, советского народа и имело большое международное значение». Советские летчики сбрасывали за линией фронта газеты с отчетами о торжественном заседании 6 ноября и параде 7 ноября. Население оккупированных немцами земель узнавало, что Москва не сдалась, что Москва уверенно готовит отпор врагу.

Несмотря на разгром немецко-фашистских войск под Москвой гитлеровцы предприняли летом 1942 года новое наступление, а под Сталинградом и в самом городе имени Сталина развернулось многомесячное кровопролитное сражение. В своем докладе 6 ноября 1942 г. Сталин констатировал, что «немцы уже не столь сильны, чтобы повести одновременно наступление по всем трем направлениям – на юг, на север, на центр, как это имело место в первые месяцы немецкого наступления летом прошлого года, но они еще достаточно сильны для того, чтобы организовать серьезное наступление на каком-либо одном направлении».

В своем приказе от 7 ноября 1942 г. Сталин говорил о чрезвычайной остроте Сталинградского сражения: «Враг остановлен под Сталинградом. Но, остановленный под Сталинградом и уже положивший там десятки тысяч своих солдат и офицеров, враг бросает в бой новые дивизии, напрягая последние силы. Борьба на советско-германском фронте становится все более напряженной. От исхода этой борьбы зависит судьба Советского государства, свобода и независимость нашей Родины». Однако Сталин был уверен в том, что перелом в войне близок: «Враг изведал на своей шкуре способность Красной Армии к сопротивлению. Он еще узнает силу сокрушительных ударов Красной Армии… Враг уже испытал однажды силу ударов Красной Армии под Ростовым, под Москвой, под Тихвином. Недалек тот день, когда враг узнает силу новых ударов Красной Армии. Будет и на нашей улице праздник!»

Менее чем через две недели развернулось наступление Красной Армии под Сталинградом, увенчавшееся окружением и разгромом немецко-фашистских войск. 6 ноября 1943 г. в своем докладе к 26-й годовщине Октября Сталин назвал 1943 год – годом великого перелома. В середине того года немецко-фашистские войска потерпели грандиозное поражение на Курской дуге. Сталин решил отметить освобождение Орла и Белгорода в ходе этого сражения специальным приказом. В нем были перечислены дивизии и другие части Красной Армии, принявшие участие в освобождении этих городов. В последних фразах приказа напоминалось о цене победы и о готовности советских людей уничтожить захватчиков: «Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины! Смерть фашистским захватчикам!»

Последние слова приказа, которые чеканил Левитан, были: «Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза Сталин». (В марте 1943 г. Сталину присвоили это высшее воинское звание в стране.) А затем ночное небо столицы и других городов страны озарялось вспышками праздничного салюта. С 5 июля 1943 г. до конца войны таких салютов состоялось более 300.

Победный ритм прозвучал и в докладе Сталина 6 ноября 1944 года, когда он перечислил 10 ударов, нанесенных врагу Красной Армией в течение года. Ранее в приказе от 1 мая 1944 года Сталин поставил задачу: «Чтобы избавить нашу страну и союзные с нами страны от опасности порабощения, нужно преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в его собственной берлоге». Эта задача была выполнена ровно через год.

9 мая 1945 года Сталин обратился по радио к народу. Он провозгласил: «Наступил великий день окончательного разгрома Германии, день великой победы нашего народа над германским империализмом. Великие жертвы, принесенные во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь Отечества, не прошли даром и увенчались победой над врагом».

24 мая Сталин чествовал в Кремле командующих войсками Красной Армии. После тостов, произнесенных в честь командующих фронтами, слово взял Сталин. Он поднял тост «за здоровье русского народа». Объявив, что русский народ по праву является «наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза», Сталин особо отметил «ясный ум, стойкий характер и терпение» русского народа. Признав, что у советского правительства «было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 гг.», Сталин поблагодарил русский народ за то, что он «верил в правильность политики своего правительства, и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии».

Ровно через месяц, 24 июня 1945 г., на Красной площади в Москве состоялся парад Победы, которым командовал Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский, принимал парад Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Свое выступление после приема парада Жуков завершил словами: «Слава вдохновителю и организатору нашей победы – великой партии Ленина–Сталина! Слава нашему мудрому вождю и полководцу, Маршалу Советского Союза Великому Сталину!»

27 июня указом Президиума Верховного Совета СССР И.В. Сталину было присвоено вновь учрежденное звание Генералиссимуса Советского Союза.

2 сентября 1945 г. Генералиссимус Советского Союза Сталин обратился к народу по радио в связи с подписанием Японией безоговорочной капитуляции. Он заявил: «Два очага мирового фашизма и мировой агрессии образовались накануне нынешней мировой войны: Германия – на западе и Япония – на востоке… Это они развязали Вторую мировую войну. Это они поставили человечество и его цивилизацию на край гибели». Объявив о победе над агрессорами, Сталин сказал: «Отныне мы можем считать нашу Отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира. Поздравляю вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы, с великой победой, с успешным окончанием войны, наступлением мира во всем мире!»

Через месяц после этого выступления, 3 октября 1945 г., Политбюро приняло решение о предоставлении Сталину отпуска. 9 октября об этом было объявлено в печати. Впервые после нескольких лет напряженной работы перед началом войны и во время войны Сталин получил возможность отдохнуть.

Продолжение. Начало в «Отечественных записках» №14 за 5 сентября, №16 за 31 октября, №17 за 14 ноября 2019 года, №18 за 28 ноября, в «СР» №137 за 7 декабря и в №138 за 10 декабря , в «Отечественных записках» №19 за 12 декабря 2019 г.

Газета «Советская Россия».

20 Декабря 2019