Гражданская война на Дальнем Востоке в 1918—1922 гг. является одной из ярких и поучительных страниц в истории героической борьбы советского народа за свободу и независимость своей социалистической Родины.

Война, которую пришлось вести здесь трудящимся молодой Советской республики против многочисленных врагов, развертывалась в исключительно сложной международной и внутренней обстановке.

Советское государство подверглось тогда нападению со всех сторон. Вместе с силами внутренней контрреволюции против Страны Советов выступили все крупнейшие империалистические государства. Отстаивая свое существование и создавая в ходе борьбы свои Вооруженные Силы, Советская республика не могла выделить в первое время сколько-нибудь крупных сил для обороны Дальневосточного края. Но именно территория Дальнего Востока и стала одним из первых объектов интервенции империалистов, бросивших сюда огромные силы. Ни на одной окраине Советской страны не было столько интервенционистских войск, как на Дальнем Востоке, и нигде так долго не задерживались интервенты, как здесь. Эти обстоятельства обусловили исключительную длительность и напряженность борьбы.

В интервенции на Дальнем Востоке принимали участие почти все более или менее крупные империалистические государства. Но руководящая роль принадлежала империалистам Соединенных Штатов Америки и Японии.

Американские империалисты с первых же дней Великой Октябрьской социалистической революции развернули подготовку к нападению на Советскую республику. Они выступили тогда в качестве одного из основных организаторов и вдохновителей нападения на нашу страну, мобилизовав для этого вместе с английскими и французскими империалистами все реакционные силы. Мало того, рассчитывая на экономическую слабость неокрепшей еще Страны Советов и прикрывая свои захватнические планы лживыми декларациями и заявлениями о «дружественном отношении» к русскому народу, правящие круги США приняли непосредственное участие в интервенции против нашей Родины, открыв тем самым, как писал В. И. Ленин, «особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма...»

Главной целью американских империалистов, встретивших Великую Октябрьскую социалистическую революцию с ненавистью, было свержение Советской власти. Вместе с тем монополисты США давно мечтали о превращении русского Дальнего Востока и Сибири в колонию американского капитала. Именно сюда они и нацеливали свой главный удар, полагая, что здесь можно будет использовать для реализации своих замыслов армию империалистической Японии и сравнительно многочисленные кадры внутренней контрреволюции.

Японские империалисты также стремились к удушению Советской власти в России, так как боялись ее революционизирующего влияния на народы Восточной Азии. Кроме того, они давно стремились воспользоваться несметными природными богатствами Дальневосточного края и сделать его объектом своей эксплуатации.

Еще во время русско-японской войны 1904—1905 гг. Япония ставила себе задачу отторгнуть от России весь ее Дальний Восток. Пользуясь слабостью царской России, Япония захватила Южный Сахалин, утвердилась на Курильских островах, закрыв нашей стране выход в Тихий океан. В 1910 г. японские империалисты захватили Корею, превратив ее в свою колонию и плацдарм для агрессии против русского Дальнего Востока. В начале 1918 г. японские интервенты, поощряемые американскими правящими кругами, первыми высадили вместе с англичанами свои войска на Советском Дальнем Востоке. Вслед за ними летом того же года здесь были высажены и американские войска.

Оккупировав советскую территорию, интервенты начали чинить зверства над советскими людьми, грабить и разорять край.

Несмотря на то, что американские и японские империалисты соперничали за господство на Дальнем Востоке и Тихом океане, имевшиеся между ними противоречия не мешали их интервенционистской политике в отношении Советской республики. Их объединяла общая ненависть к Советской власти, стремление уничтожить во что бы то ни стало отечество трудящихся всего мира. Но при совместных действиях против Советского государства каждый из них преследовал, кроме того, свои захватнические цели и стремился не к усилению, а к ослаблению своего партнера. Это не могло не отразиться на общем ходе борьбы.

Иностранная военная интервенция на Советском Дальнем Востоке имела два этапа. На первом этапе (1918—1919 гг.) она осуществлялась несколькими капиталистическими государствами — Японией, Соединенными Штатами Америки, Англией, Францией и другими. На втором этапе (с января 1920 г. по октябрь 1922 г.) японские империалисты, воспользовавшись тем, что остальные интервенты вынуждены были уйти с советской земли, стремились стать единственными и полновластными хозяевами Дальнего Востока.

Трудящиеся Дальневосточного края под руководством Коммунистической партии развернули подлинно народную, отечественную войну против иноземных захватчиков и вели ее со свойственным советскому народу мужеством, героизмом и упорством до тех пор, пока последний солдат интервенционистских войск не был изгнан с территории Советского Дальнего Востока. Эта борьба против сильных и коварных врагов, имевших большой военный опыт и многочисленные, хорошо вооруженные войска, была нелегкой. Она протекала в неимоверно тяжелых условиях блокады, экономической разрухи и огромного превосходства вражеских сил. Но, несмотря на все испытания и трудности, советские люди одержали полную победу.

Советский Дальний Восток, так же как и вся Советская республика, не имел к моменту нападения империалистов готовых вооруженных сил. Они складывались, приобретали боевую выучку и опыт в ходе войны.

На характер борьбы и способы ее ведения существенное влияние оказывали такие факторы, как:

— отдаленность Дальневосточного края, затруднявшая связь с основными пролетарскими центрами страны;

— обширные пространства края при чрезвычайно слабом развитии путей сообщения;

— небольшая плотность населения.

Необходимо также отметить, что большинство населения Дальневосточного края составляли крестьяне, отличавшиеся своеобразным расслоением на коренное крепкое зажиточное крестьянство, не испытавшее непосредственно помещичьего гнета, и меньшинство пришлых переселенческих элементов — «новоселов», являвшихся в политическом отношении наиболее надежным союзником Советской власти. Кроме того, здесь была довольно значительная прослойка привилегированного казачества, верхушка которого вместе с сельскими кулаками, городской торговой буржуазией, офицерством старой армии и царскими чиновниками поставляла основные кадры контрреволюции.

Дальневосточный театр военных действий отличался слаборазвитой сетью дорог, редко встречавшимися населенными пунктами и отсутствием, за исключением Владивостока, крупных промышленных центров. Боевые действия на нем развивались преимущественно в полосе Великой сибирской железнодорожной магистрали. В зимних условиях важное значение приобретали русла таких крупных рек, как Амур и Уссури, на которых прокладывались хорошие санные пути. Железная дорога и эти реки определяли основные операционные направления боевых действий регулярных войск.

Необъятные просторы края, таежные дебри и малодоступные горные сопки способствовали широкому развертыванию партизанских действий. Партизанское движение на Дальнем Востоке вследствие специфических социальных, политических и природных условий приобрело значение важного стратегического фактора. Партизаны Дальнего Востока оказывали большую помощь Советским Вооруженным Силам в их борьбе с интервентами и белогвардейцами и дали богатейший опыт народной войны против многочисленного и хорошо вооруженного врага.

По содержанию развертывавшихся событий всю борьбу с интервентами на Дальнем Востоке можно разделить на пять периодов.

Первый период — от установления Советской власти на территории Дальневосточного края (декабрь 1917 г.—март 1918 г.) до падения первых Советов под натиском объединенных сил интервентов и контрреволюции (август—сентябрь 1918 г.).

Второй период— от падения первых Советов (август—сентябрь 1918 г.) до победы дальневосточных партизан над интервентами и белогвардейцами, приведшей к окончанию первого этапа интервенции (январь—февраль 1920 г.).

Третий период — от начала второго этапа интервенции и образования Дальневосточной республики (март—апрель 1920 г.) до разгрома Народно-революционной армией семеновцев и ликвидации «Читинской пробки» (октябрь—ноябрь 1920 г.). (К третьему периоду отнесена и ликвидация банд Унгерна в Монголии, имевшая связь с борьбой за освобождение Забайкалья. Боевые действия против Унгерна развернулись летом 1921 г. и закончились в августе 1921 г.)

Четвертый период — от создания японскими империалистами «Черного буфера» в Южном Приморье (май 1921 г.) до освобождения Народно-революционной армией северной части Приморской области (апрель 1922 г.).

Пятый период — с середины 1922 г. по октябрь 1922 г. (включительно) окончательный разгром интервентов и изгнание их из Южного Приморья, освобождение Владивостока.

Установление Советской власти на Дальнем Востоке

Советская власть на Дальнем Востоке устанавливалась в ожесточенной борьбе с буржуазией города и деревни, верхушкой казачества и партиями меньшевиков и эсеров.

После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г. в городах Дальневосточного края, так же как и на всей территории бывшей царской империи, наряду с органами власти буржуазии — комитетами общественной безопасности, городским и земским самоуправлением — возникли Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Однако получившие в них большинство представители мелкобуржуазных партий своими действиями всячески тормозили дальнейшее развитие революции. Так, например, 21 июля 1917 г. под давлением меньшевиков и эсеров Владивостокский Совет принял резолюцию, осуждавшую июльскую демонстрацию петроградских рабочих. Эта резолюция ни в какой степени не отражала действительного отношения рабочих и солдат Владивостока к событиям в Петрограде. Принятые в период с 22 июля по 11 августа на собраниях рабочих и солдат Владивостока многочисленные резолюции протеста против введения Временным правительством смертной казни на фронте, против ареста большевиков и запрещения большевистской печати свидетельствовали о полной поддержке трудящимися лозунгов июльской демонстрации.

1-й и 2-й краевые съезды Советов, состоявшиеся в мае и августе 1917 г., проходили еще под влиянием меньшевиков и эсеров, поэтому и краевой исполнительный комитет оказался в руках соглашателей. Но по мере быстрого роста революционного сознания трудовых масс, чему в значительной степени способствовалд возвращавшиеся в родные края революционно настроенные солдаты-фронтовики, большевики завоевывали все больший и больший авторитет. Они разоблачали предательскую политику меньшевиков и эсеров, и фактическое развертывание революции происходило под руководством большевиков, в обход соглашательских Советов.

На 1-й краевой конференции РСДРП, состоявшейся в сентябре 1917 г. в Никольск-Уссурийском, из 15 делегатов 11 были большевиками.

Значение этой конференции состояло в том, что на ней произошел окончательный разрыв большевиков с меньшевиками, входившими до того в объединенную организацию, и завершилось создание чисто большевистской краевой партийной организации.

2-я краевая конференция большевиков, собравшаяся 5 октября 1917 г. во Владивостоке, констатировала необычайный революционный подъем масс и рост авторитета большевистской партии.

В результате проведенной большевиками огромной агитационной и организационной работы к октябрю 1917 г. в промышленных центрах края началось массовое движение трудящихся за передачу власти в руки Советов. Так, например, 1-й Дальневосточный съезд профсоюзов, проходивший в период с 21 по 26 октября, отверг предложенную меньшевиками резолюцию, порицавшую «всякие попытки насильственного переворота», и приветствовал Второй Всероссийский съезд Советов, выразив стремление оказать поддержку в организации Советской власти.

Первые известия о Великой Октябрьской социалистической революции в Петрограде вызвали массовый революционный подъем трудящихся Дальнего Востока. На многочисленных собраниях и митингах принимались резолюции, приветствовавшие переход власти в руки рабочих и беднейших крестьян.

18 ноября Владивостокский исполком Советов был переизбран. Теперь большевики получили в нем большинство. 1 декабря новый исполнительный комитет принял резолюцию о переходе власти в руки Советов. Окончательно Советская власть во Владивостоке утвердилась в середине декабря 1917 г., когда было закончено оформление Красной гвардии и образован военно-революционный комитет.

19 декабря Хабаровский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов постановил признать власть Совета Народных Комиссаров. Советская власть на всей территории Дальневосточного края была провозглашена 25 декабря 1917 г. на третьем съезде Советов, происходившем в Хабаровске. Накануне открытия съезда комиссар буржуазно-помещичьего Временного правительства эсер Русанов пытался совершить контрреволюционный переворот, но был арестован вместе со своими сообщниками.

Фактическое установление Советской власти на местах затянулось до февраля—марта 1918 г.

1 февраля Благовещенский Совет объявил себя высшей властью в городе, хотя большевики получили большинство в Совете еще 18 января. В начале марта областной крестьянский съезд постановил передать власть Советам во всей Амурской области.

В Чите 4 января 1918 г. на 2-м областном съезде «сельского населения», комитетов общественной безопасности и земства был избран так называемый «народный совет», в состав которого вошли представители всех партий.

При поддержке эсеров и меньшевиков, составлявших подавляющее большинство «народного совета», черносотенное офицерство 1-го Читинского казачьего полка начало создавать белогвардейские организации и пыталось разоружить читинскую Красную гвардию. Только в середине февраля, когда в Читу прибыл с фронта революционно настроенный 2-й Читинский казачий полк, контрреволюционное офицерство было арестовано.

16 февраля в Чите из представителей беспартийных трудящихся, коммунистов, левых эсеров и воинских частей, стоявших на платформе Советской власти, был создан «Комитет советских организаций», к которому и перешла вся власть до созыва областного съезда Советов. Постановлением комитета «народный совет» был распущен.

24 марта 3-й съезд казачьих, крестьянских и бурятских депутатов Забайкальской области провозгласил в области Советскую власть и приступил к организации Красной Армии. На съезде был избран Совет Народных Комиссаров Забайкалья.

В конце февраля 1918 г. Советская власть утвердилась в Николаевске-на-Амуре, 15 марта — в Александровске-на-Сахалине.

Наряду с установлением в крае Советской власти, коммунисты проделали большую работу и по организации вооруженных сил революции — Красной гвардии.

13 декабря 1917 г. во Владивостоке на общем собрании красногвардейцев был избран Центральный комитет Красной гвардии, которая к этому времени насчитывала здесь уже около 10 тысяч человек. 16 февраля 1918 г. постановлением Дальневосточного краевого исполкома Советов в Хабаровске создается Краевой комиссариат Красной гвардии, переименованный затем 6 апреля в Объединенный краевой штаб Рабоче-Крестьянской Красной Армии, Гвардии и Флота. На плечи Красной гвардии и революционных частей старой армии, находившихся в процессе демобилизации, легла основная тяжесть борьбы за Советы, против контрреволюции и интервентов в 1918 г.

Так в период с декабря 1917 г. по март 1918 г. власть Советов утвердилась во всем Дальневосточном крае. 30 апреля на заседании Краевого комитета Советов в Хабаровске Краевой комитет был переименован в Дальневосточный Совет Народных Комиссаров. Следует, однако, сказать, что органы буржуазной власти, поддерживавшиеся иностранными империалистами, в частности консулами США, Англии, Франции и Японии, не сразу прекратили свое существование. Городская дума во Владивостоке, например, продержалась до 4 мая 1918 г. Хабаровская городская дума была распущена лишь через месяц после провозглашения Советской власти в городе и крае, т. е. 23 января 1918 г. В Благовещенске и в Амурской области земство было упразднено только в марте 1918 г. В этом сказались особенности Дальневосточного края: его отдаленность от центров Советской республики, малочисленность пролетариата, неопытность местных партийных организаций, а подчас и ошибки некоторых местных работников, считавших возможным работать в контакте с буржуазными городскими думами и земством.

Временное существование этих органов буржуазии после установления Советской власти не могло не сказаться отрицательным образом на упрочении диктатуры пролетариата. Эти органы являлись агентурой иностранных империалистов, легальными и полулегальными центрами контрреволюционной подрывной работы антисоветских элементов, отчаянно сопротивлявшихся установлению власти рабочих и крестьян.

Первый этап интервенции на Дальнем Востоке

Великая Октябрьская социалистическая революция явилась мощным ударом по империализму. Она прорвала господствовавшую до того во всем мире систему империализма, освободила от империалистического гнета такую огромную страну, как Россия, и указала путь освобождения всем другим народам.

В результате победы Великой Октябрьской социалистической революции весь мир раскололся на две системы: только что возникшую, растущую и крепнущую систему социализма в лице молодой Советской республики и загнивающую, умирающую систему капитализма. Началась невиданная до того жестокая борьба между этими двумя системами, определившая всю международную и внутреннюю обстановку Советской России в первые годы ее существования.

Победа, которую одержали под руководством Коммунистической партии русские рабочие и крестьяне, и мероприятия Советской власти, в особенности декрет о мире, вызвали бешеную ненависть империалистических государств.

Империалисты Соединенных Штатов Америки, Англии, Франции и других стран опасались, что установление Советской власти в России и ее революционный выход из первой мировой империалистической войны может затруднить для них военную обстановку, усилить стремление к миру народов всех стран и тем помешать обогащению монополистов. Они пытались спасти свои капиталы, вложенные в промышленность России для экономического и политического закабаления русского народа. Их страшило, что Советское государство, где власть принадлежит трудящимся, может послужить примером для рабочих и солдат капиталистических государств.

В. И. Ленин в одной из речей в феврале 1918 г. говорила «У них одна мысль: как бы искры нашего пожара не перепали на их крыши».

Чтобы свергнуть Советскую власть, восстановить в России буржуазно-помещичьи порядки и вернуть народы России на путь продолжения войны, правительства США, Англии, Франции и Японии решили начать военную интервенцию против Советской республики. Империалисты шли на это черное дело, будучи уверены в непрочности Советской власти и в неизбежности ее скорого падения при известных усилиях со стороны ее врагов.

Начало разработки планов военной интервенции против Советской России было положено еще в ноябре 1917 г. на Парижской конференции верховного совета союзников, где был поставлен вопрос о вооруженном вмешательстве в дела Советской России. На этой конференции было решено, что «...союзники примут меры, чтобы установить... действительный контроль над развитием русской внешней политики. В осуществлении этого контроля главную роль будут играть Соединенные Штаты и Япония...» И действительно, империалисты Соединенных Штатов Америки первыми начали вмешиваться во внутренние дела Советской России, выступив в качестве одного из основных вдохновителей и организаторов интервенции.

В ноябре 1917 г. правительство США первым начало блокаду Страны Советов, запретив ввоз в Россию продовольствия и других товаров. Оно потребовало и от других так называемых нейтральных стран (Норвегии, Дании, Швеции, Испании), формально не участвовавших в первой мировой войне, прекращения каких бы то ни было сношений с Советским государством.

24 ноября 1917 г. на Владивостокском рейде появился американский крейсер «Бруклин», который своими орудиями, наведенными на город, должен был, по замыслам американских правящих кругов, оказать давление на выборы в Учредительное собрание в пользу реакции.

Не добившись цели, «Бруклин» вынужден был уйти, чтобы вновь появиться здесь в первых числах марта 1918 г.

В конце ноября и в декабре 1917 г. на специально созванной конференции представителей государств Антанты был решен вопрос об организации объединенной военной интервенции и распределены «зоны действия» интервентов в Советской России: «Англии предоставлялись Закавказье, Средняя Азия, Северный Кавказ и северная часть страны от Мурманска до Урала; Франция получала свободу действий на Украине, в Бессарабии и в Крыму; Соединенные Штаты и Япония — в Сибири и на Дальнем Востоке».

Ради уничтожения советского строя в России и закабаления ее народов правящие круги США, несмотря на коренные противоречия между американским и японским капиталом, заключили еще 2 ноября 1917 г. соглашение с Японией (соглашение Лансинг—Исии) за счет уступок последней в Китае. «Это означало, что Китай становится жертвой и за его счет достигались компромиссные соглашения Америки с Японией. США добивались того, чтобы Япония выступила против Советского Союза. Это как нельзя более ясно отражено в соглашении Лансинг—Исии». Так американские империалисты рассчитывали чужими руками превратить Советский Дальний Восток и Сибирь в свою колонию, а затем распространить свое влияние и на всю Россию.

Японские империалисты в свою очередь рассчитывали использовать это соглашение для реализации своих захватнических замыслов как в Китае, так и на Советском Дальнем Востоке. С этой целью Япония заранее начала усиливать свои гарнизоны в Корее и Северо-Восточном Китае и готовиться к вторжению во Владивосток.

В первых числах января 1918 г. Япония послала свои корабли к советским берегам. 12 января во Владивостокской бухте появился японский крейсер «Ивами». Вслед за ним 14 января в бухту Золотой Рог прибыл английский крейсер «Суффолк». 17 января появился еще один японский крейсер «Асахи». Одновременно под давлением американского, английского, японского консулов, а также консулов других стран, находившихся в Харбине, китайские милитаристы закрыли советско-китайскую границу, запретив советским властям вывозить хлеб, закупленный в Северо-Восточном Китае для населения Приморской области.

Так начался первый этап объединенной интервенции империалистических государств на Дальнем Востоке.

Империалисты начали интервенцию под лживым предлогом защиты жизни и имущества своих граждан, проживавших на территории Дальневосточного края, а также под предлогом устранения мнимой опасности, создававшейся якобы в Сибири и на Дальнем Востоке со стороны германских военнопленных, и «необходимости оказать помощь в эвакуации чехословаков». И хотя интервенты заявили о невмешательстве во внутренние дела России, но уже 27 февраля 1918 г. находившиеся во Владивостоке консулы США, Японии, Англии, Франции и других стран выступили с протестом против ликвидации Советами органов буржуазно-помещичьей власти и установления рабочего контроля на таможне, а также против других внутренних мероприятий Советской власти.

Выслав свои корабли к советским берегам, интервенты, однако, не сразу приступили к оккупации края. Причины этого заключались, с одной стороны, в том, что до отпора Советской Армией германским войскам под Нарвой и Псковом и заключения Брестского мира правящие круги государств Антанты надеялись на то, что им удастся задушить Советскую власть в России руками германских империалистов. С этой целью американо-англо-французские империалисты стремились не допустить выхода в Советской республики из империалистической войны. Открытая же интервенция, в частности Японии, на Дальнем Востоке могла, по их мнению, толкнуть Советское правительство на заключение мира с Германией. Эти комбинации империалистов, как известно, были своевременно раскрыты В. И. Лениным. «Англо-французская буржуазия,— писал В. И. Ленин, — ставит нам западню: идите-ка, любезные, воевать теперь, мы от этого великолепно выиграем. Германцы вас ограбят, «заработают» на Востоке, дешевле уступят на Западе, а кстати Советская власть полетит...».

Кроме того, несмотря на достигнутое соглашение с Японией, правительство США продолжало относиться к своему партнеру подозрительно. Оно боялось, что оккупация Дальневосточного края одними японскими войсками лишит американских империалистов желаемой добычи, укрепит положение Японии на Советском Дальнем Востоке и приведет к потере руководящей роли США в интервенции.

Все это, а также массовое возмущение, которым было встречено со стороны трудящихся Дальневосточного края появление американских, японских и других иностранных военных судов в советских водах, вынуждали интервентов действовать более осторожно. Характерной особенностью империалистической интервенции на Дальнем Востоке на первых порах являлось стремление американских, японских и английских империалистов проводить ее скрытым, замаскированным путем, используя прежде всего внутренние силы русской контрреволюции и подставных лиц из числа белогвардейцев, продавшихся иностранному империализму. Такими агентами и проводниками интервенции на Дальнем Востоке являлись казачьи атаманы: Семенов — в Забайкалье, Гамов и Кузнецов — в Амурской области, Калмыков — в Приморье.

Первое выступление атамана Семенова. Образование Даурского фронта

Бывший есаул Забайкальского войска Семенов, объявивший себя атаманом, начал вражескую деятельность против Советской власти с первых же дней Великой Октябрьской социалистической революции. Находясь летом 1917 г. в Петрограде, Семенов принимал активное участие в подготавливаемом военным министерством Керенского заговоре против Советов рабочих и солдатских депутатов. Заговорщики намеревались захватить с помощью двух военных училищ Таврический дворец, арестовать В. И. Ленина и членов Петроградского Совета и расстрелять их, чтобы обезглавить социалистическую революцию.

После провала этого чудовищного плана Семенов был послан Керенским в Забайкалье с поручением навербовать казаков для борьбы с большевиками и сформировать национальный бурят-монгольский полк для посылки на фронт. Победа Советской власти в Забайкалье вынудила Семенова перебраться в Харбин, куда в это время начало стекаться все контрреволюционное отребье, вышвырнутое пролетарской революцией из Сибири и Дальневосточного края. Здесь, под крылышком консульского корпуса, Семенов при помощи японских империалистов и финансовой поддержки англо-французов начал формировать белогвардейские отряды для борьбы с Советской властью. Силы его вначале были незначительны. Так называемый «особый маньчжурский отряд», сформированный Семеновым, насчитывал не более 600 человек.

29 января 1918 г. отряд Семенова перешел границу в районе ст. Маньчжурия и внезапно напал на рабочую дружину местной охраны и на станционный Совет рабочих депутатов. Семеновские бандиты учинили дикую расправу над советскими работниками. На запрос «народного совета» Забайкалья из Читы, действительно ли такие-то члены Совета расстреляны, Семенов нагло ответил: «Не расстреляны, а повешены...» и вслед за этим послал в Читу вагон с изуродованными трупами советских людей. Захватив ст. Маньчжурия, Семенов стал продвигаться к Чите и овладел станциями Борзя и Оловянная. Для отпора белогвардейцам из Читы были направлены рота Красной гвардии и 1-й Аргунский казачий полк. Командующим этими силами был назначен Сергей Лазо, посланный Центральным исполнительным комитетом Советов Сибири (Центросибирь) из Иркутска в Забайкалье для организации борьбы с Семеновым[1]. Так возник Даурский (Забайкальский) фронт — один из первых фронтов гражданской войны на Дальнем Востоке.

Остановив продвижение семеновцев на Читу, части Забайкальского фронта в первых числах марта сами перешли в наступление и разбили противника в районе ст. Даурия. Остатки семеновского отряда были отброшены обратно в Маньчжурию.

Выступление атамана Гамова в Благовещенске

В то время как красногвардейские части успешно ликвидировали в Забайкалье банды Семенова, в Амурской области выступил на сцену другой ставленник интервентов — атаман Гамов.

Первоначальному успеху мятежа Гамова в значительной мере способствовала недостаточная бдительность Благовещенского Совета, который не принял решительных мер к ликвидации контрреволюционных элементов в городе и благодушно относился к продолжавшим существовать городской думе и земству. Воспользовавшись этим, последние еще в январе 1918 г. начали создавать под видом «гражданской милиции» белую гвардию. В состав «милиции» входили контрреволюционные офицеры и юнкера, бежавшие из Иркутска после подавления там в декабре 1917 г. офицерско-юнкерского мятежа, японские резиденты, проживавшие в городе под видом фотографов, содержателей прачечных, парикмахеров и пр., бойскаутская организация сынков местных купцов и золотопромышленников. К этой так называемой «гражданской милиции» примыкали и два казачьих полка. Всю организацию возглавлял бывший штабс-капитан Языков с нелегальным штабом, помещавшимся в японской коммерческой конторе «Томоэ». В первых числах марта «гражданская милиция» насчитывала до 5 тыс. человек, которые были вооружены винтовками и имели 4 орудия и 3 пулемета.

В то же время Благовещенский Совет очень мало сделал для создания своей вооруженной силы. Он располагал немногочисленными дружинами рабочих, вооруженных берданками, Вятской дружиной ополченцев и матросами Амурской речной флотилии общей численностью до 500 человек.

Собравшиеся 25 февраля 1918 г. в Благовещенске 4-й областной крестьянский съезд принял ряд решений по организации вооруженных сил на Амуре. Он признал необходимым безотлагательно приступить к созданию Красной гвардии, распустить «милицию», передав функции по охране порядка Красной гвардии, и немедленно начать организацию Советской Армии. Но едва съезд успел закончиться, как белогвардейцы во главе с казачьим атаманом Гамовым подняли мятеж. 6 марта они оцепили здание исполкома, открыли по нему огонь и предъявили ультиматум, требуя разоружить советский гарнизон.

Чтобы избежать кровопролития, исполком направил для переговоров с белоказаками своих делегатов. Во время переговоров атаман Гамов и бывший комиссар Временного правительства Кожевников дали согласие на взаимное разоружение. Поверив этому обещанию, исполком отдал советскому гарнизону распоряжение сдать оружие. Белогвардейцы только этого и ждали. Они арестовали делегатов Совета и начали повальный арест всех партийных и советских работников. Оказали сопротивление только не сдавшие оружие матросы Амурской речной флотилии и часть дружинников — рабочие Чепуринского завода. Засев в казармах флотского экипажа, они в течение нескольких часов отбивали атаки белогвардейцев. Но в конце концов и этот отряд вынужден был отступить вверх по реке Зее в селение Астрахановку (8 км севернее Благовещенска) . 7 марта весь Благовещенск оказался в руках белогвардейцев.

Отступившие в Астрахановку красногвардейские части организовали оборону и создали военно-оперативный штаб, который разослал обращения о помощи в Читу, Хабаровск и в ближайшие села. Эти обращения нашли живейший отклик среди трудящихся Дальневосточного края. Владивосток послал в Астрахановку отряд Красной гвардии в 500 человек с 12 пулеметами и 4 орудиями. Дальневосточный краевой исполком выделил два красногвардейских отряда, к которым на пути присоединился эшелон с демобилизованными солдатами. На помощь красногвардейцам Благовещенска поднялись и крестьяне. В течение 3—4 дней в Астрахановке сосредоточилось 10—12 тыс. человек с артиллерией и пулеметами.

Противник попытался было наступать на Астрахановку, но красногвардейцы — матросы и рабочие-дружинники — скрытно вышли во фланг японо-белогвардейскому отряду и внезапным ударом разгромили его. После этой неудачи Гамов 9 марта предложил перемирие якобы для того, чтобы подобрать раненых и убитых.

Установленное на два дня перемирие белогвардейцы использовали для мобилизации всего мужского населения города (начиная с 16-летнего возраста). Таким путем им удалось довести численность своих частей до 8 тыс. человек.

Однако расчет их на поддержку со стороны казачества не оправдался. В станицах очень мало нашлось казаков, согласившихся примкнуть к белогвардейскому мятежу.

Между тем силы красногвардейцев непрерывно росли, и к концу перемирия гарнизон Астрахановки насчитывал уже 33 роты. Кроме того, на противоположном берегу Зеи в деревне Владимировке сосредоточился отряд, имевший 22 роты.

Военно-оперативный штаб советских войск предложил Гамову прекратить мятеж, разоружить белую гвардию и признать Советскую власть. Но Гамов отверг это предложение, хвастливо заявив, что постарается разогнать Красную гвардию и доказать, что власть в Амурской области принадлежит ему.

12 марта советские войска начали наступление на белогвардейцев. Наступление поддерживалось артиллерийским огнем с канонерской лодки «Орочанин», стоявшей на зимовке в Астрахановке, и мортирами, подвезенными к линии фронта на вагонетках.

Силы, расположенные в Астрахановке, наступали по правому берегу реки Зеи вдоль железной дороги в направлении вокзала — главного опорного пункта белогвардейцев; отряд, группировавшийся в деревне Владимировке, продвигался по левому берегу и затем по льду в направлении затона. Белогвардейцы, ожидая наступления красногвардейцев вдоль железной дороги, большую часть сил с двумя орудиями и пулеметами сосредоточили в районе вокзала. Два орудия с прикрытием из отряда белоказаков и тюремного караула были поставлены около тюрьмы на северо-западной окраине города. Отряд красногвардейцев, наступавший на вокзал, встретил ожесточенное сопротивление засевших там белогвардейцев. Под сильным артиллерийским и пулеметным огнем противника красногвардейцы вынуждены были залечь. В то же время отряд, двигавшийся от Владимировки, рассыпался в четыре цепи на расстоянии 200 м одна от другой и почти без потерь преодолел по льду Зею.

Сосредоточившись под прикрытием стоявших в затоне пароходов и барж, этот отряд открыл огонь по белогвардейцам, защищавшим берег. Участь белых, оборонявшихся на берегу, решили действия одной роты красногвардейцев. Выйдя на Корсаковскую улицу, рота отрезала белых от остальных сил мятежников. Опасаясь окружения, белые бросились бежать по Амуру на китайскую сторону, но попали под огонь пулемета, поставленного красногвардейцами на берегу Амура, против Корсаковской улицы, и потеряли 200 человек убитыми. Разгромив неприятельскую группу в районе затона, отряд красногвардейцев двинулся в центр города. Белогвардейцы в это время еще удерживали вокзал. Сюда был сосредоточен сильный огонь с канонерской лодки. «Продержаться удалось,— писал один из участников гамовского мятежа,— до 6 часов вечера, к каковому времени около половины защитников вокзала выбыло из строя убитыми и ранеными»[2].

Наконец, не выдержав сильного обстрела и натиска красногвардейцев с двух сторон, белогвардейцы отступили через Амур на китайскую сторону. 13 марта в город перешел и военно-оперативный штаб. К 14 марта гамовский мятеж был ликвидирован. Сам Гамов, ограбив местный государственный банк на 37 млн. руб. золотом, бежал в Сахалян.

После восстановления Советской власти в Благовещенске был созван в первых числах апреля 5-й областной съезд трудящихся Амурской области. Съезд постановил национализировать фабрики, заводы, банки, прииски и землю. Происходивший в это же время казачий съезд слился со съездом трудящихся и вынес постановление об упразднении казачьего сословия. 10 апреля объединенный съезд объявил Амурскую область Автономной Амурской Социалистической Республикой, входящей в состав РСФСР, и избрал Совнарком области во главе с коммунистом Ф. Н. Мухиным.

Высадка японского и английского десантов во Владивостоке. Указания В. И. Ленина Владивостокскому Совету

Ставка империалистов Антанты на удушение Советской власти в России руками германской армии оказалась битой. Рожденные в боях с врагами молодые полки Советской Армии дали отпор кайзеровским войскам в феврале 1918 г. под Нарвой и Псковом.

Для того чтобы выиграть время и получить передышку для укрепления Советской власти и развернуть организацию вооруженных сил для обороны страны, Советское правительство по предложению В. И. Ленина 3 марта 1918 г. подписало Брестский мир.

После заключения Брестского мира империалистическая интервенция против Советской России вступила в новую полосу. Империалисты США, Японии, Англии и Франции взяли курс на открытое использование своих войск в борьбе с Советской республикой. При этом на Дальнем Востоке основная ставка была сделана на японскую армию.

В. И. Ленин говорил: «И Англия и Франция... заключили договор с Японией, которая в империалистической войне почти не принимала участия и которая дала сотню тысяч солдат, чтобы задушить Советскую республику с Дальнего Востока...» (В.И.Ленин. Соч., т. 30 стр. 358)

В марте 1918 г. английское правительство через своего представителя в верховном военном совете Антанты настойчиво предлагало ускорить вторжение японских войск в Сибирь.

Бывший командующий американскими экспедиционными войсками на Дальнем Востоке генерал Гревс писал об этом: «В марте 1918 г. Великобритания предлагала Японии послать войска до Урала и дала согласие на то, чтобы Япония компенсировала себя за эту операцию за счет России» (Гревс, Американская авантюра в Сибири (1918-1920 гг.). Военгиз, 1932 г.).

При этом Грэвс умалчивает, что именно американский представитель в верховном военном совете Антанты генерал Блисс еще в феврале 1918 г. предложил возложить захват Транссибирской железной дороги на японскую армию.

16 марта 1918 г. на дипломатической конференции государств Антанты в Лондоне было заслушано специальное сообщение по вопросу об интервенции в Советскую Россию. В этом сообщении говорилось, что интервенция может быть осуществлена или через северные порты России в Европе, или через ее восточные границы в Сибири. Второй путь считался наиболее целесообразным и вместе с тем самым доступным для тех сил, которыми располагала Антанта. «И с точки зрения человеческого материала, и с точки зрения транспорта Япония может сейчас сделать в Сибири гораздо больше, чем Франция, Италия, Америка, Великобритания могут сделать в Мурманске и Архангельске» (Давид Ллойд Джордж, Военные мемуары, т. 6. Соцэкгиз, 1937 г.).

Это сообщение, отражавшее взгляды английского, французского и итальянского правительств, было сделано английским министром иностранных дел Бальфуром и адресовалось американскому правительству. Но американское правительство вряд ли нуждалось в этом. Американский президент Вильсон, которого В. И. Ленин называл «главой американских миллиардеров, прислужником акул капиталистов», еще 1 марта 1918 г. санкционировал проект ноты Японии о том, что США одобряют японское вторжение в Сибирь. Правда, через четыре дня Вильсон дал «инструкции» государственному департаменту послать другой текст ноты, не одобряющий японского вторжения, но это была маскировка, имевшая целью скрыть руководящую роль США в развязывании интервенции. Кроме того, в это время Вильсон еще питал некоторую надежду на то, что удастся сорвать заключение Брестского мира. В действительности же правительство США согласилось с тем, чтобы основной ударной силой в борьбе против Советской власти были японские войска. Правящие круги США надеялись, что вопрос о разделе сфер влияния на Дальнем Востоке и в Сибири будет решаться после уничтожения власти Советов на «мирной конференции», где они смогут окончательно прибрать к своим рукам Дальний Восток и Сибирь.

Вдохновляемые американо-английскими и японскими империалистами, активизировали свою деятельность и различные контрреволюционные организации, выброшенные Октябрьской революцией в Маньчжурию и Китай. В Харбине организовался так называемый «Комитет активной защиты родины и учредительного собрания». В марте в Харбин прибыли члены разогнанного томскими рабочими «временного правительства автономной Сибири» во главе с правым эсером Дербером. Они обратились к иностранным консулам, прося о помощи в борьбе против Советской власти.

Одновременно был поднят вопрос о совершенном отделении Сибири от России.

16 марта в Пекине состоялось совещание, в котором приняли участие Гучков, Путилов, Колчак, японские и китайские генералы. На совещании был обсужден и принят план оккупации Дальнего Востока и Сибири. По этому плану Уссурийскую железную дорогу должны были захватить США, Амурскую и Забайкальскую железные дороги до Иркутска — Япония. При этом японские представители обещали перебросить в Дальневосточный край корпус своих войск. 25 марта Япония принудила китайское правительство заключить с ней военное соглашение, которым «преследовала одновременно две цели: усиливала свой контроль над Китаем и организовывала интервенцию против русской революции. Соглашение было заключено с позволения и молчаливого одобрения Соединенных Штатов и других западных держав» (Ху Шен, Агрессия империалистических держав в Китае. Издательство иностранной литературы, Москва, 1951 г., стр. 237).

Эта благоприятная для японских правящих кругов обстановка, а также неудача первых выступлений Семенова и Гамова побудили японских империалистов ускорить переход к открытой интервенции.

В ночь на 5 апреля 1918 г. было совершено провокационное нападение неизвестных лиц на владивостокское отделение японской конторы «Исидо». При нападении было убито два японца и один ранен. О том, что убийство было совершено с явно провокационной целью, достаточно ясно свидетельствовала секретная телеграмма комиссара Временного правительства по Дальнему Востоку, посланная в Петроград еще 16 октября 1917 г. В телеграмме говорилось: «Здесь циркулируют слухи, что Япония намерена ввести военный отряд во Владивосток, для чего готовится провоцировать выступление террористического характера. Слухи эти подтверждаются сведениями из вполне авторитетных источников» ("Правда" от 9 апреля 1918 г.).

Нападение на японскую контору послужило формальным поводом к открытой интервенции. 5 апреля во Владивостоке высадился японский десант в составе двух рот. Вслед за японцами в тот же день высадилось на берег около полуроты английской морской пехоты, а 6 апреля — еще 250 японских матросов.

Появление интервентов на владивостокском берегу вызвало гневное возмущение со стороны трудящихся не только Дальнего Востока, но и всей Советской России.

Владивостокский Совет выпустил специальное сообщение, в котором говорилось: «Нами и милицией приняты меры к розыску преступников, пока безуспешно. Необычайность нападения утром без ограбления заставляет предполагать политическую обстановку».

6 апреля правительство РСФСР опубликовало официальное сообщение, в котором заявляло о том, что «об убийстве, его причинах, обстановке и виновниках Советскому правительству в данный момент еще не известно ничего. Но ему известно, как известно всему миру, что японские империалисты уже в течение нескольких месяцев подготовляли высадку во Владивостоке. Правительственная японская печать писала, что Япония призвана восстановить порядок в Сибири до Иркутска и даже до Урала. Японские власти искали подходящих предлогов для своего грабительского вторжения на территорию России... Убийство двух японцев явилось с этой точки зрения как нельзя более кстати. 4 апреля произошло убийство, а 5 апреля японский адмирал, не дожидаясь никакого расследования, уже произвел свою высадку.

Ход событий не оставляет никакого места сомнениям в том, что все было заранее подготовлено и что провокационное убийство двух японцев составляло необходимую часть в этой подготовке.

Таким образом, давно подготовлявшийся империалистический удар с востока разразился».

7 апреля В. И. Ленин направил телеграмму Владивостокскому Совету, в которой дал замечательный прогноз дальнейших перспектив интервенции на Дальнем Востоке. Он вооружил конкретной программой действий дальневосточных большевиков в связи с надвинувшейся угрозой объединенной интервенции империалистов. В телеграмме говорилось: «Мы считаем положение весьма серьезным и самым категорическим образом предупреждаем товарищей. Не делайте себе иллюзий: японцы наверное будут наступать. Это неизбежно. Им помогут вероятно все без изъятия союзники. Поэтому надо начинать готовиться без малейшего промедления и готовиться серьезно, готовиться изо всех сил. Больше всего внимания надо уделить правильному отходу, отступлению, увозу запасов и жел.-дор. материалов. Не задавайтесь неосуществимыми целями. Готовьте подрыв и взрыв рельсов, увод вагонов и локомотивов, готовьте минные заграждения около Иркутска или в Забайкалье. Извещайте нас два раза в неделю точно, сколько именно локомотивов и вагонов вывезено, сколько осталось. Без этого мы не верим и не будем верить ничему. Денежных знаков у нас теперь нет, но со второй половины апреля будет много, но помощь нашу мы обусловим вашими практическими успехами в деле вывоза из Владивостока вагонов и паровозов, в деле подготовки взрыва мостов и прочее».

Днем раньше (6 апреля) В. И. Ленин сделал указания Центральному исполнительному комитету Советов Сибири о подготовке и организации сопротивления в случае дальнейшего продвижения интервентов. 9 апреля IV краевой съезд Советов Дальнего Востока принял резолюцию с решительным протестом против высадки английского и японского десантов и потребовал немедленного вывода иностранных войск из Владивостока.

Центральный исполнительный комитет Советов Сибири объявил Сибирь на военном положении и предложил всем губернским и уездным Советам немедленно создать военно-революционные штабы, на которые возлагалась организация обороны от внешнего наступления интервентов и руководство борьбой с внутренней контрреволюцией. При Центросибири был создан Сибирский военно-революционный штаб для координации этой работы.

Во Владивосток была послана специальная бригада для руководства разгрузкой порта и складов, в которых к тому времени находилось более 50 млн. пудов разных ценных грузов. Это мероприятие спасло для Советской республики много ценнейших материалов.

Следует отметить, что работники Владивостокского Совета, преувеличивая противоречия между Японией и Америкой, недооценили в то время грозящей опасности. В своем ответе на телеграмму В. И. Ленина 10 апреля 1918 г. они сообщали, что «положение безусловно серьезное, но не безнадежное, так как, видимо, существуют громадные разногласия в действиях, особенно Америки и Японии». Противоречия эти, конечно, существовали, поскольку противоречия между двумя не поделившими добычу империалистическими хищниками неизбежны. В. И. Ленин неоднократно указывал на наличие американо-японских противоречий, которые необходимо было использовать в борьбе с империалистами-интервентами.

Но вместе с тем, исходя из глубокого анализа конкретной обстановки, он подчеркивал: «Американская буржуазия может столкнуться с японской; японская с германской. Поэтому усиленнейшая военная подготовка наш безусловный долг».

14 мая 1918 г. в докладе о внешней политике на объединенном заседании ВЦИК, и Московского Совета В. И. Ленин говорил: «Да, сейчас Япония не может решиться наступать целиком, хотя она, имея миллионную армию, заведомо слабую Россию взять бы могла. Когда это будет, я не знаю, и никто не может знать. Форма ультиматума грозит войной с союзными народами и договором с Германией, но это может перемениться через несколько дней. Это может перемениться всегда, потому что американская буржуазия, теперь враждующая с Японией, может завтра столковаться с ней, потому что японская буржуазия может завтра столковаться с германской. У них есть основные интересы, интересы раздела земного шара, интересы помещиков, капитала, обеспечения, как они выражаются, своего национального достоинства и своих национальных интересов».

Дальнейший ход событий полностью подтвердил ленинскую оценку международного положения того времени.

После высадки японского и английского десантов империалисты развили еще более активную деятельность по развертыванию открытой вооруженной интервенции.

Второе выступление банд Семенова в Забайкалье и их разгром красногвардейскими отрядами Даурского фронта

Одновременно с высадкой во Владивостоке японского и английского десантов возобновил свою деятельность атаман Семенов.

В конце марта 1918 г. он объявил мобилизацию казаков в приграничных с Маньчжурией станицах по рекам Аргунь и Онон, разослал вербовщиков и привлек зажиточную часть казачества в приграничных районах. Ему удалось сформировать три новых полка: 1-й Ононский, 2-й Акшинско-Мангутский и 3-й Пуринский, общей численностью в 900 сабель.

Большую помощь Семенову оказали японские империалисты. Они дали ему несколько сот своих солдат, 15 тяжелых орудий с прислугой и несколько штабных офицеров. Американский президент Вильсон предложил государственному секретарю Лансингу также оказывать помощь Семенову.

К апрелю 1918 г. у Семенова насчитывалось в общей сложности до 3 тыс. человек и 15 орудий. Получив указания от японских интервентов отрезать Дальний Восток со стороны Забайкалья и сорвать переброску грузов из Приморья в Россию, Семенов 5 апреля 1918 г. выступил со ст. Маньчжурия.

Встречая слабое сопротивление со стороны малочисленных отрядов Красной гвардии, семеновцы заняли ст. Борзя и ст. Оловянную. Красногвардейцы взорвали мост через реку Онон и отошли к ст. Адриановке. Занятие ст. Оловянной давало Семенову большие выгоды. Он получил рубеж с хорошими позициями, господствовавшими над местностью, лежащей к западу от Оловянной. Кроме того, к югу от Оловянной располагались крупные казачьи станицы, откуда Семенов мог черпать живую силу для последующих формирований.

Продвигаясь далее вдоль железной дороги, передовые части противника сбили сторожевое охранение красногвардейцев и захватили ст. Бурятскую.

Видя, что Чите угрожает опасность, Советы края и Центросибирь спешили оказать помощь Даурскому фронту. Забайкальский областной исполком передал всю полноту власти военно-революционному штабу. Трудящиеся Забайкалья единодушно встали на защиту Читы. На фронт в район Адриановки стали прибывать красногвардейские отряды железнодорожников ст. Читы 1-й, ст. Хилок, горняков Черновских и Арбагарских копей. Бывшие военно-пленные венгры организовали интернациональный красногвардейский отряд. Александровский завод выслал отряд в 300 бойцов во главе с П. Н. Журавлевым, ставшим впоследствии руководителем партизанского движения в Забайкалье и первым командующим Восточно-Забайкальским партизанским фронтом. Послали свои отряды также поселки Унда — 400 бойцов, Ломовский — 250, Нерчинск и Нерчинский завод — 360, Акша — роту красногвардейцев. Рабочие Читинских железнодорожных мастерских оборудовали для Даурского фронта бронепоезд.

Насильственные мобилизации и издевательства семеновцев вызвали рост партизанского движение среди крестьянства и беднейшего казачества. В поселках и станицах Курунзулай, Онон-Борзя, Ложниково, Кударино, Нижне- и Верхне-Горюнино и Ольдонда 17 апреля сформировался первый партизанский кавалерийский полк в 680 сабель. В 20-х числах апреля селения Копунь, Зоргол и Газимурский завод выставили свои отряды общей численностью до 1400 человек. Эти отряды объединились в бригаду «Коп-Зор-Газ».

В начале мая на ст. Адриановку стали прибывать отряды Красной гвардии из Амурской области и из Сибири (из Омска), снабженные артиллерией. Прибыл также 1-й Дальневосточный социалистический отряд, сформированный из матросов, грузчиков и портовых рабочих Владивостока, Благовещенска, Хабаровска. Отряд насчитывал до тысячи бойцов и имел артиллерию. Во главе отряда стояли опытные большевики В. А. Бородавкин и М. И. Губельман. С прибытием всех этих частей было решено перейти в наступление. План наступления разработал командующий Даурским фронтом Сергей Лазо совместно с начальником штаба бывшим лейтенантом Амурской военной флотилии В. И. Радыгиным. В плане предусматривалось не только освобождение ст. Оловянной, но и полное истребление живой силы противника на переправах через реку Онон. Войска должны были начать наступление на рассвете 15 мая с тем, чтобы к исходу дня занять исходное положение в районе ст. Могойтуй. Решающий удар предполагалось нанести 16 мая.

Начав наступление утром 15 мая, передовые части выбили противника из Бурятской и развернулись под Могойтуем. После двухчасового боя ударом обходной колонны с юга белогвардейцы были отброшены на юго-восток. Потерпев поражение под Могойтуем, Семенов решил во что бы то ни стало вновь взять инициативу в свои руки. Для этого он намеревался дать два боя: первый — в районе станции и поселка Ага, второй — под ст. Оловянной. Боем под Ага Семенов хотел выиграть время для эвакуации имущества со ст. Оловянной, освободить силы, пополнить их и дать решительный бой в районе Оловянной. Пользуясь скрытым расположением поселка Ага, Семенов к вечеру 15 мая сосредоточил здесь крупный отряд, который должен был нанести внезапный фланговый удар по красногвардейским частям.

Боковой отряд красногвардейцев, наткнувшись у Ага на семеновцев, отошел. Это вынудило командование советскими отрядами отложить время перехода в общее наступление на ст. Оловянную, но зато был сорван замысел противника нанести удар во фланг советским войскам. Подошедшие главные силы красногвардейцев разбили семеновцев у Ага. После поражения под Ага Семенов пытался стянуть все свои отряды в район ст. Оловянной, чтобы здесь организовать сопротивление. Но быстрым продвижением вперед и одновременным ударом по центру и флангам противника войска Даурского фронта нанесли семеновцам новое поражение и отбросили их за реку Онон. Утром 18 мая Дальневосточный социалистический отряд овладел ст. Оловянной, где захватил много оружия, боеприпасов и снаряжения, оставленных неприятелем при поспешном отступлении.

После потери Оловянной Семенов намеревался закрепиться на правом берегу реки Онон, заняв выгодные для обороны высоты. Трудность наступления советских войск заключалась в том, что им предстояло форсировать без переправочных средств реку Онон, находившуюся постоянно под вражеским огнем. Сосредоточив свои силы к реке Онон, войска Даурского фронта 27 мая перешли в наступление. Невзирая на сильный пулеметный и артиллерийский огонь, красногвардейцы начали переправу через Онон по разрушенному железнодорожному мосту, чем привлекли внимание семеновцев к этому участку.

В то же время отряд красногвардейской конницы переправился вплавь через Онон в 15 км севернее железнодорожного моста и вышел в тыл противнику. Этот смелый маневр решил участь семеновцев. Бросив все, что удалось вывезти из Оловянной — артиллерию, пулеметы и раненых, они поспешно отступили к ст. Мациевской. Войска Даурского фронта перешли к преследованию семеновцев и 19 июля после ожесточенного боя овладели ст. Мациевской.

Отступив к маньчжурской границе, остатки семеновских отрядов закрепились в районе 86-го и 87-го разъездов. Пользуясь близостью границы и поддержкой реакционных китайских властей, семеновцы совершали еще время от времени вылазки на советскую территорию. Трудность ликвидации их заключалась в том, что при попытке наступления советских войск они тотчас же уходили за границу. Для ликвидации семеновцев Лазо в конце июля 1918 г. организовал сводный отряд из нескольких сотен 1-го Аргунского казачьего полка и Интернационального отряда. Сводному отряду была поставлена задача — пользуясь ночной темнотой, пробраться в расположение врага и, окружив, уничтожить его. Эта задача была успешно решена. В одну из темных июльских ночей красногвардейцы бесшумно подошли к лагерю противника и, пустив в ход штыки и приклады, ликвидировали большую часть белогвардейцев. Уцелевшие семеновцы бросили все имущество и бежали в Маньчжурию. Семенов, сорвав погоны, бежал первым. К утру ни одного бандита на советской территории не было. 27 июля войска Даурского фронта заняли ст. Маньчжурия. С китайской делегацией, присланной для переговоров, Лазо заключил соглашение, по которому китайские власти обязались разоружить семеновцев и больше не допускать перехода ими советской границы. Это обязательство под давлением японских и американских империалистов китайские власти не выполнили.

Выступление Калмыкова и Орлова в Приморье. Гродековский фронт

В мае 1918 г., когда Семенов потерпел поражение под ст. Оловянной, в Южном Приморье в районе Гродеково начал активизировать свою деятельность новый ставленник японских интервентов — Калмыков. Контрреволюционная верхушка уссурийских казаков выдвинула его атаманом Уссурийского казачьего войска. Для борьбы с Советами Калмыков в феврале издал приказ о мобилизации казаков южных округов — Гродековского, Полтавского, Платоно-Александровского и станицы Вольной. Мобилизованные должны были явиться в Гродеково. Однако объявленная мобилизация не имела успеха. Трудовые слои уссурийского казачества не откликнулись на нее. Не имея поддержки среди казачества, Калмыков вынужден был скрываться на китайской территории. Получив там помощь от Японии, он сформировал из контрреволюционных офицеров, уголовных элементов и авантюристов отряд и начал совершать нападения на советскую территорию в районе ст. Пограничной. Общая численность калмыковского отряда вначале была незначительной. В нем насчитывалось до 300 штыков и 200 сабель. Кроме калмыковцев, на ст. Пограничной действовал еще один отряд белогвардейцев в 300 человек под командованием подполковника Орлова.

В конце мая 1918 г. белогвардейцы перешли границу и выдвинулись в направлении Гродеково. Первым вступил в бой с ними небольшой красногвардейский отряд численностью в 70 сабель, состоявший из бедняков и середняков-казаков. Отрядом командовал Гродековский казак Г. М. Шевченко. Присланный на помощь Шевченко с Даурского фронта 1-й Дальневосточный социалистический отряд отбросил белогвардейцев на китайскую территорию. Под прикрытием границы Калмыков и Орлов начали подготавливать новый налет на советскую территорию. Калмыкову была переброшена часть сил от Семенова. В связи с угрозой нападения Дальневосточный Совнарком 5 июня 1918 г. отдал директиву, в которой объявил от имени трудового народа беспощадную борьбу с контрреволюцией и поручил местным Советам немедленно мобилизовать силы Красной гвардии, организовав вербовку добровольцев из трудящихся. Одновременно бывший Приамурский военный округ и все железные дороги края от ст. Куенга, а также весь национализированный флот были объявлены на военном положении.

В ответ на призыв рабочие, бедняцко-середняцкие слои крестьян и казаков начали вступать в Красную гвардию, отряды которой создавались волостными Советами.

Одновременно из городов Приморья к Гродекову стали направляться значительные силы. Из Владивостока прибыл интернациональный батальон, в состав которого входили: рота чехов (150 человек), взвод румын (60 человек), латышский взвод Красной гвардии (100 человек). Из Никольск-Уссурийского был послан отряд Красной гвардии в 350 человек; из Хабаровска — красногвардейская рота в 100 человек.

В июне 1918 г. приказом Дальневосточного краевого штаба Советской Армии, гвардии и флота в составе Гродековского (или Южно-Уссурийского) фронта были образованы две группы — Гродековская под командованием Абрамова и Полтавская под командованием Драгошевского. На фронт прибыли два блиндированных поезда. Стянувшиеся в район Гродеково части заняли фронт между Гродеково и ст. Пограничной и оборудовали позиции.

К 19 июня пополнившиеся свежими силами белогвардейские отряды Калмыкова и Орлова сосредоточились в районе Пограничной. В 20-х числах июня они перешли в наступление, но сразу же встретили упорное сопротивление советских частей. В развернувшихся боях белогвардейцы понесли поражение и были снова отброшены за границу. После неудачных боев у Пограничной отряд Орлова отделился от калмыковцев и двинулся на север, в район села Камень-Рыболов. Для преследования его была выделена рота красногвардейцев. Ушел от Калмыкова на ст. Маньчжурия и семеновский отряд. Боевые действия временно затихли.

По своей численности белогвардейские отряды не представляли большой угрозы. Вся трудность борьбы с ними состояла в том, что при наступлении Красной гвардии белогвардейцы уходили на китайскую территорию. В силу этого 26 июня 1918 г. представителями Дальсовнаркома и командования Красной гвардии в начавшихся переговорах с китайскими властями было выдвинуто требование: допустить на китайскую территорию советские части для ликвидации белогвардейских банд или китайские власти сами должны выгнать их со своей территории. Представители китайских властей, согласившись в принципе на второе требование, обещали дать окончательный ответ через три дня. Но через три дня — 29 июня — по указке империалистов во Владивостоке вспыхнул мятеж чехословацких войск.

Мятеж чехословацкого корпуса. Падение Советской власти во Владивостоке

Попытки империалистов США, Англии, Франции и Японии ликвидировать Советскую власть на Дальнем Востоке силами внутренней контрреволюции не увенчались успехом. Красная гвардия дальневосточных Советов неизменно била одного белогвардейского атамана за другим. Японских и английских войск, высаженных во Владивостоке, было также недостаточно. Империалисты начали искать новую, более серьезную силу для борьбы с большевиками. Такая сила была скоро найдена в лице чехословацких войск, в большинстве своем не понимавших сущности происходивших в России событий и послуживших слепым орудием в руках американо-английских и французских интервентов.

Чехословацкий корпус был сформирован еще при Временном правительстве Керенского из бывших военнопленных, захваченных русской армией на австро-германском фронте. Англо-французы предполагали использовать этот корпус, насчитывавший до 60 тыс. человек, на Западном фронте против Германии.

После установления Советской власти и выхода России из войны Советское правительство разрешило чехословакам выехать к себе на родину через Сибирь и Дальний Восток. Однако империалисты США, Англии и Франции решили использовать их в своих антисоветских целях.

Еще в апреле 1918 г. американский посол в Японии Моррис договорился с бывшим тогда президентом Чехословакии Массариком об использовании чехословацких войск в России для борьбы с Советской властью.

Правительство США взяло на себя снабжение чехословацкого корпуса оружием и боеприпасами. Американский президент Вильсон ассигновал для этой цели из своего личного фонда 8 млн. долларов. Кроме того, руководители Национального чешского совета получили от французского и английского правительств 15 млн. рублей.

Дипломатические представители США, Англии, Франции и Италии 4 июня 1918 г. заявили от имени своих правительств о том, что «чехословацкие отряды являются союзными войсками и находятся под покровительством «держав Согласия». А консул США в Москве Пуль называл чехословацкий корпус «авангардом союзнического наступления».

Таким образом, чехословаки, подкупленные и обманутые империалистами, составили интервенционистские войска. Их выступление против Советской власти, спровоцированное агентами Антанты, наряду с высадкой иностранных войск во Владивостоке и Мурманске, явилось вооруженной интервенцией империалистов в Советскую республику. В. И. Ленин говорил: «...чехословацкое движение было одним из звеньев, давно рассчитанных на удушение Советской России систематической политикой англо-французских империалистов, с целью втягивания России снова в кольцо империалистических войн».

Согласно планам, разработанным иностранными военными миссиями в Москве, чехословацкие мятежники должны были по пути следования на Восток начать борьбу против Советской власти. При этом одной из основных задач, поставленных перед мятежниками, являлся захват Сибирской железной дороги.

В конце мая и в первых числах июня 1918 г. чехословацкие войска, растянувшиеся в эшелонах вдоль железнодорожной магистрали от Пензы и Самары до Владивостока, подняли мятеж и при активном содействии местной белогвардейщины, эсеров и меньшевиков свергли Советы в ряде городов. Выступление чехословацкого корпуса послужило сигналом к мятежу кулачества на Волге и в Сибири. В результате мятежа контрреволюции удалось захватить власть на Урале, в Сибири и частично в Поволжье.

Мятеж чехословаков во Владивостоке произошел несколько позже, чем в Сибири и Поволжье. К концу июня 1918 г. здесь скопилось до 15 тыс. чешских войск, возглавлявшихся начальником штаба чехословацкого корпуса генералом Дитерихсом. Пользуясь тем, что главные силы Красной гвардии были отвлечены на Гродековский фронт, и опираясь на поддержку американцев и японцев, чехи в ночь на 29 июня арестовали почти весь состав исполкома Владивостокского Совета и произвели контрреволюционный переворот. Власть в городе захватила меньшевистско-эсеровская городская дума, передавшая ее несколькими днями позже «Временному правительству автономной Сибири» во главе с правым эсером Дербером.

Контрреволюционный переворот сопровождался самым разнузданным террором против большевиков и трудящегося населения. В городе были введены военно-полевые суды, производился массовый расстрел арестованных рабочих. Председатель исполкома К. А. Суханов, арестованный вместе с другими членами Совета, был через некоторое время зверски убит «при попытке к бегству».

На арест членов Совета владивостокские рабочие ответили политической забастовкой. В порту забастовали все грузчики Дальзавода. Следует отметить, что идеи Октябрьской социалистической революции нашли отклик и среди некоторой части чехословацких войск. В мае 1918 г. чешскими коммунистами был сформирован чехословацкий отряд для защиты Советской власти. В момент мятежа во Владивостоке три полка чехословацкого корпуса (3, 4 и 11-й) отказались выступить против Советов. Они были разоружены и отправлены на Русский остров.

Ввиду нараставшего возмущения трудящихся контрреволюционным переворотом интервенты 6 июля объявили Владивосток под протекторатом «союзных» держав. «Охрана порядка» в городе осуществлялась мятежниками-чехословаками, японскими, английскими, китайскими, а позднее и американскими войсками. Начальником иностранной полиции во Владивостоке был назначен американский офицер Джонсон.

Борьба с интервентами на Уссурийском фронте

Захватив Владивосток, мятежные чехословаки предприняли наступление в северном направлении. 6-тысячный отряд двинулся вдоль Уссурийской железной дороги к Спасску. 3 июля этот отряд столкнулся под ст. Надеждинской с небольшим отрядом Красной гвардии, организованным из рабочих Никольск-Уссурийского и Сучанских копей. Для подкрепления отряда Красной гвардии стали перебрасываться советские части с Гродековского фронта. На подступах к Никольску-Уссурийскому завязались упорные четырехдневные бои. Получив из Владивостока артиллерию, мятежники продвинулись вперед и захватили выгодную в тактическом отношении Фенинскую сопку. Захват этой сопки предрешил участь Никольск-Уссурийского. Не имея больше выгодных рубежей для сопротивления, советские части под напором превосходящих сил противника 8 июля оставили Никольск-Уссурийский и отошли к Евгеньевке, Спасску, где и заняли оборону по высотам в районе Спасского цементного завода.

Для отпора интервентам коммунисты Дальнего Востока развернули энергичную деятельность. Партийные организации первыми объявили себя мобилизованными в Красную гвардию. 14 июля общее собрание коммунистов Хабаровской организации единогласно вынесло постановление, по которому все члены Коммунистической партии объявлялись мобилизованными. Они должны были, имея на руках членские билеты, обратиться в Центральное бюро Красной гвардии за получением оружия и поступить в распоряжение военно-революционного штаба Хабаровского района. Хабаровские профсоюзы также объявили мобилизацию своих членов. Грузчики Хабаровска сформировали роту в 200 человек. Оставшиеся в городе грузчики взяли на себя обязательство не уменьшать темпов работы и содержать семьи ушедших на фронт товарищей. Из Хабаровска отправились на фронт отряды Красной гвардии под командованием И. П. Шевчука, председателя Центрального бюро Хабаровских профсоюзов А. К. Флегонтова, отряд матросов Амурской военной флотилии.

Многие бывшие пленные чехословаки и венгры, проживавшие в хабаровском лагере, просили принять их в Красную гвардию. Крайсовнарком разрешил сформировать из них две стрелковые роты и кавалерийский интернациональный отряд. Интернациональные части показали себя в боях дисциплинированными и стойкими.

Бедняцко-середняцкие слои крестьянства и казачества также вступали в Красную гвардию.

Съезд крестьян Амурской области, происходивший в середине июля, единогласно постановил провести широкую мобилизацию населения, в результате чего в первые же дни в Красную гвардию влилось до 3 тыс. человек. В Иманском уезде съезд крестьян и казаков объявил мобилизацию всех способных носить оружие в возрасте от 18 до 42 лет.

Большую роль в деле поднятия боеспособности вновь образовавшегося Уссурийского фронта сыграла самоотверженная работа рабочих-железнодорожников Уссурийской железной дороги. 10 июля в Хабаровске железнодорожники под руководством коммунистов создали военно-революционный комитет дороги, в обязанность которого входило поддержание революционного порядка на дороге, обеспечение бесперебойной работы по перевозке войск, грузов и охрана тыла.

Саботажники из высшего технического и административного персонала дороги были заменены квалифицированными рабочими. На все крупные станции были посланы военные комиссары.

Благодаря проведенным мероприятиям численность наших войск достигла 8—10 тыс. при 20 орудиях.

Линия фронта советских войск проходила южнее Спасска. Правым флангом она упиралась в болота у озера Ханка, а левым — в горно-таежный район у деревни Зеленовки.

Чехословацкие мятежники, продолжавшие наступать вдоль железной дороги, решили обойти советские части и окружить их. С этой целью противник выделил две колонны численностью до 3 тыс. человек. Более крупная правая колонна, воспользовавшись плохой организацией разведки со стороны красногвардейцев, обошла их левый фланг у деревни Зеленовки и была обнаружена только на подходе к деревне Хвалынка в тылу спасских позиций. Для ликвидации колонны противника был выслан интернациональный красногвардейский отряд с задачей отрезать ей путь отхода, а по железной дороге направлен поезд с отрядом красногвардейцев. Красногвардейцы столкнулись с мятежниками в тот момент, когда последние взорвали небольшой железнодорожный мост. Внезапно атакованный с фронта и тыла противник обратился в бегство.

Левая колонна противника, вышедшая на правый фланг советских войск, была встречена красными казаками отряда Шевченко и также потерпела поражение.

Однако необеспеченность от обхода противником наших войск, действовавших на левом фланге, который упирался в горно-таежную местность, и быстро возраставшие силы врага вынудили красногвардейские части отойти на более выгодные позиции на реку Уссури в район ст. Уссури и поселка Медведицкого. Позиции были расположены на правом берегу реки по обе стороны железнодорожного моста и позволяли хорошо наблюдать и держать под огнем левый берег. Для обеспечения левого фланга в район деревень Кабарга и Тураща был выслан отряд в составе двух батальонов под командованием Флегонтова. Тылы фронта, в том числе и мобилизационный отдел, расположились в Имане. Благодаря энергичной работе мобилизационного отдела боевой состав фронта к концу июля достиг 12 тыс. бойцов. Появились бронепоезда.

В 20-х числах июля противник частью сил переправился через реку и пытался закрепиться на высотах правого берега, но потерпел неудачу. Красногвардейцы атаковали и отбросили врага. После этой неудачи мятежники укрепились на левом берегу на Каульских высотах.

В конце июля командование Уссурийского фронта[3] разработало план наступления, по которому центральная группа в составе 4 тыс. человек при восьми орудиях и четырех мортирах должна была скрытно переправиться на левый берег Уссури и, достигнув деревни Техмейево, ударить оттуда во фланг противнику. В то же время шесть бронепоездов с пехотой должны были сковать противника с фронта и прикрывать артиллерийским огнем наступление центральной группы. Левофланговой группе Флегонтова надлежало сделать глубокий обход правого фланга мятежников и выйти им в тыл.

Наступление началось 31 июля 1918 г. Отряд из левофланговой группы, переправившись через Уссури, стремительным и внезапным ударом выбил противника из Шмаковского монастыря и обратил его в бегство.

Одновременно центральная группа наступала на Каульские высоты. Огонь поддерживавших ее бронепоездов не дал эффективных результатов, поэтому центральной группе пришлось атаковать высоты под сильным огнем врага. В этой атаке красногвардейцы проявили подлинный героизм. Тихо, без выстрелов, карабкались они вверх, цепляясь за кусты и камни. В самый разгар боя был убит командир группы Урбанович, но это не остановило натиска советских бойцов. Атаки их следовали одна за другой. Наконец, красногвардейцы добрались до вершин сопок и ручными гранатами выбили мятежников из каменных укрытий. Сброшенный с Каульских высот противник отступил к разъезду Краевскому и расположился в районе деревень Комаровка, Никитовка, Антоновка.

Линия нашего фронта продвинулась на 40 км и проходила теперь несколько севернее ст. Шмаковка.

Поражение чехословацких войск на Каульских высотах имело большое значение. Красная гвардия рабочих и крестьян Дальнего Востока доказала, что она способна побеждать не только наспех сформированные белогвардейские отряды, но и регулярные, хорошо вооруженные полки наемников империализма.

Командование фронта приступило к разработке плана окончательного разгрома мятежников. Идея плана заключалась в глубоком обходе флангов противника с целью выхода на его тылы в район Спасска. Для этого было выделено два отряда. Правый отряд под командованием Шевченко в составе 600 человек, 6 орудий и нескольких пулеметов имел задачу отправиться на пяти пароходах по реке Сунгача и озеру Ханка и высадиться в районе Камень-Рыболов. Отсюда отряд должен был пойти на соединение с левофланговым отрядом в район Спасска в тыл вражеских войск.

Одновременно на отряд возлагалась задача воспрепятствовать белогвардейцам, находившимся на китайской территории, соединиться с чехословацкими мятежниками.

Левый отряд под командованием Шевчука должен был переправиться через реку Уссури, пройти по таежным деревням, пополнить личный состав за счет крестьян-бедняков и также выйти в район Спасска к тыловым базам врага.

Центральной группе фронта надлежало своими действиями отвлечь внимание противника от заходящих в его тыл отрядов, а затем нанести решительный удар.

Но этот план полностью не удалось осуществить. Развивая успех, достигнутый на Каульских высотах, центральная и левофланговая группы 15 августа заняли деревню Успенку, выбив оттуда отряд Калмыкова, а также деревни Ольховку, Комаровку и Руновку.

20 августа части левого фланга скрытно подошли к деревне Антоновке и ночью внезапно атаковали противника, находившегося в ней. В результате атаки был разгромлен штаб атамана Калмыкова. Красногвардейцы захватили 150 лошадей, горную батарею и семь пулеметов. В бою был убит начальник штаба калмыковского отряда.

Овладев позицией у Руновки и выйдя в район Антоновки, советские части поставили под серьезную угрозу весь правый фланг мятежников и прибывшие к ним на помощь английский и французский батальоны. Командовавший в это время интервентами на Уссурийском фронте английский полковник Уорд пытался остановить наступление советских войск вводом в действие бронепоездов, но и это не помогло. Под сильным натиском красногвардейцев интервенты были вынуждены поспешно отступать к разъезду Краевскому и деревне Духовское.

Примерно в это же время отряд под командованием Шевченко достиг села Камень-Рыболов и высадил десант.

Едва десант успел отойти от села, как со стороны деревни Астраханки навстречу ему двинулся конный отряд белогвардейцев под командованием подполковника Орлова в составе 600 сабель и 8 орудий. Отряд Шевченко вступил в бой с противником. В ходе трехдневного боя белогвардейцы были почти полностью уничтожены.

Левый отряд под командованием Шевчука, задержавшись на переправах через реку Уссури, увлекся формированием новых отрядов и потерял связь с фронтом. Фронт выделил новый отряд и направил его в обход ст. Свиягино для того, чтобы взорвать мост в тылу врага и захватить бронепоезда.

Центральная группа должна была в это время демонстрировать наступление вдоль железной дороги на разъезд Краевский. В результате глубокого обхода 23 августа в районе ст. Свиягино мятежники были охвачены с трех сторон. Им угрожало полное окружение. Но в этот момент в районе боевых действий появились новые части интервентов. На ст. Свиягино прибыли эшелоны 12-й японской пехотной дивизии. Красногвардейцы открыли огонь по ним, но, уступая интервентам в численности и вооружении, вынуждены были отступить.

Против Красной гвардии, кроме мятежников-чехословаков, теперь наступали 12-я японская дивизия и несколько батальонов американских, английских и французских войск. Под напором превосходящих сил интервентов красногвардейские отряды начали отходить на север. Они отошли сначала на старые позиции в район ст. Уссури, а затем к Хабаровску.

Так закончились бои на Уссурийском фронте. Они продолжались два месяца и отличались исключительной напряженностью. В этих боях впервые Красная гвардия дальневосточных Советов встретилась с регулярными войсками интервентов. Несмотря на малочисленность, слабую обученность и недостаток вооружения, красногвардейцы нанесли поражение отборным и опытным войскам врага. Только вооруженное вмешательство американских, японских и других интервентов спасло чехословацкие войска от полного разгрома.

Оккупация интервентами Дальневосточного края. Падение первых Советов. Переход трудящихся Дальнего Востока к партизанской борьбе

Неоправдавшиеся надежды на внутреннюю контрреволюцию и неудачи чехословацких войск на Уссурийском фронте побудили империалистов ускорить открытую оккупацию Дальневосточного края. Этому способствовало и то обстоятельство, что летом 1918 г. окончательно предопределилось поражение Германии. Государства Антанты могли теперь более широко и свободно использовать свои силы для борьбы с Советской властью. Правящие круги Соединенных Штатов Америки, продолжая поддержку сил внутренней контрреволюции в России и попытки голодной блокадой сломить волю советского народа, открыто перешли к политике прямой вооруженной интервенции.

6 июля 1918 г. правительство США приняло решение об участии американских вооруженных сил в интервенции на Дальнем Востоке. Вместе с тем был разработан план совместного вторжения США и Японии на Дальний Восток и в Сибирь.

3 августа было опубликовано официальное заявление о совместной американо-японской интервенции.

Прикрываясь лживыми декларациями о том, что США якобы «против интервенции», что они хотят «помочь русскому народу», на деле американские империалисты принимали все меры к тому, чтобы удушить Советскую республику силой оружия.

18 августа 1918 г. государственный секретарь США Лансинг предложил японскому правительству отправить как можно больше войск во Владивосток и на западную границу Маньчжурии. Лансинг докладывал президенту Вильсону о том, что «... создавшиеся условия требуют от Японии посылки достаточного количества войск для занятия и контроля железной дороги до Иркутска», что последнее даст возможность США снабжать чехословацкие войска.

Американские империалисты по-прежнему стремились использовать японскую армию для борьбы с Советской Россией и вместе с тем отвлечь силы своего конкурента от Китая и Тихоокеанских островов, над которыми американские колонизаторы также хотели установить свое господство.

В. И. Ленин, разоблачая политику правящих кругов США, в письме к американским рабочим 20 августа 1918 г. писал: «Именно теперь американские миллиардеры, эти современные рабовладельцы, открыли особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма, дав согласие — все равно, прямое или косвенное, открытое или лицемерно-прикрытое,— на вооруженный поход англо-японских зверей с целью удушения первой социалистической республики».

Японские империалисты не замедлили воспользоваться благоприятно складывавшейся для них международной обстановкой. 2 августа 1918 г. несколько японских судов в сопровождении четырех миноносцев прибыли в Николаевск-на-Амуре. Японские войска заняли город. 3 августа во Владивосток прибыл из Гонконга 25-й батальон Мидльсекского полка английских войск. 9 августа появился французский батальон. 12 августа во Владивостоке высадилась 12-я японская пехотная дивизия численностью до 16 тыс. солдат и офицеров. 16 августа войска американского экспедиционного корпуса численностью около 9 тыс. солдат появились во Владивостоке.

В 20-х числах августа высаженные во Владивостоке интервенционистские войска под общим командованием японского генерала Оой были направлены на Уссурийский фронт в помощь чехословацким мятежникам и приняли участие в боях против советских войск. Американцы послали сюда 27-й пехотный полк.

Одновременно с наступлением интервентов в Приморье с юга, из Сибири с запада наступали чехословаки и белогвардейские отряды сибирской контрреволюции. Советские части 11 июля вынуждены были оставить Иркутск и отойти к озеру Байкал. Здесь в районе ст. Слюдянка, а затем у ст. Мысовой развернулись упорные бои с переменным успехом. 30 июля красногвардейские части предприняли контрудар и нанесли мятежникам поражение под ст. Мысовой. Однако этот успех не мог уже изменить общей обстановки. Силы врага продолжали быстро расти. 16 августа Центральный исполнительный комитет Советов Сибири вынужден был эвакуироваться из Верхнеудинска в Читу. 20 августа под натиском противника советские войска оставили Верхнеудинск. Неудачный ход событий на фронте и слухи о падении Советской власти во Владивостоке удручающе действовали на бойцов. Численность и боеспособность частей под влиянием контрреволюционной пропаганды эсеров резко понизились. Основная тяжесть борьбы легла на красногвардейские отряды рабочих, которые под командованием С. Лазо прикрывали отступление Советов в Забайкалье.

24 августа в Чите началось контрреволюционное выступление мобилизованных казаков. Одновременно активизировались семеновцы. В конце августа банды Семенова, имея позади японские войска, начали наступление из Маньчжурии. Красногвардейцы, взрывая мосты, отходили к Чите. К 26 августа Чита оказалась под угрозой захвата ее белогвардейцами и интервентами, поэтому в городе началась эвакуация.

Наступление объединенных сил интервентов с юга и запада отрезало Советский Дальний Восток от остальной части Советской России, которая в то время не имела достаточных сил, чтобы оказать помощь Дальнему Востоку.

Одновременно с наступлением на Дальнем Востоке американо-английские интервенты в августе 1918 г. высадили дополнительные десанты на севере и оккупировали Архангельск. На юге интервенты захватили Баку. Над Советской республикой нависла смертельная опасность.

В. И. Ленин, характеризуя положение нашей страны в августе 1918 г., писал: «Внешний враг Российской Советской Социалистической Республики, это — в данный момент англо-французский и японо-американский империализм. Этот враг наступает на Россию сейчас, он грабит наши земли, он захватил Архангельск и от Владивостока продвинулся (если верить французским газетам) до Никольска Уссурийского. Этот враг подкупил генералов и офицеров чехословацкого корпуса. Этот враг наступает на мирную Россию так же зверски и грабительски, как наступали германцы в феврале, с тем однако отличием, что англо-японцам нужен не только захват и грабеж русской земли, но и свержение Советской власти для «восстановления фронта», т. е. для вовлечения России опять в империалистскую (проще говоря: разбойничью) войну Англии с Германией.

Англо-японские капиталисты хотят восстановить власть помещиков и капиталистов в России, чтобы вместе делить добычу, награбленную в войне, чтобы закабалить русских рабочих и крестьян англо-французскому капиталу, чтобы содрать с них проценты по многомиллиардным займам, чтобы потушить пожар социалистической революции, начавшийся у нас и все более грозящий перекинуться на весь мир».

Собравшийся в этот тяжелый момент 5-й чрезвычайный краевой съезд трудящихся Дальнего Востока принял 28 августа 1918 г. резолюцию о решительной борьбе с интервентами.

В резолюции говорилось: «Войска Японии, Соединенных Штатов Америки, Англии и Франции вторглись в пределы Дальнего Востока...

Мы, представители всех рабочих, крестьян и казаков всего края, собравшись на 5-м чрезвычайном Краевом съезде трудящихся ДВ, решительно протестуем и заявляем:

1. Акт вторжения японских, американских, английских и французских войск в пределы Дальнего Востока мы считаем как самое грубое оскорбление и возмутительное нарушение суверенных прав трудового народа России.

2. Мы обращаемся к братьям-трудящимся Америки, Англии, Японии и Франции и, указывая на злодеяния, грабежи и убийства, творимые их правительственными войсками, требуем, чтобы виновники этих зверств были наказаны, а войска немедленно отозваны.

3. Против этих насильников и убийц мы будем бороться всеми силами, имеющимися в нашем распоряжении. Ни одной пяди своей социалистической земли не уступим без боя».

Героически отражали красногвардейцы натиск интервентов, но силы были слишком неравны. Полчищам прекрасно вооруженных, обученных и организованных сил империалистов Советы Дальнего Востока могли противопоставить тогда лишь немногочисленные, разрозненные, малообученные и плохо вооруженные красногвардейские отряды.

1 сентября 1918 г. чехословацкие мятежники и семеновцы захватили Читу. 4 сентября калмыковцы при помощи японских войск захватили Хабаровск. 18 сентября пал Благовещенск. Волна кровавой интервенции и белогвардейщины заливала Дальний Восток.

В связи с создавшимся положением еще 28 августа партийные, советские работники и командиры красногвардейских отрядов Забайкалья, собравшиеся на ст. Урульга, приняли решение о переходе к партизанским действиям. В резолюции Урульгинской конференции говорилось, что в создавшихся условиях вести борьбу организованным фронтом против численно превосходящего и хорошо вооруженного противника нецелесообразно. Поэтому форма дальнейшей революционной борьбы должна соответствовать создавшейся международной и политической обстановке. Должны быть использованы все легальные и нелегальные возможности, чтобы не дать нашим врагам закрепить в Сибири власть буржуазии и иностранного капитала.

Аналогичное решение о переходе к партизанской борьбе приняло и совещание партийных и советских работников Приморья в г. Свободном. Красногвардейские отряды были распущены. Партийные организации переходили на нелегальное положение, изменяя формы борьбы применительно к условиям наступившей реакции.

Первые Советы Дальневосточного края, несмотря на непродолжительное существование, сыграли огромную роль. Они явились на Дальнем Востоке первыми форпостами нового строя, рожденного Великой Октябрьской социалистической революцией. Ликвидацией капиталистической собственности революция нанесла сокрушительный удар не только русской буржуазии, но и иностранным империалистам, хищнически эксплуатировавшим богатства Дальневосточного края. Советы привлекли к активной политической жизни широкие слои трудящихся — рабочих, беднейших крестьян и казаков, пробудив в них сознание своих классовых интересов.

Первые Советы указали ясный путь, по которому должны идти трудящиеся массы в борьбе против иностранной интервенции и внутренней контрреволюции. Поэтому в период наступившей реакции единственным знаменем и путеводной звездой партизанского движения стал лозунг: «Вся власть Советам!»

Борьба за первые Советы дала дальневосточным партийным организациям богатейший опыт. Одной из основных причин временной победы интервентов и внутренней контрреволюции была слабость вооруженных сил Советов. Если красногвардейские отряды успешно справлялись с задачей борьбы против внутренней контрреволюции и смогли отстоять Советы на первых порах их существования, то эти же отряды оказались слишком слабыми, чтобы отразить натиск регулярных войск японских, американских, английских, французских и других интервентов.

Несмотря на создание в апреле 1918 г. Объединенного краевого штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии, Гвардии и Флота, действия советских войск продолжали оставаться без централизованного военного руководства. Бои велись разрозненно, на стихийно возникавших фронтах.

Стало совершенно ясно, что для успешной борьбы с огромными силами иноземных захватчиков недостаточно иметь только красногвардейские отряды, хотя бы и состоящие из передовых, сознательных бойцов. Для того чтобы победить врага, необходимо поднять широкие слои трудового народа и повести его за собой на подлинно народную войну против иностранных поработителей. За выполнение этой задачи и взялись партийные организации Коммунистической партии на следующем этапе борьбы за Дальний Восток.

Интервенция и контрреволюция в Дальневосточном крае

Осенью 1918 г. весь Дальневосточный край был наводнен иностранными и белогвардейскими войсками.

Япония по договоренности с Америкой должна была ввести сюда не более 10 тыс. человек. Но, преследуя цель установления своего владычества на Дальнем Востоке и в Сибири, японские империалисты к 1 октября 1918 г. довели численность своих войск до 73 тыс. человек. Всего же, по данным японского осведомительного бюро, за период с августа 1918 г. по октябрь 1919 г. Япония послала 120 тыс. солдат и офицеров и израсходовала на организацию белогвардейских формирований 160 млн. иен.

Общая численность вооруженных сил интервентов к началу 1919 г. на русском Дальнем Востоке составляла более 150 тыс. человек[4], не считая многочисленных белогвардейских формирований, которые также находились в полное подчинении у иностранных захватчиков. Главное командование оккупационными войсками на Дальнем Востоке, по соглашению США с Японией, осуществлялось японским генералом Отани и его штабом, а затем генералом Оой.

США, Япония, Англия, Франция и Италия, совершая интервенцию на Дальний Восток, действовали согласованно. Но совместные действия этих держав против Советской власти отнюдь не означали, что противоречия между США и Японией уменьшились. Наоборот, взаимное недоверие и подозрительность их усилились. Империалисты США прилагали усилия к тому, чтобы, используя Японию, ограничить в то же время захватнические аппетиты своего партнера и самим захватить как можно больше. Однако Япония настойчиво добивалась главенствующего положения на Дальнем Востоке и старалась занять все стратегические пункты края.

Опираясь на штыки интервентов, временно победившая контрреволюция обосновалась в городах края. В первое время эсеры и меньшевики, оказавшиеся кое-где у власти, пытались разыгрывать роль «демократов», призванных объединить все слои населения для борьбы с большевизмом. Но по мере нарастания сил реакции всякая видимость даже этой эсеро-кулацкой «демократии» быстро улетучивалась. Эти партии, находясь в услужении у интервентов, явилась проводниками самой оголтелой контрреволюции.

Во Владивостоке дерберовское «правительство автономной Сибири», захватившее власть после свержения Совета, объявило себя верховной властью на всей территории Сибири и Дальнего Востока. Но уже в 20-х числах сентября 1918 г. оно по соглашению с председателем Временного сибирского правительства Вологодским, приехавшим во Владивосток для переговоров с представителями иностранных держав, ушло в отставку.

Верховным уполномоченным Временного сибирского правительства по Дальнему Востоку с правами наместника был назначен генерал Хорват; его помощником по военной части — генерал Иванов-Ринов, являвшийся активным участником тайных военных организаций, подготовлявших контрреволюционный переворот в Сибири.

В Благовещенске 20 сентября образовалось так называемое правительство Амурской области во главе с эсером Алексеевским. Одним из первых мероприятий этого правительства было распоряжение о возвращении под страхом жестоких репрессий всех национализированных приисков бывшим частным владельцам.

Но и это правительство просуществовало недолго. В связи с назначением Хорвата верховным уполномоченным по Дальнему Востоку Амурское правительство Алексеевского через два месяца самоупразднилось и передало временно власть Амурской областной земской управе.

18 ноября 1918 г. в Омске при поддержке иностранных миссий Колчак установил военную диктатуру и объявил себя «верховным правителем России». Стремясь распространить свою власть и на Дальний Восток, он назначил туда своих должностных лиц. Однако Япония всячески этому противодействовала и выдвигала своих ставленников. Захватив Амурскую область, японские интервенты посадили в Благовещенске сначала атамана Гамова, после него полковника Шемелина, а затем атамана Кузнецова.

В Хабаровске с помощью американских и японских войск обосновался атаман Калмыков, объявивший себя начальником гарнизона. Он подчинил себе все гражданские и военные ведомства, входившие в Приамурский военный округ.

В Чите и Забайкалье японские империалисты поставили у власти атамана Семенова. В Сахалинской области Временное сибирское правительство назначило в октябре 1918 г. своим комиссаром бывшего вице-губернатора Сахалина фон Биге, отстраненного от должности после Февральской революции.

Наличие многочисленных правительств и правителей, оказавшихся на Дальнем Востоке после падения первых Советов, обусловливалось, во-первых, противоречиями, которые были в стане самих интервентов, и, во-вторых, особыми методами осуществления интервенции империалистической Японией, которая в это время имела там самую большую военную силу.

Основными противоречиями, определившими расстановку сил контрреволюции на Дальнем Востоке, явились противоречия между японскими и американскими империалистами. Указывая на противоречия между Японией и США, В. И. Ленин говорил: «Если мы возьмем Японию, которая держала в своих руках почти всю Сибирь и которая, конечно, могла помочь во всякое время Колчаку,— основная причина, почему она этого не сделала, заключается в том, что ее интересы коренным образом расходятся с интересами Америки, что она не хотела таскать каштаны из огня для американского капитала».

Империалисты Японии, выполняя свой план завоевания господства в Азии, несмотря на совместную с американцами интервенцию, сами намеревались захватить Дальний Восток и Сибирь. США, в свою очередь, делали все, чтобы заполучить на Дальнем Востоке такие позиции, с которых можно было бы контролировать Японию и подчинить ее действия американским интересам.

И американские и японские империалисты, стремившиеся захватить как можно большую часть добычи, с настороженностью хищников пристально следили друг за другом.

Американские интервенты, не довольствуясь Дальним Востоком, хотели распространить влияние на всю Сибирь и проложить дорогу к центральным районам Советской республики. С этой целью американский посол в Японии Моррис, являвшийся одновременно «высоким комиссаром» США в Сибири, генерал Гревс и адмирал Найт в сентябре 1918 г. разработали план дальнейшего расширения американской интервенции.

Под предлогом помощи чехословацким мятежникам, терпевшим поражение от Красной Армии на Волге, предусматривалась переброска значительной части американских войск в Омск. Здесь намечалось создать базу оккупационных войск США, опираясь на которую американские интервенты совместно с японскими и английскими интервентами и чехословацкими мятежниками предполагали начать операции против Красной Армии за Уралом. Реализация этого плана, по замыслу его составителей, должна была не только обеспечить удержание в руках чехословацких войск и белогвардейцев рубежа Волги, но и поставить под более твердый контроль Америки Сибирскую железную дорогу. План был одобрен президентом США Вильсоном, однако распри между интервентами помешали осуществить его. Ни один из империалистических хищников не хотел ради своего партнера подвергаться участи чехословацких мятежников, потерпевших поражение на Восточном фронте.

После разгрома Германии правящие круги Антанты стали организовывать общий поход против Советской республики. Они делали тогда главную ставку на сибирского диктатора Колчака, выдвинутого ими в качестве «всероссийского правителя», который должен был объединить все внутренние контрреволюционные силы для борьбы с Советской властью.

Япония же считала, что от поддержки Колчака на Дальнем Востоке выиграет прежде всего Америка, которая и без того фактически уже взяла под свой контроль Китайско-Восточную и Сибирскую железные дороги.

Стремлению американских империалистов установить свое экономическое господство японские интервенты противопоставляли военную оккупацию края, стремясь при помощи вооруженной силы, которую им было легче доставить, чем США, занять господствующее положение на Дальнем Востоке. Отказывая в военной помощи Колчаку, они выдвигали своих ставленников — атаманов Семенова, Калмыкова и др.

В ноябре 1918 г., через несколько дней после установления в Сибири колчаковской диктатуры, японский министр иностранных дел телеграфировал Семенову: «Японское общественное мнение не одобряет Колчака. Вы протестуйте против него». Выполняя японские инструкции, Семенов отказался признать Колчака верховным правителем и выдвинул свои кандидатуры на этот пост — Хорвата, Деникина, атамана Дутова; себя Семенов объявил «походным атаманом» всего Дальневосточного казачьего войска[5]. Всемерно противодействуя распространению власти Колчака к востоку от Иркутска, семеновцы служили своего рода барьером, которым японские империалисты хотели отгородить и изолировать Дальневосточный край от колчаковского, т. е. американского, влияния.

Что касается дальнейших взаимоотношений Колчака и Семенова, то незадачливому «верховному правителю», основательно побитому Красной Армией, несмотря на помощь Америки, Англии и Франции, пришлось пойти в конце концов на сделку с Семеновым. После поражения весной 1919 г. на уфимско-самарском направлении Колчак стал добиваться помощи Японии. Для этого ему пришлось назначить Семенова помощником командующего войсками Приамурского военного округа, хотя Семенов фактически продолжал не подчиняться омскому правительству и оставался в Чите. После этого Япония оказала Колчаку помощь, правда, не живой силой, чего добивался Колчак, а вооружением и обмундированием (Колчак добивался посылки двух японских дивизий на запад от Иркутска вместо уходивших войск чехословацких мятежников).

8 и 17 июля 1919 г. посол в Японии Крупенский телеграфировал управляющему министерством иностранных дел колчаковского правительства Сукину о том, что японское правительство дало согласие на поставку 10 млн. патронов и 50 тыс. винтовок, но просило сообщить, «в какой срок, по возможности кратчайший, будет произведена оплата». О какой оплате говорили японские монополисты, достаточно красноречиво свидетельствует донесение генерала Романовского, специально командированного в Японию для переговоров о помощи, начальнику колчаковского штаба генералу Лебедеву. Генерал Романовский доносил, что Япония намерена предъявить в качестве компенсации за оказываемую помощь следующие требования: 1) Владивосток — свободный порт; 2) свободная торговля и плавание по Сунгари и Амуру; 3) контроль над Сибирской железной дорогой и передача Японии участка Чанчунь — Харбин; 4) право рыбной ловли на всем Дальнем Востоке; 5) продажа Японии северного Сахалина.

Победы Советской Армии на фронтах гражданской войны не дали осуществиться этой гнусной сделке, в результате которой Дальневосточный край превращался в полуколонию японского империализма.

После разгрома Колчака в Сибири, когда жалкие остатки его войск, преследуемые Советской Армией, бежали на восток, он оказался в безвыходном положении. В Иркутске вспыхнуло восстание; недавние союзники бросили его. Чтобы спастись, Колчак вынужден был искать помощи у японских интервентов и у забайкальского атамана.

23 декабря 1919 г. Колчак издал приказ о назначении Семенова главнокомандующим всеми войсками Дальнего Востока и Иркутского военного округа, поручив Семенову добиться от японского главного командования немедленной помощи для ликвидации иркутского восстания.

4 января 1920 г. Колчак отрекся от власти «всероссийского верховного правителя» в пользу Деникина, а 5 января, ожидая обещанную Семеновым помощь в Нижнеудинске, подписал указ о предоставлении Семенову «всей полноты военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной окраины» и уполномочил его «образовать органы государственного управления в пределах распространения его полноты власти». Но помощь Семенова опоздала. Высланный им к Иркутску отряд генерала Скипетрова не смог уже ничего сделать. Да японские интервенты и не были заинтересованы в этом. Им гораздо важнее было иметь в лице Семенова своего рода «законного» преемника бывшего «всероссийского правителя» (хотя бы на территории Дальнего Востока) . Этого, как казалось им, они добились. Колчак их больше не интересовал.

Выдвигая в противовес Колчаку атаманов Семенова, Калмыкова, Гамова и других, японские интервенты действовали по принципу «разделяй и властвуй». Они считали, что наличие нескольких марионеточных правителей, из которых каждый сам по себе, без японской поддержки не представлял никакой серьезной силы, лучше обеспечит им безраздельное господство в Дальневосточном крае, чем наличие какого-либо одного, хотя бы и контрреволюционного, правительства, которое в условиях соперничества нескольких империалистических группировок могло ориентироваться и не на Японию. Кроме того, неограниченный произвол атамановщины служил своего рода аргументом для наводнения Дальнего Востока японскими войсками.

Выражая тревогу американских правящих кругов по поводу действий Японии после объединенного вторжения в Дальневосточный край, государственный секретарь США Лансинг писал президенту Вильсону, что события на Дальнем Востоке развиваются не так, «как было намечено» США. Вильсон в ответе отметил: «Начинает казаться, что японцы намерены действовать по своему собственному плану».

Захватническая политика американских и японских интервентов была понятна и белогвардейцам. Американский ставленник Колчак еще до того, как он был объявлен «верховным правителем», оценивая политику империалистических государств на русском Дальнем Востоке, отмечал в разговоре с генералом Болдыревым (в то время главнокомандующим белогвардейской сибирской армией): «...притязания Америки весьма крупные, а Япония не брезгует ничем». В письме Деникину от 1 октября 1918 г. Колчак высказал также весьма пессимистический взгляд на положение Дальнего Востока: «Я считаю,— писал он,— его (Дальний Восток.— С. Ш.) потерянным для нас, если не навсегда, то на некоторый промежуток времени».

Первым объектом захватнических устремлений всех интервентов, вторгнувшихся в Дальневосточный край, являлись железнодорожные пути сообщения. Соединенные Штаты Америки, прикрывая свои захватнические планы ссылками на необходимость экономической помощи, еще при Керенском пытались заполучить Китайско-Восточную и Сибирскую железные дороги. Правительство Керенского в виде компенсации за предоставленные ему кредиты отдавало эти железные дороги под контроль Америки, что являлось, по существу, скрытой формой продажи их американским капиталистам. Уже летом и осенью 1917 г. миссия американских инженеров в составе 300 человек во главе с Джоном Стивенсом развернула свою деятельность на Дальнем Востоке и в Сибири. Миссия преследовала две цели: активную борьбу против Советов и укрепление экономических позиций американских монополистов в России.

Советское правительство аннулировало все сделки империалистов с царской Россией и Керенским, но США продолжали цепко держаться за свою добычу. Захват железных дорог американские империалисты рассматривали как наиболее верное средство обеспечения своего господства на Дальнем Востоке и в Сибири. Однако в результате энергичных требований Японии им пришлось пойти на вынужденный дележ. После длительных переговоров было достигнуто соглашение об организации межсоюзнического контроля над Китайско-Восточной и Сибирской железными дорогами. Для этого в марте 1919 г. был создан межсоюзный комитет и союзный совет по воинским перевозкам. Практическое руководство эксплуатацией дорог и ведение хозяйства вверялось техническому совету во главе со Стивенсом. В апреле 1919 г. все железные дороги были распределены между войсками интервентов следующим образом: Америка должна была контролировать часть Уссурийской железной дороги (от Владивостока до Никольск-Уссурийского), Сучанскую ветку и часть Забайкальской железной дороги (от Верхнеудинска до Байкала). Япония взяла под свой контроль Амурскую железную дорогу и часть Уссурийской (от Никольск-Уссурийского до Спасска и от ст. Губерово до ст. Карымской), часть Забайкальской железной дороги (от ст. Маньчжурия до Верхнеудинска). Китай формально получил под свой контроль Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) и часть Уссурийской железной дороги (от ст. Уссури до ст. Губерово), но фактически КВЖД управлял технический совет, возглавляемый американским представителем Стивенсом. В дальнейшем американцы заняли участок Верхнеудинск — ст. Мысовая; русским белогвардейцам был выделен участок ст. Мысовая — Иркутск; чехословацким мятежникам — Иркутск—Ново-Николаевск (Новосибирск); дальше к западу и Алтайскую железную дорогу должны были охранять польские легионеры.

Таким образом, американские войска, взяв под «охрану» важнейшие участки Сибирской магистрали, могли контролировать перевозки японцев как из Владивостока в Хабаровск и на Амур, так и из Забайкалья в Сибирь. Вместе с тем американские интервенты обосновались в наиболее важных стратегических пунктах. В Хабаровске расположилась бригада под командованием полковника Моора; в Верхнеудинске и Забайкалье — отряд американских войск под командованием полковника Морроу; во Владивостоке — главной базе всех интервентов — находилась штаб-квартира во главе с генералом Гревсом. Американская эскадра военно-морского флота под командованием адмирала Найта блокировала дальневосточное побережье.

Вслед за этим развернулось «освоение» захваченной добычи. Американские империалисты прежде всего предложили под залог Китайско-Восточной железной дороги «заем» в сумме 20 млн. долларов. Затем американские инженеры начали производить «улучшения» дороги с целью вложить как можно больше американских капиталов и получить, таким образом, возможность окончательно наложить свою лапу на эту дорогу. Таким путем Китайско-Восточная железная дорога «задолжала» за время управления Стивенса Соединенным Штатам Америки свыше 45 млн. рублей.

О том, какие «улучшения» дорог производили интервенты, свидетельствовали результаты оккупации Уссурийской железной дороги. За время хозяйничанья на ней американо-японских захватчиков было уничтожено 55% подвижного состава, сожжены железнодорожные постройки на станциях Свиягино, Шмаковка, на разъездах Дроздов, Краевский и в других пунктах, разрушено 27 железнодорожных мостов.

Убытки, нанесенные интервентами Амурской железной дороге за период с сентября 1918 г. по апрель 1920 г., исчислялись, по данным специальной государственной комиссии, в 12 776 174 рубля золотом. Ущерб, нанесенный Забайкальской дороге, определялся в 3 274 493 рубля.

Наряду с захватом железных дорог интервенты открыто грабили богатства края. Американские и японские предприниматели, концессионеры, инженеры, спекулянты, шпионы, как хищные звери, стаями рыскали по Дальнему Востоку, высматривая и присваивая себе все, что можно было урвать.

Так, на Амуре интервенты объявили все суда своей собственностью. Они захватили базу Амурской флотилии вместе с канонерками «Монгол», «Шквал», «Вотяк», «Бурят» и «Смерч», заняли затон и реквизировали находящиеся там пароходы.

В результате интервенции на Амуре из 227 речных судов осталось всего 97. Ущерб, нанесенный водному транспорту Амура, составил 78,4 млн. рублей золотом, а озера Байкала и реки Лены — 2,6 млн. рублей. Японские пароходные компании «скупили» более 100 пароходов Дальневосточного речного флота, стоимость которых была не менее 250 млн. рублей золотом. Из 549 судов, числившихся в 1918 г. в составе русского торгового флота на Дальнем Востоке, к 1919 г. осталось 382, а к 1921 г.— 301 судно.

В Зейском округе японские интервенты захватили золотые запасы (более 56 пудов). В селении Угловском они присвоили около 12 пудов золота, предназначенного для закупки продовольствия населению Бурейского горного округа. В Николаевске-на-Амуре японский десант захватил все военные склады, а также различное имущество, деньги и меха, принадлежавшие учреждениям и частным лицам.

Генеральный консул колчаковского правительства сообщал из Сиэтля (США) в мае 1919 г., что «...американские солдаты, возвращаясь из Сибири, привозят в своих мешках намытое в Сибири золото, кто на три, кто на пятнадцать тысяч долларов».

Там, где интервенты не могли просто взять, они присваивали себе народное имущество под видом «покупки» его у своих ставленников. Так, ими было «куплено» у атамана Калмыкова в Хабаровске имущество и оборудование авиационного отряда, санитарных поездов, отдела речного судоходства, Сунгарийской флотилии и других организаций.

Американские монополисты особый интерес проявляли к государственному запасу золота в России, захваченному белогвардейцами в Казани в 1918 г. и оказавшемуся в руках Колчака. Государственный департамент США настойчиво «выяснял» возможность передачи этого запаса «на хранение» американской миссии в Пекине, гарантируя его сохранность «честью США». Только разгром Советской Армией колчаковщины и арест Колчака, который пытался увезти золото, предотвратили эту передачу. Однако кое-что империалистические хищники все-таки успели урвать. Колчаковское правительство передало в разное время США, Англии, Франции и Японии в обеспечение поставок и займов 9 244 1/3 пудов золота, большая часть которого (около 70%) попала в руки американских и английских монополистов.

Американские и японские интервенты не ограничивались грабежом материальных ценностей, созданных трудящимися нашей Родины. Они стремились также прибрать к своим рукам природные богатства Дальнего Востока и Сибири. В Забайкалье японские империалисты договаривались с Семеновым о «продаже» им золотых и других приисков области, для чего Семенов специальным приказом подчинил своему «ведомству» золотые промыслы Нерчинского округа, серебряные и свинцовые рудники Зерентуя.

В Приморье американские интервенты сразу же захватили Сучанские каменноугольные копи и железнодорожную ветку, соединяющую эти копи с Владивостоком. Они поставили здесь отряд своих войск под командованием полковника Робинса и начали орудовать под вывеской американского Красного Креста. Американские предприниматели заключали выгодные сделки с белогвардейцами, закупая «по сходной» цене заявки на месторождения золота, железа, каменного угля и т. д. Империалисты США строили грандиозные планы хищнической эксплуатации и экономического закабаления Дальнего Востока и Сибири. В первых числах декабря 1918 г. в Соединенных Штатах Америки было организовано специальное предприятие для эксплуатации и грабежа природных богатств Советской России под названием «Русское отделение военно-торгового совета». Программа деятельности этого предприятия предусматривала экономическое закабаление России. Прежде всего американские империалисты стремились превратить в свою колонию оккупированные иностранными войсками и белогвардейцами Дальний Восток и Сибирь.

«Сибирь,— заявлял сенатор Шерман на заседании американского сената еще в июле 1918 г.,— это пшеничное поле и пастбища для скота, имеющие такую же ценность, как и ее минеральные богатства».

С целью «освоения» Дальнего Востока и Сибири и выкачивания богатств американские, японские и английские капиталисты открывали во Владивостоке и других городах филиалы банков, представительства и разного рода конторы иностранных промышленных и торговых фирм. Американское общество «Юровэто» открыло свои отделения во Владивостоке и Омске. Американская компания жатвенных машин, так называемая «Харвестер трест», имела свои отделения также в наиболее крупных городах Дальнего Востока и Сибири. Мак-Кормик и другие заправилы этой компании с согласия министра земледелия США послали в мае 1919 г. специальную комиссию «экспертов», которая должна была изучить возможности строительства на Дальнем Востоке американских заводов сельскохозяйственных машин.

Американские империалисты под видом помощи чехословацким мятежникам создали своего рода «штаб» по ограблению Дальневосточного края. Таким «штабом» являлась специальная комиссия, образованная в США. В нее входили: начальник управления военной промышленности Бернард Барух, начальник управления торговым флотом Эдвард Хертли и фабрикант сельскохозяйственного машиностроения Мак-Кормик.

Японские империалисты стремились не отстать от своих американских сообщников. В октябре 1918 г. в японском военном министерстве при участии крупнейших капиталистов был разработан проект устройства промышленных предприятий в Сибири на акционерных началах. В пункте 4 этого проекта было написано: «Как орган для устройства разных промышленных обществ в Сибири, вложения капитала и его оборота в Японии учреждается на основании японских законов Сибирское промышленное акционерное общество». Проект предусматривал «преимущественное (для японских подданных. — С. Ш.) перед другими право пользования необходимыми для предприятия природными средствами, а также обеспечение 10-летним заказом на изготовление этими компаниями предметов военной надобности».

На организацию подобного рода акционерных торгово-промышленных предприятий в Забайкалье японские интервенты «заключили» соглашение с Семеновым, причем сам Семенов и наиболее видные чины его штаба стали акционерами этих предприятий.

Английские капиталисты также пытались закрепиться на Дальнем Востоке. Английская фирма «Ланг и К°» намеревалась построить свои верфи около Владивостока. Английский капиталист Гунтер пытался приобрести акции общества «Тетюхе» и собирался строить завод по переработке серебро-свинцовой руды.

Рыболовные промыслы, лесные разработки, прииски, каменноугольные копи — все это постепенно становилось объектом эксплуатации и наживы иностранных империалистов. Караваны судов с награбленным добром нескончаемым потоком шли из портов Дальнего Востока за океан. Только за три месяца 1919 г. колчаковские власти выдали разрешение на вывоз за границу более 3 млн. шкурок ценной пушнины. Интервенты вывезли из Приморья в 1919 г. 14 млн. пудов сельдей. В 1921 г. этот вывоз возрос до 26 млн. пудов, что составило 75% всего улова. Начиная с 1918 г. они вывозили ежегодно через Владивосток свыше 1 млн. кубофутов леса.

Вместе с ценнейшими породами леса империалистические грабители вывезли огромные штабели железнодорожных рельсов и другое оборудование, находившееся на ст. Угольная. Они разграбили Владивостокский порт, Дальневосточное морское пароходство, вывезли имущество из кладовых Владивостокского железнодорожного узла и из военных складов около ст. Вторая Речка. В довершение всего американские интервенты помогли белогвардейцу адмиралу Старку увести из Владивостока восемь миноносцев и шесть подводных лодок Сибирской военной флотилии в Манилу (военно-морской порт США на Филиппинских островах).

Интервенты нанесли народному хозяйству Дальневосточного края огромный ущерб, который, по далеко не полным данным, составил почти 300 млн. рублей золотом. Полным ограблением и закабалением грозила интервенция Дальнему Востоку.

Экономическое «освоение» американскими, японскими и другими интервентами Дальневосточного края сопровождалось неограниченным произволом в области административного управления. Атамановщина, насаждаемая и поддерживаемая ими, являлась по существу открытой военно-террористической диктатурой кучки уголовно-политических авантюристов, деятельность которых как нельзя лучше отвечала требованиям американского и японского империализма. Жестоким подавлением всякого, даже самого слабого, протеста и гнусными расправами атаманы Семенов и Калмыков прокладывали путь американо-японским завоевателям. В то же время кровавый разбой, хищничество и мародерство этих атаманов, отсутствие какой бы то ни было законности служили прикрытием для темных дел, творимых американскими янки, японскими милитаристами и другими интервентами в оккупированном ими крае.

О том, что представляли собой Семенов и Калмыков и каков был характер их связи с иностранными захватчиками, можно судить даже по документам белых. В октябре 1918 г. помощник генерала Хорвата по военным вопросам генерал Иванов-Ринов телеграфировал начальнику штаба верховного главнокомандующего сибирской армией:

«Положение на Дальнем Востоке таково: Хабаровск, Нижний Амур и железная дорога Хабаровск — Никольск заняты атаманом Калмыковым, которого поддерживают японцы, за что Калмыков предоставляет им расхищать неисчислимые ценности Хабаровска. Японцы в свою очередь предоставляют Калмыкову открыто разбойничать, именно: разграбить хабаровский банк, расстреливать всех, кого захочет, смещать и назначать начальников окружных управлений Хабаровска и осуществлять самую дикую диктатуру. Семенов, поддерживаемый также японцами, хотя и заявляет о своей лояльности в отношении командного состава и правительства, позволяет своим бандам также бесчинствовать в Забайкалье, именно: реквизировать наши продовольственные грузы, продавать их спекулянтам, а деньги делить между чинами отрядов».

Ничем почти не отличались от Семенова и Калмыкова и администраторы Колчака, открыто поддерживаемые американскими и английскими интервентами.

Приморский генерал-губернатор Розанов, сменивший Хорвата, был не менее известен своими дикими расправами с мирным населением. Находясь в Енисейской губернии, он издал приказ о поголовном уничтожении всего взрослого мужского населения и сожжении сел, оказывавших сопротивление белогвардейским карательным отрядам. Каждого десятого из жителей, отказавшихся дать сведения о партизанах, Розанов приказывал расстреливать. Этот же «метод», при содействии американских и японских войск, применял он и против сучанских горняков и крестьян в Приморье.

Неисчислимые жертвы, гибель десятков тысяч русских людей, тысячи сожженных сел и деревень, полное разорение края принесла иностранная интервенция Дальнему Востоку.

Захватив власть, интервенты и белогвардейцы прежде всего начали расправу с советскими и партийными работниками, с красногвардейцами и людьми, заподозренными в сочувствии Советской власти. В дальнейшем репрессиям подвергались все, кто не желал склонять голову перед иностранными захватчиками.

По данным так называемого «юридического отдела» калмыковского отряда, только в Приамурье, находившемся под совместной оккупацией японских и американских интервентов, за несколько месяцев было уничтожено 7 тысяч советских людей. В Хабаровске за время интервенции население уменьшилось с 52 тысяч до 30 тысяч человек.

«Желтый поезд» атамана Калмыкова — прислужника американо-японских интервентов, выкрашенный под цвет лампасов уссурийского казачества, курсировал между Хабаровском и Владивостоком для устрашения местного населения и «наведения порядка» в окрестных селениях. Калмыковцы хватали первых попавшихся ни в чем неповинных людей и подвергали их жестоким истязаниям в «вагоне смерти».

Не поддается никакому учету количество зарубленных и замученных в семеновских застенках Забайкалья, наиболее крупными из которых являлись Даурский, где подвизался подручный Семенова барон Унгерн, и Маккиавеевский, названный жителями «мясорубкой», так как трупы, вывозившиеся из него, представляли собой кровавое месиво. Об одной из таких злодейских расправ, совершенных на ст. Адриановка, присутствовавший при этом американский полковник Морроу писал следующее: «Пленники, наполнявшие целые вагоны, выгружались, затем их вели к большим ямам и расстреливали из пулеметов... Апогеем казней было убийство за один день пленных, содержавшихся в 53 вагонах, всего более 1600 человек».

Подобные же расправы над мирным населением производились и атаманами Гамовым и Кузнецовым в Благовещенске, где переполненные тюрьмы время от времени «разряжались» массовыми расстрелами заключенных.

Организаторами этих кровавых расправ являлись интервенты и послушные им во всем белогвардейские атаманы.

Только в Амурской области за несколько месяцев 1919 г. карательные отряды японских интервентов и белогвардейцев сожгли свыше 25 селений. В приморском селе Ивановке погибло в огне около 400 женщин, стариков и детей.

Американские оккупанты, выдавая себя за поборников демократии и сторонников «невмешательства в русские дела», «черновую работу» карателей обычно оставляли для белогвардейцев и японской военщины. Но иногда они и сами принимали участие в расправах над мирным населением. В Приморье до сих пор помнят о злодеяниях, совершенных американскими захватчиками в годы интервенции.

Один из участников партизанской борьбы на Дальнем Востоке А. Я. Яценко в своих воспоминаниях рассказывает о чудовищной расправе американских и японских интервентов над жителями села Степановка. Как только партизаны ушли из села, в него ворвались американские и японские солдаты и учинили неслыханный разгром. «Запретив кому бы то ни было выходить на улицу, они закрыли снаружи двери всех домов, подперев их кольями и досками. Затем они подожгли шесть домов с таким расчетом, чтобы ветер перебросил пламя на все остальные избы. Перепуганные жители стали выскакивать из окон, но тут интервенты принимали их на штыки. По всему селу в дыму и пламени рыскали американские и японские солдаты, стараясь никого не выпустить живым. Страшная картина разгрома предстала перед нашими глазами в Степановке, когда мы вернулись в нее: от изб остались кучи обугленного дерева, и всюду на улицах, на огородах лежали трупы заколотых и расстрелянных стариков, женщин и детей».

Другой участник партизанской борьбы, командир партизанского отряда А. Д. Борисов рассказывает о том, как американские интервенты обстреливали из бронепоезда село Анненки. «Приблизившись к выемке (железнодорожной —С. Ш.), они открыли орудийный огонь по селу. Обстрел крестьянских домов они вели долго и методично, причинив большой ущерб жителям. Несколько ни в чем неповинных крестьян было ранено».

Неопровержимых фактов и показаний, свидетельствующих о кровавых расправах, диких зверствах и чудовищных преступлениях по истреблению советских людей, совершенных интервентами и их белогвардейскими агентами, можно было бы привести бесчисленное множество. Все они говорят о том, что захватническая политика империалистов, проводившаяся на Дальнем Востоке в годы интервенции и гражданской войны, мало чем отличалась от политики немецких фашистов в оккупированных ими странах в более позднее время. Это говорит также и о том, что зверства, совершавшиеся в 1950—1953 гг. американскими агрессорами в Корее, не являются для них чем-то новым. Уже во время интервенции против молодого Советского государства их основным методом борьбы против свободолюбивых народов являлся метод уничтожения мирного населения и тактика «выжженной земли».

Однако русские рабочие и крестьяне не склонились перед интервентами и их белогвардейскими союзниками. Советский народ, руководимый Коммунистической партией, разгромил империалистических агрессоров и силы внутренней контрреволюции, отстоял свою свободу и независимость.

Позже, в годы второй мировой войны, еще более наглядный и убедительный урок претендентам на мировое господство был преподан советским народом и его Вооруженными Силами, наголову разгромившими германский фашизм и японский империализм.

Организация партизанской борьбы против интервентов и белогвардейцев на Дальнем Востоке в 1918—1919 гг.

Террористический режим интервентов и белогвардейцев с первых же дней встретил сопротивление со стороны трудящихся Дальнего Востока. Это сопротивление выражалось в форме массовых протестов, выступлений и восстаний. Рабочие промышленных центров, в особенности таких, как Владивосток, сразу же вступили в непримиримую борьбу с реакцией.

Вдохновителем и организатором народной борьбы против контрреволюции явилась Коммунистическая партия. Центральный Комитет Коммунистической партии, непосредственно руководя этой борьбой, призывал трудящихся к беззаветной защите завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, к решительному отпору наглым захватчикам, вторгнувшимся на советскую землю. В. И. Ленин в ноябре 1918 г. говорил: «Во всяком случае задача, которая перед нами стоит, — это отчаянная борьба с англо-американским империализмом. Он почувствовал, что большевизм стал мировой силой, и именно потому старается удушить нас с максимальной быстротой, желая сначала расправиться с русскими большевиками, а потом со своими собственными». Руководствуясь указаниями Центрального Комитета партии, коммунисты Дальнего Востока развернули огромную работу. Из глубокого подполья они руководили забастовками и стачками рабочих. Под руководством коммунистов рабочие срывали изготовление военных заказов и доставку боевых грузов на фронт, подрывали тыл врага. Коммунисты создавали партизанские отряды, снабжали их оружием, боеприпасами, выделяли агитаторов, пропагандистов, организаторов, вели пропаганду среди крестьян, указывали пути освобождения от оккупантов.

Среднее крестьянство, являвшееся наиболее многочисленным на Дальнем Востоке, и даже часть зажиточных крестьян, испытав на себе кровавый разгул, бесправие и произвол интервентов и белогвардейцев, все решительнее становились на путь революционной партизанской борьбы, указанный Коммунистической партией.

Пожалуй, нигде в период интервенции и гражданской войны партизанское движение в России не достигало такого мощного размаха, как на Дальнем Востоке и в Сибири.

Это объясняется главным образом тем, что на Дальнем Востоке и в Сибири трудовое население вплотную столкнулось с иностранными империалистическими хищниками и непосредственно ощутило опасность иностранного порабощения, идущего рука об руку с внутренней контрреволюцией. Известную роль сыграло также и то обстоятельство, что дальневосточный крестьянин (так же как и сибирский), непосредственно не испытывавший помещичьего гнета царской России, тем более не мог примириться с теми порядками насилия и произвола, которые насаждали Колчак, Семенов, Калмыков и стоявшие за ними интервенты.

Исключительно велика заслуга Коммунистической партии в деле организации партизанской борьбы на Дальнем Востоке и в ее победоносном исходе. Центральный Комитет партии, несмотря на исключительные трудности, связанные с наличием фронтов, отрезавших Дальний Восток от центра Советской республики, установил и постоянно поддерживал связь с подпольными партийными организациями Дальнего Востока. Через специальных уполномоченных Центральный Комитет информировал дальневосточные партийные организации о положении на фронтах Советской республики, о победах Красной Армии, об очередных задачах партии. 19 июля 1919 г. Центральный Комитет утвердил специальный план развертывания партизанской борьбы в Сибири. Для улучшения непосредственного руководства борьбой против интервентов было создано Дальбюро ЦК РКП (б).

Благодаря помощи Центрального Комитета дальневосточные большевистские организации, несмотря на огромные трудности работы после временного поражения Советской власти, быстро перестроились. Для руководства борьбой против интервентов и белогвардейцев сразу же были созданы три областных подпольных центра — во Владивостоке, Хабаровске и Благовещенске. Однако наличие крупных гарнизонов войск интервентов и жестокий террор неизбежно суживали работу партийных организаций в городах, поэтому центр тяжести этой работы переносился на периферию.

Значительные и лучшие силы коммунистов работали в деревнях и селах. Здесь, держа связь с городом, коммунисты вели энергичную работу с массами, поднимая самые широкие слои трудового крестьянства и казачества на народную войну против интервентов и их белогвардейских приспешников.

Развертывая партизанское движение как наиболее целесообразную форму революционной борьбы в создавшихся в 1918—1919 гг. на Дальнем Востоке условиях, коммунисты вносили в это движение боевые традиции нашей партии, ее опыт, твердую дисциплину, политическую выдержанность и целеустремленность. Лозунги Коммунистической партии и Советского правительства были и лозунгами партизанского движения. Дальневосточные партизаны всегда рассматривали себя как борцов единой армии рабочих и крестьян, которая ведет смертельную борьбу на многочисленных фронтах, отстаивая власть Советов.

В. И. Ленин, отмечая беззаветное мужество трудящихся в борьбе с интервентами в Восточной Сибири, в июле 1919 г. писал: «...русские крестьяне оказывают разбойникам-капиталистам Японии и Соединенных Штатов Северной Америки геройское сопротивление».

Основная задача и методы революционной борьбы против белогвардейской диктатуры и иностранной интервенции в Сибири и на Дальнем Востоке были определены по указанию Центрального Комитета партии на третьей подпольной Сибирской областной партийной конференции, состоявшейся 20—21 марта 1919 г. в Омске. На ней присутствовали также представители большевистских организаций Владивостока, Благовещенска, Верхнеудинска.

В резолюции Сибирской партийной подпольной конференции по тактическим вопросам указывалось: «Методы революционной борьбы в Сибири определяются необходимостью уничтожения вооруженной силы буржуазной реакции и практикой борьбы, усвоенной и применяемой в данное время массами, и обстановкой борьбы в условиях военной диктатуры: 1) главный метод — организованное вооруженное восстание рабочих, крестьянских и солдатских масс, имеющее целью установить в обширных районах и, если возможно, во всей Сибири Советскую власть; 2) всесторонняя поддержка стихийно начинающихся восстаний крестьянских, рабочих и солдатских масс и введение этих восстаний в организационное русло с целью возможно большего расширения базы восстания и восстановления в районах Советской власти; 3) партизанская война, вовлекающая массы в активную борьбу, отвлекающая значительные силы белых на поддержание «порядка», уничтожающая пути и средства сообщения, запасы снабжения, дезорганизующая тыл противника; 4) саботаж во всех областях хозяйственной жизни страны, парализующий организацию и передвижение боевых сил белых; 5) усиленная агитация среди рабочих, крестьянских и, самое важное, солдатских масс, подталкивающая их к активной борьбе и разлагающая организованную живую силу противника в тылу и на фронте; 6) агитация среди иностранных военных частей, находящихся в Сибири».

По организационному вопросу конференция приняла «Устав Российской Коммунистической партии (большевиков) для Сибири и Урала». Этот устав не заменял существовавшего Устава партии, а являлся скорее временным руководством для партийных организаций Урала и Сибири, вынужденных вести работу в специфических условиях подполья и отрыва от Советской России.

В принятом уставе определялась структура партийных организаций и боевых органов партии. В целях более оперативного руководства подпольной работой при областном Сибирском комитете создавались два бюро: Урало-Сибирское и Восточно-Сибирское. Последнее должно было охватывать Верхнеудинск, Читу и районы, расположенные к востоку от Читы. При бюро создавались областные военно-революционные штабы, крестьянские секции, секции Красного Креста и паспортные бюро.

На местах все члены партии разбивались на десятки или пятки, которые выбирали своего десятского или пяткового. На конференции десятских (пятковых) избирался общегородской (или общезаводской) комитет. В организациях, имевших значительное количество членов партии, создавались районы и выбирались, помимо общегородского, районные комитеты.

При общегородском и районных комитетах партии также создавались военно-революционные штабы, крестьянские секции, секции Красного Креста и паспортные бюро.

Устав определял структуру и порядок работы военно-революционных штабов. Общегородские штабы состояли из следующих отделов: мобилизационно-организационного, снабжения, разведки, связи, оперативного, санитарного.

Устав четко разграничивал обязанности каждого отдела военно-революционного штаба, а также функции крестьянских секций, Красного Креста и паспортного бюро.

Работа всех звеньев партийной организации должна была строиться на основе жесткой централизации, а штабов — на началах военной дисциплины. Значительное внимание в уставе было уделено конспирации, несоблюдение которой каралось военно-полевым партийным судом.

Конференция утвердила также специальную инструкцию «По организации деревенских комитетов, крестьянских штабов и отрядов». Для успешной подготовки восстания и развертывания партизанской борьбы эта инструкция предусматривала создание в каждой деревне тайного революционного комитета из 5—10 грамотных и способных земледельцев и ремесленников. При этом в первую очередь должны были привлекаться старые фронтовики, бывшие во время революции на фронте и в больших городах и состоявшие там в партийных большевистских и солдатских организациях.

Деревенские комитеты должны были объединяться и создавать районные революционные штабы, связанные непосредственно с губернским или областным военно-революционным штабом, организуемым партийным комитетом.

Члены районного штаба могли быть выбраны на съезде делегатов от деревенских комитетов или назначены губернским (областным) военно-революционным штабом, который окончательно определял место действий районного штаба. Районный штаб мог иметь отделы: 1) оперативный—для руководства действиями партизанских отрядов, 2) связи, 3) разведки. В момент развертывания повстанческого движения районный штаб во главе с председателем — комиссаром губернского или областного штаба мог стать военно-революционным комитетом, взяв на себя всю полноту военной и гражданской власти в своем районе.

Партизанские отряды рекомендовалось создавать из проверенных и активно сочувствующих Советской власти крестьян, представителей национальных меньшинств, красноармейцев, бежавших из плена, скрывающихся в деревнях рабочих, а также из призывников, уклоняющихся от мобилизации в белую армию. Наряду с организацией партизанских отрядов районные штабы должны были приобретать оружие, боеприпасы и другие военные материалы, а также заготовлять продовольствие, фураж, подготавливать транспортные средства.
В другой инструкции «для революционно-партизанских и повстанческих отрядов», также принятой на конференции, указывались боевые задачи отрядам. Они должны были: «а) захватывать склады оружия и снаряжения на линии ж. д. в слабо охраняемых городах; б) захватывать денежные средства в местах хранения крупных сумм... ; в) разрушать средства и пути сообщения и передвижения противника — подрывать мосты, разрушать линию ж. д., уничтожать пароходы, баржи, разрушать станции, мастерские со всеми их техническими приспособлениями, уничтожать телеграф, взрывать шахты и т. д., уничтожать предметы продовольствия противника; г) готовить крестьян к революционной мобилизации и в случае надобности их мобилизовать, уничтожать отдельные отряды белых; д) помогать ближайшим другим партизанским отрядам, причем мелкие отряды должны стремиться объединиться для выполнения более серьезных операций, захватов».

При распространении своего влияния на обширные районы группы партизанских отрядов обязывались создавать в этих местах органы Советской власти. Обращалось внимание на установление правильных взаимоотношений партизанских отрядов с местным населением, исключающих проявление какого бы то ни было произвола.

Особое значение инструкция придавала установлению твердой военной дисциплины в партизанских отрядах и во всей системе партизанского движения. Она требовала беспрекословного выполнения приказов вышестоящих штабов, комитетов и командиров отрядов.

В инструкции указывалось, что каждый отряд должен организовать из трех или пяти человек Полевой революционный суд, который рассматривает дела белогвардейцев, контрреволюционеров и провинившихся членов партизанских отрядов. Суд имел право выносить приговоры вплоть до смертной казни.

Таким образом, третья Сибирская партийная конференция, руководствуясь указаниями Центрального Комитета Коммунистической партии, не только поставила общую цель революционной борьбы против белогвардейской диктатуры и интервентов в Сибири и на Дальнем Востоке, но и дала детальные практические указания по организации и руководству вооруженным восстанием и партизанским движением как главными формами этой борьбы в создавшихся условиях.

Решения конференции, отражавшие и обобщавшие опыт самих масс, нашли широкое применение в работе партийных организаций на местах. Руководствуясь этими решениями и применяя их в соответствии с конкретной обстановкой областей Дальнего Востока, партийные организации края развернули подлинно народную войну против иноземных захватчиков и их белогвардейских пособников.

Партизанское движение в Амурской области в 1918—1919 гг.

Одно из важнейших мест в общем ходе революционной борьбы трудящихся Дальнего Востока против белогвардейцев и интервентов принадлежит партизанскому движению в Амурской области. Здесь оно начало развертываться несколько раньше, чем в других областях.

Остатки красногвардейских отрядов, партийные и советские организации, отходя под натиском белых и интервентов из-под Читы и Хабаровска, сосредоточивались на Амуре — в Благовещенске и Свободном. Эти пункты были последними островками, где дольше всего удерживалась Советская власть. После падения Советов и в этих городах группы красногвардейцев, партийных и советских работников отходили далее на север по рекам Зея, Селемджа, рассеиваясь по таежным населенным пунктам. Эти группы явились первыми организаторами партизанского движения на Амуре.

Уже в октябре 1918 г. в таких селах, как Жариково, Ивановка, Ильиновка, Борисоглебка и других, под руководством Благовещенского подпольного областного комитета партии образовались подпольные организации, поставившие своей целью создание отрядов самообороны и осуществление руководства партизанским движением.

19 октября 1918 г. крестьяне поселка Средне-Белое первыми вступили в бой с белогвардейским отрядом, прибывшим для изъятия оружия, и разбили его. Подошедшее к белым подкрепление также потерпело неудачу.

К концу ноября 1918 г. в Амурской области наметились три основных центра по руководству борьбой: подпольный штаб в Благовещенске, штаб 1-го района на территории западнее реки Зея и штаб 2-го района на территории восточное Зеи. Штаб 1-го района располагался в тайге в верховьях реки Юхты; штаб 2-го района не имел постоянного места — он переходил из села в село.

Благовещенский штаб, возглавляемый коммунистом Ф. Н. Мухиным, должен был руководить борьбой трудящихся против интервентов и белогвардейцев во всей области. Одной из задач этого штаба являлась подготовка к освобождению Благовещенска. Однако вследствие жестокого террора подпольному штабу не удалось стать главным руководящим центром. Основная работа была перенесена в районные штабы, и сам Мухин стал во главе штаба 2-го района.

Взяв курс на массовый характер движения, районные штабы проводили большую агитационную и пропагандистскую работу. Они собирали сельские сходы, на которых крестьяне принимали резолюции с требованиями восстановить Советы, заявляли о поддержке штабов и готовности выступить по их приказу на борьбу с интервентами и белогвардейцами. В течение октября—декабря 1918 г. было проведено свыше 100 таких сельских сходов.

Собирая подобные резолюции, штабы предполагали при помощи их потребовать от консульского корпуса увода из края без кровопролития всех войск интервентов; не допустить влияния белогвардейцев на население области и вовлечь все крестьянское население в активную борьбу против интервентов и белогвардейцев. Одновременно ставилась задача добиться от крестьян выполнения распоряжений штабов и саботирования приказов белогвардейских властей в отношении мобилизации людей, лошадей, подвоза хлеба и других продуктов, а также дров, фуража, вооружения и т. п.

От сельских сходов переходили к организации крестьянских съездов.

14 декабря в селе Сахатино состоялся съезд крестьян, на который собралось около 30 делегатов из 24 сел. Съезд обсудил вопросы текущего момента и партизанского движения. После окончания съезда был организован партизанский отряд в 60 человек. 19 декабря в селе Борисоглебка собрался 1-й подпольный съезд крестьянства Амурской области. Обсудив приказ белых властей о разоружении крестьян, съезд принял решение не подчиняться этому приказу, а в случае насильственного изъятия оружия всем, как одному, восстать против белогвардейского правительства.

Опираясь на решения сходов и крестьянских съездов, районные штабы вели деятельную подготовку к вооруженной борьбе.

В конце декабря 1918 г. и первых числах января 1919 г. были созваны районные подпольные съезды, на которых обсуждались вопросы о подготовке к восстанию, о концентрации всех сил вокруг штабов, а также мобилизационные и продовольственные вопросы. На съездах были приняты решения о составе штабов и утверждено разделение Амурской области в отношении организации партизанского движения на два района. Такое решение, в частности, было принято на съезде Зазейского района, происходившем в селе Ильиновка, где был выбран штаб 2-го района.

Так от самых начальных форм работы — созыва сельских сходов — совершался переход к более высоким формам организации вооруженных сил партизанского движения и подготовке восстания во всей области.

Толчком к вооруженному выступлению послужило восстание крестьян в селе Мазаново, вспыхнувшее 7 января 1919 г. в результате издевательств интервентов над местными жителями. Хотя это восстание, по мнению руководителей партизанского движения, было преждевременным, но, уступая настойчивым требованиям восставших, Сахатинский волостной штаб отдал приказ о немедленной мобилизации своих сил. Около 1 000 вооруженных партизан выступили в тот же день на помощь мазановцам, разгромили японский отряд и, заняв село, восстановили в нем Советскую власть. В мазановском бою было убито 60 японцев; остальные бежали в г. Свободный. Одновременно партизаны разгромили казачий карательный отряд и освободили арестованных этим отрядом 11 рабочих.

Советская власть существовала в Мазанове три дня. 9 января интервенты и белогвардейцы направили против повстанцев значительные силы и снова захватили Мазаново, подвергнув жестокой расправе оставшихся в нем жителей. Они расстреляли орудийным огнем село Сахатино и выжгли близлежащие села. За несколько дней интервенты убили более 300 мирных жителей; остальные бежали в тайгу. Зверская расправа иностранных палачей в Мазаново и Сахатино всколыхнула население других сел. Нарастало массовое выступление во многих пунктах области.

19 января в деревне Красный Яр собрался 2-й подпольный съезд повстанческих организаций Амурской области, созванный штабом 2-го района. На него прибыло свыше 40 делегатов. Съезд обсудил вопросы организации революционных сил в городе и области, создания революционного комитета 2-го района и избрал областной военно-революционный штаб, которому было поручено вести подготовку к восстанию и освобождению Благовещенска. На съезде развернулись прения по вопросу о том, начать ли восстание немедленно или подождать, пока все силы будут объединены под общим руководством и выступление можно будет провести по единому разработанному плану. Было принято решение форсировать восстание. Этому способствовало сообщение о том, что под Воскресеновкой группа партизан столкнулась с интервентами. После съезда все его участники во главе с вновь избранным областным военно-революционным штабом и с партизанским отрядом в 300 человек двинулись на соединение с воскресеновскими повстанцами. По пути они поднимали восстания в других деревнях, арестовывали белую милицию, уничтожали белогвардейцев. Силы партизан росли за счет присоединявшихся к ним в пути крестьян, вооруженных берданками и припрятанными винтовками.

Для подавления разраставшегося повстанческого движения интервенты двинули в область крупные силы из состава 14-й японской пехотной дивизии. В первых числах февраля 1919 г. произошло несколько столкновений партизан 2-го района с японскими войсками. Наиболее крупным из них было столкновение 4 февраля 1919 г. под Виноградовской заимкой.

Партизаны 2-го района имели к этому времени около 2 тыс. человек под командованием И. Безродных. Этими силами они устроили засаду японо-белогвардейскому отряду, насчитывавшему 500 человек пехоты, два эскадрона конницы с двумя пулеметами и двумя орудиями. Вооружение партизан было самое различное — от шомпольных дробовиков до трехлинейных винтовок; артиллерии и пулеметов не было совсем. Однако численное превосходство и удобные позиции, занятые в лощине, по которой пролегал путь вражеского отряда, давали основание надеяться на успех. Но преждевременный выстрел по головной походной заставе противника сорвал замысел партизанского командования, намеревавшегося пропустить вперед разведку и охранение врага и нанести внезапный удар по его основной колонне. Японцы развернули свои главные силы и под прикрытием артиллерийского огня начали наступление. Партизаны встретили их сильным и метким ружейным огнем. Первая цепь противника была полностью уничтожена. Японцы выдвинули вторую цепь. Но и эта цепь, продвинувшись несколько дальше первой, вынуждена была залечь на открытой снежной поляне, представляя прекрасную мишень. Огонь партизан не давал противнику возможности подняться. Бой принял затяжной характер и длился около пяти часов. Израсходовав ограниченный запас патронов, партизаны отступили, но и японцы, понеся огромные потери, также начали отходить. Противник потерял около 400 человек убитыми, в том числе двух офицеров. Потери партизан были значительно меньше — 36 убитыми и 18 ранеными.

После боя под Виноградовской заимкой партизаны стали ждать сообщений о начале восстания в Благовещенске, чтобы двинуться туда. Областной военно-революционный штаб планировал ворваться в Благовещенск хотя бы на несколько дней, чтобы пополнить скудное вооружение партизан за счет военных складов. Не получив ожидаемых сообщений, штаб отменил наступление на город, так как считал, что без поддержки изнутри взять Благовещенск, при наличии в нем крупного японского гарнизона, невозможно. Поэтому было решено оттянуть силы на север и двигаться на соединение с партизанами 1-го района, захватывая по пути населенные пункты с небольшими гарнизонами интервентов и постепенно увеличивая за их счет боевые запасы.

Однако, несмотря на безрезультатный исход первого крупного столкновения с японскими войсками, силы партизан быстро росли. К партизанам присоединялись восставшие крестьяне окрестных сел и деревень.

В 10-х числах февраля была установлена связь со штабом 1-го района, располагавшимся в деревне Мал. Пера. Получив сообщения о событиях во 2-м районе, штаб 1-го района развернул деятельную подготовку к восстанию. Было решено объявить мобилизацию всех трудоспособных трудящихся крестьян в возрасте от 18 до 45 лет, ввести на территории района осадное положение и создать военно-полевой суд. Намечалось нанести двойной удар силами 1-го и 2-го районов по гарнизону интервентов в г. Свободном. Однако из-за несогласованности действий операция по овладению г. Свободным не состоялась. 14 февраля 1919 г. в деревне Мал. Пера произошло объединение партизанских сил обоих районов в партизанскую армию, в связи с чем была проведена реорганизация штабов и командования, выбран военный совет. Численность партизанской армии достигала 8 тыс. человек. Командующим армией был выбран Драгошевский.

Между тем японское командование решило окружить район концентрации главных партизанских сил и предприняло одновременное наступление с нескольких направлений. Из Благовещенска направлялся 32-й пехотный полк, из Свободного по железной дороге двигался сильный отряд японо-белогвардейцев, по Серебрянскому и Ново-Ивановскому трактам — отряд японцев, по Шимановскому тракту — отряд белоказаков. Все пути отхода партизанской армии были заняты противником. Она оказалась в кольце. Оставался один выход — пробиться через Амурскую железную дорогу и уйти на север.

Выходя из окружения, партизанская армия натолкнулась в районе деревни Чудиновка и разъезда Юхта на крупные силы японцев. В 20-х числах февраля здесь развернулись жаркие бои, завершившиеся победой партизан. В этих боях партизаны, в отличие от Виноградовского боя, показали большую организованность и гибкость тактики. В этом отношении особый интерес представляет бой под Чудиновкой. Японцы устроили на пути движения партизанской армии засаду на сопках восточного берега реки Перы в составе пехотного батальона с двумя орудиями. Партизанская разведка обнаружила противника. В сильный мороз под прикрытием густого тумана, поднимавшегося с речной наледи, партизаны частью сил обошли вражескую засаду, внезапным ударом с тыла захватили батарею, а затем атаковали японцев с фронта. Разгром противника был довершен своевременно введенной в бой конницей.

Для того чтобы восстановить положение, японское командование направило к разъезду Юхта семь эшелонов своих войск и два бронепоезда. В результате ожесточенного боя, продолжавшегося семь часов, партизанская армия все же прорвалась через железную дорогу и вышла в район Желтого Яра.

В боях под Чудиыовкой и Юхтинским разъездом японцы потеряли свыше 1 200 человек убитыми (в том числе одного генерала) и более 1 000 ранеными. Потери партизан составляли 142 человека убитыми и 200 ранеными. Партизаны захватили два 3-дюймовых орудия, более тысячи винтовок, 15 тыс. патронов и другое военное имущество.

Победа, одержанная при прорыве вражеского кольца, вселила в партизан уверенность в своих силах. В конце февраля военный совет партизанской армии решил перейти к наступательным действиям и двинуться к Благовещенску.

Двигаясь по густонаселенным районам, армия получала возможность увеличивать свои силы за счет присоединения мелких партизанских отрядов, действовавших на огромной территории Амурской области, вне оперативной связи с главной армией. Таких отрядов в феврале 1919 г. насчитывалось 15—20 общей численностью в полторы—две тысячи человек.

В конце февраля партизаны провели два больших боя с интервентами. В первом бою под деревней Белогоркой интервенты были разгромлены. Наскочив на партизанскую засаду, они потеряли свыше 400 человек убитыми, одно орудие, два пулемета и весь обоз. В бою под деревней Павловкой противнику, имевшему превосходство в артиллерии и пулеметах, удалось выйти во фланг партизанских позиций. Партизаны понесли потери и были вынуждены отступить.

В первых числах марта белогвардейская контрразведка раскрыла подпольный большевистский комитет в Благовещенске. Провокатор Розенблат выдал Ф. П. Мухина, за голову которого была обещана крупная сумма, а вместе с ним и других коммунистов. 7—8 марта белогвардейцы арестовали 66 руководящих подпольных работников. 9 марта Ф. Н. Мухин был убит белогвардейцами по дороге в тюрьму. Провал подпольного центра в Благовещенске и убийство Мухина явились тяжелой утратой для партизанского движения и всего трудящегося населения Амурской области.

Но эта утрата не ослабила воли к борьбе с интервентами. Партизанская армия продолжала действовать и укрепляться. После боя под Павловкой она проделала огромный переход по Зейско-Бурейской равнине, двигаясь по маршруту Песчано-Озерское — Чуевка — Тамбовка — Гильчин — Михайловка — Кивдинские каменноугольные копи. В районе копей армия провела ряд мелких стычек с противником и, присоединив к себе несколько сот горняков, двинулась по направлению к ст. Завитой. Выход на железную дорогу был обусловлен необходимостью пополнить за счет вражеских гарнизонов и складов истощившийся запас боеприпасов, а также нарушить переброску неприятельских войск и грузов.

После налета на ст. Екатеринославку партизаны двинулись к ст. Бочкарево.

28 марта 1919 г. партизанская армия предприняла наступление на Бочкарево с двух сторон и после жестокого боя овладела частью населенного пункта. В этом бою японо-белогвардейский гарнизон потерял около 450 убитыми и ранеными. Однако японцы успели вывезти из Бочкарево склады вооружения и продовольствия. Партизаны, израсходовавшие последние боевые запасы, оказались в тяжелом положении. Ввиду начавшихся весенних полевых работ военный совет и штаб решили распустить армию по домам, оставив на летний период небольшие конные отряды «особого назначения», которые должны были нарушать железнодорожное сообщение и связь противника.

С выходом партизан в апреле 1919 г. к селу Натальино (на реке Зея) остатки армии были распущены. Военный совет объявил, что по окончании летних работ вновь будет проведена мобилизация всех сил для захвата Благовещенска.

Так закончился первый период партизанской борьбы в Амурской области — период организации и развертывания повстанческого движения на огромной территорий. Из небольших подпольных ячеек создавались партизанские отряды. Объединяясь вокруг организующих центров — районных штабов, эти отряды выросли в настоящую партизанскую армию, насчитывавшую к весне 1919 г. свыше 10 тыс. активных бойцов и имевшую единое командование. Партизаны нанесли интервентам и белогвардейцам значительные потери, истребив до 17 600 человек. Были скованы значительные силы врага, который, несмотря на превосходство в численности и вооружении, оказался в конечном счете бессильным задушить разраставшееся движение.

Но вместе с тем первый период партизанской борьбы на Амуре выявил ряд существенных недочетов:

— партизанская армия недостаточно парализовала железную дорогу и телеграфную связь врага;

— во время боев и переходов слабо поддерживалась связь с центрами и отдельными отрядами партизан;

— армия имела малочисленную кавалерию и очень большой обоз (до 3 тыс. повозок), что затрудняло маневр;

— командный состав выбирался, а не назначался;

— была слабо организована разведка противника (на удалении не более 20—40 км);

— недостаточно была развернута агитация среди солдат вражеских частей;

— слабо конспирировалась работа штабов, в результате чего армия теряла активных работников и противник имел возможность обнаруживать местонахождение партизанских сил.

Опыт показал также, что создание больших, малоподвижных партизанских соединений, оперирующих на оккупированной противником территории компактной массой, нецелесообразно.

Оккупанты, обладая численным превосходством и удерживая в своих руках важнейшие дороги, имели возможность изолировать такую партизанскую армию и блокировать ее. Неприемлемыми оказались и многие из тех методов и приемов борьбы, которые свойственны действиям регулярной армии в условиях резко очерченной линии фронта, в частности позиционные формы боевых действий.

Поэтому перед руководителями партизанского движения встала задача реорганизовать партизанские отряды и изменить тактику их действий, что потребовало большой и кропотливой работы.

Летом 1919 г. на территории Амурской области было несколько мелких отрядов партизан. Деятельность их была преимущественно диверсионной. Только некоторые из них, более крупные по своему составу, такие, как отряд «Черный ворон», отряд «Старика»[6], имели несколько стычек с японо-белогвардейцами.

Одновременно проводилась подготовка к новой осенне-зимней кампании. В середине августа в деревне Албазиновке состоялся созванный по инициативе коммунистов съезд представителей партизанских отрядов Амурской области.

На съезде был избран новый руководящий орган партизанского движения — Областной военно-полевой коллектив народной армии. Съезд поручил вновь избранному руководству установить связь с подпольным штабом в Благовещенске и со всеми отрядами области и принял новый план действий. Съезд поставил перед партизанскими отрядами основную тактическую задачу: дезорганизовывать и подрывать вражеский тыл путем разрушения железных дорог и линий связи, уничтожать карательные экспедиции интервентов и белых путем организации засад.

Большое внимание съезд уделил развертыванию агитационно-пропагандистской работы среди населения. Для этой цели был организован при военно-полевом коллективе пропагандистско-издательский отдел, который начал выпускать газету «Красный клич».

Выполняя решения съезда, Областной военно-полевой коллектив реорганизовал районное руководство партизанским движением.

Вся область была разделена на четыре района: первый — между реками Зеей и Томью; второй — между реками Томыо, Зеей, Амуром и Буреей; третий — между реками Бурсей и Архарой; четвертый — в междуречье Амура и Зеи. Руководство каждым районом осуществлял районный военно-полевой коллектив. Основной боевой единицей признан был отдельный партизанский отряд численностью не свыше 200 человек. Отряды объединялись по своим районам в четыре армии без промежуточных инстанций (полков, бригад, дивизий и т. п.). Военно-полевой коллектив пополнил старые и сформировал новые партизанские отряды, обратив особое внимание на повышение их боеспособности и дисциплины. Были организованы специальные команды по разрушению железных дорог, а также заградительные отряды для нарушения работы вражеского судоходства.

В конце августа штаб Областного военно-полевого коллектива разработал план грандиозной операции одновременного разрушения Амурской железной дороги на протяжении около 1 500 км от ст. Ерофей Павлович до ст. Бира. Эта операция под названием «капитальный ремонт Амурки» имела целью вывести из строя Амурскую железную дорогу и одновременно проверить способность партизан к проведению крупных операций подобного рода. Штаб проделал колоссальную подготовительную работу. Все участки дороги подверглись детальному изучению и описанию. Отрядам были заранее указаны исходные районы, маршруты движения и объекты нападения. Подготовка к операции завершилась инструктивным совещанием командиров отрядов.

В ночь на 30 августа 1919 г. на протяжении сотен километров Амурской железной дороги загорелись железнодорожные мосты и путевые сооружения. Только на перегоне Архара — Есауловка было сожжено 44 моста; на участке Екатеринославка — Завитая были уничтожены все мосты и ремонтные казармы. Дорога перестала действовать. Чтобы помешать противнику быстро восстановить разрушенное, партизаны и после операции продолжали совершать диверсионные налеты на дорогу.

В сентябре Архаро-Буреинский партизанский отряд сжег 59 мостов и прервал телеграфное сообщение от ст. Бурея до ст. Облучье.

В первых числах октября оперативный отдел военно-полевого коллектива за каждым отрядом закрепил определенный участок железной дороги. Отряды обязаны были мешать восстановительным работам интервентов и систематическими налетами разрушать железнодорожное полотно, мосты и телеграф.

Для этой же цели были выделены специальные типовые подрывные команды, каждая из которых состояла обычно из семи человек с девятью лошадьми, две из которых предназначались для перевозки горючего материала.

Едва интервенты успевали починить один мост и перейти ко второму, как первый снова оказывался разрушенным. Уберечь мосты не помогали и японские бронепоезда, специально выделенные интервентами для охраны дороги, так как они часто попадали в ловушки, оказываясь отрезанными между внезапно разрушенными участками. Чтобы разрушить путь на большом расстоянии, отряды выбирали участки с высокими насыпями, затем сдвигали к краю полотна несколько звеньев рельсов вместе со шпалами и ставили их на ребро. Под действием собственной тяжести рельсы с грохотом падали вниз, увлекая за собой остальные звенья.

Партизаны срывали перевозки войск интервентов для колчаковского фронта, не давали им возможности перебрасывать свои части и против партизанских отрядов. Даже рис для японских гарнизонов, расположенных вдоль железной дороги, противник вынужден был доставлять под усиленной охраной гужевым транспортом.

Командование интервентов и белогвардейская администрация были в отчаянии. Вся переписка их, относящаяся к этому периоду, заполнена воплями о катастрофическом состоянии Амурской железной дороги. Колчаковский министр путей сообщения Устругов в секретном докладе «верховному правителю» в октябре 1919 г. доносил: «На Амурской железной дороге с февраля с. г. до конца сентября, не считая повреждений на отрезанной в настоящее время от управления дороги западной ее части, были триста двадцать девять случаев сожжения мостов общей длиной 3781 погонных саженей, причем только в августе и сентябре сожжено 146 мостов».

Одновременно с действиями партизан на Амурской железной дороге Областной военно-полевой коллектив начал с половины сентября 1919 г. подготовку к новому наступлению на Благовещенск. Была объявлена мобилизация мужского населения в возрасте от 20 до 30 лет и разработан следующий план действий.

Два отряда («Ворона» и Юшкевича) должны были парализовать наступление белогвардейцев со стороны сел Ивановка, Тамбовка. Одному отряду с двумя пулеметами надлежало преградить подход белогвардейцев со стороны г. Зеи. Отряд «Красных орлов» должен был вести наступление на Благовещенск; в то же время Архаро-Буреинский отряд и отряд Никитина — наступать на станции Бурея, Завитая и Бочкарево. Одновременно в Благовещенске должно было произойти восстание под руководством коммунистической подпольной организации.

10 октября на заседании Областного военно-полевого коллектива совместно с представителями районных и отрядных коллективов было решено предпринять общее выступление партизанских отрядов в соответствии с разработанным планом.

16 октября отряды «Красных орлов», Юшкевича и Архаро-Буреинский после небольшой перестрелки с белоказачьим гарнизоном заняли деревню Успеновку (северную) и повели наступление на юг. Белоказаки стянули крупные силы и также перешли в наступление. В результате развернувшегося пятичасового ожесточенного боя противник потерпел поражение и был отброшен на юго-восток к деревне Николаевке. Партизаны, захватив трофеи, продвинулись до деревни Ерковцы. Здесь военно-полевой коллектив окончательно уточнил план наступления на Благовещенск и поручил командованию партизанскими войсками разоружить близлежащие контрреволюционные казачьи хутора.

Однако дальнейшие события резко изменили обстановку. В 20-х числах октября белогвардейцам удалось раскрыть подготовку к вооруженному восстанию в Благовещенске. Они арестовали и расстреляли 16 активных членов подпольного центра. С провалом благовещенской подпольной организации план действий военно-полевого коллектива был нарушен.

Одновременно интервенты решили зажать партизанские силы в районе Ерковцы с двух сторон. 25 октября японские гарнизоны сел Ивановки и Песчано-Озерского начали наступление на Ерковцы. Бой длился целые сутки. Японцы потерпели поражение. Через два дня они бросили из Бочкарево в тыл партизанским отрядам более крупные части, но партизаны повернули свои силы на север и сами перешли в наступление. Конец октября и начало ноября ознаменовались ожесточенными боями в районе Вознесеновки, Озеряне, Круглое, Тарбогатай (к юго-востоку от ст. Бочкарево).

Попытки интервентов разгромить партизан в этом районе не увенчались успехом.

В это время подрывные команды продолжали свое дело на Амурской железной дороге и совершенно парализовали ее. Не добившись успеха, командование интервентов во второй половине ноября начало стягивать свои силы в крупные города и к Амурской железной дороге. Оно опасалось за свои коммуникации и боялось истребления по частям разобщенных партизанами японских гарнизонов.

С уходом японских войск белогвардейская администрация лишилась опоры в лице иностранных интервентов и теряла свою силу внутри области.

В начале зимы 1919 г. власть атамана Кузнецова фактически уже не распространялась на периферию. Карательные отряды, как правило, уничтожались поголовно. Самые широкие слои амурского крестьянства все решительнее выступали на борьбу с интервентами и белогвардейцами.

В период с сентября по декабрь 1919 г. многие сельские общества вынесли категорические протесты против интервенции и требования немедленного ухода интервентов из области. 16 декабря Областной военно-полевой коллектив созвал в селе Ромны 7-й областной съезд Советов. Съезд потребовал немедленного удаления с Дальнего Востока интервенционистских и белогвардейских войск, восстановления Советской власти и воссоединения с Советской Россией. Постановлением съезда вся военная и гражданская власть в области была передана областному исполнительному комитету — «Таежному исполкому».

Съезд принял также решения о дисциплине в партизанских отрядах, о порядке их финансирования, о мобилизации и о создании местных органов власти.

После съезда партизанские силы вновь подверглись реорганизации. Они были сведены в одну армию. Из захваченных у противника орудий была создана артиллерийская часть, которая подчинялась непосредственно штабу партизанской армии.

Ромненский съезд сыграл исключительно важную роль в деле объединения всех трудящихся Амурской области и мобилизации их на борьбу с интервентами. Он по существу знаменовал собой переход к новому, более высокому этапу партизанского движения, перераставшему теперь уже во всеобщее народное восстание против белогвардейского режима и иностранных захватчиков.

Партизанское движение в Приморье

В Приморье основным центром развертывания партизанского движения были Сучанские каменноугольные копи, Тетюхинские серебро-свинцовые рудники и Сучанская железнодорожная ветка, т. е. промышленные районы.

Партизанское движение Приморья существенным образом отличалось от движения на Амуре. Если в Амурской области оно было преимущественно движением крестьянским[7], то в Приморье основные кадры партизанского движения составляли сучанские углекопы и тетюхинские шахтеры, оказывавшие сильное влияние на окрестное сельское население. Именно в силу этого деревни и села Сучана и Ольгинского уезда отличались своей революционностью. Еще летом 1918 г. сучанские крестьяне дали немало бойцов для Красной гвардии Уссурийского фронта. Они оказывали моральную и материальную поддержку этому фронту, а когда под натиском объединенных сил интервентов Уссурийский фронт был ликвидирован, то крестьяне предоставили красногвардейцам надежное убежище от расправы белогвардейцев и интервентов.

В Ольгинском уезде, где располагались Тетюхинские прииски, значительная часть селений демонстративно отказывалась выполнять приказы контрреволюционного правительства о ликвидации Советов. На Сучане были такие села, где Советская власть фактически существовала в продолжение всей интервенции, за исключением тех случаев, когда белогвардейским карательным отрядам удавалось занять эти села.

Первостепенное значение для партизанского движения Приморья имело наличие в области такого крупного промышленного центра, как Владивосток, насчитывавшего десятки тысяч рабочих.

Владивостокская партийная организация являлась самой сильной коммунистической организацией Дальневосточного края. Она была теснее связана с Центральным Комитетом, регулярно получала от него указания и поэтому в руководстве движением смогла избежать тех ошибок, какие имели место в других областях Дальнего Востока.

Подпольный областной комитет Владивостока оформился на собрании большевистского актива в декабре 1918 г. На этом собрании по вопросу о партизанском движении выявились две точки зрения. Сторонники первой выдвигали следующие очередные задачи перед партийной организацией:

1. Необходимость перехода от пассивного руководства к активной борьбе с контрреволюцией и интервентами.

2. Сплочение для этой цели рабоче-крестьянских сил и активная поддержка партизанского движения в Приморье.

3. Образование военного отдела при комитете для руководства партизанским движением.

Сторонники второй точки зрения, выражавшие мнение незначительного меньшинства, высказывались против развертывания партизанской борьбы, мотивируя это недостатком революционных сил и тем, что в случае неудачи движения крестьянство и рабочие профессиональные организации попадут под жестокие удары контрреволюции, что приведет к усилению реакции.

Восторжествовала первая точка зрения. Был создан военный отдел, сыгравший исключительно важную роль в руководстве партизанским движением, в деле пополнения партизанских отрядов людьми, снабжения оружием, боеприпасами и т. п.

Первой партизанской организацией, возникшей в октябре 1918 г. в Сучанском районе, был нелегальный кружок, созданный сельскими учителями Ильюховым и Мечиком. Этот кружок объявил себя «Комитетом по подготовке революционного сопротивления контрреволюции и интервентам» и приступил к развертыванию боевой работы по плану, выработанному на собрании кружка. Планом комитета предусматривалось создать в каждой деревне и селе кружок — боевую дружину из наиболее революционно настроенных и преданных Советской власти крестьян. Каждая дружина должна была сугубо конспиративно вести подготовительную работу в своем селе и связываться с комитетом, указания которого выполнять беспрекословно. Сельские боевые дружины, в зависимости от их численности, составляли роту или взвод и входили в волостную единицу — батальон. Руководители дружин являлись командирами этих подразделений. Для того чтобы обеспечить лучший подбор руководителей дружин, комитет оставлял за собой право назначать их по своему усмотрению из людей, сведущих в военном деле.

Таким образом, в отличие от партизанского движения на Амуре, в Приморье сразу же начал (хотя и не во всех случаях) проводиться принцип назначения командного состава, что обеспечило партизанскому движению здесь большую организованность и дисциплину. Комитет предполагал покрыть сетью боевых дружин всю Сучанскую долину, связаться с рабочими Сучанских копей и Сучанской железнодорожной ветки и создать там такие же организации. Через несколько недель упорной работы боевые дружины появились в деревнях Хмельницкой, Серебряной, Бархатной, Гордеевке, Казанке, Фроловке, Сергеевке, Краснополье и других, расположенных к северу от Сучанской железнодорожной ветки, где не было постоянных гарнизонов белогвардейцев и интервентов.

В некоторых деревнях в дружины влилась большая часть взрослого мужского населения. Дружины, как строго законспирированные ячейки, созданные для подготовки восстания, теперь утратили свое первоначальное назначение и стали превращаться в массовые организации.

Быстрому росту боевых дружин способствовало и то обстоятельство, что многие крестьяне, в особенности бывшие фронтовики, имели оружие. В 1917 г. Владивостокский исполком демобилизовал гарнизоны Владивостока и Никольск-Уссурийского с оставлением винтовок и патронов у солдат. Кроме того, летом 1918 г. исполком произвел частичную разгрузку оружейных складов владивостокской крепости и выдал оружие рабочим и наиболее революционно настроенным крестьянам.

Но наряду с людьми, твердо вступавшими на путь открытой вооруженной борьбы с белогвардейщиной и интервентами, были и такие, которые присоединялись к движению стихийно, чтобы не отстать от своих односельчан и не быть заподозренными в сочувствии белым. Это понижало качество боевых дружин и сказалось при первых же решительных действиях.

Поводом к вооруженному выступлению послужили объявленная белогвардейскими властями в первых числах декабря 1918 г. мобилизация бывших солдат в белую армию и строжайший приказ об изъятии у населения оружия, а также последовавшие затем карательные экспедиции и жесточайшие репрессии. В создавшихся условиях организаторам боевых дружин стало ясно, что методическое проведение плана длительной подготовки к выступлению в полном объеме вряд ли целесообразно. Во-первых, большая часть крестьянства в ответ на карательную политику интервентов и белогвардейцев выражала готовность немедленно начать борьбу; во-вторых, длительная подготовка дала бы возможность контрреволюции сорвать всю проделанную организационную работу и задушить начатое дело. Поэтому «Комитет по организации революционного сопротивления» решил поторопиться с началом выступления. Характерно, что руководителям движения с самого начала была ясна необходимость готовиться к длительной и упорной борьбе. Эта борьба не должна была вестись методами регулярной армии, на что впоследствии тщетно вызывало партизан белогвардейское командование и интервенты. Она должна была носить характер партизанских набегов, т. е. быть в тех условиях наиболее чувствительной и опасной для неприятеля и наиболее доступной для повстанцев.

Для разрешения практических вопросов выступления комитет собрал 21 декабря в селе Фроловка съезд руководителей наиболее сильных дружин. На съезде было решено начать восстание немедленно.

Участники съезда обратились к консульскому корпусу и белогвардейским властям с заявлением о том, что крестьяне и рабочие Сучана объявляют решительную и беспощадную войну контрреволюции, пытающейся задушить Советскую республику. Съезд принял также обращение к трудящимся Приморья с призывом последовать примеру сучанцев и выступить с оружием в руках на защиту Советов.

Для того чтобы материально обеспечить повстанцев, съезд решил обложить налогом кулаков и зажиточных крестьян. Через три — четыре дня после съезда руководители движения установили связь с сучанскими горняками. Но не успела еще окрепнуть эта связь, как поступило известие о том, что из Владивостока для подавления вспыхнувшего на Сучане восстания отправлен карательный отряд в 300 штыков с двумя орудиями и тремя пулеметами под командованием генерала Смирнова. Командование боевыми дружинами[8] решило принять бой, считая, что если рабочие сучанских копей не успеют подойти, то силы одних повстанцев, насчитывавших 300—400 человек, достаточны для того, чтобы дать карателям надлежащий отпор. Уверенность в успехе подкреплялась и такими преимуществами повстанцев, как прекрасное знание местности и свобода в выборе позиций для засад.

Решение о восстании было с энтузиазмом воспринято дружинниками наиболее революционно настроенных деревень. Однако в результате враждебной пропаганды кулацких элементов деревень Казанки и Фроловки, предлагавших послать делегацию в штаб американских войск с просьбой защитить население от карателей, силы повстанцев значительно уменьшились. Вместо числившихся в дружинах 300—400 человек на сборный пункт в деревню Хмельницкую собралось лишь 120 дружинников. Этого количества было явно мало для того, чтобы дать отпор надвигавшемуся врагу.

В последних числах декабря карательный отряд генерала Смирнова занял деревни Казанку, Фроловку, Хмельницкую и при поддержке и содействии американских войск, располагавшихся на железной дороге, начал зверскую расправу над крестьянами, не успевшими уйти в тайгу. Порка раскаленными шомполами и зверские убийства людей, заподозренных в связях с повстанцами, быстро развеяли иллюзии о заступничестве «добрых американских дядюшек», лицемерно разыгрывавших из себя защитников «демократии и порядка». Теперь уже не было колеблющихся и сомневающихся. Подавляющее большинство крестьян взялось за оружие и присоединилось к дружинникам. 11 января руководители движения отправили в близлежащие районы воззвания о помощи и поддержке начавшейся на Сучане борьбы против белогвардейских карателей.

Через 4—5 дней был получен ответ из Цимухинского района с выражением солидарности и с извещением о том, что там успешно идет организация партизанских отрядов для поддержки сучанцев. Одновременно с Сучанских копей и Сучанской железнодорожной ветки стали прибывать рабочие, что дало возможность создать крепкое рабочее ядро партизанского движения и облегчило подбор командиров. Сучанские шахтеры заняли большинство командных должностей в отрядах.

Развертывающиеся события на Сучане принудили интервентов и белогвардейские власти направить туда дополнительные силы. В середине января в Цимухинском районе появился карательный отряд генерала Волкова, имевший задачу ликвидировать движение здесь и как можно быстрее идти против сучанских партизан на помощь генералу Смирнову. Кроме того, один карательный отряд был выдвинут со ст. Тигровая против селений Гордеевка и Хмельницкая. Белогвардейское командование стремилось блокировать район восстания и зажать в кольцо повстанцев.

22 января 1919 г. развернулись крупные бои под Веприно Цимухинского района и под деревней Гордеевкой Сучанского района. Находившиеся в засадах партизаны наголову разбили карателей и захватили трофеи. Успешный исход первых боев придал повстанцам веру в свои силы и побудил к еще более решительным действиям. Наряду с организацией засад партизаны стали прибегать к внезапным и дерзким налетам на гарнизоны карателей.

Мужественный отпор со стороны сучанцев и цимухинцев сорвал план интервентов и белогвардейцев — окружить и разгромить силы повстанцев Сучанского района. Генерал Смирнов, опасаясь дальнейших неудач, вынужден был после боя под Гордеевкой и последовавшего затем нажима со стороны партизан отступить и укрыться в селе Владимиро-Александровском. Карательный отряд генерала Волкова, также не добившийся своей цели — подавления восстания в Цимухинской долине, был отозван обратно во Владивосток. Известие о начавшейся вооруженной борьбе и успехах партизан мощным эхом прокатилось по Сучанской долине; оно нашло отклик во многих населенных пунктах Южного Приморья. 15 февраля вспыхнуло восстание в селе Владимиро-Александровском и быстро распространилось на соседние селения.

22 февраля восстали рабочие Тетюхинского рудника. Они организовали революционный штаб и сильный партизанский отряд. 4 марта крестьяне окрестных сел и деревень совместно с Тетюхинским партизанским отрядом с боем заняли г. Ольга. Здесь под командованием С. Глазкова был организован второй партизанский отряд в 180 человек, который двинулся на помощь восставшему Сучану. Несколько позже под командованием А. Ширямова сформировался третий отряд, направившийся в Спасский и Анучинский районы. Тетюхинские отряды подняли восстание в остальных волостях Ольгинского уезда, а также в Чугуевской, Анучинской и Яковлевской долинах Никольск-Уссурийского и Спасского районов. Появились партизанские отряды также в Майхинской долине, в районе Шкотово и других местах.

К концу марта фронт повстанцев простирался уже на 500—600 км (от Тетюхе до Шкотово), а соединение второго Ольгинского партизанского отряда с сучанскими партизанами означало установление прочной связи между основными очагами партизанского движения.

Для объединения и руководства нараставшим движением необходим был какой-то центр. Поэтому в конце марта 1919 г. в селе Фроловка собрался съезд командиров партизанских отрядов, на котором был избран Временный военно-революционный штаб партизанских отрядов Ольгинского уезда, ставший высшим органом военной и гражданской власти на территории, охваченной восстанием. Фроловский съезд принял решение о реорганизации партизанских сил. Для действий в Сучанском районе были выделены два отряда: 1-й Сучанский революционный партизанский отряд в составе 400 штыков и 20 сабель и 2-й Ольгинский революционный партизанский отряд в 250 человек; в Цимухинском районе — Цимухинский партизанский отряд в 200 человек и в Майхэ-Шкотовском районе — Майхинский отряд в 150 человек. Каждый отряд состоял из 3—4 рот, подрывной команды, конной разведки, команды связи, обоза (для перевозки продовольствия и боеприпасов) и подвижного госпиталя.

Временный военно-революционный штаб энергично взялся за расширение партизанского движения с целью окончательного вытеснения интервентов и белогвардейцев из Сучана. Штаб намечал в дальнейшем организовать блокаду городов Владивостока, Никольска-Уссурийского и Шкотово. Выполняя поставленные Временным военно-революционным штабом задачи, Сучанский и Ольгинский партизанские отряды предприняли в марте наступление на село Владимиро-Александровское, где группировались главные силы карательного отряда генерала Смирнова, достигшие к этому времени уже 1 200 человек. Партизаны без боя оттеснили белогвардейские заслоны из сел Перетино, Унаши и, достигнув побережья бухты Находка, блокировали противника во Владимиро-Александровском. Началась длительная и упорная борьба, продолжавшаяся около двух недель. Ожидая лобовых атак, белые отрыли вокруг Владимиро-Александровского и в самом населенном пункте окопы и возвели проволочные заграждения. Но партизаны действовали не так, как предполагал враг. Ночными вылазками и внезапными налетами на заставы они изнуряли противника, держали его в напряжении и постепенно подрывали способность к сопротивлению.

Для освобождения осажденного гарнизона командование интервентов и белогвардейцев направило из Владивостока крупный десант на 14 судах общей численностью в 1 500 человек, состоявший из гардемаринов военно-морского училища и морских стрелков. Партизаны, быстро перегруппировав свои силы, заняли выгодные позиции на скалистом берегу бухты Находка. В течение трех суток они отражали попытки вражеского десанта высадиться на берегу. После неудачи, постигшей белогвардейцев, американские и японские корабли, подоспевшие к ним на помощь, начали варварский обстрел ближайших сел. Партизаны оттянули свои силы вверх по долине реки Сучан к деревне Перетино. Только после этого неприятельскому десанту удалось соединиться с Владимиро-Александровским гарнизоном. Но успех интервентов и белогвардейцев, достигнутый дорогой ценой, оказался непродолжительным. Предприняв в первых числах апреля наступление на Сучан, белогвардейцы попали в огневой мешок, устроенный партизанами под деревней Перетино.

В ожесточенном бою, продолжавшемся свыше 10 часов, противник потерял более 150 солдат и офицеров убитыми и много ранеными. В разгар боя американские интервенты пытались нанести партизанам удар с тыла. Прикрывшись «благожелательным нейтралитетом» и даже пообещав помощь, они заняли сопку в районе деревни Новицкое и скрытно расположили здесь свои пулеметы. Расчет их заключался в том, чтобы открыть внезапный огонь в спину партизанам в тот момент, когда белогвардейцы предпримут наступление с фронта со стороны Перетино. Но этот коварный замысел провалился. Белогвардейцы, понесшие тяжелые потери, не могли предпринять наступления и вынуждены были отступить. Под огнем партизан они поспешно погрузились на суда и отплыли во Владивосток.

Таким образом, попытка интервентов руками белых карателей расправиться с партизанским движением на Сучане окончилась неудачей. После перетинского боя все южное побережье Приморья от Тетюхе до Шкотово было очищено от белогвардейщины. Власть Временного военно-революционного штаба к маю 1919 г. распространялась на большую часть Ольгинского уезда. Только Сучанские копи, Сучанская железнодорожная ветка и Шкотово продолжали оставаться в руках врагов. Здесь стояли американские интервенты.

В 20-х числах мая Временный военно-революционный штаб Ольгинского уезда созвал в селе Анучино 1-й повстанческий съезд трудящихся Приморской области. Задачей съезда являлось объединение партизанского движения в масштабе всей области и создание, таким образом, в глубоком тылу врага сплошного фронта партизанской войны.

Съезд заслушал доклады делегатов с мест, ярко рассказавших о борьбе не только в Южном Приморье, но и к северу от Сучана, например, в Иманском уезде. Все делегаты указывали на огромную помощь, которую оказывала Владивостокская партийная организация партизанскому движению. Вместе с тем на съезде был отмечен отрицательный опыт некоторых волостных штабов, комплектовавших партизанские отряды путем мобилизации. Этим обстоятельством, в частности, объяснялся безуспешный поход партизан Яковлевского волостного штаба на г. Спасск.

Съезд подчеркнул необходимость соблюдения принципа добровольности при организации партизанских отрядов и большей самостоятельности в действиях районных штабов при обязательном, однако, поддержании связи их между собой и с центром.

Анучинский съезд избрал в качестве руководящего органа Временный областной военно-революционный комитет и обязал его взять за основу своей деятельности распоряжения и законоположения ВЦИК и Совнаркома Советской республики. В областной военно-революционный комитет вошли по два представителя от Ольгинского, Никольск-Уссурийского, Иманского уездов и по одному от городов Владивостока, Никольска-Уссурийского и от корейского населения. Съезд принял также программу организации фронта и тыла, в которой были определены функции районных, волостных, сельских штабов и их взаимоотношение с Временным областным военно-революционным комитетом.

В первой половине лета 1919 г. наблюдался наиболее высокий подъем партизанского движения в Приморье, совпавший с полосой забастовок рабочих во Владивостоке, на Уссурийской железной дороге и на КВЖД. Этот подъем обусловливался прежде всего той энергичной и самоотверженной работой, которую развернули коммунисты Приморской области, поднимая самые широкие слои трудового народа на борьбу с интервентами и белогвардейцами. Еще в апреле 1919 г. подпольная партийная конференция, собравшаяся во Владивостоке, приняла ряд решений об усилении руководства партизанским движением. Областной партийный комитет, учитывая наличие крупных вражеских гарнизонов в городах, решил перенести центр тяжести работы по подготовке восстания в область, повстанческие районы которой и должны были стать базой для создания и формирования необходимых революционных сил.

В резолюции Дальневосточного партийного комитета «О тактике коммунистов на Дальнем Востоке», принятой 22 июня 1919 г., указывалось: «что вся наличная действующая энергия организации должна быть направлена на укрепление и организованное естественное расширение повстанческих районов согласно стратегическим и материальным соображениям революционной силы;

что все свободные от революционной работы в городах организаторские и боевые силы партии должны быть направлены в повстанческий район;

...рабочие рудников, копей и казенных заводов, находящихся в районе восстания, должны примкнуть к восставшим;

...особое внимание организации и повстанческих отрядов должно быть направлено на разрушение транспорта, военной промышленности и всего аппарата государственной власти Колчака;

...агитация среди иностранных войск и восточных народов должна занять одно из первых мест в работе организации»[9].

Для руководства партизанским движением и выполнения поставленных задач областной комитет командировал в конце мая в Ольгинский уезд наиболее видных своих членов — Сергея Лазо[10], М. Губельмана и других. Еще раньше туда были направлены группы партийной молодежи для проведения пропагандистской и агитационной работы. В числе этой молодежи был Александр Фадеев, ставший позднее виднейшим советским писателем и общественным деятелем. В результате деятельности Лазо и других коммунистов партизанские силы приняли более стройную военную организацию. Укрепилась дисциплина. Действия отрядов стали более согласованными и целеустремленными. Партизаны участили нападения на Уссурийскую железную дорогу.

В первых числах июня Цимухинский отряд, выполняя задание командования, совершил поход в район станций Кипарисово и Раздольное. В пути цимухинцы разгромили под селением Кролевец канадский отряд интервентов в 400 человек и присоединили к себе рабочих Зыбунских копей, а также роту владивостокских рабочих численностью до 70 человек. Выйдя в назначенный район, они взорвали мост на перегоне Кипарисово — Раздольное, спилили на протяжении версты телеграфные столбы и пустили под откос поезд белогвардейцев с вооружением и снаряжением. Партизаны Никольск-Уссурийского уезда 5 июня произвели нападение на ст. Ипполитовка, уничтожили находившийся там отряд японцев и захватили большое количество оружия и боеприпасов. 14 июня в районе ст. Евгеньевка партизаны сожгли мост и разобрали железнодорожный путь. 20 июня они напали на разъезд Кнорринг и сожгли два железнодорожных моста.

С именем Лазо, возглавившего руководство партизанскими силами Южного Приморья, связана самая крупная операция партизан, предпринятая против интервентов в Приморской области.

Выше уже говорилось о том, что территория Ольгинского уезда была освобождена от белогвардейцев. Но Сучанские каменноугольные копи и Сучанская железнодорожная ветка продолжали оставаться в руках американских и японских интервентов. Благодаря этому интервенты имели возможность пользоваться единственным в Приморье источником высокосортного топлива для железнодорожных воинских перевозок и водного транспорта. Учитывая важное военно-экономическое значение Сучанских копей, интервенты держали здесь довольно крупные гарнизоны.

На главном Сучанском руднике было сосредоточено свыше 1 000 американских и японских солдат; на ст. Сица размещалась японская часть в 500 штыков; на ст. Фанза находился смешанный американо-японский гарнизон в 250—300 штыков; на станциях Бархатная, Тахе и Сихотэ-Алинь стояли три белокитайские роты, здесь же имелись подъемные силовые установки, построенные для тяги поездов с углем через горы. На ст. Кангауз размещался американо-японский гарнизон в 300 человек, на станции Ново-Нежино и в Романовке находились 450—500 американцев. Таким образом, общая численность интервенционистских войск, оккупировавших копи и Сучанскую железнодорожную ветку, составляла более 3 тыс. человек.

Партизаны, учитывая значительное численное и техническое превосходство интервентов, пока избегали открытого столкновения с ними. Они рассчитывали вначале покончить с белогвардейскими карательными отрядами, а затем, набравшись сил, приступить к изгнанию оккупантов. После того как белогвардейцы в боях с партизанами потерпели поражение и были выброшены из повстанческих районов, наступила очередь активных действий партизан против иностранных захватчиков.

Согласно директиве областного комитета партии под руководством Лазо был разработан план наступления на гарнизоны интервентов с целью их разгрома и вывода из строя Сучанской железнодорожной ветки на всем 70-километровом протяжении. Согласно плану все партизанские силы были разделены на пять групп.

1-я группа в 250 человек (2-й Ольгинский революционный партизанский отряд под командованием Глазкова), располагавшаяся в районе деревни Новицкое, получила задачу действиями мелких групп отвлекать внимание самого крупного вражеского гарнизона на Сучанских копях и следить за бухтой Чань-Ю-Вай, где мог высадиться неприятельский десант.

2-я группа в 120 человек (из 1-го Сучанского революционного партизанского отряда) под командованием Владивостокова должна была напасть на ст. Сица, сковать японский гарнизон и оттеснить его на юг, чтобы он не мог оказать содействия расположенным западнее гарнизонам.

3-й группе в 280—300 человек (также из 1-го Сучанского революционного партизанского отряда) под командованием Петрова-Тетерина было приказано нанести удар на станции Фанза, Бархатная, Тахэ и Сихотэ-Алинь и уничтожить там подъемные машины.

4-й группе в 340 человек (100 человек из 1-го Сучанского революционного партизанского отряда и отдельный отряд Петровской долины) под командованием Сосиновича и Кравченко надлежало наступать на ст. Кангауз, изолируя и парализуя располагавшийся там гарнизон противника.

5-я группа в 600 человек (Цимухинский и Майхинский партизанские отряды) под командованием Лазо должна была захватить станции Романовку и Ново-Нежино и, разбив американские части, не допустить подхода вражеских резервов со стороны Шкотово.

Наступлению партизан способствовала начавшаяся забастовка сучанских шахтеров, семьи которых предусмотрительно были вывезены и размещены в близлежащих селах. 28 июня ночью все группы одновременно перешли в наступление и нанесли интервентам внезапный удар. Группа Глазкова, неожиданно напав с севера, востока и юга, отвлекла внимание главного вражеского гарнизона. Группа Владивостокова, несмотря на значительное превосходство японцев, внезапным и смелым налетом нанесла им поражение и захватила ст. Сица. Противник вынужден был отойти на главный рудник. Группа Петрова-Тетерина быстро расправилась с белокитайцами и овладела ст. Фанза и силовыми установками на соседних станциях. Партизаны совместно с рабочими, обслуживавшими машины, сняли наиболее ценные части с машин, а остальное оборудование взорвали фугасами.

С успехом действовала и группа Сосиновича и Кравченко, которая вынудила американцев к паническому бегству и захватила на ст. Кангауз свыше 1 000 пудов крупчатки и большое количество обмундирования, вооружения и патронов.

Наиболее сильное сопротивление противник оказал группе Лазо под ст. Романовкой. Здесь американские войска имели хорошо оборудованные окопы с пулеметными гнездами и встретили партизан сильным огнем. Но партизаны, умело применяясь к хорошо знакомой местности, обошли фланги и стремительной атакой выбили американцев из окопов. Потеряв много убитыми, ранеными и пленными, американцы поспешно отступили к деревне Романовке. Партизаны захватили американские палатки, которые впоследствии были использованы для таежного партизанского госпиталя.

Результаты операции оказались блестящими. Интервенты были повсюду разгромлены и понесли большие потери в живой силе и технике. Лишь в бою под ст. Романовкой американцы потеряли 32 человека убитыми и 60 ранеными. Общие же потери интервентов достигли 900 человек.

Сучанские копи и железнодорожная ветка оказались совершенно парализованными. Во Владивостоке с наступлением осени разразился жестокий топливный кризис, больно ударивший по интервентам.

Наступление, осуществленное под руководством Лазо, явилось первым в Приморье опытом централизованного управления боевыми действиями партизанских сил. Оно дало поучительный пример партизанских действий против крупного экономического объекта в глубоком тылу врага и умелого ведения борьбы с превосходящими силами противника. Поучительность этого наступления заключается также в удачном сочетании действий партизанских отрядов с забастовочным движением.

27 июня, когда в районе Сучанской железнодорожной ветки развертывались бои, в селе Сергеевке уже собрался по инициативе Ольгинского Временного военно-революционного штаба съезд трудящихся Ольгинского уезда, на который съехалось 140 делегатов. Съезд постановил считать Омское правительство Колчака врагом народа и призвал трудящихся вести беспощадную борьбу с интервентами и белогвардейцами. Единственно законной властью в России съезд признал Советы рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и постановил восстановить Советскую власть на всей территории Ольгинского уезда. На съезде был избран уездный исполнительный комитет Советов крестьянских, рабочих и партизанских депутатов. Командующим партизанскими силами Приморья был избран Сергей Лазо. Избранному исполкому съезд предоставил широкие полномочия в организации обороны уезда. Ему разрешалось производить мобилизацию населения для пополнения партизанских отрядов, проводить реквизиции для обеспечения военных нужд и даже выпускать свои деньги, используя для этого Тетюхинские серебро-свинцовые рудники. В противовес шовинистической политике интервентов и белогвардейцев съезд объявил всех трудящихся корейцев равноправными гражданами.

Съезд трудящихся в селе Сергеевка и восстановление Советской власти в Ольгинском уезде явились кульминационным пунктом партизанского движения в Приморье весной и летом 1919 г. Однако последующие события не дали возможности укрепить Советскую власть в Южном Приморье и восстановить ее во всей области.

Интервенты, встревоженные мощным размахом партизанского движения на Сучане, двинули сюда значительные силы. Около 9 тыс. японских, американских и белогвардейских войск с артиллерией и пулеметами стянули они для борьбы с партизанами. 10 июля в бухте Чань-Ю-Вай высадился крупный японский десант и захватил Владимиро-Александровское, а затем селения Унаши, Перетино, Повицкое. Одновременно со стороны Шкотово на ст. Кангауз начали прибывать эшелоны американских и японских войск. Еще ранее вражеские десанты высадились на морском побережье между г. Ольга и Тетюхе. Вследствие этого 2-й Ольгинский революционный партизанский отряд Глазкова был переброшен на север. Крупные силы белогвардейцев и интервентов двинулись со стороны Уссурийской железной дороги и против партизан Никольско-Уссурийского уезда.

Под натиском превосходящих сил интервентов партизаны вынуждены были начать отступление. Цимухинский отряд под командованием Шевченко, оказывая сопротивление Кангаузской группировке противника, отступал на Гордеевку и далее на Серебряную. Сучанцы под командованием Лазо отходили на Хмельницкую, где намеревались дать бой противнику, устроив засаду в ущелье реки Сучан. Но это намерение им не удалось осуществить. Противник двигался широко развернутым фронтом, и Сучанскому отряду пришлось отступить через деревню Мельники на Сергеевку. Продержавшись в Сергеевке около трех суток, партизаны отошли далее, в деревню Молчановку. В середине июля здесь сосредоточились все партизанские отряды общей численностью около 2 тыс. человек. Ввиду неблагоприятно сложившейся обстановки на совещании командного состава и членов Ольгинского исполкома было решено разделиться на мелкие отряды, рассеяться по тайге и сопкам Южного Приморья и продолжать борьбу внезапными налетами на вражеские гарнизоны и железнодорожную магистраль. Скоро последовал приказ о реорганизации отрядов и о выделении каждому отряду определенного района действий. Часть Цимухинского отряда под командованием Мелехина была направлена в Иманский район для установления связи с амурскими партизанами. На этом закончился первый период партизанской борьбы в Приморье.

Несмотря на то, что интервенты сумели потеснить партизан к северу, этот период сыграл исключительно важную роль в общем ходе борьбы за освобождение Дальнего Востока. Партизаны оттянули сюда значительные силы врага, не позволив ему использовать их на фронте. Действия партизан подрывали и разрушали белогвардейский тыл и оказывали этим существенную помощь Красной Армии. Давая оценку весенне-летней кампании партизанской борьбы в Приморье, Дальневосточный областной комитет Коммунистической партии в письме ко всем коммунистам Дальнего Востока в августе 1919 г. отмечал, что «повстанческое движение крестьянства в области, продолжавшееся в течение почти полугода, произвело одну из лучших демонстраций революционной войны трудовых масс Сибири, что разрушение транспорта мешало регулярному снабжению Уральского и Сибирского фронтов, что не дало Колчаку десятков тысяч солдат для пополнения армии и, наконец, задержало в области большие силы как русских, так и иностранных войск». В качестве главной задачи момента комитет выдвигал организацию революционных сил в городах, деревнях и войсках, а также предлагал создавать в дальнейшем мелкие подвижные отряды, способные нарушать работу вражеского транспорта.

Во второй половине лета 1919 г. в Южном Приморье действовали небольшие партизанские группы. Они совершали налеты на железную дорогу, на отдельные небольшие вражеские гарнизоны, взрывали мосты, водокачки, разрушали линии связи. В Никольск-Уссурийском уезде, оперировали такие же отряды. Общая численность их не превышала 500—600 человек. Все они действовали самостоятельно, хотя попытка объединить их действия и предпринималась на областном съезде командиров отрядов в августе 1919 г. в селе Чугуевке, где был образован центр под названием «Информационное бюро партотрядов Приморья». Как видно из названия, этот центр был призван заниматься скорее информационными функциями, нежели организационными вопросами. За все время своей деятельности он не смог стать подлинным руководящим органом, объединяющим партизанское движение в области.

Новый подъем партизанско-повстанческого движения в Приморье начался осенью 1919 г. Мощным толчком для него послужило победоносное продвижение Советской Армии в Сибири. Состоявшаяся 17 сентября 1919 г. во Владивостоке партийная конференция отметила успехи советских войск на Восточном фронте и указала в связи с этим на необходимость расширения вооруженной борьбы. Конференция выдвинула в качестве основной задачи борьбу против укрепления реакции, разрушение транспорта, разложение административного аппарата и оттягивание войск противника с фронта. Она указала на необходимость усиления работы в белой армии среди насильно мобилизованных рабочих и крестьян, а также приняла решение о создании нелегальных профсоюзов и ячеек на предприятиях в городах.

Выполняя указания конференции, руководители партизанского движения, оставшиеся с небольшой группой партизан в Сучанской долине, развернули энергичную работу по разложению войск противника. Революционная пропаганда, примеры мужественной и самоотверженной борьбы партизан, известия о решающих победах Советской Армии на фронте скоро стали давать результаты.

В сентябре группа Ильюхова подготовила восстание солдат белого гарнизона в Казанке. Восстание было подавлено, но белогвардейское командование, напуганное ростом революционных настроений, стало стягивать воинские части в более компактные группировки в населенные пункты, лежащие ближе к железной дороге. 30 ноября вспыхнуло подготовленное той же группой восстание Сучанского гарнизона. Солдаты перебили своих офицеров, а сами с винтовками и пулеметами (всего 400 человек) перешли на сторону партизан, в результате чего был создан 1-й Дальневосточный партизанский полк численностью свыше 600 штыков. Штаб 1-го Дальневосточного полка, связавшись с военным отделом Владивостокского партийного комитета, разработал детальный план разрушения железной дороги от ст. Угловая до Сучанских копей и начал эффективно проводить его в жизнь. Революционная агитация была развернута и в других белых воинских частях.

28 декабря восстали и присоединились к сучанским и никольско-уссурийским партизанам солдаты Шкотовского гарнизона. Расширяя и активизируя боевую деятельность, партизаны стали проникать даже к фортам Владивостокской крепости, истреблять здесь разъезды и караулы интервентов и белогвардейцев и уничтожать мосты на Уссурийской железной дороге.

К январю 1920 г. партизанско-повстанческое движение охватило уже большую часть Южного Приморья, выдвинув на очередь дня вооруженное восстание в городах края.

Партизанское движение в Приамурье

Повстанческое движение в Приамурье в отличие от движения в Амурской области и Южном Приморье, где оно зарождалось на периферии, началось восстанием в городе. Инициаторами его была группа молодых коммунистов, оставшихся в хабаровском подполье. Несмотря на жесточайший террор калмыковцев и иностранных интервентов, эта группа уже в сентябре 1918 г. сумела собрать вокруг себя местных коммунистов и оформить подпольный партийный комитет. Первым шагом комитета был выпуск листовки о зверских расправах белогвардейцев над советскими людьми и о расстреле 16 бывших военнопленных мадьяр в городском саду.

В первых числах октября комитет установил связь с союзом грузчиков, рабочими арсенала Амурской речной флотилии и железнодорожного депо. Здесь был создан актив для ведения революционной работы.

Учитывая недовольство населения объявленной Калмыковым мобилизацией крестьянско-казацкой молодежи, комитет развернул также деятельную пропаганду среди частей хабаровского гарнизона. В результате этой работы в некоторых частях войск белых возникли революционные ячейки, куда в первую очередь вошли бывшие красноармейцы, попавшие к Калмыкову вместе с мобилизованными.

Безудержный разгул белогвардейской реакции, поддерживаемый и поощряемый интервентами, все в большей и большей степени накалял атмосферу. Участились расстрелы не только мирных жителей, но и солдат, не желавших участвовать в карательных экспедициях.

В первую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции подпольный комитет принял решение подготовить восстание Хабаровского гарнизона и организовать рабочие дружины. Одновременно ряд партийных работников выехал в деревни и села для того, чтобы там создать инициативные группы из бывших красногвардейцев и революционно настроенных крестьян. Революционная пропаганда и известия, получаемые из деревень о грабежах, издевательствах и пытках, чинимых калмыковцами, скоро дали свои результаты. К январю 1919 г. революционные ячейки, организованные в частях белых, распространили свое влияние уже на значительную часть Хабаровского гарнизона. Верными Калмыкову оставались лишь пластунские сотни Дикой дивизии, комендантские команды и военное училище.

В первых числах января комитет разработал план восстания с целью истребления контрреволюционных офицеров во главе с Калмыковым и захвата оружия и боеприпасов. После этого повстанцы должны были прорваться сквозь американо-японские заставы в область и совместно с восставшими крестьянами и казаками начать уничтожение интервентов. Рабочие дружины было решено пока не втягивать в бой, а постепенно отправлять в область для организации там партизанских отрядов.

Восстание началось в ночь на 28 января. 3-я и 4-я сотни казачьего полка, часть артиллерийского дивизиона и пулеметной команды обезоружили роту юнкеров, перебили офицеров, в том числе был убит ближайший помощник Калмыкова полковник Бирюков. Самого Калмыкова не удалось захватить. Он успел сбежать в японский штаб и поднять там тревогу. Японские части заняли все выходы из города и отрезали пути отхода повстанцам. В то же время американские интервенты, прикрывавшиеся, как обычно, «нейтралитетом», предательски пропустили повстанцев в свою зону, а затем обезоруженных заключили в концентрационный лагерь на Красной Речке. Только нескольким кавалеристам из числа повстанцев удалось прорваться и уйти через Амур в сторону китайской границы. Для повстанцев, попавших в американский концентрационный лагерь, были созданы невыносимые условия. Многие из них умерли от болезней и голода.

Хотя восстание Хабаровского гарнизона и не достигло своей цели, оно все же сыграло положительную роль в деле мобилизации масс для борьбы с контрреволюцией. Возрос авторитет коммунистической организации. Трудящиеся Приамурья видели в ней единственную силу, способную в труднейших условиях террора интервентов и белогвардейцев вести непримиримую борьбу с американскими и японскими оккупантами и их ставленниками. Положение Калмыкова было значительно подорвано. Он лишился части своих сил.

После хабаровского восстания подпольный комитет решил перенести центр тяжести работы на периферию. В феврале 1919 г. инициативные революционные группы, усиленные прибывшими из Хабаровска партийными работниками, развернули деятельную подготовку к нелегальному съезду трудящихся Приамурья. Этот съезд состоялся 10—11 марта 1919 г. в деревне Соколовка. На нем присутствовало 76 делегатов от Тунгусской, Некрасовской, Дормидонтовской, Вяземской, Хабаровской и других подпольных революционных организаций. Съезд прошел под лозунгом борьбы за Советскую власть и положил начало массовому партизанскому движению в Приамурье.

На съезде было решено объявить незаконными приказы белогвардейских властей о мобилизации в армию, организовать партизанские отряды и оказывать им всестороннюю помощь и поддержку. Для руководства партизанским движением съезд избрал военно-революционный штаб во главе с Д. И. Бойко-Павловым.

В течение марта и апреля военно-революционный штаб с помощью ранее созданных в деревнях инициативных революционных групп организовал четыре пехотных партизанских отряда, один кавалерийский и один саперный — общей численностью до 600 человек. Активное участие в организации отрядов приняли китайские рабочие с лесозаготовок на реке Хор. Они расправились с администрацией белых и превратили продовольственные склады лесозаготовок в базу снабжения партизан. Прибывшие из Хабаровска рабочие дружины и спасшиеся из калмыковских застенков красногвардейцы бывшего Уссурийского фронта явились базой для подбора командного состава.

Активные боевые действия партизан развернулись в мае 1919 г. По приказу военно-революционного штаба партизанские отряды 19 мая произвели налет на японский гарнизон, расположенный на ст. Верино и охранявший железнодорожный мост через реку Хор. Удар застал противника врасплох. Партизаны истребили весь вражеский гарнизон и захватили оружие, патроны и обмундирование.

Командование интервентов и белогвардейцев направило против партизан крупные силы. Три японских и два белогвардейских полка общей численностью до 5 тыс. солдат и офицеров были выдвинуты со стороны Князе-Волконского и со станций и разъездов Дормидонтовка, Хор, Верино, Кругликово. Противник стремился одновременным наступлением с севера, запада и юга зажать в кольцо партизанские отряды.

23 мая разгорелись ожесточенные бои в районе населенного пункта Марусино и юго-восточнее. В течение трех суток партизаны сдерживали натиск врага, упорно отстаивая занятые позиции. Однако, понеся значительные потери от артиллерийского и пулеметного огня, они вынуждены были по приказу военно-революционного штаба отступить в глубь тайги в верховья притоков реки Хор — Матая и Бичевой. Начав преследование, интервенты и белогвардейцы пытались прижать партизан к реке Хор. Партизанский саперный отряд быстро оборудовал переправу на плотах и обеспечил отход главных сил. Устроив засаду на берегу реки, партизаны встретили неприятеля уничтожающим огнем и сорвали его замысел. Уходя от преследовавшего противника и запутывая следы, партизаны проделали огромный кружной путь по таежным дебрям. В конце июня они вышли в район населенного пункта Веселый Кут, где военно-революционный штаб установил связь с партизанскими отрядами, оперировавшими в районах нижнего течения Амура.

После некоторого затишья партизанское движение к концу лета 1919 г. вновь охватило значительную часть Приамурья. Отряды народных мстителей появились не только в районах южнее и северо-восточнее Хабаровска, но и к западу от него. Здесь в районах Архангеловки, ст. Ин, ст. Волочаевки и восточнее действовали два Тунгусских партизанских отряда: один под командованием И. П. Шевчука, другой — под командованием рабочих речной флотилии в Хабаровске братьев Николая и Григория Кочневых. Политическим руководителем партизанского отряда Шевчука был видный деятель Коммунистической партии на Дальнем Востоке П. П. Постышев, который вел огромную политическую работу не только в отряде, но и во всем прилегающем районе, а также в самом Хабаровске. Никакие мероприятия белогвардейских властей и интервентов не могли задушить разраставшееся движение. Население сел и деревень встречало карательные отряды огнем или уходило в тайгу, вливаясь в партизанские отряды.

Перед партийным центром и военно-революционным штабом встали новые задачи. Необходимо было объединить и сделать более целеустремленными действия всех партизанских сил. Встал также вопрос о создании местных организаций, которые могли бы парализовать враждебную деятельность кулачества и взять на себя материальное обеспечение партизанских отрядов.

Для решения этих задач в 20-х числах августа в деревне Алексеевка Некрасовской волости была созвана конференция представителей партизанских отрядов Приамурья и Хабаровской подпольной коммунистической организации. Конференция заслушала информацию партийного комитета о международном положении и о положении на фронтах Советской республики, а также отчет военно-революционного штаба о состоянии партизанского движения. Она обсудила вопрос о тактике партизанских действий и решила в целях оказания наиболее эффективной помощи Советской Армии усилить работу по разложению и дезорганизации вражеского тыла. Для этого всем партизанским отрядам было предложено начать нападение на железнодорожные и водные коммуникации противника. Конференция постановила создать в селах нелегальные ревкомы и возложить на них обязанности по оказанию помощи партизанским отрядам и по борьбе с контрреволюцией на местах.

После конференции в Алексеевке начался второй период партизанского движения в Приамурье. Он характеризовался более организованными и активными действиями партизан, сосредоточившими основные усилия на разрушении вражеских путей сообщения. По указанию военно-революционного штаба часть партизанских отрядов заняла район, прилегающий к Уссурийской железной дороге от ст. Бикин до ст. Верино. Другая часть отрядов была направлена ближе к Хабаровску и расположилась вдоль Уссурийской железной дороги от ст. Верино до ст. Красная Речка, а также по реке Амуру от селения Воронежское до Верхне-Тамбовского (280 км северо-восточнее Хабаровска).

В конце августа и осенью партизаны выиграли ряд боев с интервентами и белогвардейцами. Отряд Изотова, столкнувшись с карательной экспедицией белых под селом Вятское (на реке Амур), в течение 16 часов вел напряженный бой. Противник был наголову разбит и потерял до 60 человек убитыми. Партизаны захватили в плен начальника карательной экспедиции.
Отряд партизан под командованием Жукова, действовавший на Амуре, в ответ на расправу японских канонерок с населенным пунктом Синда напал на два вражеских парохода — «Люкс» и «Канавино» в районе Воронежского и в однодневном бою уничтожил их вместе с белогвардейскими командами. Второй отряд партизан под командованием Мизина истребил в районе озера Катар группу калмыковских контрразведчиков, орудовавших здесь под видом рабочей артели. Третий отряд захватил под деревней Малмыж японский продовольственный транспорт, направлявшийся в Николаевск-на-Амуре.

Наряду с действиями на речных путях партизаны нанесли ряд ударов и по Уссурийской железной дороге. В сентябре смешанный пехотно-кавалерийский отряд под командованием Бойко-Павлова совершил нападение на ст. Корфовскую. Партизаны разгромили стоявший здесь белогвардейский гарнизон, взорвали мосты и сожгли станцию.

В конце октября один из отрядов устроил засаду между станциями Корфовская и Красная Речка и свалил под откос эшелон с солдатами и офицерами 14-й японской пехотной дивизии, направлявшийся из Владивостока в Благовещенск. Несмотря на разгром калмыковцами в середине октября подпольного партийного центра в Хабаровске, партизанское движение продолжало расти. Оно охватывало все новые и новые районы, распространяясь вниз по Амуру в направлении Николаевска-на-Амуре.

1—2 ноября 1919 г. в селе Анастасьевка состоялась 2-я объединенная конференция представителей партизанских отрядов, революционных крестьян и городских подпольных организаций. На конференции обсуждались вопросы районирования действий партизанских отрядов, переброски части сил для развертывания борьбы на Сахалине, усиления руководства партизанским движением со стороны коммунистов и организации ревкомов как органов Советской власти в освобожденных от белогвардейцев районах. Конференция избрала объединенный военно-революционный штаб партизанских отрядов Хабаровского, Николаевского районов и Сахалинской области и выпустила обращение к казачеству, крестьянам и рабочим с призывом о вступлении в партизанские отряды.

Отряды, оперировавшие на Уссурийской железной дороге, были объединены в 1-й боевой район; отряды, действовавшие в низовьях Амура, составили 3-й боевой район. Партизаны, группировавшиеся к западу от Хабаровска по реке Тунгуска, объединялись в сводные отряды под общим командованием Шевчука. Председателем военно-революционного штаба и командующим всеми отрядами был вновь избран Бойко-Павлов.

После Анастасьевской конференции начался третий период партизанского движения в Приамурье. Он ознаменовался, с одной стороны, преодолением нездоровой тенденции к самостийности в действиях со стороны некоторых командиров, налаживанием массовой политико-просветительной работы и поднятием боеспособности партизанских отрядов, с другой — развертыванием решающих боев с интервентами и белогвардейцами. В этот период борьба достигла наивысшего напряжения.

Пытаясь взять нежелавшее покориться население измором, Калмыков издал в ноябре 1919 г. приказ, запрещавший вывозить из города в деревни и села продукты и другие товары. В ответ на это военно-революционный штаб объявил экономическую блокаду Хабаровска, призвав крестьян прекратить подвоз в город предметов питания, фуража и топлива. В результате блокады Калмыков принужден был отменить свой приказ.

В 20-х числах ноября военно-революционный штаб отдал всем партизанским отрядам, действующим в направлении Уссурийской железной дороги, приказ выступить одновременно 25 ноября для взрыва железнодорожного полотна и разрушения железнодорожных сооружений.

Удар партизанского отряда на ст. Разенгартовку не увенчался успехом. Действия других отрядов были более успешны. Между разъездами Гедике и Снарским был свален под откос японский бронепоезд. Отряд партизан у деревни Отрадное уничтожил эшелон интервентов с войсками и грузами, взорвал мост и разрушил железнодорожное полотно на протяжении 8 км. На ст. Дормидонтовка был разгромлен белогвардейский гарнизон и разрушено железнодорожное полотно. В то же время два других отряда партизан разбили на реке Хор японский гарнизон численностью до полка и захватили полковое знамя, кассу, пулеметы и 120 подвод с военным имуществом. Вследствие разгрома этого гарнизона 1-му району удалось установить связь с партизанами, оперировавшими в Иманской долине и в районе ст. Бикин. Одновременно отряд Шевчука произвел налет на японский гарнизон, располагавшийся на ст. Ин, и нанес ему значительные потери.

20 декабря партизанские отряды внезапно напали на разъезд Гедике и захватили там японский поезд с вооружением, обмундированием и продовольствием. В руки партизан попали 6 японских бомбометов и 4 пулемета. Партизаны вывезли на подводах захваченное имущество в тайгу. В погоню за ними интервенты бросили со ст. Вяземской сильный отряд. Противник окружил партизанские бараки, располагавшиеся в 28—30 км от разъезда Гедике, и после 2-часового боя отбил часть захваченного имущества. Подтянув силы, партизаны перешли в наступление. Они использовали японские бомбометы и пулеметы и в ожесточенном 5-часовом бою нанесли интервентам поражение и вынудили их к поспешному отходу. Преследуя врага, один отряд партизан зашел в тыл и устроил засаду между разъездами Гедике и Котиково. В то же время другой отряд продолжал теснить противника с фронта. Наткнувшись на засаду, противник потерял свыше 200 человек убитыми и ранеными и оставил на поле боя все вооружение. Лишь некоторым интервентам удалось спастись бегством на ст. Вяземскую.

Дерзкие нападения партизан, проводившиеся в возрастающих с каждым днем масштабах, совершенно дезорганизовали пути сообщения интервентов. Боевая деятельность партизанских отрядов в декабре 1919 г. охватывала уже огромную полосу к югу и западу от Хабаровска. Телеграфная связь и значительная часть полотна железной дороги от ст. Бикин до ст. Вира на протяжении 420 км были выведены партизанами из строя. Американо-японские и белогвардейские гарнизоны, разбросанные по станциям и разъездам, жили под постоянным страхом нападения. Они не решались выходить за пределы своих укреплений. Для восстановительных работ интервенты вынуждены были направлять специальные ремонтно-строительные эшелоны. Поезда могли двигаться лишь в дневное время и только под охраной бронепоездов.

В связи с ростом партизанского движения Калмыков еще в ноябре 1919 г. ввел в Приамурье осадное положение, а в декабре объявил дополнительную мобилизацию десяти возрастов казачества. Но подавляющее большинство казаков вместо явки на сборные пункты уходило к партизанам.

Пытаясь затушить пламя народной войны кровью семей партизан, интервенты снарядили несколько крупных карательных экспедиций.

Одна из таких экспедиций, сформированная из частей Дикой дивизии, была направлена в конце декабря по реке Тунгуске против партизанских отрядов, действовавших к западу от Хабаровска. Ворвавшись в деревню Архангеловку, белогвардейцы учинили жестокую расправу над местными жителями и выжгли половину деревни. Для борьбы с карателями была проведена срочная мобилизация крестьян, давшая в течение двух дней до 600 бойцов. Ночью партизаны окружили белогвардейцев и в разгоревшемся бою нанесли им поражение. Второй отряд, брошенный интервентами на помощь первому на деревню Восторговку (северо-западнее Архангеловки), оказался менее надежным. Часть его солдат, установив связь с партизанами, перебила офицеров, разоружила остальные подразделения и перешла на сторону партизан.

Овладев, таким образом, двумя горными орудиями и тремя пулеметами, партизанский отряд Шевчука присоединил к себе восставших солдат и предпринял наступление против Инского гарнизона интервентов. После ожесточенного боя, длившегося целые сутки, партизаны 1 января 1920 г. заняли ст. Ин, перерезав сообщение между Хабаровском и Благовещенском. После разгрома посланных интервентами карательных экспедиций и японского гарнизона на ст. Ин партизанско-повстанческое движение с нарастающей силой стало распространяться в сторону Хабаровска.

В то же время партизанские отряды, действовавшие вдоль Уссурийской железной дороги, приближались с юга к ст. Красная Речка. Здесь находились переведенные к этому времени из Хабаровска части американской бригады полковника Моора. Американские интервенты, заняв Красную Речку, подвергли варварскому обстрелу находившуюся в станционном поселке государственную советскую колонию для детей-сирот. Они разрушили и сожгли все помещения колонии. Много детей погибло во время артиллерийского обстрела и пожара. Партизаны решили проучить американскую военщину. 19 января они произвели неожиданный налет на ст. Красная Речка и на радиостанцию и появились в Муравьевской слободке (предместье Хабаровска), вызвав панику среди интервентов и белогвардейцев.

В январе 1920 г. восстания охватили значительную часть Приамурья. В связи с этим 18—21 января по инициативе партийного комитета в поселке Кукелевском состоялся съезд рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов Хабаровского уезда. Съезд избрал Совет и вынес решение об отозвании лиц, находящихся на службе в правительственных учреждениях и в белых войсках, а также потребовал удаления интервенционистских войск с Дальнего Востока.

В конце января партизанские отряды 1-го района, соединившись с тунгусскими партизанами, образовали Хабаровский фронт и начали подготовку к наступлению на Хабаровск. Не менее активные действия развивались в этот период и к северо-востоку от Хабаровска в 3-м боевом районе. Здесь в конце октября 1919 г. партизаны разгромили гарнизон белых под Циммермановкой и захватили все вооружение врага.

В ноябре интервенты и белогвардейцы направили на реку Обор и к селу Вятское карательную экспедицию, которой удалось захватить таежную базу партизан. Уходя от преследования, партизаны двигались вниз по Амуру, поднимая восстания в лежащих на пути селениях. Все имевшие оружие крестьяне шли в партизанские отряды, остальные активно помогали партизанам в организации снабжения и тыловых баз. Рабочие приисков поголовно присоединились к партизанам. В освобожденных от белой администрации деревнях и селах создавались ревкомы. В январе 1920 г. партизанский отряд, продвигавшийся в направлении Николаевска-на-Амуре, насчитывал уже несколько тысяч бойцов. Он имел два полнокровных полка и команды лыжников.

Присоединив к себе восставший гарнизон белых селения Мариинска, этот отряд в конце января развернул наступление на крепость Чныррах, расположенную в 12 км от Николаевска-на-Амуре.

Под влиянием успехов партизан повстанческое движение охватило почти все населенные пункты низовьев Амура, передалось на Северный Сахалин, в район Охотска и докатилось до Камчатки и Анадыря.

Партизанское движение в Забайкальской области

Партизанское движение в Забайкальской области развивалось в двух районах: к востоку от Читы — в треугольнике, образованном железными дорогами Чита — ст. Ерофей Павлович, Чита — Маньчжурия, река Аргунь, и южнее Читы в верховьях рек Онон и Ингода. Позже развернулась партизанская борьба также в Западном Забайкалье и в районе южнее Верхнеудинска. Наиболее широкий размах партизанское движение получило в Восточном Забайкалье. Расположенные здесь рудники, прииски и железные дороги способствовали образованию довольно значительной рабочей прослойки. Отхожим промыслом на приисках были заняты и многие крестьяне. Кроме того, большую часть населения, проживавшего в районах Нерчинска, Сретенска, Александровского и Газимурского заводов, составляли бывшие ссыльные.

Именно поэтому восточное Забайкалье отличалось своей революционностью. Наряду с Читой оно являлось основным поставщиком бойцов для красногвардейских отрядов в 1918 г., сражавшихся на Даурском фронте. Оно же стало ареной ожесточенной борьбы против интервентов и Семенова в 1919 г.

Инициаторами партизанско-повстанческого движения в Забайкалье, так же как и на всем Дальнем Востоке, были коммунисты. Уйдя в глубокое подполье и скрываясь в тайге, они создавали из бывших красногвардейцев, рабочих, а также революционно настроенных казаков и крестьян повстанческие организации.

Одной из первых таких организаций в Забайкалье была Алтагачанская «лесная коммуна», созданная в ноябре 1918 г. в районе Александровского завода М. И. Бородиным, С. С. Киргизовым, С. П. Зарубиным, М. М. Якимовым и другими. Члены ее развернули широкую работу в окружающих селениях. Почти в каждом селе были созданы ячейки сочувствующих Советской власти, через которые партизаны непосредственно связывались с населением. Через ячейки же было организовано и получение оружия. Собрания ячеек происходили тайно. Открытых митингов не было. Агитация среди населения велась путем индивидуальных бесед.

Жестокие расправы семеновцев и интервентов с людьми, заподозренными в сочувствии Советской власти, вызвали зимой 1918—1919 гг. ряд восстаний. Наиболее крупным из них было восстание на Александровском заводе, жители которого, узнав о приближении японского эскадрона, покинули поселок, устроили засаду в горах и при возвращении японцев почти полностью истребили их. После этого они ушли в тайгу и присоединились к партизанам.

В феврале в казачьей станице Аркинской вспыхнуло восстание, подготовленное группой партийных и советских работников. Это восстание было подавлено, но уже в следующем месяце искры восстания перекинулись па Газимурский завод, в Верх. Талачу и другие пункты. Одновременно вспыхнуло восстание на юге в староверческих деревнях Кулында и Былыра, расположенных по верхнему течению реки Онон. Сопротивление, оказанное здесь повстанцами семеновцам, отличалось необычайным упорством. Соединившись с группой алханайских партизан[11] и заняв выгодные позиции на сопках, повстанцы четыре месяца успешно отбивали все атаки семеновских карательных отрядов. В 20-х числах марта 1919 г. алтагачанская группа была реорга низована в отряд и произвела удачный ночной налет на казачью белогвардейскую дружину, размещавшуюся в станице Онон-Борзя. В конце марта алтагачанцы предприняли более крупное нападение на селение Курунзулай, захватили два пулемета и взяли в плен 80 казаков. Все взрослое мужское население Курунзулая, способное носить оружие, влилось в партизанский отряд. В отряд была принята также и часть пленных казаков, изъявивших желание вести беспощадную борьбу с интервентами и семеновцами.

После Курунзулайского боя повстанческое движение приняло массовый характер. К партизанам присоединились многие жители станиц Ложниково, Цаган-Олуевской, Богдать, Аргунской, Газимурского завода и др. Движение охватило население всей территории между реками Шилкой и Аргуныо и Докатилось на севере до поселка Будюмканского. Партизаны заняли Александровский завод, где были сформированы два эскадрона. Теперь количество бойцов, имеющих лошадей и оружие, возросло до тысячи.

В апреле из Алтагачанского отряда, отошедшего к станице Аркинский, и нескольких других, более мелких, были созданы четыре кавалерийских полка, насчитывавших уже в общей сложности до 2 тыс. бойцов. Был создан военно-революционный штаб, который установил связь с подпольным комитетом Коммунистической партии в Чите. Комитет через своих уполномоченных направлял деятельность партизан и оказывал им всестороннюю помощь. Благодаря помощи партийного комитета при военно-революционном штабе начал функционировать агитационный отдел, издававший газету «Красноармеец». Командующим партизанскими полками штаб избрал П. Н. Журавлева, воевавшего на русско-германском фронте во время первой мировой войны и имевшего опыт борьбы с белогвардейцами на Даурском фронте. Журавлев был волевым, хладнокровным и храбрым командиром. Он заслуженно пользовался большим авторитетом у партизан.

Сгруппировавшись в районе поселка Будюмкаиского, партизаны в конце апреля 1919 г. развернули наступление на юг. Главные силы в составе трех полков двинулись на Нерчинский завод, где находились большие запасы вооружения и боеприпасов. 4-й полк направился по западному берегу реки Аргуни с задачей поднять восстание в прибрежных селениях.

В середине мая главная группировка, разбив на пути в районе Богдати белогвардейский отряд Войлошникова, достигла Нерчинского завода и завязала бои за овладение им. Однако двукратная попытка овладеть Нерчинским заводом не увенчалась успехом. Белые артиллерийским огнем отбили нападение партизан. Тогда 1-й революционный партизанский полк под командованием Журавлева 19 мая произвел внезапный налет на Газимурский завод, разгромил вражеский гарнизон и перерезал сообщение Нерчинского завода с г. Сретенском. Партизаны захватили склады с вооружением, боеприпасами, обмундированием и продовольствием, истребили 12 офицеров, взяли в плен роту семеновской пехоты и часть учебной команды. Разрыв сообщения Сретенска с Нерчинским и Газимурским заводами и захват партизанами последнего вынудили семеновское командование направить сюда крупные части. Два полка конницы и пехоты белых выступили на помощь своим гарнизонам.

В конце мая произошли ожесточенные бои в районе Б. Зерентуя, продолжавшиеся двое суток. Белым удалось разрезать партизанские силы на три группы и оттеснить их. Одна группа отошла к реке Аргуни на соединение с 4-м полком; вторая — отступила к Богдати; 1-й полк, оставшийся в районе Газимурского завода, с тяжелыми боями вынужден был пробиваться на север.

После больших переходов и тяжелого боя с неудачным исходом под деревней Башурово все полки сосредоточились в районе Усть-Урова. Противник, понесший большие потери, не смог организовать преследования.

Весенние бои и отход на север были первым серьезным испытанием для партизан. В этих боях закалялась и оттачивалась воля к борьбе. Отсеивались все колеблющиеся и неустойчивые элементы, стихийно примкнувшие на первых порах к движению, выявлялись наиболее способные и смелые командиры. Несмотря на то, что состав полков уменьшился почти на одну четверть, внутренняя сплоченность, сколоченность, дисциплина и боевые качества партизан повысились. Это дало возможность командованию после небольшого перерыва и ряда организационных мероприятий снова начать активные действия.

В июне и июле 1919 г. партизаны провели ряд удачных боев с белогвардейцами и достигли крупных успехов. 1-й революционный кавалерийский полк предпринял экспедицию на Газимурский завод и наголову разбил там два семеновских казачьих полка. 4-й революционный кавалерийский полк, действуя по-прежнему вдоль западного берега Аргуни, занял станицу Аргунскую, вынудив белоказачью дружину к паническому бегству на китайскую территорию. Спускаясь далее на юг, полк оттеснил вражеские гарнизоны до селения Зоргол.

2-й революционный кавалерийский полк после боев в районе деревни Береи овладел Богдатью и развивал успешное наступление против белогвардейцев в направлении Нерчинского завода с севера. Белые несколько раз пытались отбросить партизан из Богдати, но каждый раз терпели поражение. При одной из таких попыток, предпринятой в первых числах июля, семь сотен семеновской конницы подверглись стремительным ударам по флангам и тылу и были окружены партизанами. Только с большими потерями противник смог вырваться из кольца, оставив на поле боя орудие со снарядами и много другого вооружения. Под влиянием разгрома у Богдати, а также вследствие революционной пропаганды 15 июля восстал 1-й Забайкальский белоказачий полк, размещавшийся в 50 км от Богдати. Он в полном составе, за исключением офицеров, перешел к партизанам. Получив название 5-го революционного кавалерийского полка, восставшие казаки приняли активное участие в последующих боях против семеновцев и интервентов.

Вследствие этого восстания, а также ввиду угрозы, нависшей с севера, белогвардейцы взорвали склады боеприпасов на Нерчинском заводе и отступили на юг. В конце июля и в первых числах августа 1, 2, 4 и 5-й партизанские полки, очистив от семеновцев почти всю полосу местности между реками Аргунь и Газимур, вели бои уже значительно южнее Газимурского и Нерчинского заводов, в районах населенных пунктов Кокуй, Доно, Калга и к северу от Зоргола.

В то же время 3-й революционный кавалерийский полк, направленный к реке Шилке с задачей поднять восстания в прибрежных селениях, развернул успешные действия на этой важной водной коммуникации врага. В августе и первой половине сентября партизаны совершенно дезорганизовали речное сообщение интервентов с Амурской областью. Все транспорты, направлявшиеся из Сретенска к Амуру, подвергались обстрелу и либо поворачивали назад, либо захватывались партизанами.

Нарушение речного судоходства на Шилке приобрело особо важное значение потому, что как раз в это время восставшие рабочие железнодорожных мастерских ст. Зилово Амурской железной дороги организовали летучий партизанский отряд в 250 человек и парализовали сообщение на участке ст. Зилово — ст. Урюм. Японцы и семеновцы двинули против Зиловского отряда до двух полков пехоты и конницы, поддержанных двумя бронепоездами, но успеха не добились. Временно отойдя из-за отсутствия боеприпасов к станице Ломовской и объединившись здесь с партизанским отрядом Ф. А. Погодаева, зиловцы возобновили наступление и стремительным ударом отбросили противника к ст. Бушулей.

8 первых числах сентября Шилкинский и Железнодорожный районы партизанского движения, значительно расширившиеся на юго-запад и северо-восток, составляли уже один общий район активных действий партизанских отрядов, объединенных единым командованием Ф. А. Погодаева, ставшего заместителем Журавлева на сретенском направлении. 9 сентября партизаны с боем заняли селение Фарково, приблизившись к Сретенску на 8—10 км.

К середине сентября 1919 г. в руках партизан находился по существу весь северо-восточный угол Забайкальской области. По Амурской железной дороге они парализовали движение на всем протяжении от ст. Ерофей Павлович до ст. Бушулей, сомкнув таким образом фронт своих действий с амурскими партизанами. На Шилке партизаны являлись хозяевами на нижнем и среднем течении реки почти до Сретенска. В полосе между реками Аргунь и Газимур партизанские полки занимали весь район до Нерчинского завода. Образовался Восточно-Забайкальский партизанский фронт. Силы партизан к этому времени состояли уже из шести кавалерийских, двух пехотных полков и китайского пехотного батальона, на вооружении которых, кроме винтовок, берданок и сабель, были две горные пушки и несколько пулеметов. В Забайкалье, так же как и в Приамурье и в других областях Дальнего Востока, проживавшие здесь китайские труженики рука об руку с русскими рабочими и крестьянами вели борьбу против общего врага — американо-японских интервентов. Общая численность активных бойцов достигала 3 тыс. Партизаны имели свой военно-административный центр в станице Богдать, вполне слаженный штаб, политический аппарат, небольшую, но крепко спаянную партийную организацию и испытанный в боях командный состав. У командования был даже свой представитель в Китае, через которого осуществлялась связь с внешним миром и доставлялась часть продуктов, медикаментов и оружия.

Несмотря на все усилия, Семенов не смог своими силами подавить партизанское движение. Посылаемые им для этой цели войска или терпели поражение и разбегались, или переходили на сторону партизан. Так, вслед за 1-м Забайкальским казачьим полком 5 сентября восстал и присоединился к партизанам 3-й Забайкальский казачий полк. Днем раньше, 4 сентября, перешла на сторону 3-го революционного полка семеновская дружина в составе 130 человек. Силы партизан быстро увеличивались и крепли.

Интервенты, видя нависавшую над ними угрозу, решили одним ударом покончить с партизанами. С этой целью командир оккупировавшей Забайкальскую область 5-й японской пехотной дивизии генерал Судзуки составил совместно с Семеновым план разгрома партизан. Сущность этого плана состояла в том, чтобы концентрическим наступлением японо-белогвардейских частей с четырех сторон прочесать всю территорию, охваченную движением, окружить главные силы партизан в районе Богдати и уничтожить их.

Подготовку к наступлению японское и семеновское командование начало осуществлять еще с конца августа 1919 г., но наиболее интенсивно она развернулась с половины сентября и проводилась по всем правилам обеспечения крупной наступательной операции. Ремонтировались дороги и мосты, наводились переправы, прокладывались телеграфные и телефонные линии связи. Для перевозки солдат и боевых грузов была объявлена мобилизация крестьянских подвод.

Наступление началось 25 сентября. Первые стычки произошли на реке Шилке в районе Шилкинского завода, где группировался 3-й революционный кавалерийский полк. Противник бросил сюда из Сретенска шесть японских рот, поддержанных 4-орудийной батареей, один бурят-казачий кавалерийский полк и несколько белоказачьих дружин. Кроме того, японцы направили вниз по Шилке два блиндированных парохода, вооруженных полевыми орудиями и пулеметами. В результате развернувшихся боев неприятель оттеснил 3-й революционный кавалерийский полк к ст. Зилово, прорвал фронт и повел наступление в сторону Богдати, охватывая ее с севера и востока. Одновременно значительные силы белоказачьей конницы и японцев двигались с юга.

26 сентября белогвардейские отряды появились уже на реке Уров в 40 км к югу от Богдати. Чтобы не допустить окружения, партизаны частью сил перешли в наступление. Обойдя фланги вражеской группировки, двигавшейся от реки Уров, они отбросили ее. Но уже на следующий день японцы и семеновцы, получив подкрепление, снова начали наступать в сторону Богдати. Они сосредоточили около 2 тыс. пехоты и 6 тыс. конницы. Партизанские полки, ведя тяжелые арьергардные бои с превосходящими силами врага, вынуждены были отходить к своей «столице». К 29 сентября противник перерезал все пути, ведущие из Богдати, и сомкнул кольцо окружения. Партизанское командование решило прорвать вражеское кольцо ударом в направлении на деревню Хомяки (30 км южнее Богдати) с последующим выходом в район Нерчинского завода.

В ударную группу вошли три кавалерийских полка (без трех сотен) и китайский пехотный батальон, усиленные двумя орудиями и пятью пулеметами. Часть сил (один полк с тремя сотнями) должна была прикрывать Богдать и действия ударной группы с запада по реке Урюмкан.

Наступление партизан началось с утра 30 сентября. Партизаны полностью разгромили батальон японской пехоты, захватили бомбомет, два пулемета и свыше 500 винтовок, но при дальнейшем продвижении встретили еще более крупные силы противника, занявшего выгодные позиции на подступах к деревне Хомяки. После неудачных попыток прорвать вражеские позиции главные силы партизан, разбившись на мелкие группы, вышли таежными тропами на север в направлении к Усть-Урову. Японцы и семеновцы, связанные боями с вышедшим к ним в тыл партизанским конным отрядом, не смогли помешать этому отходу.

Так закончились богдатские бои, продолжавшиеся почти пять суток. Хотя противнику и удалось захватить партизанский центр — станицу Богдать, но главная задача — уничтожение партизанских сил оказалась невыполненной. Японцы потеряли в этих боях до 300 человек убитыми и много раненых. Потери партизан были значительно меньше.

После захвата японцами Богдати и выхода партизан из окружения начался новый период борьбы, характеризующийся решительным изменением партизанской тактики.

До богдатских боев командование партизанскими силами, опираясь на массовое движение, стремилось закрепить и расширить освобожденную от интервентов и белогвардейцев территорию путем создания линии постоянного боевого соприкосновения с противником, преграждавшей ему доступ в охваченные партизанским движением районы. Такой фронт был создан к середине сентября 1919 года в северо-восточной части Забайкалья. Это была попытка перенести опыт первой мировой войны, в которой участвовало большинство партизанских командиров, на партизанские действия. Но создание постоянного фронта неизбежно приводило к позиционным формам борьбы, при которых противник, обладавший численным превосходством, а главное — преимуществом в технике, оказывался в более выгодном положении. На беспокоясь за свои тылы, он мог свободно производить перегруппировки, сосредоточивать силы и наносить удары по партизанскому фронту в любом месте. В то же время у партизан, остававшихся длительное время в одном районе, иссякали боевые и продовольственные запасы, уменьшалась возможность пополнять свои ряды свежими силами. Широкое наступление японских интервентов и окружение ими партизанских полков во второй половине сентября 1919 г. стало в значительной мере возможным потому, что партизаны стремились закрепиться в районе Богдати и во что бы то ни стало удержать его путем позиционной борьбы.

Учтя опыт богдатских боев, партизанское командование более решительно переходит к тактике глубоких рейдов по вражеским тылам и коммуникациям. Позиционной борьбе отводится теперь лишь подсобная роль: при обороне баз и лазаретов. Такая тактика соответствовала и составу партизанских сил, которые в отличие от партизанских отрядов других областей Дальнего Востока состояли преимущественно из конницы.

Глубокими рейдами в тыл и дерзкими налетами на базы, коммуникации и гарнизоны партизаны сорвали попытку интервентов и семеновцев установить общий фронт с амурскими белоказаками и 14-й японской пехотной дивизией, находившейся в Амурской области. Противник вынужден был для прикрытия тылов оттянуть значительную часть своих сил к Сретенску. Воспользовавшись этим, партизанские полки в конце ноября и в первых числах декабря 1919 г. вновь овладели Богдатью и заняли станицу Аргунскую.

Из боевых действий этого периода (ноябрь—декабрь) особенно выделялись два крупных боя, выигранных партизанами: первый — под Кунгурово, второй — под Олинском (севернее Нерчинска). Перед боем под Кунгурово партизанский «летучий отряд» под командованием Якимова, пройдя за сутки 85 км, вместе с приданным ему 3 м революционным кавалерийским полком охватил противника с четырех сторон. 29 ноября партизаны нанесли главный удар силами пяти сотен с запада и после 5—6-часового боя ворвались в Кунгурово. В результате смелого маневра был взят в плен пехотный батальон белогвардейцев с 12 офицерами и разбит белоказачий кавалерийский полк. В руки партизан попали два орудия, четыре станковых пулемета и большой обоз с продовольствием, патронами и снарядами. Разбив белогвардейцев под Кунгурово, партизаны сорвали готовившееся в это время японцами и белогвардейцами новое наступление на Богдать.

Бой под Олинском был выигран 7-м революционным кавалерийским полком, сформированным Погодаевым из Зиловского, Могочинского и Ломовского конных отрядов. Перед этим боем 7-й полк вышел в середине декабря на реку Шилка и внезапным ударом разгромил семеновские гарнизоны в станицах Б. Боты и Ломовская. В Ломовской к партизанам присоединились две новые сотни казаков-красногвардейцев бывшего Даурского фронта, скрывавшиеся в лесах.

Белогвардейцы направили из Сретенска против партизан два кавалерийских полка с двумя орудиями. Погодаев выслал две сотни для обхода наступавшего противника с тыла, а сам с четырьмя сотнями перешел в атаку с фронта. В результате двойного удара белогвардейцы были разбиты и отброшены к Сретенску, оставив более 100 убитыми и много раненых.

Партизаны преследовали остатки разгромленных полков до Фарково, где были остановлены огнем бронепоездов со стороны Сретенска. После этого Погодаев двинулся с полком в район к северу от железной дороги Нерчинск — Сретенск для оказания помощи повстанцам в селе Стар. Олов, против которых семеновцы послали крупные силы.

В 20-х числах декабря партизаны последовательными ударами оттеснили противника к селу Зюльзя, а затем к селу Олинское. В это время Погодаев сформировал и вооружил еще одну сотню. К 24 декабря противник, сосредоточившийся в Одиноком и в районе этого села, имел четыре кавалерийских полка общей численностью в 1 500 сабель с двумя орудиями. У партизан было 800 сабель. Погодаев послал две сотни в тыл белогвардейцам с задачей отрезать им пути отхода в сторону Нерчинска; три сотни были направлены по правому берегу реки Нерча для удара во фланг с юга и три сотни должны были наступать с фронта. В ночь на 25 декабря партизаны перешли в наступление. Завязался ожесточенный бой. В то время как противник сосредоточил свое внимание на отражении атак с фронта, партизанские обходящие сотни в результате решительного маневра нанесли удары по его флангу и тылу, захватив при этом вражескую артиллерию. В результате боя белогвардейцы оставили около 300 человек убитыми и более 200 тяжелоранеными. Партизаны захватили много патронов, два пулемета и штабы полков. После боя под Олинском 7-й революционный полк вернулся на реку Шилку в ст. Ломовскую и здесь остановился на отдых, во время которого к полку присоединилось еще 500 человек. Все они были хорошо вооружены захваченным у белогвардейцев оружием.

Рейд 7-го революционного полка в район севернее Нерчинска и бой под Олинском явились своего рода подготовкой для последующего наступления на Сретенск. Во время рейда партизаны нанесли большие потери белогвардейцам и вовлекли в сферу партизанско-повстанческого движения население нового большого района, за счет чего значительно увеличили свои силы. Этот рейд проводился по указанию читинского подпольного комитета коммунистов. Накануне рейда Погодаев нелегально приезжал в Читу.

Между тем другие партизанские полки, очищая от вражеских групп район Богдати и побережье Аргуни, в течение декабря почти полностью восстановили то положение, которое они занимали до сентябрьского наступления японо-белогвардейцев. Разница заключалась в том, что теперь силы партизан еще более увеличились. К январю 1920 г. они состояли уже из семи кавалерийских и двух пехотных полков при 18 орудиях и 70 пулеметах. Январь и февраль 1920 г. были периодом дальнейшего накапливания сил. В это время были сформированы 8, 9 и 10-й кавалерийские полки.

Прервав сообщение Читы с Благовещенском и нависая с севера над железной дорогой Чита — Маньчжурия, партизанские полки Восточного Забайкалья отвлекали большую часть интервенционистских и семеновских войск, что создавало благоприятные условия для развертывания повстанческого движения в Западном Забайкалье.

6 ноября 1919 г. здесь вспыхнуло восстание в селе Доронинском (155 км южнее Читы). Распространяясь на запад, оно быстро охватило селения на побережье реки Ингоды. Повстанцы организовали партизанский отряд, который разбил белоказачью дружину, двинувшуюся было на подавление восстания, и занял большое село Татаурово (60 км юго-западнее Читы), а также ст. Дровяную. Только при помощи японцев, прибывших на Ингоду с артиллерией и пулеметами, семеновцам удалось подавить восстание.

В декабре к югу от Верхнеудинска развернулось еще более мощное повстанческое движение, подготовленное прибайкальским подпольным комитетом коммунистов. Основными центрами его были населенные пункты Мухор-Шибирь, Бичура, Десятниково и Тарбагатай. Для руководства восстанием был создан военно-революционный штаб, который 22 декабря объявил все села и деревни Прибайкалья (Верхнеудинский, Троицкосавский уезды, Ново-Селенгинский и Хоринский бурят-монгольские аймаки) на военном положении и призвал местные организации провести мобилизацию революционного крестьянства и казачества. Организованные коммунистами инициативные группы повстанцев начали расширять район восстания в трех направлениях: к Ново-Селенгинску, Петровскому заводу и к реке Чикой. Для прикрытия от нападения интервентов и белогвардейцев со стороны Читы был создан отряд в селе Черемхово, занявший Ямаровский курорт. Движение быстро распространилось по всему бассейну среднего течения реки Селенги и достигло реки Чикой. В присоединившихся к восстанию районах возникали районные штабы и формировались партизанские отряды.

29 декабря партизаны внезапным ночным налетом освободили Ново-Селенгинск, захватив здесь до 500 лошадей, 600 винтовок и большой обоз белогвардейцев. В результате занятия Ново-Селенгинска была прервана связь Верхнеудинска с Троицкосавском.
В конце декабря семеновцы направили из Верхнеудинска для подавления разраставшегося движения две карательные экспедиции. На Ново-Селенгинск был послан отряд из двух рот 30-го Нерчинского полка, а на Тарбагатай двинулась группа, выделенная из Дикой дивизии, в 400 штыков с одной сотней сабель при двух орудиях.

Ни та, ни другая группа карателей не выполнили поставленных перед ними задач. Солдаты Нерчинского полка, еще ранее распропагандированные Верхнеудинским подпольным большевистским комитетом, при встрече с повстанцами в районе села Иволгинские Ключи перешли на сторону партизан. Группа Дикой дивизии получила отпор от тарбагатайских партизан, поддержанных всем населением окрестных сел, и, потерпев поражение, отошла на север.

После неудач, постигших семеновские карательные экспедиции, американское и японское командование в Верхнеудинске решило в первых числах января 1920 г. организовать более широкое наступление. Оно намеревалось одновременными ударами с трех сторон, направленными к центрам восстания, разгромить и ликвидировать силы повстанцев. С этой целью 4 января японо-белогвардейский отряд численностью до 1 200 человек при двух орудиях и восьми пулеметах выступил со ст. Петровский завод в направлении Харауз, Мухор-Шибирь. В тот же день из Верхнеудинска на Мухино и далее на Ново-Селенгинск двинулись части Дикой дивизии в составе 400 штыков и 500 сабель, также с двумя орудиями. Одновременно из Троинкосавска на север должен был наступать дивизион имени Крымова, насчитывавший до 350 сабель, 200 штыков при шести пулеметах. Партизаны имели к этому времени до 6 тыс. бойцов, но силы их были разбросаны на большом пространстве от реки Чикой до реки Селенги.

В период с 4 по 15 января произошло несколько боев на всех трех направлениях. Наибольшей длительностью и напряжением отличались бои на северных участках. Японо-белогвардейскому отряду, наступавшему от ст. Петровский завод, удалось 5—6 января нанести поражение партизанам под Хараузом, Хара-Шибирью и захватить населенные пункты Мухор-Шибирь, Нов. и Ст. Заган, а также Шаралдай. Партизаны отступили на юг. Они потерпели здесь поражение потому, что командование не имело еще достаточного опыта борьбы с регулярными частями интервентов, в частности с японцами.

На других направлениях события развивались более благоприятно для партизан. Отряд Дикой дивизии, захвативший было 6 января Мухино, при попытках продвинуться к Ново-Селенгинску наткнулся на крупные силы повстанцев и был отброшен обратно к Верхнеудинску.

8 января бичурская группа партизан наголову разбила под селением Окино-Ключи белоказачий дивизион имени Крымова. Здесь противник потерял 125 человек убитыми, 150 пленными и оставил на поле боя все вооружение. Остатки дивизиона бежали в Монголию. Отпор, данный частям Дикой дивизии, и в особенности победа, одержанная бичурскими партизанами на троицкосавском направлении, имели большое значение для дальнейшего развертывания партизанского движения. Замысел командования интервентов нанести по партизанам концентрический удар был сорван, и военно-революционный штаб получил возможность быстро перегруппировать свои силы. Опираясь на этот успех, Бичурский районный штаб провел широкую мобилизацию населения для отпора врагу, двигавшемуся с севера. Спешно формировались новые партизанские отряды, которые вместе с бичурской группой были брошены к Мухор-Шибири. Один из таких отрядов, созданный в селе Барыкина, численностью до 500 человек двинулся в тыл японо-белогвардейцам. 11 января передовые части партизан начали наступление.

Между тем командование интервентов, получив сведения о разгроме троицкосавской группировки и отступлении отряда Дикой дивизии, а также о подходе крупных сил повстанцев, решило прекратить дальнейшее продвижение на юг и отвести свои войска назад. Но обратный путь был перерезан барыкинскими повстанцами и партизанской конницей. Это вынудило японцев и белогвардейцев пробиваться по долине реки Хилок.

После стычек в районе Шибартуя петровская группировка врага отошла к населенному пункту Нов. Зардома. 12 января здесь разыгрался ожесточенный бой. Японцы и белогвардейцы, укрывшись от январского мороза в домах, превращенных ими в укрепленные огневые точки, яростно отбивались от наседавших со всех сторон партизан. Бой длился весь день. Наконец, противник, убедившись в том, что ночь может оказаться для него гибельной, с наступлением темноты начал отходить на северо-восток. Попадая на засады, устраиваемые жителями окрестных сел, и подвергаясь непрерывным ударам с тыла, японцы и белые вышли на железную дорогу в районе ст. Тарбагатай. В ходе боев им были нанесены партизанами большие потери.

В это время Дикая дивизия, оправившись после понесенного поражения и пополнив свои ряды, вновь предприняла наступление. На этот раз она действовала в полном составе под командованием генерала Левицкого. Воспользовавшись отвлечением главных сил партизан на петровское направление, белые достигли некоторых успехов. Им удалось прорваться по западному берегу реки Селенги и 12 января захватить село Ганзурина. Белогвардейцы, обозленные неудачами, сопровождали свой путь самыми зверскими расправами над местными жителями. Они предавали огню целые селения, заживо сжигали в домах женщин, стариков и детей. 13 января партизаны Тарбагатайского района пытались выбить противника из Ганзурина и предприняли ночную атаку, но попали под сильный пулеметный огонь и с потерями вынуждены были отступить.

После ганзуринского боя Дикая дивизия продолжала движение на Ново-Селенгинск. Однако определившийся уже к этому времени разгром японо-белогвардейцев под Нов. Зардомой, а также тревожные сведения, получаемые из Верхнеудинска, где чешские войска заняли враждебную позицию по отношению к семеновцам, не могли сулить ничего хорошего карателям. Внутри Дикой дивизии под влиянием неблагоприятно складывавшейся обстановки произошел раскол. Белогвардейская верхушка, возглавляемая генералом Левицким, настаивала на возвращении в Верхнеудинск; чахарская часть, состоявшая из наемников-бандитов, требовала ухода в Монголию. Чахары подняли восстание. При подходе к Гусиному озеру они внезапно напали на русских белогвардейцев, перерубили их и, захватив все имущество и вооружение, ушли в Монголию[12]. Так плачевно закончилась и эта попытка интервентов и семеновцев разгромить прибайкальских партизан.

К середине января вся территория между реками Чикой и Селенга была очищена от белогвардейцев. Японские и семеновские гарнизоны оставались лишь в Верхнеудинске, Троицкосавске, на Петровском заводе и на наиболее крупных станциях. Но и здесь враг не мог считать свое положение прочным.

Во второй половине января и в первых числах февраля пламя народных восстаний распространилось почти на все Западное Забайкалье. Партизанские отряды, возникшие в Баргузинском уезде и в устье рек Селенга и Уда, вместе с партизанами южных районов создавали серьезную угрозу Забайкальской железной дороге, являвшейся единственной коммуникацией интервентов между Иркутском и Читой.

На очередь дня встала неотложная задача — объединить силы партизан, создать единую стройную военную организацию, восстановить Советы в охваченных восстанием районах. С этой целью по инициативе прибайкальского подпольного комитета коммунистов и военно-революционного штаба 25 января 1920г. в селе Бичура был созван съезд восставшего трудового народа Западного Забайкалья. Съезд решил восстановить Советскую власть и избрал Центральный исполнительный комитет Советов Прибайкалья. Было принято решение реорганизовать все партизанские отряды по принципу регулярной армии, положив в основу полк в составе шести стрелковых рот, трех кавалерийских эскадронов и пулеметной команды с общей численностью в 2 тыс. человек. Все местные районные штабы и многочисленные фронты, стихийно возникшие в ходе борьбы, ликвидировались. Был создан единый главный штаб и оставлены боевые участки на главных направлениях: верхнеудинском, троицкосавском, петровско-заводском, удо-илькинском (севернее Забайкальской железной дороги в устье реки Уды) и чикойском. Съезд принял также резолюцию, требовавшую немедленно эвакуировать иностранные войска и возвратить восставшему народу все захваченное у него имущество.

Бичурский съезд сыграл важную роль в деле объединения и организации сил трудящегося населения Западного Забайкалья для борьбы с интервентами и семеновщиной. Он положил начало созданию Народно-революционной армии, явившейся главной военной силой в последующей борьбе за освобождение Дальнего Востока.

Победа партизанского движения на Дальнем Востоке. Конец первого этапа интервенции

Партизанско-повстанческое движение на всем Дальнем Востоке к январю 1920 г. приобрело огромный размах. Весь край был объят мощным пламенем народной войны. Власть интервентов и белогвардейцев фактически распространялась только на крупные города края и узкую полосу вдоль железнодорожной магистрали, значительная часть которой была совершенно парализована. Партизаны своей самоотверженной борьбой дезорганизовали тыл врага, отвлекли и сковали значительную часть его сил. Все иностранные войска оказались связанными на охране коммуникаций и не могли быть двинуты на фронт для оказания помощи Колчаку. Этим партизаны оказывали неоценимую услугу Советской Армии.

В свою очередь победы Советской Армии создавали благоприятные условия для еще более широкого развертывания партизанского движения.

Окончательный разгром колчаковской армии в конце 1919 г. и победоносное продвижение советских войск в глубь Сибири коренным образом улучшали обстановку борьбы в Дальневосточном крае. Благодаря сокрушительным ударам партизан и самоотверженной работе подпольных коммунистических организаций быстро таяла и теряла свою боеспособность живая сила противника. Солдаты белогвардейских частей, значительная часть которых была насильно мобилизована, не только всячески уклонялись от участия в карательных экспедициях и посылки на фронт, но сами восставали и с оружием в руках переходили на сторону партизан. Революционное брожение коснулось и иностранных войск. В первую очередь оно задело чехословацкие войска, являвшиеся в начале интервенции основной ударной силой империалистов Америки, Англии и Франции.

13 ноября 1919 г. полномочные представители чехов Павлу и Гирса писали представителям союзных держав «о морально-трагическом положении, в котором очутилась чехословацкая армия», и просили совета, «каким образом она могла бы обеспечить собственную безопасность и свободный возврат па родину», а чехословацкий министр Стефаник прямо заявил в Париже, что чехословацкие войска необходимо немедленно эвакуировать из России, иначе сибирские политические условия очень скоро могут сделать их большевиками.

Антиколчаковские настроения чехов выразились в открытой попытке совершить переворот. 17—18 ноября 1919 г. бывший командующий 1-й Сибирской армией Колчака чешский генерал Гайда вместе с группой эсеров, именовавшей себя «областным сибирским правительством», поднял во Владивостоке восстание под лозунгами «демократизация режима» и «созыв Всесибирского учредительного собрания». В районе вокзала завязались ожесточенные бои между приверженцами Колчака — войсками генерала Розанова и восставшими, среди которых было много бывших белых солдат и рабочих-грузчиков.

Хотя Розанову при содействии остальных интервентов, главным образом японцев и американцев, сыгравших провокационную роль, и удалось подавить это восстание, однако остановить начавшийся распад было уже невозможно. Настроение чешских солдат стало настолько угрожающим, что генерал Жанен вынужден был отдать приказ об эвакуации их в первую очередь. Двигаясь по Сибирской железнодорожной магистрали на восток, чехи не допускали к ней бегущие под натиском Советской Армии колчаковские части, задерживали правительственные эшелоны белых, в том числе и поезд самого «верховного правителя».

Семенов, пытаясь заслонить себя от наступавших частей Советской Армии, обратился к чехам с воззванием о помощи и пытался затормозить их эвакуацию. По указке японских интервентов он прервал сообщение с Дальним Востоком. Генерал Жанен и члены иностранных военных миссий при Колчаке, испугавшись потери последней возможности к отступлению, приказали чехам разоружить семеновцев, выдвинувшихся в район озера Байкал, и открыть путь на восток.

В довершение всего чехи, чтобы реабилитировать себя в глазах трудящихся масс, 14 января выдали Колчака с санкции генерала Жанена иркутскому «Политцентру»[13].

7 февраля 1920 г. по постановлению Иркутского ревкома, взявшего власть в свои руки, Колчак вместе со своим премьер-министром Пепеляевым был расстрелян.

Так закончилась кровавая колчаковщина, стоившая русскому народу неисчислимых жертв. Только остатки 2-й и 3-й колчаковских армий общей численностью до 20 тыс. штыков и сабель, возглавляемые генералом Каппелем, а после его смерти — генералом Войцеховским, успели проскочить на восток к Верхнеудинску и далее к Чите. Их преследовали по пятам части 5-й Краснознаменной армии и отряды восточносибирских и прибайкальских партизан. Революционные идеи стали проникать в среду и других интервенционистских войск.

28 февраля 1920 г. владивостокская газета «Красное знамя» сообщала: «На Первой речке японским командованием разоружена японская рота вместе с офицерами... Из источников, заслуживающих доверия, нам передают такую версию: «Тяжелые условия и незнание, за что проливается кровь в чужой стране, брожение в самой Японии, связанное с борьбой рабочих за всеобщее избирательное право и улучшение быта, изменили психологию японского солдата и сделали его ум доступным критике. Эта рота не исполнила приказа, срезала погоны и одела красные банты».

Японские милитаристы самым жестоким образом расправлялись с заподозренными в революционности солдатами. «Зараженные большевизмом», как называло их японское командование, вывозились в море и там расстреливались. Но и это не помогало. Японское командование вынуждено было под видом «предоставления отдыха» сменять целые части и привозить вместо них новые, укомплектованные более надежным контингентом.

Американское командование также вынуждено было напоминать своим войскам о целях, для которых они прибыли на Дальний Восток. В одном из приказов по американским войскам говорилось: «Вы прибыли в Сибирь не для поощрения большевизма, а для борьбы с ним».

Вторая половина 1919 г. и в особенности последние его месяцы ознаменовались крупными революционными выступлениями трудящихся в ряде капиталистических государств. Во вторую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции рабочие многих стран на митингах принимали резолюции протеста против интервенции в Советскую Россию и требовали прекращения посылки вооружения белогвардейцам. Количество рабочих-стачечников в Соединенных Штатах Америки в 1919 г. достигло 4 млн.

Состоявшийся 7 ноября 1919 г. в Вашингтоне первый международный конгресс женщин-работниц выразил резкий протест против блокады Советской республики, а американские рабочие саботировали и срывали погрузку военных материалов, предназначавшихся для колчаковской армии. 29 октября 1919 г. посол колчаковского правительства в Соединенных Штатах Америки Бахметев телеграфировал управляющему министерством иностранных дел: «Распропагандированные стижорды отказались грузить винтовки, о прибытии коих в Сиэтль они были предупреждены рабочими из Бридтспорта. Американское правительство принимало все усилия, чтобы помочь нам в скорейшей погрузке, но не могло принять никаких эффективных мер».

Разгром Советской Армией первого и второго походов Антанты, героическое сопротивление советского народа интервентам, а также рост революционного движения в капиталистических странах, направленный на защиту Советской республики, — все это изменяло международную обстановку. 10 декабря 1919 г. английский премьер-министр Ллойд Джордж вынужден был сделать на заседании парламента заявление о том, что «русский вопрос» будет пересмотрен. 16 декабря совещание пяти союзных государств — участников интервенции — вынесло решение о прекращении дальнейшей помощи антибольшевистским русским правительствам, предоставив США и Японии действовать в соответствии со своими интересами. В январе 1920 г. Англия, Франция и Италия приняли решение прекратить блокаду Советской России.

Правящие круги США, поддерживавшие Колчака до самого последнего момента, также вынуждены были признать провал планов контрреволюции. 23 декабря 1919 г. государственный секретарь США Лансинг писал президенту Вильсону: «Правительство Колчака уже разгромлено, а армия большевиков продвинулась в Восточную Сибирь... Население, по-видимому, предпочитает их колчаковским офицерам. Большевистская армия приближается к району расположения наших солдат. Если она придет в соприкосновение с нашими войсками, то это приведет к открытым военным действиям и вызовет массу осложнений». Лансинг просил возможно быстрее отозвать американские войска из Сибири. Американские интервенты, испытав на себе удары дальневосточных партизан, как огня боялись соприкосновения своих войск с наступавшими частями Советской Армии.

5 января правительство Соединенных Штатов Америки было вынуждено принять решение об отзыве своих войск с территории русского Дальнего Востока и приказало генералу Гревсу начать сосредоточение их во Владивостоке для отправки в Америку не позднее 1 апреля 1920 г.

В ноте, направленной 10 января Японии, правительство США заявляло, «что оно сожалеет о необходимости принять это решение, ибо это решение, вероятно, определяет конец, по крайней мере в настоящее время, совместным усилиям Японии и Соединенных Штатов помочь русскому народу, каковые усилия еще совсем недавно начали давать значительные результаты и, казалось, обещали их в будущем». Народы Дальнего Востока на себе испытали, что это были за «усилия» и какую «помощь» им оказали американские захватчики. Советские люди никогда не забудут тех жертв, которых стоила им интервенция.

Американская нота Японии являлась очередным документом, свидетельствовавшим о лицемерии правящих кругов США. Потерпев крах в своих расчетах на Колчака и будучи вынужденными бежать с Дальнего Востока, американские империалисты отнюдь не отказались от своих захватнических планов. В сложившейся для них неблагоприятной обстановке они рассчитывали продолжать интервенцию руками японских милитаристов, предоставив последним до поры до времени «свободу действий» на Дальнем Востоке и открыв им широкое кредитование для борьбы с Советской республикой. О планах американских монополистов этого времени убедительно свидетельствует решение, принятое в начале 1920 г. в Сан-Франциско об организации американо-японского синдиката по эксплуатации природных богатств на русском Дальнем Востоке. В проекте устава этой организации говорилось о том, что синдикат намерен взять в свое ведение добычу минеральных ископаемых как в Средней Сибири, так и в прибрежных районах, постройку железных дорог в Сибири, в Маньчжурии, оборудование электростанций и т. п. Американская газета «Нью-Йорк пост», объявляя об организации этого синдиката, писала: «Группа Моргана не только ничего не имеет против японского расширения на Азиатском материке, но и определенно этому сочувствует».

Заигрывая с японскими империалистами выражением «сочувствия» их захватнической политике, американские миллиардеры надеялись подчинить Японию своему экономическому влиянию, для того чтобы легче было воспользоваться плодами японской экспансии. В этом же направлении действовали и правящие круги Америки, поощряя японских милитаристов на продолжение интервенции. 30 января 1920 г. правительство США заявило о том, что «оно не собирается противодействовать мерам, какие японское правительство найдет нужным для достижения тех целей, во имя которых американское и японское правительства стали сотрудничать в Сибири».

В тот же день на секретном совещании руководителей миссий и представителей военного командования интервентов, находившихся во Владивостоке, было принято решение: в связи с уходом американских, английских, французских и чехословацких войск поручить Японии представительство и охрану интересов союзников на русском Дальнем Востоке.

Между тем подпольные организации Коммунистической партии, опираясь на успех партизанско-повстанческого движения, охватившего весь край, развернули деятельную подготовку к свержению белогвардейских властей.

Состоявшаяся в декабре 1919 г. во Владивостоке подпольная партийная конференция решила начать широкую подготовительную работу к вооруженному восстанию против колчаковской диктатуры в Приморской области. С этой целью военный отдел областного комитета партии был реорганизован в военно-революционный штаб коммунистов, во главе которого был поставлен Сергей Лазо. Перед военно-революционным штабом была поставлена задача разработать план восстания, создать боевые отряды рабочих, установить прочную связь с партизанами, а также привлечь к восстанию распропагандированные колчаковские части.

Несмотря на трудности, связанные с тем, что Владивосток был оккупирован интервентами, военно-революционный штаб с поставленной задачей справился успешно. Ему удалось установить связь с несколькими колчаковскими частями и создать в них боевые группы революционно настроенных солдат. Штаб заручился поддержкой моряков и даже некоторых военных школ на Русском острове. Во второй половине января 1920 г. штаб располагал уже довольно значительными силами. Необходимо было нейтрализовать войска интервентов. Для этого штаб решил начать восстание под флагом передачи власти в руки органа местной «демократии» — Приморской земской управы.

Дальневосточный областной комитет Коммунистической партии в воззвании к рабочим и солдатам, выпущенном по этому поводу, указывал, что в силу международных условий в городах Дальнего Востока нельзя вести восстание под советскими лозунгами, в связи с чем восстание должно проходить под лозунгом временной передачи власти областной земской управе. Одновременно из рабочих боевых отрядов и наиболее революционно настроенных воинских частей создавалась сильная ударная группа, которая в случае необходимости могла быстро парализовать сопротивление белогвардейцев.

26 января был создан Объединенный оперативный революционный штаб, в который вошли представители военно-революционных организаций. Руководящая роль в нем оставалась за коммунистами. Восстание было назначено областным комитетом партии на 31 января. В этот же день начиналась всеобщая забастовка владивостокских рабочих.

По плану, разработанному военно-революционным штабом, «воинские части Русского острова, примкнувшие к восстанию, должны были перейти по льду Амурский залив и, выйдя к Эгершельду, выбить колчаковцев из штаба крепости и станции Владивосток. Отряды, наступавшие из района Гнилого угла, должны были окружить Народный дом, обезоружить личную охрану Розанова, занять это помещение и, продвигаясь дальше, занять телеграф, банк и другие государственные учреждения. Со стороны Первой речки предложено было выступить моторизованным частям и латышскому национальному полку в направлении штаба крепости. Сюда же должны были подойти матросы со стороны Военного порта».

Одновременно к городу стягивались партизанские отряды. Таким образом, план предусматривал нанесение концентрических ударов по наиболее важным объектам — штабу крепости и резиденции колчаковского генерал-губернатора Розанова, овладение которыми сразу же давало восставшим господствующее положение. Захват порта, телеграфа и вокзала давал в руки военно-революционного штаба все нити, связывавшие Владивосток с внешним миром, и вместе с тем приводил к изоляции противника.

За шесть дней до выступления белогвардейское командование, узнав о революционных настроениях егерского батальона, размещавшегося в коммерческом училище, решило разоружить его. Но солдаты арестовали офицеров, создали батальонный комитет и выставили свои караулы. Розанов бросил на подавление восстания гардемаринов и юнкеров. 26 января после упорного боя белогвардейцам удалось окружить егерский батальон, разоружить его и отправить на Русский остров. Но это уже не могло предотвратить надвигавшиеся события. В тот же день партизанские отряды Никольск-Уссурийского района под командованием Андреева заняли при содействии восставшего гарнизона станцию Никольск-Уссурийский. Восстал также гарнизон ст. Океанской, переименовавший себя в 3-й партизанский полк.

Во Владивостоке восстание началось в 3 часа 31 января. Тщательная подготовка восстания дала положительные результаты. К 12 часам город был уже в руках восставших и партизан. Интервенты, связанные вынужденным нейтралитетом и боясь открыто выступить на стороне белогвардейцев, все же помогли Розанову бежать и укрыться в Японии.

После переворота у власти встало временное правительство Приморской областной земской управы, которое объявило своими ближайшими задачами: 1) освобождение политзаключенных; 2) ликвидацию остатков колчаковской власти; 3) восстановление политических и гражданских свобод; 4) установление общественного контроля над торговлей и промышленностью; 5) организацию снабжения продовольствием и товарообмена; 6) установление тарифных комиссий с участием рабочих для нормировки заработной платы; 7) восстановление земельных комитетов и 8) меры к прекращению интервенции.

Городская конференция коммунистической организации, состоявшаяся в первых числах февраля, высказалась за поддержку временного правительства земской управы с условием сохранения в нем влияния коммунистов, особенно в военном и хозяйственном аппаратах. Для руководства революционной партизанской армией и для ее реорганизации был создан Военный совет, в который вошли Сергей Лазо, В. Сибирцев, А. Луцкий и др.

Свержение белогвардейщины во Владивостоке в сильной степени содействовало успеху движения и в других городах края. В десятых числах февраля партизанские отряды Приамурья окружили Хабаровск. Калмыков, видя неизбежность потери города, расстрелял свыше 40 человек, заподозренных в большевизме, захватил более 36 пудов золота и 13 февраля бежал со своим отрядом на китайскую территорию[14]. 16 февраля партизаны совместно с экспедиционным отрядом, посланным из Владивостока, заняли Хабаровск. Власть в Хабаровске перешла в руки городской земской управы.

В низовьях Амура, как указывалось выше, партизанские отряды в конце января подошли к крепости Чныррах, прикрывавшей подступы к Николаевску-на-Амуре, и послали к японскому командованию парламентеров с предложением начать мирные переговоры о передаче города без боя. Это предложение возникло в связи с заявлением командующего японскими войсками в Амурской области генерала Сироодзу от 4 февраля о нейтралитете. Японские интервенты убили парламентеров. Тогда партизаны начали наступление. Под прикрытием снежного бурана лыжники 1-го Сахалинского повстанческого полка 10 февраля ворвались в крепость и овладели ее фортами. Попытки японцев отбросить партизан не увенчались успехом. 12 февраля крепость окончательно перешла в руки партизан. Партизаны начали осаду города. После повторных предложений о перемирии, в ответ на которые японцы открыли орудийный огонь, была введена в действие партизанская артиллерия. Видя безвыходность положения, японское командование приняло условия перемирия. 28 февраля партизанские отряды вступили в Николаевск-на-Амуре. Для управления городом был выбран городской совет и созданы комиссариаты. Организовался Временный исполнительный комитет, который начал подготовку к областному съезду трудящихся, назначенному на 12 марта.

В Охотске приисковые рабочие и солдаты местного гарнизона еще 14 декабря 1919 г. свергли власть белогвардейцев и выбрали военно-революционный комитет, которому и передали управление Охотским побережьем.

В Амурской области белогвардейцы и интервенты к концу января 1920 г. оказались оттесненными к железной дороге и держались только в городах и на наиболее крупных станциях. Партизанская армия, насчитывавшая к этому времени около 20 тыс. активных бойцов и поддерживаемая всем населением, блокировала Благовещенск, Свободный, Зею и ст. Бочкарево. Фактическим хозяином в области был Таежный исполком, выбранный в декабре 1919 г. на съезде трудящихся в селе Ромны.

Свержение колчаковцев во Владивостоке и успешное продвижение Советской Армии в Восточной Сибири еще более осложняло и без того тяжелую обстановку, в которой очутились оккупанты и белогвардейцы на Амуре. Видя, что разгром неизбежен, командующий японскими войсками генерал Сироодзу (командир 14-й японской пехотной дивизии) запросил главный штаб оккупационных войск во Владивостоке о присылке помощи или о разрешении эвакуироваться. Но японский главнокомандующий генерал Оой не мог помочь Сироодзу. Единственным выходом из создавшегося положения оставалось объявить нейтралитет, что Сироодзу и сделал 4 февраля 1920 г. В тот же день атаман Кузнецов и его губернатор Прищепенко, передав власть так называемому демократическому блоку земских, профсоюзных и других организаций, бежали в Сахалян. «Демократический блок» продержался недолго. Уже через два дня по требованию населения он передал власть Временному исполкому Совета рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. Так, в Амурской области снова восторжествовала Советская власть. 23 февраля японцы вынуждены были начать эвакуацию своих войск из Амурской области.

Иная обстановка сложилась в Забайкальской области. Потерпев поражение в Приморье и на Амуре, японские интервенты прилагали все усилия к тому, чтобы удержать свои позиции в Забайкалье. Они хотели создать здесь прочный заслон против двигавшейся из Сибири Советской Армии и с этой целью, несмотря на объявленный нейтралитет, продолжали оказывать Семенову самую активную поддержку.

Кроме 5-й пехотной дивизии, штаб которой был переведен в Верхнеудинск, в районе Читы в начале 1920 г. начали появляться новые японские части. Сюда из Амурской области перебрасывалась и значительная часть 14-й пехотной дивизии. Семеновские войска были реорганизованы по японскому образцу и усилены новыми белогвардейскими бурят-монгольскими формированиями.

Действуя по указке из Токио и используя колчаковский указ о предоставлении полномочий «образовать органы государственного управления в пределах распространения его полноты власти», Семенов 16 января 1920 г. сконструировал свое «правительство Российской восточной окраины» во главе с кадетом Таскиным.

В связи с этим командовавший японскими оккупационными войсками в Забайкалье командир 5-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Судзуки издал специальный приказ: «Теперь, когда в Чите образовано авторитетное правительство ген. Семенова, японские и русские войска поведут более решительную борьбу с большевиками... я прошу мирных граждан сел и городов не верить вредным слухам об изменении политики японского императорского правительства и об уходе японских войск из Забайкальской области». Этот приказ полностью раскрывал замыслы японских интервентов, временно прикрывшихся лживым нейтралитетом. Японские империалисты продолжали раздувать в своей прессе шумиху «о новой эре в Сибири», наступившей якобы в связи с образованием «правительства восточной окраины», и выражали свое восхищение им. Для того чтобы получить поддержку широких слоев населения, Семенов пообещал крестьянам и казакам собрать учредительное собрание и разрешить земельный вопрос. Он объявил даже «амнистию» участникам антиколчаковского повстанческого движения. Под этими лозунгами Семенов пытался провести новую мобилизацию для пополнения своих войск. Однако массовые восстания и рост партизанского движения были лучшим ответом народа на обещания атамана, цену которых уже знали по собственному опыту трудящиеся Забайкалья.

Несмотря на все старания, Семенову не удалось упрочить свое положение. Но в военном отношении, ввиду усиления японских войск в Забайкалье, он получил известную опору. Немаловажную роль сыграли и каппелевские части, добравшиеся до Читы во второй половине февраля 1920 г. Из них Семенов сформировал два корпуса. Уже в середине марта один корпус был выдвинут в район Сретенска против восточнозабайкальских партизан. Здесь был даже образован Восточный фронт во главе с генералом Войцеховским, которому Семенов передал в общей сложности до 15 тыс. штыков и сабель и поставил задачу разгромить партизан и очистить от них районы к востоку от Читы.

Между тем военно-революционный штаб Восточного Забайкалья, учитывая успехи амурских партизан, развернул в начале 1920 г. широкие наступательные действия. Он разделил свои силы на две большие группы. Группа Погодаева получила задачу наступать на Сретенск и овладеть этим городом, а вторая группа под командованием Якимова должна была нанести удар на ст. Оловянную и перерезать таким образом последнюю коммуникацию семеновцев, связывавшую их с Маньчжурией.

Наступление партизан на Сретенск началось в последних числах января 1920 г. Оно было согласовано с восстанием в Сретенске 37-го полка, перешедшего на сторону партизан. Ожесточенные бои завязались в окрестностях города и в самом городе, где были сосредоточены главные силы противника. В период с 31 января по 2 февраля 7-й революционный партизанский полк два раза врывался в Сретенск, но каждый раз, попадая под сильный огонь семеновских бронепоездов, вынужден был отходить обратно. В этих боях погиб командующий группой Погодаев. 23 февраля партизаны понесли еще более тяжелую утрату. Был ранен и скончался от раны командующий Восточно-Забайкальским партизанским фронтом П. Н. Журавлев, лично возглавивший после гибели Погодаева боевые действия под Сретенском.

Второе наступление на Сретенск было предпринято 12—13 марта. На этот раз партизанские полки на некоторое время овладели городом, но так же, как и в первом случае, были вынуждены уйти из него. Дело заключалось в том, что белогвардейцы, выбитые из города, каждый раз отступали на левый берег реки Шилки, к вокзалу и железнодорожному депо, где находились вражеские бронепоезда, артиллерия и где заранее были подготовлены позиции. Эта местность господствовала над Сретенском, и атаковать здесь противника через открытое ледяное пространство Шилки не представлялось возможным. В то же время враг держал отсюда под сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем как самый город, так и выходы из него к реке. Все это вынудило партизан оставить город.

Этими же причинами, а главным образом тем, что семеновцев поддерживали подошедшие на помощь им каппелевские и японские части, объяснялась неудача и третьей попытки овладеть Сретенском, предпринятой сосредоточенными силами партизанских полков в период с 3 по 5 апреля 1920 г., хотя и на этот раз партизаны ворвались в город и нанесли большие потери противнику.

Более успешно развивались действия группы Якимова. Совершая рейд в юго-западном направлении, эта группа в конце февраля разбила в Цугуловском дацане (15 км северо-восточнее ст. Оловянной) сводную конно-азиатскую бригаду полковника Резухина и выдвинулась непосредственно к ст. Оловянной. Партизанам удалось установить связь с командой семеновского бронепоезда «Грозный». Эта команда перебила офицеров, добровольцев и перешла на сторону партизан. При содействии восставших партизаны 14 марта овладели ст. Оловянной.

Японские войска, располагавшиеся на ст. Оловянной, в начале боев сохраняли нейтралитет. Но 15 марта они внезапно открыли артиллерийский и пулеметный огонь по партизанским частям и перешли в наступление. Партизаны вынуждены были оставить Оловянную и отойти на север к Ундинскому Поселью. Если бы военно-революционный штаб Восточного Забайкалья сосредоточил все свои силы на сретенском направлении до подхода туда каппелевцев и частей 14-й японской пехотной дивизии, семеновцы вряд ли сумели бы отразить натиск партизан. В этом случае разгром главных сил противника в районе Сретенск, Нерчинск мог открыть перед партизанами широкие перспективы. Дальнейшее продвижение их по Шилке и Ингоде к ст. Карымской и овладение последней не только изолировали бы семеновцев от Маньчжурии, но и поставили бы под угрозу Читу. Из района ст. Карымской могло быть установлено взаимодействие с прибайкальскими партизанами. Но уже в марте, а тем более в апреле шансы на успех под Сретенском значительно уменьшились, так как соотношение сил здесь в это время складывалось менее благоприятно для партизан, чем в январе.

И все же, несмотря на неудачный исход, бои за Сретенск сыграли крупную роль в развитии партизанского движения. Они дали партизанам богатый опыт борьбы за крупный населенный пункт и связали большую часть вражеских войск, что создало более выгодную обстановку для развертывания успешных наступательных действий в Западном Забайкалье. В конце февраля 1920 г. прибайкальские партизаны овладели Троицкосавском и, установив связь с Забайкальской группой войск Иркутского ревкома[15], начали подготовку к наступлению на Верхнеудинск. В Верхнеудинске и его пригородах располагались кавалерийский полк, Особая бригада, отряд Россианова, местный батальон белогвардейцев, а также один полк 5-й японской пехотной дивизии. На станции стояли чехословацкие эшелоны.

26 февраля Забайкальская группа войск приблизилась к городу. Планом наступления предусматривалось нанести одновременный удар с севера и с запада. Прибайкальские партизаны должны были наступать с юга через реку Селенгу. После первых же столкновений семеновцы отошли в город и к железной дороге под прикрытие японских войск. Но японское командование ввиду неблагоприятно складывавшейся для него обстановки и враждебной позиции, занятой чехами, не решилось открыто вступить в бой. Стремясь выиграть время, оно обратилось к командованию Забайкальской группы с просьбой отсрочить вступление партизанских частей в Верхнеудинск сначала до 16, а затем до 19 часов 1 марта. К этому времени японский штаб обещал удовлетворить требования нашего командования — очистить город от семеновцев. В ночь на 2 марта партизаны начали наступление на Верхнеудинск. Японские интервенты не выполнили своего обещания. Семеновцы продолжали оставаться в Верхнеудинске и сосредоточивали свои силы. В ночь на 2 марта произошли ожесточенные уличные бои, в которых белогвардейцы потерпели полное поражение. Оставив большое количество вооружения и пленных, они вынуждены были поспешно отходить на восток. Часть из них укрылась в расположении японского гарнизона.

Как выяснилось позже, японские войска, пользуясь ночной темнотой, пытались оказать помощь семеновцам. Японские пулеметчики вели огонь по партизанским цепям, наступавшим от реки Селенги, но предотвратить разгрома белогвардейцев они не смогли.

2 марта 1920 г. Верхнеудинск был полностью занят партизанами, а через три дня — 5 марта — здесь было создано Временное земское правительство, в которое вошли и коммунисты. В составе правительства были также члены Центрального исполнительного комитета Советов Прибайкалья, избранного на Бичурском съезде.

Верхнеудинское земское правительство своими ближайшими задачами объявило: обеспечение и всестороннюю защиту края от всяких посягательств извне, продолжение борьбы с реакцией на Востоке до ее полного уничтожения, защиту хозяйственных и политических интересов трудового населения.

С первых же дней своего существования правительство категорически потребовало от японского командования вывести свои войска из Забайкалья. Но только 9 марта, ввиду приближения частей 5-й Краснознаменной армии и 1-й Иркутской дивизии, созданной Иркутским ревкомом, японские войска начали уходить из Верхнеудинска в сторону Читы.

Вслед за ними тотчас же двинулись партизанские отряды Западного Забайкалья. Очищая от белогвардейщины окрестные селения, они вплотную подошли к Яблоновому хребту. Отряд Зыкина численностью до 500 человек к 27 марта занял село Доронинское (155 км южнее Читы); на железнодорожном направлении отряд Климова, насчитывавший до 300 человек, занял ст. Хилок (240 км юго-западнее Читы); отряд Бурлова в составе 500 человек к 27 марта овладел селением Укырским (150 км западнее Читы); отряд Морозова численностью до 400 человек 24 марта вышел в район озера Телемба (100 км северо-западнее Читы).

Продвижение партизан к Чите имело большое политическое и военное значение. Их путь везде сопровождался выборами делегатов на съезд трудящихся Западного Забайкалья, назначенный Верхнеудинским земским правительством на 28 марта 1920 г. Съезд должен был закрепить достигнутый успех и окончательно решить вопрос о власти на освобожденной от врага территории. Вместе с тем партизанские отряды обеспечили за собой для предстоящего наступления на Читу почти все операционные направления.

Таким образом, партизанское движение Дальнего Востока одержало в начале 1920 г. замечательную победу. Под мощными ударами партизан контрреволюция, поддерживаемая почти всеми крупнейшими капиталистическими государствами, потерпела поражение. Партизанское движение явилось могучим фактором, способствовавшим разгрому Советской Армией одного из основных ставленников иностранных империалистов — Колчака. Разгром колчаковщины и бурный размах народной войны, в которой со всей силой проявились несгибаемая воля русского народа и его любовь к своей Родине, вынудили правительство США, Англии, Франции и Италии убрать свои войска с Советского Дальнего Востока. Японские интервенты также принуждены были надеть на себя маску нейтралитета.

В результате этой победы партизан более двух третей всей территории Дальневосточного края было освобождено от белогвардейцев. Только в Забайкальской области в районе Читы еще оставались семеновцы. Но и они оказались зажатыми с двух сторон. С востока им угрожали восточнозабайкальские и амурские партизаны, а с запада — отряды прибайкальских партизан, двигавшиеся в авангарде Советской Армии. Казалось, еще один удар — и эти наймиты японских империалистов будут раздавлены. Однако последующие события резко изменили обстановку. От трудящихся Дальнего Востока потребовалось еще много усилий и жертв для того, чтобы победа над врагами Советской власти стала полной и окончательной.

Военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке весной 1920 г. Выступление японских интервентов в Николаевске-на-Амуре и в Приморье

В апреле 1920 г. начался третий поход Антанты против Советской республики. На этот раз против Советов выступили панская Польша и Врангель, которые представляли собой, по выражению В. И. Ленина, две руки международного империализма, пытавшегося задушить Советскую страну. Важную роль в деле подготовки к войне панской Польши и Врангеля сыграло правительство США, которое помогало им в военном отношении.

Достаточно сказать, что по специальному контракту, заключенному с США, Польша могла получать американское снаряжение в любом количестве. Соединенные Штаты предоставили польскому правительству заем в 50 млн. долларов и перебросили в Польшу часть своих военных материалов, находившихся во Франции.

Хотя новое нападение империалистов происходило в условиях, когда положение Советского государства значительно упрочилось по сравнению с первыми двумя походами Антанты, тем не менее для победы над врагом требовалось максимальное напряжение всех сил советского народа. Нам приходилось бороться не только с польскими панами и Врангелем, но и с империалистами США, Англии и Франции, которые, оказывая огромную финансовую, материальную и военную поддержку Пилсудскому и Врангелю, решили взять реванш за предыдущие поражения и свергнуть Советскую власть в России во что бы то ни стало. Поэтому главное внимание и силы Советской Армии сосредоточивались на Западном и Юго-Западном фронтах. Туда же перебрасывалась из Восточной Сибири и Прибайкалья большая часть советских войск.

Навязанная империалистами новая война оказала влияние и на события в Дальневосточном крае. В начале апреля 1920 г. остатки интервенционистских войск Америки, Англии, Франции и Италии покидали Дальний Восток. На Дальнем Востоке оставались японцы, незначительные силы белокитайцев, последние эшелоны чехословаков и американские военные наблюдатели в окрестностях Владивостока. Японские войска располагались в Забайкалье, в Хабаровске, в Николаевске-на-Амуре и в Приморье. В районе Читы группировались вместе с японцами семеновцы и каппелевцы. Они отрезали Дальневосточный край от Западного Забайкалья и Сибири.

Вооруженные силы Дальнего Востока состояли из партизанских отрядов, находившихся в стадии реорганизации, и бывших колчаковских гарнизонов, перешедших на нашу сторону. Над приведением этих сил в единую стройную военную организацию деятельно работали коммунисты из Военного совета Приморья под руководством Сергея Лазо. Они установили через Дальбюро ЦК РКП (б) связь с командованием Советской Армии в Сибири.

В марте 1920 г. Дальневосточный краевой партийный комитет принял по докладу Лазо ряд важных решений по вопросам военного строительства. Все вооруженные силы объединялись в три армии: Дальневосточную, Амурскую и Забайкальскую. Главнокомандующим назначался Лазо. Партизанские отряды переформировывались в девять дивизий и две отдельные бригады.

В Дальневосточную армию должны были войти 1-я Приморская дивизия с дислокацией в районе Владивосток, Шкотово, Сучан;

2-я Никольско-Уссурийская, 3-я Иманская, 4-я Хабаровская дивизии, бригада Шевченко с расположением в Гродеково и партизанская бригада Тряпицына, расквартированная в Николаевске-на-Амуре.

Амурскую армию составляли 5-я и 6-я Амурские дивизии; Забайкальскую — 7, 8 и 9-я Забайкальские дивизии. Командиры дивизий должны были являться одновременно начальниками военных районов, в которых эти дивизии располагались. Штаб главнокомандующего и Военный совет предполагалось к 10 апреля перевести из Владивостока в Хабаровск.

Такое количество соединений развертывалось потому, что японских войск насчитывалось на Дальнем Востоке также около девяти дивизий. К тому же японцы имели преимущество в качестве и количестве боевой техники, а на владивостокском рейде стояли их военные корабли. Но в конечном счете революционные войска имели то преимущество, что их поддерживало почти все население и что они были воодушевлены благородной целью борьбы за свою родную землю.

Основная трудность проведения военных мероприятий заключалась в том, что их приходилось осуществлять на глазах у японских интервентов, которые не только не собирались уходить с советской земли, но продолжали подвозить новые части.

Заявив о своем нейтралитете, японские интервенты, так же как и американские империалисты, не отказались от своих захватнических планов. Об этом свидетельствовало в первую очередь упорное нежелание японского правительства отвечать на предложение Советского правительства от 24 февраля 1920 г. начать мирные переговоры. Без ответа остались и неоднократные обращения Временного правительства Приморской земской управы к японскому командованию с требованиями вывода японских войск с территории Дальнего Востока. В этих условиях нужна была максимальная гибкость и осторожность. Готовясь к борьбе, необходимо было в то же время избегать каких бы то ни было поводов для провокаций со стороны врага, которые могли быть использованы империалистами для открытия нового фронта на востоке. А попытки в этом направлении делались. Империалисты США, Англии и Франции, подготавливая третий поход против Советской республики и возлагая нанесение главного удара на панскую Польшу, известную роль в своих замыслах отводили и Японии. Еще 1 января 1920 г. орган английских консерваторов «Тайме» писал о предоставлении «свободы рук Японии». Облекая это требование в более конкретную формулу, призывающую к действиям, «Тайме» прямо указывал: «Польша — с запада, Япония — с востока».

Дальневосточные газеты того времени сообщали, что между правительствами США и Японии было достигнуто соглашение, по которому Япония должна усилить свои войска в Сибири, чтобы оказать сопротивление продвижению Советской Армии на Дальний Восток. Учитывая сложность обстановки, 4-я краевая Дальневосточная партийная конференция, проходившая в Никольске-Уссурийском с 16 по 19 марта 1920 г., приняла специальную резолюцию о постановке военного дела. В резолюции указывалось: «Каждый солдат, каждый партизан должен помнить, что победы еще нет, что над всеми нами висит грозная опасность. Ни один солдат, ни один партизан нашей дальневосточной Красной Армии не может уйти из рядов войск, ни одна винтовка не должна быть положена до тех пор, пока интервенция не будет прекращена и Дальний Восток не воссоединится с Советской Россией.

Солдаты и партизаны должны избегать всяких конфликтов, всякого обострения отношений с японцами. Соблюдайте выдержку и спокойствие, не давайте повода для столкновений. Не вступайте в столкновение первыми, даже в том случае, если вас будут на это вызывать. Каждый должен помнить, что выйдет из того, если мы первыми вызовем войну».

Наряду с созданием регулярной армии перед дальневосточными организациями Коммунистической партии стояла не менее актуальная задача — объединение всех освобожденных от белогвардейщины и интервентов районов. На территории Дальневосточного края образовалось несколько революционных правительств. В Амурской области была восстановлена Советская власть. Исполкомы Советов создавались также в Николаевске-на-Амуре и в Александровске-на-Сахалине. В Приморье у власти находилось Временное правительство областной земской управы. В Западном Забайкалье власть принадлежала Временному Верхнеудинскому земскому правительству. 4-я Дальневосточная партийная конференция вынесла решение считать необходимым скорейшее объединение всего Дальнего Востока под властью единого советского органа.

Выполняя директивы конференции, Далькомпарт дал указания о проведении уездных и областных съездов Советов и наметил на 15 апреля созыв краевого съезда в Хабаровске. Это было ошибочное решение. Коммунисты Приморья и Амура, боровшиеся около трех лет за Советскую власть, не сразу поняли, что восстановление Советов на Дальнем Востоке в тех условиях являлось преждевременным.

Новая обстановка, сложившаяся в связи с развертыванием третьего похода Антанты и непримиримостью Японии, вынуждала временно воздержаться от советизации края. Центральный Комитет Коммунистической партии принял решение создать на Дальнем Востоке буферную республику, которая, будучи по форме буржуазно-демократической, парализовала бы агрессивные поползновения империалистической Японии и других государств. В конце марта 1920 г. по этому вопросу были получены директивы Центрального Комитета РКП (б).

Выполняя их, Дальневосточный краевой партийный комитет 29 марта принял решение временно отказаться от восстановления Советов, предложить Приморской земской управе распространить особым законом свою власть на все области Дальнего Востока и ввести в свой состав представителей от Приморья, Амурской области, Сахалина и Камчатки.

В сложных условиях международной обстановки, вызванных еще одной попыткой мирового империализма задушить Советскую власть, наша партия срывала замыслы врагов нанести молодой Советской республике одновременный удар с запада и востока.

Между тем японские интервенты, наблюдая за тем, как быстро растут и крепнут вооруженные силы Дальнего Востока, как сильно стремление трудящихся масс края к воссоединению с Советской Россией, готовили новое нападение. Действуя в соответствии с замыслами организаторов третьего похода Антанты, они одновременно хотели использовать нападение на Советскую республику панской Польши и Врангеля, чтобы нанести внезапный удар по жизненным центрам Дальневосточного края и стать здесь полновластными хозяевами. К этому японские милитаристы готовились давно. Под предлогом смены «уставших частей» они подвозили новые соединения.

В общем для захвата советских дальневосточных земель Япония направила в 1920 г. 11 пехотных дивизий численностью около 175 тыс. человек из числа 21 дивизии, которые Япония имела в то время, а также крупные военные корабли и морскую пехоту.

Японские войска занимали наиболее выгодные в оперативно-тактическом отношении пункты, проводили военные маневры. Для того чтобы усыпить бдительность Военного совета Приморья и революционных войск, все эти мероприятия прикрывались внешней лояльностью. Но вместе с этим японское командование готовило крупную провокацию. Оно хотело оправдать в глазах мирового общественного мнения факт оставления войск на Дальнем Востоке и создать предлог для осуществления намеченного плана новой агрессии.

Такой провокацией явилось выступление японских интервентов в Николаевске-на-Амуре 12—15 марта 1920 г. До этого местное командование японских войск заверяло партизан в своих симпатиях к Советской России. Японские офицеры в качестве «гостей» посещали партизанский штаб, заводили с партизанами беседы. Им удалось войти в доверие к партизанскому командованию и добиться права нести караульную службу в расположении своих войск и учреждений (право, которого японцы были лишены по договору о перемирии).

12 марта в Николаевске-на-Амуре открывался областной съезд Советов. После открытия должны были состояться торжественные похороны жертв интервенции и белогвардейского террора. В ночь на 12 марта значительные отряды японских войск неожиданно появились перед партизанским штабом, перед зданием, где размещались революционные части и артиллерия. Штаб сразу же оказался окруженным тремя цепями. Часовые были убиты. Японские войска открыли пулеметный огонь, начали бросать в окна ручные гранаты и подожгли здание. Одновременно были обстреляны и подожжены другие помещения, занятые партизанскими частями. Почти все японские подданные также были вооружены и вели огонь из окон своих домов. План японского командования состоял в том, чтобы внезапным ударом уничтожить весь командный состав партизанских частей. Но японские налетчики просчитались. Партизаны, несмотря на неожиданность нападения и значительные потери, не растерялись и вступили в бой. Постепенно им удалось объединиться в группы, установить связь. Уже к середине дня 12 марта сопротивление партизан приняло организованный характер. Развернулись уличные бои. Под натиском партизан противник начал терять один пункт за другим. К исходу дня главные силы сгруппировались в помещении японского консульства, в каменных казармах и в здании гарнизонного собрания. Бои, носившие крайне ожесточенный характер, продолжались два дня. Партизаны штурмом брали не только улицы, но и частные дома японских резидентов. К вечеру 14 марта японцы были разбиты. Только одна группа противника, засевшая в каменной казарме, продолжала сопротивляться. В это время командующий японскими войсками Хабаровского района гейерал Ямада, напуганный поражением своих войск, приказал начальнику японского гарнизона в Николаевске-на-Амуре прекратить военные действия и заключить перемирие.

15 марта в 12 часов последняя группа японцев, находившаяся в казарме, вывесила белый флаг и сдала оружие. Таким образом, провокационное нападение японских интервентов благодаря мужеству и стойкости партизан было ликвидировано. В уличных боях японские войска понесли большие потери.

Этот провокационный инцидент империалисты немедленно попытались использовать в своих интересах. Извратив факты, они протрубили на весь мир о «нападении красных на мирных японских граждан и о кровавых зверствах большевиков» в Николаевске-на-Амуре. В Японии был проведен даже специальный «траурный день в память жертв большевистского террора», а японские газеты, публикуя выдуманные сообщения о «Николаевской трагедии», требовали оставления японских войск на Дальнем Востоке якобы для того, «чтобы защитить мирное население от поголовного истребления». Американская антисоветская пропаганда также распространяла версии об «исчезнувшем городе», сожженном якобы партизанами-большевиками.

31 марта 1920 г. японское правительство, оставлявшее до того без ответа все запросы относительно эвакуации японских войск, заявило о том, что Япония не признает возможным отозвать в настоящее время свои экспедиционные силы и оставляет их до тех пор, пока «установится прочное спокойное положение и угроза для Маньчжурии и Кореи исчезнет, когда жизнь и имущество японских подданных в Сибири будут в безопасности и свобода передвижения и сообщения обеспечены».

Так был проведен и использован японскими империалистами «Николаевский инцидент», который в продолжение нескольких лет выставлялся ими в качестве официального оправдания интервенции и прикрытия захватнических целей.

Как показали дальнейшие события, выступление японских войск в Николаевске-на-Амуре являлось не только провокацией, но и репетицией более крупного нападения, подготавливавшегося в пределах всего Приморья. В первых числах апреля вновь прибывшие японские части начали занимать ряд выгодных высот и объектов в окрестностях Владивостока и в самом городе. Японский флаг появляется на Тигровой горе, господствующей над районом вокзала; устанавливаются пулеметы на чердаках зданий. 3 апреля японские войска занимают радиостанцию морского ведомства на Русском острове. Одновременно японское командование проводит маневры с целью обучить войска действиям по овладению городом.

В самом Владивостоке и его районе намечаются сборные пункты для гражданского японского населения на случай тревоги. Приготовления японских интервентов не остались незамеченными Военным советом Приморья. 1 апреля 1920 г. Лазо писал командованию 5-й Краснознаменной армии в Иркутск, что японцы готовятся предъявить ультиматум с рядом требований. Далее в докладе говорилось, что если японцы и не пойдут на открытое столкновение, то они готовы пойти на создание инцидентов, на оккупацию ряда пунктов в целях больше получить при заключении мира. При этом не исключалась возможность открытого выступления японских войск. Касаясь оценки действий Соединенных Штатов Америки, 4-я Дальневосточная конференция РКП (б) в резолюции по текущему моменту отметила, что «политику Америки можно определить как политику выжидательную, как предоставление Японии свободы действий, не связывая себя никакими обязательствами». Что же касается политики Японии, то о ней в резолюции было записано: «Японский империализм стремится к территориальным захватам на Дальнем Востоке. Мы стоим перед лицом опасности японской оккупации».

Ввиду нависшей угрозы Военный совет наметил ряд мероприятий для перебазирования частей, военных кораблей и складов в район Хабаровска. Особое значение Лазо придавал подготовке к отпору японцам со стороны Амурской области, которая должна была явиться основной базой революционных войск.

В одной из телеграмм начальнику Хабаровского района, относящейся еще к 20 марта 1920 г., он настаивал на немедленном снабжении Хабаровска медикаментами, патронами, снарядами и указывал на решение Военного совета создать в Благовещенске патронный завод. Вместе с тем Военный совет отправил из военных складов Владивостока в Хабаровск более 300 вагонов с грузами, а также эвакуировал золотой запас в Амурскую область. Однако далеко не все из намеченных мероприятий удалось претворить в жизнь.

1 апреля 1920 г. командующий японскими экспедиционными войсками генерал Оой предъявил Временному правительству Приморской земской управы наглый ультиматум с требованием «обеспечить японские войска квартирами, продовольствием, путями сообщения, признать все прежние сделки, заключенные между японским командованием и русскими властями (т. е. белогвардейскими.—С. Ш.), не стеснять свободы тех русских, которые обслуживают японское командование (т. е. белогвардейцев.—С. Ш.), прекратить всякие враждебные действия, от кого бы они ни исходили, угрожающие безопасности японских войск, а также миру и спокойствию в Корее и Маньчжурии... приложить все старания к безусловному обеспечению жизни, имущества и других прав японских подданных, проживающих в Дальневосточном крае».

Временное правительство Приморской земской управы послало для переговоров по ультиматуму специальную делегацию, которая заявила протест по поводу японских требований. Одновременно Военный совет отдал секретный приказ о приведении частей в боевую готовность. Но соотношение сил было явно не в нашу пользу. Численность революционных войск составляла не более 19 тыс. человек, тогда как японцы имели к этому времени до 70 тыс. человек и военную эскадру. Кроме того, силы их продолжали непрерывно увеличиваться.

Чтобы избежать вооруженного конфликта, наша делегация пошла на уступки. 4 апреля соглашение было достигнуто. Оставалось только оформить его 5 апреля соответствующими подписями. Но, как оказалось, «сговорчивость» являлась лишь очередным коварным приемом японских интервентов. Вся церемония переговоров проводилась ими по заранее разработанному плану. Об этом выболтал позднее в своих записках «История Сибирской экспедиции» генерал-майор Нисикава. Этот отъявленный милитарист, описывая «подвиги» японской императорской армии на русском Дальнем Востоке, раскрыл подлинный смысл переговоров. Из его записок видно, что штаб японских экспедиционных сил еще в конце марта 1920 г. отдал секретный приказ о разоружении революционных частей Приморья. «Было решено, — пишет Нисикава, — разоружение это провести в два срока: начать по этому поводу мирные переговоры в начале апреля и, смотря по обстоятельствам, вторые — в начале мая. Так как при первых же переговорах было очевидно, что трудно будет избежать столкновения с большевиками, нужно было вовремя принять все приготовительные меры, и я немедленно выехал в зону расположения японских войск для ознакомления с положением большевистских войск и составления оперативного плана действий японских охранных войск». Приводя далее уведомление командующего экспедиционными силами генерала Оой о вероятности осложнений и о подготовке к ним, Нисикава раскрывает тактику японского командования: «Если большевики примут наше предложение, то войска не должны настаивать на выставляемых требованиях. В случае, если они не согласятся на наши требования, принять надлежащие меры против политических группировок. Однако трудно предположить, чтобы можно было сохранить имеющееся положение, дабы ничего не возникло. В данном случае необходимо, чтобы приказы и распоряжения доставлялись своевременно, и каждая часть разработала бы соответствующим образом план действий, согласованный с общим руководством во избежание допущения ошибок в нужный момент».

Таким образом, японские войска заранее имели указания о выступлении, а переговоры велись для того, чтобы усыпить бдительность командования революционных войск. В ночь на 5 апреля, когда казалось, что конфликт уже улажен, японцы внезапно открыли артиллерийский и пулеметный огонь во Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Хабаровске, Шкотове и других городах Приморья.

Они обстреливали наши гарнизоны, правительственные и общественные здания, уничтожали и грабили имущество. Революционные части, застигнутые врасплох, не смогли оказать организованного сопротивления; к тому же они имели указания избегать вооруженных столкновений с японцами. Японские отряды захватили во Владивостоке вокзал, телеграф, стоявшие на рейде суда, овладели крепостью и разгромили помещения Центрального бюро профсоюзов, земской управы, партийного комитета и штаба.

Главный удар японские интервенты нанесли по руководящим органам для того, чтобы сразу устранить возможность организации противодействия. На этот счет у них имелись особые указания. В первую очередь были схвачены члены Военного совета — С. Лазо, А. Луцкий и В. Сибирцев, которых они передали затем белогвардейской банде есаула Бочкарева, оперировавшей в районе Имана. Белогвардейцы по указке своих хозяев зверски расправились с руководителями революционной армии Приморья. Они сожгли их в паровозной топке на ст. Муравьево-Амурская Уссурийской железной дороги (сейчас ст. Лазо).

В Никольске-Уссурийском японские войска арестовали почти всех участников съезда трудящихся Приморской области, собравшегося в первых числах апреля. Здесь особенно сильно пострадал 33-й полк, который подвергся сосредоточенному артиллерийскому и пулеметному обстрелу при отходе за реку Суйфун. Более тысячи безоружных бойцов Никольского гарнизона были захвачены в плен. Значительные потери понес также гарнизон в Шкотове, в котором оказалось более 300 человек убитыми и до 100 человек ранеными.

Исключительным коварством сопровождалось выступление японской военщины в Хабаровске. 3 апреля представитель японского командования объявил о предстоящей эвакуации японских войск. Одновременно в местной газете появилось объявление о том, что 5 апреля в 9 часов утра японские части будут проводить «практическую учебную артиллерийскую стрельбу». В связи с этим японское командование просило жителей не беспокоиться.

Утром 5 апреля японская артиллерия действительно открыла огонь, но не по мишеням, а по государственным учреждениям, штабу революционных войск, воинским казармам, общественным зданиям и мирным жителям. Вслед за этим началась пулеметная и ружейная стрельба, под прикрытием которой японская пехота окружила казармы. Специально выделенные группы японских факельщиков обливали дома горючим и поджигали их. Скоро весь Хабаровск был окутан густым дымом пожарищ. Весь день 5 апреля не смолкала орудийная и пулеметная стрельба. Под огнем японских интервентов в Хабаровске погибла большая часть 35-го полка. Только отрядам Шевчука и Кочнева удалось с боем прорваться сквозь японские цепи и с большими потерями отойти на левый берег Амура. Некоторые партизанские подразделения и остатки Хабаровского гарнизона отошли в район разъезда Красная Речка. В Хабаровске японские оккупанты убили и ранили около 2 500 человек бойцов и мирных жителей.

Выступление японских войск всюду сопровождалось кровавыми расправами над мирным населением. Наряду с русскими сильно пострадали корейцы, с которыми японская военщина обращалась как с рабами.

В результате выступления японских войск было убито несколько тысяч мирных жителей, расстреляны многие партийные и советские работники, бойцы и командиры революционной армии. Массовыми убийствами и разгромом государственных, партийных, профсоюзных и военных организаций Приморья японские империалисты хотели стереть с лица земли «красную опасность» и установить на Дальнем Востоке свои порядки. С этой целью они намеревались посадить в Приморье семеновскую администрацию.

В своих действиях японские милитаристы опирались на поддержку империалистов других государств — участников интервенции и прежде всего на империалистов США. Накануне выступления японских войск состоялось совещание американского, английского, французского и других консулов. Недаром дипломатический представитель Японии во Владивостоке Мацудайра на следующий же день после событий 4—5 апреля в специальном интервью заявил, что «Япония действовала соответственно соглашению со всеми союзниками». Американские круги, оправдывая зверства японских войск, заявляли, что все это произошло «вследствие опасения восстания, которое могло бы угрожать базе японских войск».

Но интервенты не достигли своих целей. Их действия вызвали глубокое возмущение населения Дальнего Востока. 5 апреля генерал Оой, пытаясь оправдать выступление японских войск, выпустил лживое воззвание, в котором мотивировал это выступление имевшим якобы место нападением «русских вооруженных групп на японские склады, гаражи и этапное управление». Этому воззванию не поверили даже враги Советской власти, настолько были очевидны для всех грубейшее нарушение японской военщиной элементарных международных прав и ее захватнические цели.

В тот же день (5 апреля) Временное правительство Приморской земской управы вручило консулам иностранных государств во Владивостоке меморандум, в котором заявило решительный протест против действий японского командования. В меморандуме говорилось: «...Временное правительство обращает данный свой протест ко всем союзникам, так как интервенция была предпринята всеми союзниками совместно и ответственность за все последствия интервенции должна лежать одинаково на всех союзниках».

6 апреля Центральное бюро профсоюзов Владивостока, объединявшее до 30 тыс. членов, выпустило листовки, изобличавшие японское командование в провокационной лжи, и потребовало от него освободить всех арестованных, очистить занятые здания и возвратить захваченные ценности и оружие. Железнодорожники и транспортные рабочие объявили забастовку. Коммунисты, несмотря на исключительные трудности, развернули большую работу. Они организовали революционный штаб, в задачу которого входило руководство переходом партийной организации на нелегальное положение, вывод войсковых частей и расположение их в местах, исключавших возможность нового неожиданного нападения, снабжение отступавших отрядов деньгами, продуктами и медикаментами. Революционный штаб направил своих уполномоченных для установления контроля на железную дорогу, в военный порт, в добровольный флот и в важнейшие пункты области.

Отдельные отряды и части революционных войск, руководимые коммунистами, оказали упорное сопротивление японской военщине. В Хабаровске геройски сражалось подразделение Особого отряда Амурской военной флотилии под командованием коммуниста Н. Хорошева. В некоторых местах, как, например, в Спасске, бои продолжались до 12 апреля. Японцы потеряли здесь до 500 человек.

Работавший в Благовещенске 8-й съезд трудящихся Амурской области при первом же известии о выступлении японских войск избрал военно-революционный комитет, которому передал всю полноту гражданской и военной власти и вынес решение об организации в Амурской области Красной Армии.

Амурский ревком решил создать для отпора японским интервентам фронт на левом берегу Амура. Командующим фронтом был назначен С. М. Серышев, а комиссаром П. П. Постышев. Сосредоточившиеся здесь отряды амурских партизан и отошедшие из-под Хабаровска части Приморской армии организовали оборону. Они преградили доступ японским захватчикам в Амурскую область. 18 мая, когда Амур очистился от льда, японцы подготовили десантную операцию через так называемую «Бешеную протоку», но получили сокрушительный отпор. Весь японский десант был уничтожен артиллерийским и пулеметным огнем.

Под давлением общественного мнения японское командование, не найдя поддержки ни в одной из политических группировок, вынуждено было вновь допустить к управлению Временное правительство Приморской земской управы и пойти на переговоры с ним. Была создана русско-японская согласительная комиссия, которая 29 апреля 1920 г. выработала условия из 29 пунктов о прекращении военных действий и «О сохранении порядка в Приморской области». Согласно этим условиям русские войска не могли находиться одновременно с японскими войсками в пределах, ограниченных линией, проходящей в 30 км от конечного пункта, занимаемого японскими войсками по Уссурийской железной дороге, с одной стороны, и линией русско-китайско-корейской границы с запада и юга — с другой, а также в полосе вдоль Сучанской железнодорожной ветки от Сучана до конца ее на расстоянии 30 км в каждую сторону.

Временное правительство Приморской земской управы обязывалось вывести свои части из указанных районов. Оно могло держать здесь лишь народную милицию численностью до 4 500 человек.

24 сентября 1920 г. было заключено дополнительное соглашение, по которому после очищения японскими войсками Хабаровска русские вооруженные силы не могли заходить южнее реки Иман. Так была создана «нейтральная зона», которую интервенты широко использовали для концентрации и формирования в ней белогвардейских отрядов, а также как плацдарм для последующих нападений на Дальневосточную республику. Оккупационные планы японским милитаристам удалось осуществить весной 1920 г. только лишь в отношении северной части Сахалинского полуострова и низовьев Амура.

В апреле — мае они высадили в Александровске-на-Сахалине и в устье Амура крупные десанты и установили здесь военно-оккупационный режим, поставив свою администрацию.

Образование Дальневосточной республики и Народно-революционной армии

Выступление японских интервентов и разгром ими революционных организаций прервали начатое в Приморье государственное и военное строительство. Центр тяжести борьбы с империалистической агрессией на Дальнем Востоке переместился в Западное Забайкалье. Отсюда легче было поддерживать связь с центром Советской России и получать необходимую помощь.

28 марта 1920 г. в Верхнеудинске собрался съезд трудящихся Прибайкалья, созванный Временным верхнеудинским земским правительством.

6 апреля 1920 г. съезд декларировал образование нового государства — независимой демократической Дальневосточной республики. В декларации говорилось: «Опрокинув узурпаторов, Колчака и Семенова, народ Забайкальской области через избранных своих представителей заявляет:

1. Дальневосточные области, включая области Забайкальскую, Амурскую, Приморскую, Сахалинскую, Камчатскую и полосу отчуждения Восточно-Китайской железной дороги, вследствие их экономического и географического положения, большого протяжения их пограничной линии и отдаленности от центра российской Республики, декларируются независимой демократической Дальневосточной республикой».

Правительство нового государственного образования формировалось на коалиционных началах. В него вводились представители от коммунистов, эсеров, меньшевиков, а также от областного земства. Но общее политическое руководство, согласно решению Центрального Комитета Коммунистической партии, оставалось за Дальбюро ЦК РКП (б).

В. И. Ленин, выступая на коммунистической фракции VIII съезда Советов РСФСР в декабре 1920 г., указывал на причины, побудившие нас пойти на организацию Дальневосточной республики. Он говорил: «...обстоятельства принудили к созданию буферного государства — в виде Дальневосточной республики, поскольку мы прекрасно знаем, какие неимоверные бедствия терпят сибирские крестьяне от японского империализма, какое неслыханное количество зверств проделали японцы в Сибири... Но тем не менее вести войну с Японией мы не можем и должны все сделать для того, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без нее, потому что нам она по понятным условиям сейчас непосильна. И в то же время, отнимая от нас связь со всемирной торговлей через Тихий океан, Япония наносит нам колоссальный ущерб».

Образование буферного государства — ДВР являлось одним из генильных проявлений ленинской стратегии и имело целью парализовать замыслы интервентов на Дальнем Востоке, разоблачить перед всем миром их захватнические цели и, используя империалистические противоречия между Америкой и Японией, столкнуть лбами международных хищников в дальневосточном вопросе.

Перед правительством ДВР встала задача — объединить все области Дальневосточного края в единое государство. Для этого прежде всего необходимо было устранить «Читинскую пробку», созданную японскими интервентами из семеновских и каппелевских войск.

Эту задачу предстояло решить в сложных условиях. Ликвидировать банды Семенова можно было только посредством полного разгрома их живой силы, избегая в то же время войны с Японией, стоявшей у них за спиной.

Вместе с организацией Дальневосточной республики, и даже несколько ранее, начали создаваться ее вооруженные силы — Народно-революционная армия. Кадрами этой армии на первых порах были восточносибирские и прибайкальские партизаны, а также некоторые колчаковские части, перешедшие на нашу сторону. Формирование частей и соединений Народно-революционной армии проводилось двумя центрами. Начал эту работу Иркутский ревком, сформировавший еще в феврале 1920 г. 1-ю Иркутскую стрелковую дивизию, а продолжил ее главный оперативный штаб, созданный в Верхнеудинске после прихода сюда в десятых числах марта частей Советской Армии. Штаб издал приказ о подчинении ему всех действующих в Прибайкалье партизанских отрядов и приступил к переформированию отрядов и Забайкальской группы войск в Забайкальскую стрелковую дивизию и Забайкальскую кавалерийскую бригаду.

Однако организация этих соединений протекала крайне медленно из-за бедности материальной базы и отсутствия необходимых кадров квалифицированного командного состава. Большую помощь создаваемой армии оказывали войска советского Восточного фронта, в частности 5-я Краснознаменная армия, которая выделяла из своего состава инструкторов, командиров и политработников и снабжала Народно-революционную армию необходимой боевой техникой.

Главный оперативный штаб просуществовал недолго. После образования правительства Дальневосточной республики он был расформирован, а вместо него возник штаб Народно-революционной армии.

Соединения и части Народно-революционной армии формировались по типу и штатам Советской Армии. Народно-революционная армия располагала также двумя бронепоездами: «Коммунист» и «Красный орел».

Параллельно с созданием регулярных сил в Прибайкалье такая же работа проводилась и в Амурской области. Выше уже говорилось о том, что в связи с выступлением японских интервентов в Приморье и попыткой их проникнуть в Амурскую область по левому берегу Амура был создан Хабаровский (Восточный) фронт. Тогда же амурский ревком приступил к переформированию партизанских отрядов в регулярные части.

К концу апреля 1920 г. войска Амурской области имели девять стрелковых полков, объединенных в 1-ю Амурскую стрелковую дивизию, кавалерийский полк в составе шести эскадронов, артиллерийские части, бронепоезд «Защита трудового народа». Имелось также два танка, предназначавшихся в свое время французами для Колчака и захваченных партизанами. Нужды частей Амурской области обеспечивал Чепуринский завод в Благовещенске, приспособленный рабочими для производства предметов военного снаряжения, боеприпасов и для ремонта оружия. Эти войска, принявшие участие в боях за Читу и сыгравшие решающую роль в разгроме семеновцев, позднее также вошли в состав Народно-революционной армии.

Первое наступление Народно-революционной армии на Читу

Быстрое освобождение Верхнеудинска в значительной мере обусловливалось тем, что Семенов, несмотря на поддержку японских интервентов, не смог усилить оборонявшийся там гарнизон белых. Активные действия восточнозабайкальских партизан, создавших серьезную угрозу Сретенску и последней коммуникации, связывавшей атаманскую «столицу» с внешним миром, железной дороге Чита — Маньчжурия, вынуждали Семенова значительную часть своих войск держать восточнее Читы.

Здесь в районах Сретенска и Нерчинска были сосредоточены Забайкальская казачья дивизия (до 3 тыс. штыков и сабель) и Отдельная Забайкальская казачья бригада (2 тыс. сабель). Для охраны железной дороги Чита—Маньчжурия на наиболее крупных ее станциях — Борзя, Оловянная и Даурия — группировалась конно-азиатская дивизия барона Унгерна (1 тыс. сабель).

Образование в марте 1920 г. общего фронта амурских и восточнозабайкальских партизан и ожидавшиеся в связи с этим еще более решительные действия партизанской армии заставили Семенова начать переброску на восток дополнительно Сводной Маньчжурской бригады и 2-го корпуса каппелевцев, переформированного из остатков 2-й колчаковской армии.

Положение, создавшееся в Восточном Забайкалье в середине марта, вынудило японское и семеновское командование образовать Восточный фронт, чтобы разгромить партизанские отряды в районах восточное Читы. Японские интервенты и семеновцы полагали, что решение этой, по их мнению, легко выполнимой задачи, даст возможность обеспечить тыл, высвободит силы и развяжет руки для последующей эффективной борьбы против Народно-революционной армии.

Что касается Западно-Забайкальского фронта, то здесь семеновское командование решило пока проводить активную оборону, прочно обеспечив за собой основные направления, ведущие к Чите, где белогвардейцы рассчитывали на поддержку японских войск. Соответственно этому плану белогвардейские и японские части, заняв плацдарм по западному берегу рек Читы и Ингоды на линии населенных пунктов Смоленское, Кенон, Татаурово, сосредоточивались основными группировками в трех районах:

1) В районе Кенон, Смоленское для прикрытия северных подступов к Чите и обеспечения перевалов через Яблоновый хребет располагались Боткинская и Иркутская пехотные дивизии общей численностью в 3406 штыков, 743 сабли, 116 пулеметов, 18 орудий; кроме того, здесь же находилась группа японских войск полковника Фудзии, имевшая около тысячи штыков.

2) В районе ст. Кука, разъезд Чернове для прикрытия железнодорожного направления группировались Оренбургская казачья дивизия, Енисейская кавалерийская бригада общей численностью в 710 сабель, 27 пулеметов и 9-я бригада 5-й японской пехотной дивизии в 2 тыс. штыков при 12 орудиях.

3) В районе Татурово для обеспечения за собой направления, проходившего вдоль реки Ингода, размещались Уфимская и Ижевская пехотные дивизии, Читинское юнкерское училище общей численностью в 1 794 штыка, 518 сабель, 74 пулемета, 9 орудий и группа японских войск майора Отиай в 600 штыков при 4 орудиях.

Общий резерв, находившийся в Чите, составляли 2-й сводный атамана Семенова полк, Читинский местный батальон, отряд особого назначения, 1-й конный полк, легкий артиллерийский дивизион общей численностью в 775 штыков, 240 сабель при 8 пулеметах и 4 орудиях. Кроме того, в районе Читы, Антипихи, Песчанки имелось свыше 1 600 штыков и сабель японских войск. Таким образом, белогвардейцы к западу от Читы и в самом городе имели до 6 тыс. штыков, около 2 600 сабель, 225 пулеметов, 31 орудие и японские интервенты — до 5200 штыков и сабель при 18 орудиях.

Общая же численность всех семеновских и каппелевских войск к 25 марта 1920 г. была: офицеров — 2337, штыков — 8383, сабель — 9041, пулеметов - 496, орудий —78.

Во второй половине марта и первой половине апреля 1920 г., в период первого наступления на Читу, Народно-революционная армия располагала единственным регулярным соединением, закончившим свое формирование —1-й Иркутской стрелковой дивизией. На эту дивизию и на партизанские отряды, действовавшие на перевалах Яблонового хребта и в долине реки Ингоды, и легла главная тяжесть борьбы с семеновцами и японскими войсками. Остальные соединения находились еще в процессе формирования.

После освобождения Верхнеудинска и очищения от белогвардейцев Прибайкалья 1-я Иркутская стрелковая дивизия двинулась в железнодорожных эшелонах на восток. 13 марта 3-я бригада этой дивизии, следовавшая впереди, достигла ст. Хилок. Главные силы дивизии — 1-я и 2-я бригады подходили в это время к ст. Петровский завод.

Дальнейшее продвижение 3-й бригады по железной дороге к Чите встретило препятствие со стороны японских интервентов, выдвинувших на ст. Хушенга один из полков 5-й японской дивизии.

На требование командира бригады пропустить части Народно-революционной армии к Чите японское командование ответило отказом, мотивируя это необходимостью охранять от партизан железную дорогу, по которой будто бы должны были проследовать эшелоны с чехословаками. Это было явной ложью, так как Иркутская дивизия еще из Иркутска двинулась вслед за последним эшелоном чехословаков.

Командир дивизии, которому было поручено вести переговоры, предъявил японскому командованию копию ноты чехословацкого посла от 11 марта, в которой указывалось, что эвакуация чехословацких войск не встречает никаких затруднений. Однако это не изменило позиции японского командования.

Чтобы не вступать в прямое вооруженное столкновение с японскими войсками и не дать Японии предлога для войны против Дальневосточной республики, продвижение по железной дороге пришлось прекратить. Требовалось принять такое решение, выполнение которого вынудило бы японцев самих очистить железную дорогу. Последнего можно было достигнуть сосредоточением своих сил таким образом, чтобы угрожать тылу японских войск, т. е. вывести части 1-й Иркутской стрелковой дивизии или к северу от железной дороги в район Вершино-Удинской, Беклемишево, озеро Телемба или к югу — по Ямаровскому тракту в район Татаурово, Черемхово.

Несмотря на то, что для сосредоточения к северу от железной дороги нужно было вернуть эшелоны в Верхнеудинск из-за отсутствия дорог, а затем проделать по Старо-Читинскому тракту 400-километровый марш, командование Народно-революционной армии предпочло это направление южному. Оно опасалось, что вскрытие и разлив реки Ингоды помешает продвижению войск в ингодинском направлении. Кроме того, предполагалось, что в случае перехода японских войск в общее наступление 1-я Иркутская стрелковая дивизия должна будет отходить на Баргузин, так как тоннели на Забайкальской железной дороге намечалось в этом случае взорвать.

27 марта было приказано 1-ю и 2-ю бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии направить по Старо-Читинскому тракту в район Вершино-Удинской, Беклемишево, озеро Телемба, где и занять исходное положение для наступления на Читу, имея главные силы на левом фланге. 3-я бригада должна была оставаться на линии железной дороги с задачей активной обороны. На ингодинском направлении оставлялись лишь партизанские отряды с задачей смелыми действиями приковать к себе группу семеновцев в районе Черемхово, Нов. Кука, Ст. Кука.

Выполняя этот приказ, 1-я и 2-я бригады к 8 апреля 1920 г. вышли: 1-я—в район озера Телемба, где находился партизанский отряд Морозова, 2-я — в район Вершино-Удинской. В районе Беклемишево в это время располагался партизанский отряд Бурлова. Цель маневра — заставить японские войска очистить железную дорогу на участке ст. Хушенга — Чита — частично была достигнута. 8 апреля японский арьергард начал медленно отходить на восток.

В то время как совершался этот марш-маневр главных сил 1-й Иркутской стрелковой дивизии, на ингодинском направлении произошли следующие события.

Партизанский отряд Зыкина, заняв Доронинское, продолжал наступление на Ортинскую. В районе Ортинской партизаны столкнулись с семеновцами, сосредоточившими здесь Ижевскую пехотную дивизию и Читинское юнкерское училище. Это столкновение для партизан, уступавших противнику в численности и технике, было неудачным. Они начали отходить на юг. С отходом отряда Зыкина создалась угроза выхода белых по Ямаровскому тракту на железную дорогу в район ст. Хилок. Чтобы ликвидировать эту угрозу, командование Народно-революционной армии выделило для усиления партизанского отряда Зыкина 13-й стрелковый полк 3-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии, Отдельный Прибайкальский полк (переформированный из отряда Климова) и два эскадрона 5-го Иркутского кавалерийского полка (из состава 1-й Иркутской стрелковой дивизии). Так создался отряд Жарцева, названный по фамилии командира 13-го стрелкового полка, который стал действовать на ингодинском направлении.

Получив усиление, этот отряд вновь перешел в наступление; 4 апреля он нанес поражение белым, а 6 апреля снова занял Доронинское. Преследуя противника, отряд подходил уже к Черемхово и Татаурово. Семеновцы ввели в бой свежие части численностью до 1300 штыков и сабель. 9 апреля в районе Хадахты развернулись упорные бон. Они показали важность ингодинского направления. Если бы вся 3-я бригада была повернута с железнодорожного направления на ингодинское, то, действуя после занятия Черемхово, Татаурово в направлении Нов. Кука, ст. Ингода, можно было добиться очищения японцами железной дороги к западу от Читы гораздо быстрее и легче, чем трудным марш-маневром в район Вершино-Удинской, озеро Телемба. Кроме того, овладение районом ст. Ингоды давало возможность предпринять наступление в направлении на Александровское или ст. Кручина с целью разрыва железнодорожного сообщения между Читой и ст. Карымской. Это поставило бы семеновцев под угрозу удара с юго-востока и могло изолировать их от Маньчжурии. Однако эти возможности на ингодинском направлении командование Народно-революционной армии недооценило.

Таким образом, к 8 апреля, когда главные силы 1-й Иркутской стрелковой дивизии вышли в указанный им район, группировка войск Народно-революционной армии складывалась следующим образом.

На ингодинском направлении продолжал действовать отряд Жарцева, имевший в общей сложности 1782 штыка и сабли при 5 пулеметах. На железнодорожном направлении находились 14-й и 15-й стрелковые полки 3-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии и два бронепоезда («Коммунист» и «Красный орел»), общей численностью в 1987 штыков при 17 пулеметах и 8 орудиях. У перевалов через Яблоновый хребет к северу от железной дороги группировались 1-я, 2-я бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии и партизанские отряды Бурлова и Морозова[16], общей численностью в 6017 штыков и сабель при 50 пулеметах и 16 орудиях.

Общий резерв составляли еще не закончившие формирование бригада (Верхнеудинская) Забайкальской стрелковой дивизии и Забайкальская кавалерийская бригада, находившиеся в районе ст. Петровский завод, Верхнеудинск. В целом Народно-революционная армия имела для наступления на Читу около 9800 штыков и сабель при 72 пулеметах и 24 орудиях. Ей противостояло 8,6 тыс. штыков и сабель белогвардейцев, располагавших 225 пулеметами и 31 орудием. Превосходство Народно-революционной армии над противником было незначительным и только в живой силе. Если же учесть, что японцы помогали семеновцам, то силы врага увеличивались на 5200 штыков и сабель, а техническое преимущество его еще более возрастало.

В этих условиях целесообразно было подождать, когда завершится формирование резервных соединений, чтобы иметь возможность создать более мощные группировки. К тому же части 1-й Иркутской стрелковой дивизии, совершившие длительный марш по дороге, разрушенной отходившими белыми частями, нуждались в отдыхе. Нужно было подтянуть отставшую артиллерию и обозы. Однако командование Народно-революционной армии решило начать наступление немедленно. Первостепенное значение для принятия такого решения имела информация, полученная со ст. Зилово от командующего Восточно-Забайкальским фронтом партизан Д. С. Шилова. В этой информации сообщалось, что каппелевцы и семеновцы бросили на участок Нерчинск, ст. Куэнга, Сретенск большую часть своих боеспособных сил. Кроме того, положение амурских партизан осложнилось выступлением японских интервентов в Приморье. Командование партизанским фронтом просило ускорить наступление на Читу и указывало на то, что все население Дальнего Востока готово к решительной и беспощадной борьбе с японскими захватчиками.

8 апреля войска получили приказ о переходе в решительное наступление с целью разбить семеновцев и 11 апреля овладеть Читой. Командир 3-й бригады получил задачу: оставить главные силы на железнодорожной магистрали у ст. Хилок, а отрядом Жарцева овладеть 9 апреля Черемхово и 10 апреля — Татаурово, после чего, оставив заслон в сторону Ст. Кука, 11 апреля направить основные усилия в сторону В. Нарымское, Тыргетуйское с целью перерезать дороги из Читы на Акшу.

Командиру 1-й Иркутской стрелковой дивизии, координировавшему действия 1-й и 2-й бригад, было приказано к вечеру 10 апреля овладеть деревней Шишкино, В.-Читинское, захватить перевалы через Яблоновый хребет и закрепиться на линии озера Иргень, поселок В.-Читинское; с рассветом 11 апреля продолжать наступление и овладеть Читой, нанося главный удар с севера, а затем закрепиться на линии озеро Иргень, Притупово, поселок Чернове, поселок Атамановка. В резерв выделялись одна бригада Забайкальской стрелковой дивизии и Забайкальская кавалерийская бригада, которым надлежало оставаться в районе ст. Петровский завод, Верхнеудинск и быть в постоянной готовности выступить по первому приказанию.

В специальной инструкции говорилось об отношении к японцам. В случае перехода японских войск к боевым действиям против Народно-революционной армии приказывалось выслать парламентеров и требовать соблюдения нейтралитета. В том случае, если японцы все же начнут военные действия, дальнейшее наступление частей Народно-революционной армии предлагалось приостановить и, заняв удобные позиции, перейти к упорной обороне. Начало наступления намечалось на 9 апреля 1920 г.

Контрудар семеновских и японских войск. Изменение плана операции Народно-революционной армии.

8 апреля сильная группа белых в составе Иркутской и Боткинской дивизий перешла в наступление с целью парализовать угрозу со стороны Народно-революционной армии. Противник наносил удар вдоль Старо-Читинского тракта через Домно-Ключевскую на Шакшу. Одновременно с юга от ст. Сохондо на Беклемишево и западнее стала стремительно выдвигаться кавалерийская группа полковника Такеути из состава японских войск, находившихся на железнодорожном направлении. Первым подвергся нападению отряд Бурлова. Не выдержав внезапного натиска врага, он поспешно отошел и рассеялся. Для прикрытия района сосредоточения командир 2-й бригады выдвинул в район Шакши 11-й стрелковый полк. Едва достигнув Шакши, полк подвергся сильному огневому налету одновременно с двух сторон — от озера Иргень и от Домно-Ключевской. Вслед за этим он был атакован двигавшейся на автомашинах пехотой и конницей. В результате развернувшегося боя противнику удалось обойти фланги полка и вынудить его отойти на Беклемишево. Затем 11-й стрелковый полк ввиду выхода японской кавалерии в тыл оставил и этот пункт. Неприятель не стал развивать успеха. Получив сведения о выдвижении с севера частей 1-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии и опасаясь удара во фланг, семеновцы и японцы отошли в исходное положение, но оставили в Беклемишево отряд прикрытия.

В итоге боя под Шакшой и Беклемишево отряд Бурлова был выведен на несколько дней из строя, а 11-й стрелковый полк, потерявший в кровопролитной схватке 55% командного состава и 7 пулеметов, также нуждался во времени для того, чтобы восстановить свою боеспособность. Кроме того, контрудар противника в значительной степени нарушил планомерность развертывания остальных сил 2-й бригады.

События, происшедшие на участке 2-й бригады, заставили командование Народно-революционной армии внести некоторые изменения и уточнения в сроки операции.

Теперь отряд Бурлова, действуя в направлении В.-Удинская, Беклемишево, Домно-Ключевская, разъезд Чернове, должен был в 1-й день овладеть Беклемишево, восстановив прежнее положение, на 2-й день — перевалами через Яблоновый хребет по Старо-Читинскому тракту (оставив заслон в сторону ст. Сохондо). На 3-й день ему надлежало занять Домно-Ключевскую, Притупово, поселок Черново и, укрепив эти пункты, ликвидировать части противника, отступающие под давлением отряда Жарцева по долине реки Ингоды, в районе Ст. Кука, Татурово.

2-я бригада (10-й и 11-й стрелковые полки), продвигаясь в направлении озера Тасей, Застепная, Кенон, в первый день должна была содействовать отряду Бурлова в овладении Беклемишево и занять исходное положение для наступления по долине реки Монгой; на второй день — овладеть перевалами через Яблоновый хребет на направлениях озеро Иван, Застепная и озеро Монгой, река Красный Мыс (на участке от озера Монгой до реки Красный Мыс — совместно с 1-й бригадой); на 3-й день — развивая наступление по долине реки Читы и обеспечив правый фланг 1-й бригады, занять Кенон, ст. Чита 1-я, после чего выйти в резерв в район Антипиха, Песчанка.

1-я бригада (7, 8 и 9-й стрелковые полки), нанося удар в направлении озера Телемба, Шишкино, В.-Читинское, Смолен- ское, должна была первый день частью сил содействовать 2-й бригаде на направлении озера Монгой, река Красный Мыс, а главными силами занять деревни Подволочную и Шишкино; на второй день — овладеть В.-Читинским, Поповой (Карповка); на третий день — наступая через Смоленское, занять Читу и выдвинуться к поселку Атамановка.

В резерв выделялся 12-й стрелковый полк с двумя батареями. Полк должен был содействовать отряду Бурлова в овладении Беклемишево и расположиться здесь до получения дальнейших приказаний.

Последовательными рубежами, которые надо было занять и закрепить по дням операции, являлись: 1) озеро Иргень, река Монгой, деревни Шишкино, Подволочная — в первый день; 2) перевалы через Яблоновый хребет, В.-Читинское — на второй день; 3) Притупово, Черновские каменноугольные копи, Засопочная, поселок Атамановка — на третий день. Начало общего наступления было назначено на 24 часа 9 апреля. Главный удар по-прежнему планировался с севера.

Глубина операции достигала на главном (северном) направлении 70—80 км, на вспомогательном (южном) — 90 км.

Фронт активных действий, считая от Витимского тракта до долины реки Ингоды, простирался почти на 200 км. Темп наступления намечался 25—30 км в сутки, что в условиях резко пересеченной местности и при активности противника требовало от войск большого напряжения.

Частям 1-й Иркутской стрелковой дивизии предстояло действовать на различных, значительно удаленных друг от друга, направлениях. В этих условиях организация управления, связи и взаимодействия должна была стать предметом особого внимания командования армии, командира дивизии и командиров бригад. Первостепенное значение приобретали и меры по обеспечению флангов.

Однако все эти важнейшие моменты обеспечения успеха операции, за исключением указания рубежей и районов ведения разведки, не нашли своего отражения в подготовительных мероприятиях.

Ход наступления.

Наступление войск Народно-революционной армии по фактическим событиям можно разделить на два этапа. На первом этапе, продолжавшемся двое суток (10—11 апреля), происходили бои частей 1-й Иркутской стрелковой дивизии за перевалы Яблонового хребта. Содержанием второго этапа, занявшего трое суток (12—13 апреля), являлась борьба на подступах к Чите, бои в самом городе и отход главных сил 1-й Иркутской стрелковой дивизии.

Первый этап. 3-я бригада и отряд Жарцева должны были действовать в соответствии с первоначальным планом, согласно которому отряду Жарцева надлежало в течение 9—10 апреля овладеть Черемхово, Татаурово и в последующем развивать наступление на восток. Однако противник, почувствовав угрозу с юга, направил сюда 6—9 апреля дополнительные силы: Уфимскую пехотную дивизию и группу японских войск майора Отиай. В результате упорных боев, развернувшихся 9 апреля в районе Хадахты, отряд Жарцева под давлением превосходящих сил врага вынужден был отойти на Доронинское, где и закрепился. В то же время японские части, располагавшиеся на железной дороге, стали медленно отходить к Чите. 11 апреля их арьергард был на ст. Сохондо.

3-я бригада, воспользовавшись этим, без всякого сопротивления заняла 10 апреля ст. Могзон, а 11 апреля продвинулась до ст. Гонгота. В последующем, уже до конца операции, на ингодинском и железнодорожном направлениях активных боевых действий не было. Главные события развернулись к северу от железной дороги — на участках 2-й и 1-й бригад 1-й Иркутской стрелковой дивизии.

Отряд Бурлова, как говорилось выше, и 2-я бригада получили для наступления два направления: 1) В.-Удинская, Беклемишево, Домно-Ключевская, разъезд Чернове и 2) озеро Тасей, Застепная, Кенон. Согласно плану операции на первом направлении должен был наступать отряд Бурлова, на втором — 10-й и 11-й стрелковые полки 2-й бригады; 12-му полку, выделенному в резерв, надлежало после овладения совместно с отрядом Бурлова Беклемишевым оставаться в этом пункте до получения дальнейших приказаний.

Однако вследствие, потерь, понесенных в бою 8 апреля, отряд Бурлова и 11-й полк не были готовы в назначенное время перейти в наступление. Поэтому командир 2-й бригады приказал 12-му стрелковому полку перейти в наступление на беклемишевском направлении.

Развернувшись на рассвете 10 апреля в 4 км западнее Беклемишево, 12-й полк перешел в наступление. Удачным маневром подразделения полка охватили фланги врага и атаковали его одновременно с трех сторон. Опасаясь окружения, белые оставили Беклемишево и стали отходить на Шакшу.

12-й полк, развивая стремительное наступление, на плечах противника ворвался в Шакшу и, преследуя его, в этот же день (10 апреля) достиг предгорий Яблонового хребта. Противник был настолько деморализован, что не оказывал почти никакого сопротивления. 12-й полк мог в тот же день занять и перевалы через хребет, но, будучи утомлен боями за Беклемяшево и Шакшу и преследованием по пересеченной местности, не дойдя до перевалов 6 км, он расположился на отдых. В течение 11 апреля командир 12 полка не получил никаких приказаний и, считая, что его задача выполнена, оставался целый день на месте, не переходя Яблоновый хребет.

На втором направлении 2-я бригада также действовала не по плану. Ввиду того, что 11-й полк по указанным выше причинам не мог 10 апреля принять участия в наступлении, командир бригады возложил выполнение поставленной задачи на один 10-й полк. Однако сил одного полка было недостаточно для того, чтобы одновременно развернуть наступление на двух направлениях: на Застепную и к реке Красный Мыс. Поэтому командиру 10-го полка было приказано наступать на одном направлении — на Застепную. На втором же направлении (озеро Монгой, река Красный Мыс), где предполагалось установить взаимодействие с 1-й бригадой, никого не оказалось. Это обстоятельство сказалось на следующий же день во время боев частей 1-й и 2-й бригад за Смоленское и Застепную.

Получив задачу, 10-й стрелковый полк выступил из района озера Иван. Пройдя тропами, не прикрытыми вражескими заслонами, он к исходу дня 10 апреля уже миновал Яблоновый хребет и приблизился к деревне Застепной. На рассвете 11 апреля подразделения полка внезапно атаковали противника, располагавшегося в Застепной, и овладели ею. Белые панически бежали к озеру Кенон.

Командир полка, считая, что его задача выполнена, не стал развивать дальнейшего наступления. Он расположил полк в Застепной, не выслав даже разведки. Враг не замедлил воспользоваться этой оплошностью. Вечером того же дня (11 апреля) белогвардейцы перешли в контратаку, охватывая деревню сильными кавалерийскими группами справа и слева.

В результате ожесточенного боя с неожиданно появившимися конницей и пехотой противника полк вынужден был оставить Застепную и отойти к восточным склонам Яблонового хребта, где и закрепился.

Таким образом, несмотря на то, что 2-я бригада приступила к выполнению задачи не в полном составе (без отряда Бурлова и 11-го полка), она овладела Беклемишевым, перевалами через Яблоновый хребет и Застепной, т. е. фактически выполнила задачи первого и второго дня операции, хотя и не удержала Застепную. Успех 2-й бригады вынудил семеновцев прекратить наступление на ингодинском направлении, а японские войска — оставить ст. Сохондо.

Сравнительная легкость, с которой 2-я бригада силами только двух полков опрокинула противника и в районе Беклемишево, Шакша и в районе Застепной, говорила о том, что даже в таком составе она могла сделать больше.

В частности, 12-й полк вместо того, чтобы целый день 11 апреля стоять в Шакше, мог бы занять Притупово и тем самым создать угрозу связи с Читой для семеновцев и японцев, действовавших на ингодинском и железнодорожном направлениях, а 10-й полк, заняв Застепную, имел возможность использовать отступление противника и развить наступление на Смоленское, оказав этим содействие 1-й бригаде.

Причинами того, что части 2-й бригады не использовали свой успех, были: во-первых, неудовлетворительное управление со стороны командования и штаба 1-й Иркутской стрелковой дивизии; во-вторых, отсутствие инициативы со стороны командира бригады и командиров полков. На левом фланге северной группировки, где намечался главный удар, события развивались следующим образом.

Части 1-й бригады, не успев отдохнуть после длительного марша и не дождавшись обозов, 8 апреля начали выдвигаться от озера Телемба на юг. Наступление было организовано двумя колоннами: правая колонна в составе 7-го и 8-го стрелковых полков двигалась по Витимскому тракту, левая — в составе одного 9-го стрелкового полка совершала маневр в обход противника, двигаясь по проселочной дороге озеро Телемба — Подволочная и далее по долине реки Читы. 9 апреля левая колонна отбросила кавалерийские заслоны белых и к исходу дня заняла деревню Подволочную. Развивая успех, она на следующий день овладела населенным пунктом Шишкино. В то же время правая колонна, выделив два батальона 7-го полка на усиление левой колонны, остальными силами заняла поселки Отто-Кондуй, Мухор-Кондуй и 10 апреля спустилась в долину реки Читы.

11 апреля 9-й полк с двумя батальонами 7-го полка начал наступать на В.-Читинское. Семеновцы, успев к этому времени перебросить с беклемишевского направления части своей Иркутской дивизии, совместно с группой японских войск полковника Фудзии также перешли в наступление. Встретив превосходящие силы противника, левая колонна перешла к обороне. Завязался упорный бой на подступах к В.-Читинскому. Используя превосходство в огневых средствах, враг наносил 9-му полку значительные потери. Но ему не удалось добиться успеха. Исход боя был решен удачным маневром 8-го полка (из состава правой колонны), который вышел во фланг бело-японцам и стремительно атаковал их. Противник вынужден был отойти к деревне Поповой (Карповка).

Захватив инициативу, левая колонна начала преследовать противника и вынудила его отойти еще дальше на юг к Смоленскому.

Управление бригадой в процессе преследования расстроилось. Поэтому части подошли к Смоленскому неорганизованно. Противник, остановившись в Смоленском, успел привести себя в порядок и встретил подходившие разрозненные части 1-й бригады артиллерийским и пулеметным огнем. Остановив их продвижение, бело-японцы перешли в контратаку.

Смешавшиеся во время беспорядочного преследования и утомленные предыдущими боями передовые подразделения 1-й бригады не выдержали контратаки и откатились назад, увлекая за собой и те части, которые еще только подтягивались к Смоленскому. В результате контратаки противника 1-я бригада была оттеснена в долину реки Красный Мыс.

Но противник, опасаясь удара во фланг из района Застепной со стороны 10-го полка 2-й бригады, не стал преследовать части 1-й бригады. Зато вся его конница и часть пехоты, посаженные на автомашины, были брошены на Застепную. Эти силы и вынудили 10-й полк 11 апреля оставить Застепную и отойти к Яблоновому хребту.

Бои 1-й и 2-й бригад 1-й Иркутской стрелковой дивизии в течение первых двух дней показали, что части Народно-революционной армии, несмотря на недостаточную еще слаженность, слабую обученность и истощенность от тяжелого марша, способны наносить поражение превосходящим силам семеновцев и японских интервентов.

В итоге боев 10 и 11 апреля 1-я и 2-я бригады, несмотря на активную помощь японцев семеновцам и превосходство врага, выполнили задачи первых двух дней операции. Они овладели перевалами через Яблоновый хребет. Однако это стоило больших жертв. Выбыли из строя весь командный состав двух батальонов 7-го полка и почти половина бойцов 7-го и 9-го полков. Боеприпасы также были на исходе. Конский состав оказался совершенно истощенным. В ходе первого этапа выявилось слабое управление войсками со стороны командования дивизии, бригад и штабов, следствием чего явилась необеспеченность взаимодействия частей, действовавших на разных направлениях. Это позволяло противнику перебрасывать свои силы с одного участка на другой и задерживать наступление.

В создавшихся условиях целесообразно было закрепить достигнутый успех, подтянуть обозы, подвезти резервы, наладить управление, чтобы в решающий момент операции оказаться сильнее противника. Этого можно было достигнуть, так как Верхнеудинская бригада Забайкальской стрелковой дивизии могла прибыть на фронт через 3—4 дня, а Отдельная кавалерийская бригада 11 апреля заканчивала погрузку в эшелоны. Но командование Народно-революционной армии решило продолжать наступление. В соответствии с этим решением 1-й Иркутской стрелковой дивизии 11 апреля было приказано силами 1-й и 2-й бригад в 5 часов 12 апреля начать наступление на Читу. 12-й стрелковый полк получил задачу овладеть Черновскими копями. Отряд Бурлова должен был овладеть деревней Притупово и, закрепившись в ней, обеспечивать правый фланг 1-й и 2-й бригад.

Второй этап. По приказу командира 1-й Иркутской стрелковой дивизии 12-й полк с двумя 76-мм орудиями с утра 12 апреля начал наступление двумя батальонами в направлении Домно-Ключевская, разъезд Черново; один батальон оставался у озера Иргень в качестве заслона со стороны ст. Сохондо.

Сбив вражеские заслоны с перевалов Яблонового хребта, полк в тот же день атаковал противника у Домно-Ключевской и, обойдя фланги, вынудил его оставить Домно-Ключевскую. Заняв этот населенный пункт, 12-й полк 13 апреля выступил в направлении разъезда Черново.

Отряд Бурлова к этому времени сосредоточился в Притупово. Пройдя Притупово, разведка 12-го полка в 3—4 км восточное деревни обнаружила передовые части 9-й японской бригады, наступавшей от разъезда Черново.

Полк развернулся для боя. Однако орудия, приданные ему, не успели стать на позиции и были подбиты японской артиллерией. Несмотря на это, батальоны мужественно встретили превосходившие их в несколько раз силы японцев. Неоднократные атаки японской пехоты не могли сломить упорства народоармейцев. Только маневр конницы белых, обошедшей левый фланг, вынудил полк к отступлению. Во время отхода на Домно-Ключевскую было обнаружено движение противника от ст. Ингода. Опасаясь окружения, командир полка приказал подразделениям отойти еще дальше на перевалы Яблонового хребта.

14 апреля 12-й полк снова наступал на Домно-Ключевскую и занял ее, но, обнаружив обход своих флангов вражеской конницей, снова вернулся на перевалы.

Основные причины неудачного наступления на разъезд Черново заключались в том, что, во-первых, слишком слабы были силы, выделенные для овладения им (только один полк); во-вторых, командир 12-го полка не установил связь с главными силами 2-й бригады, действовавшими на соседнем направлении слева. Противник имел возможность бросать конницу в обход флангов. Сильное сопротивление белогвардейцев и японцев здесь объяснялось тем, что это направление выводило к Черновским каменноугольным копям, которые снабжали углем весь читинский железнодорожный узел. Поэтому японцы держали здесь целую пехотную бригаду и значительную часть белогвардейской конницы.

Также без решительного успеха развивалось и наступление 2-й бригады на направлении Застепная, Кенон, хотя здесь действовали теперь уже два полка: 10-й и 11-й. Последний прибыл вечером 12 апреля. Командир бригады, ради предосторожности, решил оставить 10-й полк для обороны перевалов и приказал наступать на Застепную одному 11-му полку. С рассветом 12 апреля этот полк начал наступление и после непродолжительного, но горячего боя занял Застепную. Противник подтянул резервы и перешел в контратаку. Как и в предыдущих боях, большую роль здесь играла вражеская конница. В то время, когда в центре наступала пехота, поддерживаемая артиллерийским и пулеметным огнем, конница обходила фланги. Опасаясь окружения, 11-й полк оставил деревню.

13 апреля перешли в наступление уже оба полка 2-й бригады. Несмотря на сильный огонь превосходящей неприятельской артиллерии и пулеметов, они заняли Застепную. Но 10-й полк, утомленный предыдущими боями (10—11 апреля), не выдержал удара более многочисленного противника по правому флангу бригады и отошел к Яблоновому хребту. За ним был вынужден отойти и 11-и полк.

Таким образом, по вине командира бригады, направлявшего свои силы на Застепную по частям, бригада не могла развить успеха после занятия Застепной. На ходе боев отрицательно сказалась боязнь частей фланговых охватов, к которым стремился противник, имевший значительное количество конницы.

Бои за Читу.

Более успешно развивались события на левом фланге 1-й Иркутской стрелковой дивизии.

1-я бригада, выполняя приказ командира дивизии, 12 апреля вновь перешла в наступление. Ее ближайшей задачей являлось восстановление положения, достигнутого 11 апреля. Наступление проводилось из района выс. 359,8 в следующих направлениях:

7-й стрелковый полк двигался на В.-Читинское;

8-й стрелковый полк наступал на Попову (Карповку) и на Смоленское;

9-й стрелковый полк оставался в резерве.

К 10 часам 12 апреля 7-й стрелковый полк после непродолжительного боя занял В.-Читинское. В то же время 8-й полк, переправившись через реку Чита, разделился на два отряда и начал наступление одновременно на Попову и на Смоленское.

Против 1-й бригады оборонялось до 1200 семеновцев (из них 400 кавалеристов) и группа японских войск полковника Фудзии в тысячу человек. В деревне Поповой находился отряд противника в составе 400 человек пехоты и двух эскадронов конницы при одном орудии.

Опасаясь быть отрезанными от Читы, белогвардейцы и японцы с подходом 8-го полка к Поповой отступили на Смоленское, но, преследуемые по пятам, не удержались и здесь. 9-й полк, выдвинутый из резерва для развития успеха, занял к исходу дня 12 апреля Чумную станцию. Противник вынужден был отойти в Каштак.

13 апреля 8-й полк продолжал наступление. Его 3-й батальон, двигавшийся в авангарде, встретил упорное сопротивление японцев, засевших на северной окраине Каштака. Однако ударом 1-го батальона, выдвинутого для обхода с запада, японцы были отброшены от Каштака и поспешно отошли на заранее подготовленные позиции у кирпичного завода.

Развивая успех, два батальона 8-го полка и 9-й полк перешли в атаку. В то же время 3-й батальон 8-го полка обошел противника по опушке леса с востока и открыл фланговый огонь. Белогвардейцы и японцы с потерями отошли к красным казармам на северную окраину Читы, где также были подготовлены оборонительные сооружения. В бою за Каштак и у кирпичного завода противник потерял два орудия.

Тем временем 3-й батальон 8-го полка, продолжая двигаться по опушкам леса в обход правого фланга врага, вышел в районе Лагерной и Нагорной улиц, захватил еще два вражеских орудия и ворвался в Читу. Завязался бой в городе.

Воспользовавшись удачным маневром 3-го батальона, 8-й и 9-й полки стремительно выдвинулись к позиции противника у красных казарм и развернулись для атаки. Казалось, еще один натиск, и Чита будет взята. В это время японцы вывесили у казарм белый флаг. Это был очередной провокационный трюк японских захватчиков, рассчитанный на то, чтобы приостановить наше наступление.

Воспользовавшись временным прекращением огня и приостановкой атаки со стороны частей 1-й бригады, белогвардейцы и японцы внезапно открыли из района станции Чита 1-я и из поселка Антипиха сосредоточенный артиллеоийский огонь. Неся большие потери от внезапного огневого налета, 8-й и 9-й полки отошли на север к кирпичному заводу и заняли там оставленные противником окопы. Тогда японцы перенесли огонь на 3-й батальон. В это время 8-й и 9-й полки вновь перешли было в наступление и выдвинулись на 500 м к югу от кирпичного завода.

Однако время уже было упущено, японское командование успело использовать временный отход частей 1-й бригады и усилило группу полковника Фудзии за счет других направлений. 9-я японская бригада по железной дороге была переброшена из района Домно-Ключевской через разъезд Черново на северную окраину Читы. Конная группа противника, вынудившая к тому времени 10-й и 11-й стрелковые полки отойти на перевалы Яблонового хребта, выдвигалась из района Застепной на северо-восток в обход правого фланга 1-й бригады. Из города семеновцы подтянули все имевшиеся там резервы.

Инициатива перешла в руки противника. 1-я бригада оказалась в тяжелых условиях. Приходилось вести бой с превосходившими вражескими силами, наступавшими с трех стороя. С фронта от красных казарм наступала японская и семеновская пехота с броневиками; на правом фланге появилась конница; левый фланг охватывала 9-я японская пехотная бригада. Но, несмотря на неблагоприятно сложившуюся обстановку, командир 1-й бригады еще раз попытался перехватить инициативу и приказал во что бы то ни стало овладеть Читой. В результате контратаки обходившие левый фланг японцы были отброшены к лесу, но в это время конница противника, быстро распространяясь на северо-восток, стала угрожать не только правому флангу, но и тылам 8-го и 9-го стрелковых полков.

Оставив слишком далеко в резерве 7-й полк, командир бригады ничем не смог парировать обходный маневр противника. 8-й и 9-й полки, прикрываясь пулеметным огнем, начали отходить на север. Противник тотчас же перешел в преследование. Чтобы сдержать натиск врага и оторваться от него, в контратаку был брошен 1-й батальон 8-го полка, который ценой больших потерь мужественно выполнил эту задачу. Тем временем главные силы бригады продолжали отход. Они оставили Каштак и, переправившись в районе Поповой через реку Чита, к концу дня соединились с резервным 7-м полком. К исходу дня 13 апреля все части бригады сосредоточились в том же районе, откуда утром начали наступление.

В боях за Читу и на подступах к ней бригада понесла значительные потери, особенно в командном составе. Почти полностью погибла пулеметная команда 8-го стрелкового полка, героически прикрывавшая отход главных сил бригады. Все запасы, взятые с собой полками и батальонами, были исчерпаны, а базы остались на западной стороне Яблонового хребта. После небольшого отдыха бригада на следующий день продолжала отход на север по Витимскому тракту в район своего первоначального сосредоточения. Противник пытался конницей и посаженной на автомашины пехотой преследовать наши части, но сдерживаемый героическим сопротивлением арьергардов успеха не имел.

Вслед за 1-й бригадой отошла и 2-я. Одновременно семеновцы и японцы активизировали свою деятельность на железнодорожном направлении. Диверсионной японской группе, выброшенной в тыл частей Народно-революционной армии, удалось отрезать бронепоезд «Красный орел». Однако все попытки противника выбить 14-й и 15-й полки с занимаемых ими в районе ст. Кука позиций оказались безрезультатными. Только после получения приказа части 3-й бригады отошли на запад к ст. Сохондо. Так закончилось первое наступление войск Народно-революционной армии на Читу.

Основная причина неудачного исхода этого наступления заключалась в том, что Народно-революционная армия не имела достаточных сил и средств, чтобы создать необходимое превосходство над противником.

1-й Иркутской стрелковой дивизии, наносившей главный удар, приходилось вести наступление против врага, обладавшего превосходством в численности и технике. К тому же действия Народно-революционной армии были в значительной мере скованы необходимостью избегать открытых столкновений с японскими войсками. Этим враг широко пользовался. Почти на всех участках, где для семеновцев создавалось катастрофическое положение, японское командование вводило в бой свои части, и это сразу же давало белогвардейцам перевес в силах и огневых средствах.

И все же части Народно-революционной армии не раз одерживали победы. В ряде боев, развернувшихся к северу от Забайкальской железной дороги, противник терпел поражения. Не только семеновцы, но и японские войска, подвергаясь стремительным ударам со стороны частей Народно-революционной армии, были вынуждены отступать. Это свидетельствовало о том, что Народно-революционная армия, несмотря на молодость, поспешность формирования ее частей и недостаточное техническое оснащение, была способна одерживать победы над сильным врагом.

Второе наступление Народно-революционной армии на Читу

Мероприятия сторон и план командования Народно-революционной армии. После первого неудачного наступления Народно-революционной армии на Читу японские интервенты стремились закрепиться в Забайкальской области. Они оставили без ответа предложение Верхнеудинского правительства от 21 апреля 1920 г. о перемирии. Японская военщина не только фактически, но и формально взяла под свое командование семеновские и каппелевские части.

Одновременно японские самолеты совершали дальние разведывательные полеты, разбрасывая листовки с призывом к народоармейцам сложить оружие и угрожая, что в противном случае «не будет никакой пощады, что японские войска всегда наготове». Но японским захватчикам не удалось поколебать воли к борьбе воинов Народно-революционной армии.

Неудачными также оказались и попытки Семенова развязать себе руки на Восточно-Забайкальском фронте, хотя туда были брошены крупные силы.

В десятых числах апреля, когда решалась судьба Читы, генерал Войцеховский предпринял большое наступление, двинув свои силы одновременно из Сретенска, Нерчинска и со ст. Оловянной. 12 апреля ему удалось охватить широким полукольцом партизанские полки, сгруппировавшиеся в районе станицы Копунь. Заняв населенные пункты Удычи, Налгачи, станицы Жидку и Шелопугино, белые на 13 апреля намечали нанести концентрический удар по станице Копунь.

Но партизанское командование раскрыло замысел и группировку врага и решило само перейти в наступление. В ночь на 13 апреля ударная группа партизан в составе пяти полков (из них два пехотных и три кавалерийских), прикрывшись частью сил с севера, нанесла внезапный удар на Купреково, Шелопугино и разгромила здесь дивизию генерала Сахарова. Белогвардейцы потеряли до 200 человек убитыми, массу ранеными и 300 сдавшимися в плен.

Остальные разбежались по лесам. Партизанам досталось несколько станковых и легких пулеметов, 3 орудия, свыше 1000 винтовок, огромный обоз с военным имуществом и продовольствием. После этого партизаны повернули свои полки на станицу Жидку и, подойдя к ней под прикрытием снежного бурана, разбили здесь вторую дивизию каппелевцев. Однако отсутствие боеприпасов не позволило партизанам развить свой успех далее вдоль Амурской железной дороги, а также выйти на железнодорожную магистраль Чита — Маньчжурия. Вместе с тем их активные действия заставили Семенова отказаться от мысли высвободить хотя бы часть сил для Читинского фронта.

С 20 по 29 апреля 1920 г. в станицах Жидка и Копунь состоялся 2-й съезд делегатов Восточно-Забайкальского фронта. Съезд принял резолюцию о непримиримой борьбе с интервентами и белогвардейцами и постановил считать важнейшей задачей Восточно-Забайкальского фронта уничтожение «семеновской стены», отделяющей Дальний Восток от Советской России, а также скорейшее соединение с Советской Армией. На съезде был утвержден проект реорганизации партизанской армии, предусматривавший объединение всех действующих революционных полков в корпус двухдивизионного состава. Съезд избрал командующим Восточно-Забайкальским фронтом Д. С. Шилова, а командиром Забайкальского партизанского корпуса — Я. Н. Каратаева. Таким образом, Восточно-Забайкальский партизанский фронт, несмотря на все попытки семеновцев разгромить его, продолжал организационно укрепляться. Восточно-забайкальские партизаны по-прежнему создавали угрозу тылу белогвардейцев и японских интервентов.

В то же время бои в районе Читы показали, что отражение наступления Народно-революционной армии требует от противника огромного напряжения. Метод обороны врага, основанный на взаимной поддержке и маневре смежных групп, часто нарушался стремительным натиском частей Народно-революционной армии.

Наступление 1-й Иркутской стрелковой дивизии с 10 по 13 апреля ставило японские части, расположенные на линии железной дороги, под угрозу быть отрезанными от Читы. Японское командование решило поэтому оттянуть свои силы из долины рек Ингоды и Читы и сосредоточить их в более компактную группировку, чтобы иметь возможность без длительных и сложных перегруппировок действовать в зависимости от обстановки как в северном, так и в южном направлениях, а части, находившиеся в полосе железной дороги, оттянуть к ст. Ингода. Наряду с этим японцы и семеновцы совершенствовали старые и возводили новые укрепления между Кенон, ст. Чита 1-я и далее на юг по западным скатам высот, лежащим восточнее деревни Засолочной. Окопы оборудовались также на северной, западной и южной окраинах Читы.

В качестве передовых опорных пунктов укреплялись селения Застепная, В.-Читинское, Каштак, Кенон; особенно сильные укрепления возводились в районе Черновских копей и разъезда Чернове.

К 25 апреля, по данным разведки Народно-революционной армии, группировка японских и семеновских войск была следующей; южнее Читы в районе Амодово, ст. Ингода, Черновские копи находились части 5-й японской пехотной дивизии. Читинское юнкерское училище и отряд генерала Лихачева, поддерживаемые двумя-тремя бронепоездами; в районе Застепной находились части Уфимской пехотной дивизии; в деревне Кенон—Добровольческой пехотной дивизии; у деревни Поповой (Карповка) группировались совместно с японцами полки 1-й Сводной пехотной дивизии; у В.-Читинского — Отдельная кавалерийская бригада трехполкового состава и бурятский кавалерийский отряд; в районе Подволочной — части Оренбургской сводной казачьей бригады.

Для усиления фронта все находившиеся в Чите войска, за исключением охраны штабов, складов и карательных отрядов, были отправлены на позиции главным образом на север от города. Японские войска пополнили свои силы 58-м полком 13-й пехотной дивизии и перебросили около 3 тыс. человек со ст. Маньчжурия. Они создали на северном направлении две новые группы: группу подполковника Кувабара и группу подполковника Матцуо.

Однако, несмотря на проведенные мероприятия, тактическое положение семеновцев на юго-западном участке несколько ухудшилось. С отходом японских частей к ст. Ингода и из долины реки Ингоды семеновцы вынуждены были под нажимом отряда Жарцева оставить район Татаурово, Черемхово и оголить тем самым важное направление, ведущее от Татаурово в обход Читы с юга. Тем временем Народно-революционная армия готовилась к новому наступлению. В середине апреля она пополнилась закончившими формирование соединениями.

15 апреля прибыла в район ст. Сохондо Забайкальская кавалерийская бригада. Вслед за ней на этой же станции выгрузилась Верхнеудинская бригада Забайкальской стрелковой дивизии. Таким образом, к 20 апреля на железнодорожном направлении сосредоточивалась большая часть сил Народно-революционной армии.

Учитывая, что при первом наступлении ингодинское направление было недооценено, командование армией решило на этот раз создать две ударные группировки: южную и северную. Забайкальская кавалерийская бригада была направлена к 3-й бригаде 1-й Иркутской стрелковой дивизии в районе Н. Кука, Ст. Кука, разъезд Лесной. Верхнеудинская бригада Забайкальской стрелковой дивизии получила приказ сменить в Беклемишеве 2-ю бригаду 1-й Иркутской стрелковой дивизии и занять исходное положение на линии озер Шакшинское, Арахлей, Иван. 2-я бригада 1-й Иркутской стрелковой дивизии перешла в район озера Тасей, ближе к 1-й бригаде.

В результате перегруппировки на южном (ингодинском) направлении теперь была создана довольно сильная группа в составе трех стрелковых и трех кавалерийских полков. Здесь же действовали части, входившие в отряд Жарцева. В общей сложности на южном направлении было десять стрелковых батальонов, двенадцать эскадронов, один бронепоезд, шесть орудий, два пулемета и два самолета.

На северном направлении в районе Телемба, озер Моягой и Тасей группировалось шесть полков 1-й Иркутской стрелковой дивизии, к которым 24 апреля были присоединены еще два батальона Кударинското полка Верхнеудинской бригады. Северная группа насчитывала девятнадцать стрелковых батальонов, девять орудий, 37 пулеметов.

В промежутке между северной и южной группами на беклемишевском направлении оставлялись два полка (Гашейский и Тарбагатайский) Верхнеудинской бригады 1-й Забайкальской стрелковой дивизии в составе шести стрелковых батальонов при трех орудиях и 13 пулеметах.

Такая группировка войск соответствовала обстановке. Если бы противник сосредоточил главные силы на ингодинском направлении, то овладеть Читой можно было бы ударом двух бригад 1-й Иркутской стрелковой дивизии с севера. В случае же сосредоточения усилий врага на северном направлении наступление южной группы в обход Черновских каменноугольных копей с востока или на поселок Атамановка создавало для семеновцев и японских войск катастрофическое положение. Следует заметить, что Забайкальскую кавалерийскую бригаду лучше было не придавать 3-й бригаде 1-й Иркутской стрелковой дивизии, а использовать как самостоятельную подвижную группу для развития успеха или для рейда в тыл противника с целью нарушения его коммуникаций. Приказами от 23 и 24 апреля 1920 г. войскам были поставлены следующие задачи.

Правая колонна (южная группа) под командованием командира 3-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии должна была, оставив заслон у Татаурово силою в один стрелковый батальон и два эскадрона при одном орудии, на рассвете 24 апреля произвести усиленные поиски разведывательными партиями в районе Амодово, Притупово; с рассветом 25 апреля перейти в решительное наступление, овладеть населенными пунктами Домно, Сиваково и закрепиться на южном берегу реки Домно; 26 апреля продолжать наступление через деревню Еремино в обход Читы с юга и овладеть военным городком и Песчанкой, преследуя противника кавалерийскими частями.

Средней колонне (Верхнеудинская бригада) под командованием командира Забайкальской стрелковой дивизии надлежало 24 апреля проводить усиленную разведку на Притупово; на рассвете 25 апреля овладеть Притупово и закрепиться там; 26 апреля наступать на деревню Кенон и атаковать Читу с запада.

Левой колонне (1-й и 2-й бригадам 1-й Иркутской стрелковой дивизии) приказывалось 24 апреля перейти в решительное наступление и овладеть перевалами по дороге из Телембы в Подволочную, перевалами юго-восточнее озера Монгой по Витимскому тракту и частью сил — перевалами по дорогам, идущим от озер Иван и Тасей на Застойную; 25 апреля овладеть районом Шишкине, В.-Читинское, Попова (Карповка), а также районом Застепной и закрепиться на рубеже река Кадала, Застепная, река Красный Мыс;

26 апреля, развивая наступление главными силами по восточному берегу реки Читы, а также продолжая действия из района Застепной, атаковать противника в Чите с севера и северо-востока. В резерв был выделен один батальон Кударинского полка Верхнеудинской бригады, который располагался в районе ст. Яблоновой.

Таким образом, замысел операции заключался в осуществлении концентрического наступления путем нанесения главных ударов с юга и севера. Вспомогательный удар наносился с запада Верхнеудинской бригадой.

Боевые действия 25 апреля — 5 мая. Южная группа имела в полосе своего наступления три направления.

Первое — проходило через Татаурово, В. Нарымское, Александровское и выводило на основную вражескую коммуникацию — железную дорогу Чита—Маньчжурия. По условиям местности здесь могли действовать лишь небольшие отряды пехоты и конница.

Второе (правоингодинское направление) — шло по восточному берегу реки Ингоды на Амодово, Сиваково и далее на Еремино. Наступлением на этом направлении можно было выйти в тыл противника в районе разъезда Чернове и создать угрозу врагу в Чите ударам с юга. Для этого нужно было форсировать реку Ингоду.

Третье (левоингодинское, или железнодорожное, направление) — пролегало через ст. Ингода, Домно, разъезд Черново, южный берег озера Кенон. Здесь находились сильно защищенные противником Черновские каменноугольные копи. Кроме того, по железной дороге семеновцы и японцы могли быстро перебрасывать свои резервы в район Черновских копей.

Наиболее выгодным являлось второе направление, так как оно давало возможность обойти вражеские укрепления с юга и востока. Однако командир 3-й бригады, решив наносить главный удар в полосе железной дороги, выделил на правоингодинское направление только один 13-й стрелковый полк; два других полка (14-й и 15-й) он отправил на железнодорожное (левоингодинское) направление.

Забайкальская кавалерийская дивизия вместо того, чтобы действовать массированно, должна была выделить свои полки для выполнения различных задач. Один полк был придан 14-му и 15-му стрелковым полкам, второй должен был «охранять фланги колонны», третий — «содействовать выполнению общей задачи».

Северная группа (1-я и 2-я бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии) имела для наступления также три направления: первое—озеро Тасей, Застепная, Кенон, Чита; второе — вдоль Витимского тракта от озера Монгой через реку Красный Мыс на Читу; третье — озеро Телемба, В.-Читинское, Смоленское, Каштак, Чита.

Наиболее удобным для скрытного подхода было третье направление, проходившее по западной опушке леса на склонах хребта Черского. Остальные направления, проходя по восточным скатам Яблонового хребта, просматривались со стороны противника.

Именно третье направление, как главное, имело в виду командование Народно-революционной армии, приказывая развивать наступление главными силами по восточному берегу реки Чита и атаковать противника в Чите с северной и северо-восточной стороны. Но командир 1-й Иркутской стрелковой дивизии решил наступать на всех трех направлениях. Первое направление получила 2-я бригада, а второе и третье—1-я бригада.

Таким образом, идея двустороннего удара массированными силами по читинской группировке противника не получила практического претворения. Вследствие этого главные события развертывались не на решающих направлениях, и наступление развертывалось не теми темпами, какие требовались.

25 апреля на участке южной группы боев не было. Они начались на центральном участке.

Тарбагатайский полк Верхнеудинской бригады, наступавшей на беклемишевском направлении, отбросил противника на высоты к Черновским копям и овладел Притуповым.

Части 2-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии только к вечеру заняли исходное положение и поэтому овладеть деревней Застепной в этот день не смогли. 1-я бригада в течение 25 апреля наступала 9-м полком от озера Телемба на В.-Читинское, а 7-м полком — из долины реки Красный Мыс на Попову (Карповку); 8-й полк двигался на уступе справа от 7-го полка.

Переправившись через реку Красный Мыс, 7-й полк вышел в район В.-Читинское, Попова (Карповка) и оказался на фланге группы японских войск подполковника Кувабара. Однако командир полка упустил момент броска в атаку. Японцы атаковали раньше.

8-й полк задержался на переправе. В результате разгоревшегося боя 7-й полк вынужден был отойти обратно в долину реки Красный Мыс.

Таким образом, в первый день наступления боев на решающих направлениях или совсем не было (направление Амодово, Сиваково, Еремино, или они не имели успеха (севернее Читы). Итоги первого дня должны были бы побудить штаб армии проверить организацию наступления, но этого сделано не было.

26 апреля на южном участке 14-й полк 3-й бригады при содействии 13-го полка овладел ст. Ингода и выдвинулся к реке Домно. Теперь предстояло сломить сопротивление противника в районе разъезда Черново, чтобы открыть путь на Читу. Командование Народно-революционной армии решило объединить действия южной и средней групп. Для этого из 3-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии и Верхнеудинской бригады была создана 2-я Иркутская стрелковая дивизия. 3-я бригада 1-й Иркутской стрелковой дивизии стала 1-й, а Верхнеудинская — 2-й бригадой новой дивизии. Перед командиром 2-й Иркутской стрелковой дивизии была поставлена задача обходом со стороны Еремино, разъезда Черново и со стороны Притупово ликвидировать противника в районе Черновских копей и закрепиться на рубеже реки Нарымка.

В этот же день на участке 1-й Иркутской стрелковой дивизии 2-я бригада атаковала Застепную и заняла ее, но, будучи атакована с флангов быстро переброшенной сюда на автомашинах японской пехотной группой подполковника Матцуо, вынуждена была после ожесточенного боя оставить деревню.

В то же время 1-я бригада отбила атаку группы подполковника Кувабара. Однако командир 1-й бригады не проявил находчивости и не контратаковал противника, а это могло бы оказать серьезную помощь 2-й бригаде, сражавшейся в тяжелых условиях у Застепной, так как создалась бы угроза флангу и тылу группы Матцуо.

Так, в частных боях, не связанных между собой единым планом, прошел второй день наступления, когда по плану операции северная группа должна была уже атаковать противника в Чите. Из-за отсутствия решительного перевеса сил на том или ином направлении бои принимали затяжной характер.

В последующие дни наибольший успех был достигнут на правоингодинском направлении.

1-я бригада 2-й Иркутской стрелковой дивизии в течение 27 и 28 апреля своим правым флангом овладела населенными пунктами Амодово, Домно, Сиваково. 29 апреля 13-й полк, успешно продвигаясь на север, занял Еремино и оказался в тылу черновских укреплений врага. В то же время 14-й, 15-й и Тарбагатайский полки вплотную подошли к району Черновских копей и начали бои за овладение позициями у поселка и разъезда Чернове и на западных подступах к вражеским укреплениям. Успешное продвижение 13-го полка давало командиру 2-й Иркутской стрелковой дивизии надежду на успешное развитие наступления на правоингодинском направлении. Поэтому 28 апреля он приказал командиру 1-й бригады сосредоточить главные силы на своем правом фланге и, форсировав под покровом ночи Ингоду южнее Засолочной, 29 апреля в 5 часов стремительным ударом выбить противника из г. Читы.

2-й бригаде была поставлена задача, согласуя свои действия с 1-й бригадой, нанести одновременно с ней удар с фронта и во фланг Черновских позиций с тем, чтобы выбить оттуда противника и настойчивым продвижением вперед развить достигнутый успех.

Но 1-я бригада не могла выполнить этого приказа, так как большая часть ее сил уже была втянута в безуспешные бои за поселок и разъезд Черново. 14-й и 15-й полки этой бригады, так же как и Тарбагатайский полк 2-й бригады, производила несогласованные атаки вражеских позиций с фронта; в то же время Забайкальская кавалерийская бригада, прикрывавшая левый фланг, бездействовала, хотя она могла бы обойти и атаковать врага с тыла, но не сделала этого, так как перед ней такая задача поставлена не была.

29 апреля командование Народно-революционной армии, убедившись в том, что операция протекает не так, как была спланирована, и что основные события происходят не на тех направлениях, которые имелись в виду, решило воспользоваться для достижения успеха теми группировками, какие сложились в ходе боев. Командиру 2-й Иркутской стрелковой дивизии было приказано «30 апреля с наступлением темноты перейти в наступление и овладеть районом Черновских копей; 1 мая, продолжая наступление, овладеть Засопочной и высотами юго-западнее, что между озером Кенон и рекой Ингодой». Для прикрытия правого фланга и содействия наступлению фланговым артиллерийским огнем приказывалось выделить конный отряд при двух орудиях. Отряд должен был наступать по правому берегу реки Ингоды.

Командиру 1-й Иркутской стрелковой дивизии была поставлена задача: «30 апреля ночным боем овладеть восточными склонами гор в районе Застепной; 1 мая атаковать Читу с северо-западной стороны, нанося главный удар на участке Кенон, Девичья горка 2-й бригадой; 1-й бригадой обеспечить левый фланг и вести демонстративный бой в районе Подволочная, Смоленское».

Командир 2-й Иркутской стрелковой дивизии решил создать ударную группу на левом фланге дивизии, включив в нее части 2-й бригады, 14-й полк 1-й бригады и Забайкальскую кавалерийскую бригаду. 1-я бригада (без 14-го полка) с 5-м Иркутским кавалерийским полком, энергично содействуя ударной группе, должна была овладеть поселком Черново.

13-му полку, находившемуся по-прежнему в районе Еремино, надлежало ликвидировать части противника, выдвинувшиеся на правый берег Ингоды. Коннице ставилась задача контролировать правый берег реки Ингода до поселка Атамановка и использовать каждый удобный случай для разрушения железной дороги.

Начало наступления было назначено на 22 часа 30 апреля. На перегруппировку сил и занятие исходного положения ушли сутки. Только в 22 часа 1 мая ударная группа смогла перейти в наступление и после ожесточенного боя вынудила японцев и белогвардейцев к отступлению. Коммунисты Тарбагатайского полка, возглавляемые комиссаром полка, первыми ворвались во вражеские окопы и в ожесточенном рукопашном бою отбросили японскую пехоту. Но японское командование, воспользовавшись разновременностью атак ударной группы и 1-й бригады, подтянуло по железной дороге свежие части и восстановило положение. Бои с переменным успехом продолжались весь день 2 мая и всю ночь на 3 мая.

1-я бригада вместо того, чтобы обойти своим правым флангом противника, продолжала безрезультатно лобовые атаки вдоль железнодорожного полотна, где действовали японские бронепоезда. В то же время все силы ударной группы были вовлечены в борьбу за район каменноугольных копей. Левый фланг ударной группы был открыт.

Противник, обнаружив, что дорога из Кенона на Домно-Ключевскую оставлена 2-й Иркутской дивизией без прикрытия, утром 3 мая выбросил сильную группу конницы и пехоты на автомашинах с артиллерийской батареей на Притупово. Японцы и белогвардейцы обошли левый фланг ударной группы, сбили слабый заслон Тарбагатайского полка и захватили Притупово. Вражеская батарея, развернувшись на высотах северо-восточнее Притупово, открыла интенсивный фланговый огонь по боевым порядкам 14-го полка.

Захватив Притупово, противник начал продвигаться на Домно-Ключевскую, заходя в тыл 2-й бригаде 2-й Иркутской стрелковой дивизии. Угроза тылу заставила 2-ю бригаду начать отход. Одновременно японские бронепоезда и японская пехота повели наступление на 1-ю бригаду. Оказавшись вследствие отхода 2-й бригады под угрозой глубокого охвата с северо-запада, 1-я бригада также стала отходить к ст. Ингода. К исходу дня 3 мая обе бригады отошли на линию ст. Ингода, река Рушмалея. При отходе 2-й бригады изумительный героизм и отвагу проявили пулеметчики Тарбагатайского полка. Они прикрывали отход главных сил и, если не успевали уйти, взрывали себя и пулеметы ручными гранатами.

13-й полк, получив сведения об отходе главных сил, двинулся из Еремино на Доронинское, куда и прибыл 9 мая. 4—6 мая 2-я Иркутская стрелковая дивизия под натиском противника продолжала отходить. 7 мая дивизия достигла ст. Яблоновой и в 10 км восточнее этой станции заняла оборонительные позиции. Японцы и белогвардейцы пытались развить успех, но все их атаки были отбиты.

На северном направлении в это время происходили следующие события.

Несмотря на приказ командования армии от 29 мая о наступлении 2-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии на участок Кенон, Девичья горка для последующего удара на Читу с северо-запада, эта бригада не смогла выполнить поставленной ей задачи. Все ее попытки выдвинуться из долины реки Красный Мыс на высоты, лежащие к северу от Застепной, не увенчались успехом. Инициатива наступления на Читу перешла к 1-й бригаде потому, что бой 8-го полка с японской группой подполковника Кувабара, разыгравшийся 30 апреля к востоку от реки Красный Мыс, закончился успешно. Японские войска понесли большие потери и были отброшены к Смоленскому.

Развивая успех 8-го полка, части 1-й бригады 1 мая предприняли наступление в направлении В.-Читинское, Попова (Карповка). Преодолевая сопротивление врага, они уже спускались в долину реки Чита. Но японское командование, оттеснив части 2-й Иркутской стрелковой дивизии к ст. Ингода и выделив часть сил для их преследования, перебросило на автомашинах значительную группу своих войск на север. Эта группа совместно с белогвардейской конницей обрушилась 4 мая на правый фланг 2-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии. Не имея связи с соседом справа, 2-я бригада начала отходить на северо-запад. С ее отходом создалась угроза правому флангу продолжавшей наступать на Смоленское 1-й бригады.

Благодаря героической стойкости пулеметчиков 9-го полка маневр противника, стремившегося охватить фланг 1-й бригады, не удался. Но бригада вынуждена была прекратить наступление, так как резервов для парирования контрудара врага не было. Ввиду неблагоприятно сложившейся обстановки командованием Народно-революционной армии 5 мая был отдан приказ 1-й Иркутской стрелковой дивизии отойти за реку Конда, закрепиться там и привести в порядок части, имея главные силы в районе Старо-Читинского тракта и заслон на Витимском тракте.

Частям 2-й Иркутской дивизии было приказано разрушить путь в районе ст. Яблоновая, уничтожить мост через реку Хилок и отойти в район ст. Гонгота, выставив охранение по линии реки Хилок и заслон в сторону озера Иргень.

После того как войска вышли в указанные пункты, 11 мая они получили приказ перейти к упорной обороне, начав одновременно приведение себя в порядок после продолжительных тяжелых боев.

2-я Иркутская стрелковая дивизия должна была занять район ст. Могзон, обороняя передовыми частями позиции, оборудованные в 2—3 км западнее ст. Гонготы.

1-я Иркутская стрелковая дивизия получила задачу занять главными силами район Домно-Эравинская, Вершино-Удинская, Грязнуха, упорно обороняя позиции по левому берегу реки Конда. Отряду Жарцева, оставшемуся в подчинении командира 2-й Иркутской стрелковой дивизии, надлежало обороняться в районе Доронинского и вести разведку на Акшу и в верховьях реки Ингоды.

Основная причина неуспеха второго наступления Народно-революционной армии на Читу заключалась в том, что принятый командованием план был неточно выполнен командирами дивизий, не понявшими идею операции. Вместо одновременных массированных ударов по врагу с севера и юга наступление вылилось в ряд разрозненных, несогласованных между собой действий войск. Штаб армии, первейшей обязанностью которого являлось проверить подготовку и организацию наступления, не сделал этого, а командование армии своевременно не исправило допущенные ошибки.

Недооценка решающих направлений, неправильное распределение сил внутри ударных группировок и отсутствие взаимодействия между ними позволили противнику производить маневр по внутренним операционным направлениям. Слабой стороной действий войск Народно-революционной армии являлось также неумение обеспечивать фланги и создавать резервы. Штаб армии был оторван от войск. Он находился в Верхнеудинске, в удалении от фронта более чем на 400 км. Штабы дивизий располагались от войск на расстоянии 70—80 км.

Отсутствие радиосвязи, несовершенство имевшихся других средств связи при таком удалении штабов неизбежно приводило к опаздыванию информации об обстановке. Метод управления, основанный только на директивах и приказах, мало отвечал маневренному характеру боевых действий.

Все эти недостатки являлись «болезнями роста» молодой Народно-революционной армии. В ходе ожесточенных боев с интервентами эта армия благодаря героизму и творческой инициативе широких масс бойцов и командиров успешно преодолевала эти недостатки и, несмотря на неудачи, превращалась в грозную силу для врагов.

Третье наступление Народно-революционной армии на Читу

Обстановка в Забайкалье летом и осенью 1920 г. Несмотря на то, что второе наступление на Читу, предпринятое Народно-революционной армией в конце апреля 1920 г., потерпело неудачу, политическое и стратегическое положение японских интервентов и семеновцев не улучшилось.

Народно-революционная армия, отступив за Яблоновый хребет, отнюдь не отказалась от продолжения борьбы. Учитывая крупные недостатки, выявившиеся при проведении первых двух операций, штаб и командный состав армии развернули деятельную работу по поднятию боеспособности частей. Войска были пополнены вновь призванными контингентами, улучшилась система снабжения, в частях развернулась напряженная и регулярная боевая учеба. Уже через месяц — полтора Народно-революционная армия насчитывала более 25 тысяч бойцов.

Политико-моральное состояние армии было высоким. Предыдущие неудачи не подорвали боевого духа народоармейцев. Все были охвачены единым стремлением освободить Читу во что бы то ни стало.

Наряду с этим стало более прочным и положение Дальневосточной республики.

14 мая 1920 г. правительство РСФСР официальной нотой признало Верхнеудинское правительство и выразило готовность немедленно вступить в официальные дипломатические отношения с новым государством для заключения торговых и политических соглашений.

21 мая объединенное заседание ревкома и Центрального бюро профсоюзов Амурской области вынесло решение о признании Дальневосточной республики во главе с Верхнеудинским правительством.

30 мая Временное правительство Приморской земской управы объявило декларацию о полном согласии с Верхнеудинским правительством и о поддержке его в ликвидации «Читинской пробки».

Все это делало положение Дальневосточной республики более прочным.

Японские империалисты всячески пытались изолировать Верхнеудинское правительство от остальных областей Дальнего Востока, создав из них свой буфер японской ориентации. Для этого им необходимо было прежде всего разгромить Советскую власть на Амуре.

Уже говорилось, что 18 мая 1920 г. амурские войска дали решительный отпор японским интервентам, пытавшимся вторгнуться в Амурскую область.

Но и после этого японская военщина по приказу из Токио продолжала разрабатывать планы наступления на Благовещенск и оккупации освобожденных от интервентов районов.

В июне 1920 г. японское командование, пользуясь затишьем, наступившим на фронте к западу от Читы, предприняло новый поход против восточнозабайкальских партизан, с тем чтобы, разбив их, разделаться с амурскими партизанами. Однако и на этот раз японцы встретили такой отпор, что вынуждены были отказаться от своей затеи и пойти на мирные переговоры. В результате переговоров 2 июля было заключено перемирие для районов правого берега реки Шилки, а 10 июля и для левого берега.

Потерпела крах и попытка создать в противовес ДВР свой буфер путем установления контакта между Временным правительством Приморской земской управы и Семеновым, хотя японское командование и обещало за это эвакуацию своих войск из Приморья.

Значительно ухудшилось международное положение Японии.

Победы Советской Армии на фронтах борьбы против белопольских войск и быстро растущая мощь Советской республики не предвещали японским захватчикам ничего хорошего. Росло и ширилось также возмущение трудящихся Японии внешней политикой японского правительства. Даже в японском парламенте начали раздаваться голоса за прекращение интервенции. Все это заставило японских империалистов менять свою тактику на Дальнем Востоке. Видя безрезультатность дальнейшей борьбы в Забайкалье и чувствуя все возраставшую силу Народно-революционной армии, они стремились удержать в своих руках то, что считали еще не совсем потерянным для себя, а именно — Южное Приморье.

В мае 1920 г. японский министр иностранных дел Уцида, а за ним командующий японскими войсками на Дальнем Востоке генерал Оой выступили в печати с декларацией «по Сибирскому вопросу», в которой было заявлено о прекращении военных действий.

24 мая 1920 г. начались предварительные переговоры между Представителями Верхнеудинского правительства и японским командованием.

17 июля японское командование подписало соглашение о прекращении военных действий и установлении нейтральной зоны к западу от Читы между войсками Народно-революционной армии и японо-белогвардейцами[17]. Несколько ранее, 3 июля 1920 г. японское правительство опубликовало декларацию, в которой извещало о решении эвакуировать свои войска из Забайкалья.

Эвакуация японских интервентов из Читы и Сретенска началась 25 июля, но проводилась с большой неохотой, с различными проволочками и затянулась фактически до 15 октября.

В связи с решением Японии очистить Забайкалье Семенов написал слезное письмо японскому наследному принцу, умоляя отсрочить эвакуацию хотя бы на 4 месяца. В ответ он получил сухую телеграмму из военного министерства следующего содержания:

«Японское Императорское Правительство благодарно Вам и желает сохранить дружественные отношения, но положение, которое нас со многих сторон жмет, не разрешает нам Ваше желание исполнить. Японское Императорское Правительство не считает Вас достаточно сильным для того, чтобы Вы великую цель, которая японскому народу великую будущность обеспечивает, провести могли. Ваше влияние на русский народ с каждым днем слабеет и ненависть, которая народом против Вас чувствуется, нашу политику не поддерживает».

Однако для того, чтобы сохранить Читинский район и тем обеспечить свое влияние в Забайкалье, японцы выговорили распространение Гонготского соглашения и на семеновские войска, гарантировав соблюдение последними условий этого соглашения.

Одновременно японский главный штаб экспедиционных сил во Владивостоке дал указания Семенову собрать в Чите «народное собрание». Однако даже это «собрание», созванное в первых числах сентября 1920 г., заняло непримиримую позицию по отношению к атаману и объявило себя верховной властью, за что и было разогнано.

В противовес семеновскому «народному собранию» 15 сентября открылся в оставленном японскими интервентами Нерчинске съезд трудящихся Восточного Забайкалья, который избрал Народно-революционный комитет Восточного Забайкалья.

Несмотря на отрицательный ответ из Токио, Семенов продолжал усиленно добиваться оставления японских войск в районе Читы. С этой целью семеновцы начали нарушать установленную Гонготским соглашением нейтральную зону. Они пытались спровоцировать войска Народно-революционной армии на открытие военных действий и этим создать предлог для прекращения эвакуации японцев.

Главное командование Народно-революционной армии несколько раз обращалось с протестом по этому поводу к японской военной миссии в Чите. Увидев, что протесты не достигают цели, командование дало указание о формировании партизанских отрядов при стрелковых дивизиях и бригадах. На эти партизанские отряды и была возложена задача борьбы с белогвардейцами.

Из сформированных к 23 сентября трех крупных партизанских отрядов два предназначались для действий севернее и южнее Читы, а третий выступил для действий против конно-азиатской дивизии Унгерна, которая была направлена Семеновым по указке японского командования как самостоятельно действующая группа для глубокого обхода правого фланга Народно-революционной армии через Монголию на Троицкосавск.

Таким образом, провокационные попытки Семенова вынудить войска Народно-революционной армии к боевым действиям в нейтральной зоне окончились неудачей.

Между тем, поскольку действия регулярных сил Народно-революционной армии Западно-Забайкальского фронта связывались Гонготским соглашением, центр тяжести борьбы был снова перенесен в Восточное Забайкалье.

С 23 июля по 5 августа 1920 г. проходил 9-й чрезвычайный съезд трудящихся Амурской области, на котором было оформлено присоединение Амурской области к ДВР.

В конце июля состоялся 3-й фронтовой съезд партизанских отрядов Восточного Забайкалья совместно с амурскими партизанами.

Съезд целиком присоединился к резолюции 9-го съезда трудящихся Амурской области и принял решение преобразовать революционно-повстанческие войска в Народно-революционную армию с регулярными соединениями и частями, формируемыми по штатам и положениям Советской Армии. Была установлена более прочная связь между Западно-Забайкальским и Восточно-Забайкальским фронтами. Первый оказывал второму весьма существенную помощь. Он посылал в Восточное Забайкалье командный состав и боеприпасы, используя для этого вьючную тропу, пролегавшую от Телембы через Бургень, Юр. Тунгус, Шаргольджин, Акима и выводившую к ст. Зилово, где находился штаб Восточно-Забайкальского фронта.

Особенную нужду Восточно-Забайкальский фронт испытывал в штабных командирах. Для организации и укрепления войсковых штабов из Верхнеудинска была отправлена группа военных работников во главе с Я. П. Жигалиным, имевшая опыт штабной службы. Они привезли с собой штаты, положения, уставы и наставления, полученные из 5-й Краснознаменной армии. Благодаря этому реорганизация партизанских отрядов и полков значительно ускорилась. Уже в августе 1920 г. из разнообразных партизанских формирований были созданы следующие регулярные соединения и части:

2-я Амурская стрелковая дивизия в составе 5-й и 6-й бригад;

4-я Отдельная Амурская стрелковая бригада;

2-я Отдельная кавалерийская бригада;

Забайкальская кавалерийская дивизия в составе трех бригад.

Кроме того, с Хабаровского фронта было намечено перебросить в Восточное Забайкалье 1-ю и 2-ю бригады ранее созданной Амурским ревкомом 1-й Амурской стрелковой дивизии. Сюда же перебрасывались два бронепоезда, взвод танков и авиаотряд. Объединенные силы Амура и Восточного Забайкалья, которыми располагало командование Народно-революционной армии к востоку от Читы, составляли около 20 тыс. сабель, 10 тыс. штыков с двумя бронепоездами, двумя легкими танками и 35 орудиями. На каждого бойца приходилось по 50 патронов.

Восточно-Забайкальский фронт был переименован в Амурский. Командование им возглавил Военный совет в составе командующего фронтом Д. С. Шилова, членов Совета Я. П. Жигалина и С. Г. Вележева. После отъезда Шилова с делегацией ДВР в Москву вместо него был назначен С. М. Серышев, руководивший ранее обороной Амурской области на хабаровском направлении.

В августе 1920 г. в штабе Амурского фронта шла напряженная работа по завершению формирования и сосредоточения войск, решался вопрос об обеспечении войск, составлялся оперативный план.

Готовился новый удар по семеновцам, который должен был навсегда покончить с «Читинской пробкой».

Читинская операция Амурского фронта

Группировка сил и планы сторон. Несмотря на начавшуюся эвакуацию японских войск, Семенов не считал свое положение безнадежным. Он рассчитывал на поход Унгерна. Унгерн выходом через Монголию к Троицкосавску должен был создать новый фронт против Дальневосточной республики и тем отвлечь силы Народно-революционной армии на запад. В этом случае Семенов получал возможность на Читинском фронте вновь перейти к активным действиям.

Если бы Народно-революционная армия, не ожидая выхода Унгерна за свой правый фланг, первой начала наступление, то этим она дала бы повод к прекращению эвакуации японских войск из района Читы, а это опять-таки было выгодно Семенову. Но, возлагая надежды на Унгерна, семеновское командование в то же время старалось обеспечить себе пути отступления в Маньчжурию.

Соответственно с этим была создана группировка семеновско-каппелевских войск.

В районе Читы, ст. Урульги и ст. Адриановки располагался самый боеспособный 3-й каппелевский корпус в составе 4965 штыков, 2150 сабель, 9 бронепоездов, 17 орудий. В районе ст. Бурятской и ст. Бырка был размещен 2-й каппелевский корпус в составе 3380 штыков, 1330 сабель, 5 орудий.

В районе ст. Харанор, ст. Маньчжурия для прикрытия железной дороги и охраны награбленного имущества, эвакуация которого уже началась по КВЖД в Приморье, был сосредоточен 1-й семеновский корпус в составе 1540 штыков, 4780 сабель, 2 бронепоездов, 18 орудий, 8 самолетов.

Оборона Читы и прикрытие (в случае неуспеха) отхода в Маньчжурию возлагались на 3-й каппелевский корпус, основные группировки которого располагались в районах Читы и ст. Урульга.

В Читинском районе находилась Уфимская дивизия, выдвинувшая в Смоленское для прикрытия города с севера отряд в составе 845 штыков, 300 сабель, 15 пулеметов, 4 орудий. В районе ст. Урульга располагалась «добровольческая» бригада численностью свыше тысячи человек с четырьмя бронепоездами.

Кроме того, на беклемишевском направлении все проходы через Яблоновый хребет были заняты кавалерийскими отрядами по 250—300 сабель в каждом. На ингодинском направлении в районе разъезда Чернове и Черновоких копей располагался отряд в составе 300 штыков, 300 сабель, 6 -пулеметов, 5 орудий при одном бронепоезде.

В резерве 3-го корпуса находилась Ижевская дивизия, которая располагалась в трех группах:

1) на ст. Дарасун—370 штыков, один бронепоезд;

2) на ст. Карымской — 400 штыков, 3 орудия;

3) на ст. Адриановка — 300 штыков, 100 сабель, два бронепоезда.

Общая численность белогвардейских войск достигала 19—20 тысяч штыков, 15 тыс. сабель с большим количеством пулеметов при 40 орудиях и 18 бронепоездах.

По количеству живой силы противник превосходил регулярные войска Амурского фронта, по последний имел более выгодное оперативное положение. Он нависал с северо-востока над растянувшимися вдоль железной дороги Чита — Маньчжурия группировками врага, что давало возможность бить их по частям. Кроме того, успех Амурского фронта обеспечивался внезапностью ударов, подготовка которых весьма искусно проводилась под видом мероприятий самообороны Нерчинского ревкома.

Командование Народно-революционной армии предусматривало нанести главный удар с северо-востока в полосе железной дороги Нерчинск—ст. Карымская с тем, чтобы сразу изолировать район Читы от Маньчжурской коммуникации и от сосредоточенных на ней семеновско-каппелевских войск, разбить основную группировку противника, находившуюся в районе Читы, а в дальнейшем уничтожить и остальные группировки врага, не допустив их отхода в Маньчжурию.

В соответствии с этим замыслом командование Народно-революционной армии директивой от 23 сентября 1920 г. и ранее данными распоряжениями поставило перед Амурским фронтом задачу в кратчайший срок сосредоточить в районе Нерчинска возможно больше сил, чтобы одним решительным ударом овладеть железнодорожным узлом — ст. Карымская.

Командиру Забайкальской кавалерийской дивизии приказывалось развить энергичные партизанские действия на железнодорожном участке Карымская — Маньчжурия; Амурский фронт должен был выделить до тысячи партизан для действий с севера на железнодорожном участке Чита — Урульга, где им предстояло установить связь с партизанами, действовавшими в этом районе.

Партизанам ставилась задача разрушать железную дорогу и уничтожать подвижной состав противника.

Одновременно Западно-Забайкальскому фронту было предложено выделить партизанские отряды от каждой дивизии. Отряд, выделенный от 1-й Иркутской стрелковой дивизии, получил задание выступить в район Бургени и, соединившись в районе Бургень, В. Талача с партизанами Амурского фронта, наступать на Читу с севера. Партизанскому отряду, выделенному от 2-й Иркутской стрелковой дивизии, надлежало поддержать повстанческие отряды, оперировавшие в районе Хадакты, Черемхово, Татаурово, В. Нарымское и овладеть Александровским. Таким образом, через партизан устанавливалось взаимодействие между Амурским и Западно-Забайкальским фронтами.

Командующий Амурским фронтом 23 и 29 сентября 1920 г. дал указания о сосредоточении войск в исходные районы.

Ульдургинскому партизанскому отряду Бобрина в составе 200 сабель, выделенному из 2-го Амурского кавалерийского полка, и 4-му Ингодинскому отряду Пакулова было приказано ко 2 октября сосредоточиться: первому — у истока р. Кручина (70 км северо- восточнее Читы), второму — в поселке Ново-Троицкое (40 км восточнее Читы); 2-я Отдельная кавалерийская бригада должна была находиться в районе Зюльзя, в последующем (ко 2 октября) — в районе Цагакшинское, Кучегер, В. Талача; 2-я Амурская стрелковая дивизия — в районе Кангил, Нерчинск, выдвинув 5-ю бригаду не позднее 2 октября в район Савинский, Берея, ст. Зубарево; 4-ю Отдельную стрелковую бригаду в качестве авангарда 2-й Амурской стрелковой дивизии приказывалось иметь в районе ст. Шилка, Забайкальскую кавалерийскую дивизию в составе 1-й и 2-й бригад сосредоточить в районе Шаранай, Цаган-Олуевская, Кондуй, Турга, имея сильные ударные группы в Шаранай и Цаган-Олуевской для предполагаемого удара на ст. Оловянную и южнее ст. Борзя с целью разрушения железной дороги.

Приказом по фронту 8 октября 1920 г. в резерве фронта оставлялись 3-я кавалерийская бригада Забайкальской кавалерийской дивизии в Шелопугино и два стрелковых полка (из состава 2-й Амурской стрелковой дивизии) с бронепоездом № 3, расположенные в Сретенске.

Ход операции. По характеру боевых действий и задачам, выполняемым партизанами и регулярными войсками, наступление Амурского фронта делилось на три этапа:

Первый (1—15 октября) — действия партизанских отрядов, отвлекавших внимание противника от подготовки главных сил к операции и обеспечивших их сосредоточение в исходное положение.

Второй (16—22 октября) — наступление главных сил и нанесение поражения противнику в районах Читы и ст. Карымской.

Третий (16—31 октября) — очищение от врага железнодорожного участка Чита — ст. Карымская и преследование противника.

Первый этап (1—15 октября). С 1 октября партизанские отряды обоих фронтов выступили в указанные им районы и начали боевые действия. В результате их деятельности вспыхнули восстания против Семенова в ближайших к Чите населенных пунктах. К повстанцам стали присоединяться и некоторые части семеновских войск.

На южном направлении партизаны при активной поддержке местных повстанцев выбили белых из Черемхово, Татаурово, В. Нарымское и после упорного боя овладели Александровским. Далее они повели наступление по железной дороге в направлении Читы и ворвались в поселок Атамановку. Этим ударом партизаны нарушили сообщение между Читой и ст. Карымской и прервали связь Читинского гарнизона с основной группировкой 3-го корпуса каппелевцев.

Командир 3-го корпуса белых был вынужден направить против партизан свой резерв, размещавшийся в районах ст. Дарасун и ст. Адриановка. С помощью трех бронепоездов противнику удалось оттеснить партизан к югу от железной дороги и восстановить сообщение. Но, оказавшись втянутым в длительные бои с партизанами в районе Александровского, Татаурово, этот резерв не смог вернуться к месту прежнего сосредоточения и не был использован во время решающих боев главных сил в районах Читы и ст. Карымской.

В первых же числах октября начала действовать северная группа партизан и повстанцев. Партизаны заняли В.-Читинское и начали развивать наступление на Попову (Карповку). Опасаясь одновременного удара партизанских отрядов с юга и севера, командир 3-го каппелевского корпуса приказал 2-й Уфимской дивизии перейти в наступление против северной группы партизан. В результате ожесточенного боя, разгоревшегося в районе В.-Читинского, партизаны вынуждены были отойти в район Бургени. На помощь им стали подтягиваться Ульдургинский отряд и 4-й Ингодинский отряд, действовавшие севернее железнодорожного участка Чита — ст. Карымская.

11 октября группа белых численностью до 1 500 штыков и сабель при четырех орудиях повела наступление на Бургень. После упорного боя партизаны отошли из Бургени, но с подходом 12 октября Ульдургинского отряда перешли в наступление и вынудили белых отступить в район Смоленское, В.-Читинское. В результате этого была восстановлена таежная телеграфная линия, проходившая через Бургень, Шаргольджин, Нерчинск, по которой осуществлялась связь штаба Народно-революционной армии с Амурским фронтом. Для более прочного обеспечения этой линии штаб Амурского фронта направил затем в район Бургени 2-ю Отдельную кавалерийскую бригаду.

Значение боевых действий партизан на первом этапе операции заключалось в том, что:

во-первых, противник был вынужден израсходовать более 50% своих резервов, потеряв при этом только ранеными свыше 300 человек;

во-вторых, семеновское командование сняло с Западно-Забайкальского фронта из района Черновских копей и с перевалов Яблонового хребта все свои части, стянуло их к Чите, что создавало более благоприятную обстановку для Народно-революционной армии в случае перехода в наступление с запада;

в-третьих, основное внимание белогвардейского командования было приковано к Читинскому району, что позволило скрытно сосредоточить войска Амурского фронта в исходные для наступления районы и, следовательно, содействовало внезапности удара.

Второй этап (16—22 октября). В то время, когда партизанские отряды развивали боевые действия к югу и северу от Читы войска Амурского фронта занимали следующее положение (к 15 октября):

Ульдургинский партизанский отряд Бобрина вел напряженные бои с противником в районе В.-Читинского, 2-я Отдельная кавалерийская бригада направлялась по дороге ст. Шилка, Шаргольджин, Бургень; 6-я бригада 2-й Амурской стрелковой дивизии подходила к населенному пункту В. Талача, 5-я бригада, усиленная взводом танков и двумя бронепоездами,— к Савинскому;

4-я Отдельная стрелковая бригада, переименованная в 1-ю бригаду 1-й Амурской стрелковой дивизии (в составе 2 100 штыков, 800 сабель, 4 орудий), выходила в район Усть-Ага (1-я бригада 1-й Амурской стрелковой дивизии получила другое предназначение и ее переброска на Амурский фронт была отменена. Вследствие этого 4-я Отдельная стрелковая бригада была переименована в 1-ю бригаду 1-й Амурской стрелковой дивизии).

1-я и 2-я бригады Забайкальской кавалерийской дивизии (в составе 5 400 сабель, 8 орудий) сосредоточились в районе Шивия, Шаранай, Цаган-Олуевская, Кондуй и готовились к нанесению удара по вражеским гарнизонам на ст. Борзя и ст. Хада-Булак;

2-я бригада 1-й Амурской стрелковой дивизии (в составе 2 500 штыков) сосредоточивалась в Сретенске.

3-я бригада Забайкальской кавалерийской дивизии ( в составе 2250 сабель, 4 орудий), выгрузившись на ст. Куенга, подтягивалась в район Купреково, Малышево, Шелапугино.

15 октября командующий Амурским фронтом отдал приказ о переходе в наступление, 2-я Амурская стрелковая дивизия совместно с Ульдургинским и 4-м Ингодинским партизанскими отрядами и 2-й Отдельной кавалерийской бригадой должна была к вечеру 17 октября сосредоточить главные силы на рубеже реки Талача и, произведя демонстрацию в направлении Читы, коротким и решительным ударом захватить район ст. Карымская, Китайский разъезд, ст. Бурятская. После этого, выделив не менее полка с бронепоездом и артиллерией для скорейшего соединения с 1-й бригадой 1-й Амурской стрелковой дивизии, главный удар нанести на Читу.

1-я бригада 1-й Амурской стрелковой дивизии получила задачу сосредоточиться к вечеру 17 октября главными силами на рубеже Берея, Усть-Улятуй и к вечеру 18 октября захватить рубеж: река Шаратай, Цугуловский дацан. Утром 19 октября 1-й бригаде надлежало, активно демонстрируя наступление в сторону ст. Оловянной, захватить район ст. Ага, Цугуловский дацан и железнодорожный мост через реку Ага. Уничтожив этот мост и выставив не менее полка с артиллерией для заслона с юго-востока, бригада должна была остальными силами развивать успех в направлении станции Бурятской для скорейшего соединения с левым флангом 2-й Амурской стрелковой дивизии, после чего нанести с северо-запада удар по ст. Оловянной.

Забайкальской кавалерийской дивизии приказано было 17 и 18 октября захватить и разрушить железнодорожную линию в районе ст. Бырка и в районе станций Борзя, Харанор.

Таким образом, нанесение главного удара возлагалось на 2-ю Амурскую стрелковую дивизию, которая наступлением на ст. Карымскую должна была разорвать неприятельский фронт на две части, разъединить 3-й и 2-й каппелевские корпуса и в дальнейшем, взаимодействуя с партизанскими отрядами и 2-й отдельной кавалерийской бригадой, разгромить основную группировку врага. Вспомогательные удары наносила 1-я бригада 1-й Амурской стрелковой дивизии и Забайкальская кавалерийская дивизия с задачей сковать остальные силы белых, не позволив им оказать помощь 3-му корпусу.

Эти задачи войсками фронта решались следующим образом.

2-я Отдельная кавалерийская бригада с приданным ей партизанским отрядом «Старика», следуя на Бургень севернее Читы, должна была по приказу командира 2-й Амурской стрелковой дивизии произвести 19 октября налет на Шишкино, В.-Читинское, Попову (Карповку), Смоленское, оказать помощь Ульдургинскому отряду и взорвать железнодорожные мосты западнее Читы.

4-му Ингодинскому партизанскому отряду поручалось произвести налет на поселок Атамановка, ст. Кручина и ст. Маккавеево. 6-й бригаде 2-й Амурской стрелковой дивизии было приказано перейти из В. Талача в верховья реки Талача и на рассвете 19 октября захватить железнодорожный мост через реку Ингода у разъезда Китайского с целью не допустить выдвижения сюда вражеских бронепоездов.

Одновременно 5-я бригада 2-й Амурской стрелковой дивизии со взводом танков, двумя бронепоездами и кавалерийским полком должна была наступать на ст. Урульга и в дальнейшем безостановочно двигаться на Карымскую с целью нанесения главного удара в направлении Читы.

19 октября 2-я Отдельная кавалерийская бригада не смогла выполнить поставленной ей задачи, так как, пройдя за трое суток 300 км, она прибыла в Бургень лишь после полудня. Люди и лошади были крайне утомлены. Зато партизанские отряды и повстанцы совершили налет и заняли Шишкино и В.-Читинское, но под давлением подтянувшихся сюда резервов противника вынуждены были оставить В.-Читинское.

Наступление 6-й бригады 2-й Амурской стрелковой дивизии на разъезд Китайский в этот день не увенчалось успехом. Причина неудачи заключалась в том, что 6-й кавалерийский полк не успел в намеченный срок выйти к железной дороге и разрушить ее, чтобы не допустить переброски из района Читы вражеских эшелонов с пехотой и бронепоездов. Вследствие этого 16-й полк 6-й бригады, наступавший по открытому скату горы, подвергся неожиданному огневому налету со стороны подошедшего на близкое расстояние неприятельского бронепоезда и понес значительные потери.

5-я бригада действовала успешно. Она нанесла поражение «добровольческой» бригаде противника под ст. Урульгой, отбросила 1-й и 3-й полки этой бригады к ст. Карымской и заняла селение Кайдалово, находившееся на подступах к разъезду Китайскому. Успеху 5-й бригады в значительной степени способствовали танки, появление которых произвело на врага ошеломляющее впечатление. К сожалению, недостаток горючего не позволил использовать танки до конца боя.

1-я бригада 1-й Амурской стрелковой дивизии овладела ст. Ага, вынудив находившийся здесь Сибирский казачий полк отойти в направлении ст. Оловянной. Развивая успех, части бригады в тот же день заняли ст. Могойтуй и разобрали путь в сторону ст. Бурятской. После овладения ст. Ага один стрелковый полк 1-й бригады, усиленный артиллерией, был направлен в сторону ст. Оловянной.

На участке 1-й Забайкальской кавалерийской дивизии конница совершила налет на ст. Оловянную.

Овладение ст. Ага имело важное значение, так как этим была прервана связь 3-го каппелевского корпуса с остальными корпусами семеновских войск, а район Читы и ст. Карымской оказывался изолированным от Маньчжурии.

Падение ст. Ага, угроза разъезду Китайскому и наступление партизанских отрядов с севера вызвали панику у Семенова и японской миссии в Чите. Семенов улетел из Читы на самолете, а японская миссия срочно запросила по радио у своего командования разрешение на выезд. Но японским интервентам нужно было найти повод для ввода в Читу японских войск из Маньчжурии. Поэтому миссии было приказано остаться в Чите с целью установить, не принимают ли участия в боях регулярные части Народно-революционной армии.

На 20 октября командир 2-й Амурской стрелковой дивизии В. А. Попов поставил следующие задачи: 2-й Отдельной кавалерийской бригаде совместно с партизанскими отрядами овладеть Читой и удерживать город до подхода пехоты; 5-й и 6-й бригадам ударом с севера и востока овладеть разъездом Китайским.

20 октября наступление войск Амурского фронта продолжалось. Противник также активизировал свои действия. Рано утром крупные силы семеновцев при поддержке артиллерии перешли в наступление в направлении Шишкино.

2-я Отдельная кавалерийская бригада совместно с партизанскими отрядами, действовавшими севернее Читы, нанесла встречный удар и отбросила белогвардейцев к В.-Читинскому, где разгорелся упорный бой, продолжавшийся весь день.

5-я и 6-я бригады 2-й Амурской стрелковой дивизии после тяжелого многочасового боя овладели Китайским разъездом. Здесь семеновцы имели сильно укрепленные позиции, подступы к которым находились под огнем артиллерии, расположенной за высотами на правом берегу Ингоды. Укрепления противника были взяты благодаря умелым и согласованным действиям наших частей. В то время как 16-й стрелковый полк 6-й бригады совместно с 6-м кавалерийским полком обходным маневром с севера занял 64-й разъезд, находившийся в 5 км к западу от разъезда Китайского, части 5-й бригады нанесли удар с востока. В результате противник был отброшен за Ингоду, не успев уничтожить железнодорожный мост.

Овладение разъездом Китайским и нажим 2-й Отдельной кавалерийской бригады и партизанских отрядов с севера поставили 3-й каппелевский корпус в критическое положение. Он оказался изолированным от остальных сил и был вынужден вести бои с перевернутым фронтом.

21 октября положение читинской группировки белых еще более ухудшилось. В этот день 2-я Отдельная кавалерийская бригада совместно с партизанами заняла Смоленское и Каштак. В то же время 4-й Ингодинский партизанский отряд захватил ст. Маккавеево. Части 2-й Амурской стрелковой дивизии, преследуя белых после разгрома у разъезда Китайского, заняли ст. Карымскую. Теперь 3-й корпус противника был не только зажат с двух сторон, но и разрезан на две части. Сопротивление его заметно слабело.

22 октября 2-я Отдельная кавалерийская бригада, наступавшая с севера, совместно с партизанами и восставшим населением окрестных сел вступила в Читу. После непродолжительных уличных боев с гарнизояом белых город был полностью очищен от врага.

3-й корпус каппелевцев бросил здесь шесть бронепоездов, 10 орудий, оставил до 600 человек пленными и начал поспешно отходить на юг.

Чита была освобождена от белогвардейцев. Наши войска преследовали противника, бегущего в Монголию.

Третий этап (22—31 октября). После овладения Читой и ст. Карымской обстановка представлялась командующему Амурским фронтом в следующем виде.

Ударами наших войск противник разъединен на три основные группы: 1) группу Бангерского силой около 2 300 штыков, 2 600 сабель, 105 пулеметов, 25 орудий, отступавшую из района Читы, ст. Карымская на Акшу; 2) группу Унгерна силой около 3 100 сабель, 20 пулеметов, 8 орудий в районе Акша, станица Могойтуйская, станица Мангутская[18]; 3) маньчжурскую группу в районе ст. Оловянная, ст. Маньчжурия, состоящую из 2-го корпуса, частей 1-го и 3-го корпусов, силой около 4 000 штыков, 3 500 сабель, 65 пулеметов, 12 орудий.

Ближайшая задача войск фронта в таких условиях, по решению командующего, заключалась в том, чтобы добить группу Бангерского, не допустив ее соединения с частями Унгерна и с маньчжурской группой, и сбросить маньчжурскую группу с железной дороги в Монголию.

Исходя из этого, командующий фронтом в ночь на 23 октября 1920 г. приказал командиру 2-й Амурской стрелковой дивизии:

а) очистить район Чита, Адриановка от войск противника;

б) по очищению района Китайский разъезд, Ага передать в распоряжение командира 1-й бригады 1-й Амурской дивизии два бронепоезда и взвод танков;

в) преследовать отступающего противника конницей с артиллерией и пехотой на подводах (не менее батальона на полк конницы) по направлениям: 1) Чита, Черемхово; 2) Александровское, В. Нарымское, 3) Улзутуй, Кумахта и 4) Карымская, Аргалей.

Главный удар 2-я Амурская стрелковая дивизия должна была наносить своим левым флангом в полосе южнее железной дороги с тем, чтобы отрезать группы Унгерна и Бангерского от маньчжурской группы.

Командиру 1-й бригады 1-й Амурской стрелковой дивизии было приказано развивать успех в направлении ст. Борзя, нанося удары с севера и северо-запада с целью захватить подвижной железнодорожный состав.

Забайкальской кавалерийской дивизии приказывалось короткими и энергичными ударами захватить железнодорожную линию на участке ст. Бырка — ст. Харанор, разрушая путь и уничтожая подвижной состав и водоснабжение. Находившаяся в резерве фронта 2-я бригада 1-й Амурской стрелковой дивизии получила приказ сосредоточиться в районе Усть-Теленгуй, Макарова, Джида и не позже 28 октября нанести удар по противнику в районе ст. Оловянная, ст. Бырка, обходя его с северо-востока.

Между тем белогвардейское командование, несмотря на тяжелое поражение своих войск в районе Читы и у ст. Карымской, еще надеялось выправить положение. 22 октября белые предприняли контрудар силами 2-го каппелевского корпуса. Они хотели соединиться с частями, зажатыми в районе ст. Адриановки, ст. Бурятской, и, захватив ст. Карымскую, фланговым ударом отбросить 2-ю Амурскую стрелковую дивизию на северо-восток. Удар белых пришелся по 1-й бригаде 1-й Амурской стрелковой дивизии, находившейся в районе ст. Ага.

В течение 22 и 23 октября у ст. Ага происходили ожесточенные кровопролитные бои. Части 1-й бригады мужественно отбивали все атаки врага. 24 октября противник подтянул часть сил 1-го корпуса и возобновил наступление. Ему удалось сбить 1-ю бригаду с занимаемых рубежей и, преследуя, оттеснить ее на северо-восток к пади Хара-Шивыр. Однако взять ст. Карымскую белым не удалось. Будучи втянутыми в бои против 1-й бригады и не располагая свободными резервами, они не смогли развить успеха. Тем временем 2-я Амурская стрелковая дивизия, закончив очистку от врага района станций Адриановка и Бурятская, 28 октября нанесли удар по противнику, захватившему ст. Могойтуй. Выход 2-й Амурской дивизии к ст. Могойтуй угрожал отрезать от железной дороги весь 2-й корпус противника. Белые прекратили дальнейшее наступление и начали отходить к ст. Оловянной.

Этот отход был бы невозможен, если бы 2-я бригада 1-й Амурской стрелковой дивизии не опоздала на двое суток. Только 30 октября она достигла района Нижн. Шаранай. Здесь, на северных подступах к ст. Оловянной, бригада завязала бои с белыми. Стремясь наверстать упущенную возможность выхода в тыл 2-му каппелевскому корпусу, командир 2-й бригады в ночь на 31 октября нанес удар частью сил по вражескому гарнизону на ст. Бырка.

Захват ст. Бырка частями 2-й бригады и конницей Забайкальской кавалерийской дивизии вынудил неприятеля прекратить бои за Оловянную и начать быстрый отход к ст. Борзя и далее на юго- восток.

На ст. Борзя кавалерийские части Забайкальской дивизии, продолжая преследовать врага, захватили 340 вагонов с различными грузами, а на разъезде Соктуй отбили у белых три бронепоезда. Белые опомнились, только достигнув ст. Мациевской. 19 ноября здесь разыгрался последний бой, который закончился полным поражением семеновцев. Потеряв во время отступления 16 бронепоездов, 37 орудий, около 150 пулеметов, 10 самолетов, огромное количество боеприпасов и другое военное имущество, враг бежал на территорию Маньчжурии.

Разгром Семенова и освобождение Читы имели большое политическое значение. Забайкалье навсегда освободилось от японских интервентов и их ставленников. Ликвидация «Читинской пробки» давала возможность объединить в одно целое Забайкальскую и Амурскую области. В октябре 1920 г. японцы вынуждены были эвакуировать свои войска и из района Хабаровска.

27 октября в Чите открылась конференция областных правительств Забайкалья, Амурской области, Сахалина и Камчатки. Конференция выбрала правительство Дальневосточной республики, приняла закон о выборах в Учредительное собрание и декларировала независимость и нераздельность нового государства от оз. Байкал и реки Селенги до Тихого океана. В состав правительства вошли коммунисты: председатель Совета Министров — А. М. Краснощеков, члены — П. М. Никифоров, Ф. Н. Петров и другие. Согласно решению конференции все вооруженные силы Дальнего Востока подчинялись единому командованию при центральном правительстве. Главнокомандующим Народно-революционной армией был назначен Г. X. Эйхэ, командовавший ранее 5-й армией советских войск в Сибири.

По приказу главкома от 8 ноября 1920 г. все полевые войска Народно-революционной армии разделялись на две армии: 1-ю Забайкальскую и 2-ю Амурскую. Между этими армиями распределялись все части, находившиеся в Западном и Восточном Забайкалье и в Амурской области. Части переформировывались в четыре стрелковые дивизии, одну кавалерийскую дивизию и две отдельные кавалерийские бригады.

Перед Народно-революционной армией выдвигалась новая, не менее сложная задача — освободить от интервентов Приморье.

Блестящая победа, одержанная Амурским фронтом, являлась свидетельством того, что Народно-революционная армия извлекла и целесообразно использовала опыт, полученный ею в период первых двух неудачных операций. Тщательная подготовка, искусное обеспечение скрытности проводимых мероприятий и правильный выбор направления главного удара явились важнейшим условием, определившим успех.

Более организованным и целеустремленным стало управление войсками и их взаимодействие в процессе боя. Войска научились парировать контрудары врага, приносившие ему до этого удачу. Глубокий маневр в обход фланга и выход на ст. Могойтуй основных сил 2-й Амурской стрелковой дивизии сорвали попытку противника перехватить инициативу, а удар резервов и конницы на ст. Бырка поставил группировку противника перед необходимостью поспешного отступления.

Ликвидация унгерновщины в Монголии

С борьбой Дальневосточной республики за освобождение Забайкалья связаны также боевые действия советских войск и Народно-революционной армии против белогвардейских отрядов Унгерна в Монголии.

Барон Унгерн фон Штернберг являлся одним из ближайших сподвижников атамана Семенова. Семенов присвоил ему звание генерал-лейтенанта и назначил командиром конно-азиатской дивизии, которая располагалась в районе ст. Даурия и несла полицейско-карательную службу, охраняя от восточнозабайкальских партизан приграничный участок железной дороги Чита—Маньчжурия.

В августе 1920 г. в связи с изменившейся обстановкой дивизия Унгерна получила другую задачу. Она должна была двинуться в Монголию с тем, чтобы, объединив все находившиеся там белогвардейские отряды, глубоким обходом правого фланга Народно-революционной армии на Троицкосавск и последующим наступлением в северо-восточном направлении на Верхнеудинск изолировать Дальневосточную республику от Советской России. Но этим не ограничивались задачи Унгерна. Японские интервенты возлагали на него большие надежды политического характера. Ему надлежало стать проводником захватнической политики Японии во Внешней Монголии, которая была нужна японским милитаристам как удобный плацдарм для нападения на РСФСР.

С целью захвата этого плацдарма японцы еще в феврале 1919 г. собрали в Чите с помощью Семенова специальную «конференцию», которая вынесла решение о создании «Великого Монгольского государства» и выбрала «правительство», временной резиденцией которого являлась ст. Даурия.

В этих происках против Советской республики и монгольского народа принимали участие и американские правящие круги. Колчаковский представитель в Пекине доносил в феврале 1919 г. в Омск о том, что «Семенов от имени монголов послал через посредство какого-то, по-видимому, состоящего при нем американского полковника телеграмму Вильсону с просьбой о содействии самоопределению нового монголо-бурятского государства и посылке делегатов на мирную конференцию» (Парижскую.—С. Ш.).

Победы Советской Армии и партизан Дальнего Востока, а также отрицательное отношение самих монголов к «даурскому правительству» обусловили провал этой панмонгольской затеи.

Но в ноябре 1919 г. китайские милитаристы под предлогом защиты «от проникновения большевизма» при соучастии подкупленных предателей из монгольских князей и лам оккупировали Внешнюю Монголию, ликвидировав ее автономию.

Пока у власти в Китае находилось правительство прояпонского направления (аньхуэйская клика), такое положение вполне устраивало японских империалистов. Оставаясь в стороне, они рассчитывали руками китайских милитаристов осуществить закабаление монгольского народа. Но в июле 1920 г. прояпонское правительство в Пекине было свергнуто. Вместо него к власти пришли представители чжилийской клики бэйянских милитаристов англо-американской ориентации.

В этих условиях Япония стремилась отыскать новые средства для захвата позиций в Монголии. Действуя по обыкновению через подставных лиц, она выдвинула Унгерна, остававшегося до тех пор в тени, как носителя идей «независимости» Монголии. Начинив его панмонгольскими идеями, японское командование поставило перед Унгерном своеобразную задачу — сыграть роль «освободителя Монголии от гнета китайских милитаристов» и тем упрочить положение японских захватчиков. Этим японские империалисты стремились парализовать также подлинное национально-освободительное движение, развернувшееся под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции среди монгольского народа против иностранных поработителей и продавшихся им феодальных князей.

Чтобы придать Унгерну вид самостоятельно действующей фигуры, не связанной с семеновцами, достаточно скомпрометировавшими себя, Семенов по указке японского командования издал специальный приказ: «Командующий конно-азиатской дивизией генерал-лейтенант барон Унгерн фон Штернберг за последнее время не соглашался с политикой главного штаба и, объявив свою дивизию партизанской, ушел в неизвестном направлении... штаб впредь снимает с себя ответственность за ее действия».

Унгерн в соответствии с поставленными перед ним задачами выдвинул, с одной стороны, лозунг борьбы с большевиками и восстановления в России монархии с царем Михаилом Романовым, с другой — создание «Великого Срединного Монгольского государства».

В августе 1920 г. основное ядро конно-азиатской дивизии двинулось из Даурии вдоль северной границы Монголии на запад. В первых числах сентября унгерновцы достигли реки Онон южнее Акши и после столкновения с партизанами Западного Забайкалья ушли в Монголию.

Остановившись на реке Керулен, Унгерн развернул энергичную деятельность с целью привлечения на свою сторону монгольских феодальных князей. С их помощью ему удалось пополнить свою дивизию людьми и конским составом, а через японских интервентов достать оружие. К нему присоединился и ряд мелких белогвардейских шаек, скрывавшихся на монгольской территории.

Вместе с Японией Унгерну оказывали помощь и направляли его деятельность империалисты США. Один из захваченных в плен белогвардейских офицеров, являвшийся помощником атамана Казанцева, подчиненного Унгерну, показывал: «Общие указания и средства все отряды Монголии, а также банды Дутова и Анненкова получают от Японии и из Америки».

26 октября унгерновцы совершили налет на столицу Монголии Ургу и ворвались в нее, но подошедшие на помощь ургинскому гарнизону китайские войска отбросили унгерновцев на восток. После этого Унгерн приступил к осаде города, продолжавшейся до 7 ноября. Не добившись успеха, Унгерн отвел свои основные силы в Цеценхайский аймак, где провел более основательную подготовку.

В конце января 1921 г. белогвардейцы возобновили наступление. 3 февраля Унгерн внезапным налетом наголову разбил китайский гарнизон Урги и овладел городом. Часть китайцев перешла к нему. В руки унгерновцев попали китайская артиллерия, пулеметы, много боеприпасов, а также огромные запасы различного военного имущества.

После захвата Урги Унгерн сразу выдвигается как политическая фигура. Он восстанавливает номинально власть монгольского хутухты Богдо-Гегена[19], получает титул монгольского хана и становится главнокомандующим монгольской армией. Он отправляет декларации «о восстановлении автономии Монголии» китайскому правительству, народному комиссариату иностранных дел Советской республики и военному губернатору восточных провинций Китая Чжан Цзо-лину, являвшемуся японским агентом. В то же время Унгерн послал Чжан Цзо-лину секретное сообщение с обещанием передать Монголию его войскам. Оживленная переписка велась с белогвардейскими главарями.

Весной 1921 г. белогвардейцы, выброшенные из Сибири и из освобожденных областей Дальнего Востока, планировали по указанию американо-японских и англо-французских империалистов широкое нападение на территорию Советской республики и на ДВР. В этих планах Унгерну отводилась одна из важных ролей. Он должен был объединить вокруг себя все белогвардейские отряды, оперировавшие на русско-монгольской границе.

21 мая 1921 г. Унгерн издал приказ, в котором излагалась «политическая программа» и давалась оперативная директива. Согласно этому приказу выступление белогвардейцев намечалось по следующим направлениям: а) западнее ст. Маньчжурия; б) на мензенском направлении вдоль Яблонового хребта; в) вдоль реки Селенги; г) на Иркутск; д) вниз по реке Енисею из Урянхайского края; е) вниз по реке Иртышу. Конечными пунктами по плану операции являлись города, расположенные на Сибирской железнодорожной магистрали.

Руководство действиями на иркутском направлении (из западной части Монголии) возлагалось на полковника Казагранди, кавалерийская бригада которого группировалась в районе южнее озера Косогол.

Наступление из Урянхайского края (енисейское направление) надлежало организовать атаману Енисейского казачьего войска Казанцеву. На иртышском направлении должен был развернуть свои действия «свбдный отряд Горно-Алтайской области» под командованием есаула Кайгородова. На мензенском направлении (в северо-восточной части Монголии по рекам Онон и Керулен) оперировали белогвардейские бурят-монгольские отряды.

Унгерн оставлял за собой руководство наступлением вдоль реки Селенги, которое намечалось проводить силами конно-азиатской дивизии, сосредоточенной в двух группах: 1-я кавалерийская бригада под командованием Унгерна группировалась в районе Урги; 2-я — под командованием генерала Резухина находилась в районе Ван-Хуре на правом берегу реки Селенги.

Все перечисленные белогвардейские отряды насчитывали 10550 сабель, 200 штыков, 37 пулеметов и 21 орудие. Из них конно-азиатская дивизия имела 4 800 сабель, 200 штыков, 20 пулеметов, 12 орудий (1-я бригада — 2700 сабель, 12 пулеметов, 8 орудий; 2-я — 2100 сабель, 200 штыков, 8 пулеметов, 4 орудия);

бригада полковника Казагранди — 620 сабель, 2 пулемета, 1 орудие; три отряда Казанцева — 700 сабель, 1 орудие; бурят-монгольские отряды мензенского направления — 3450 сабель, 12 пулеметов, 2 орудия.

Наиболее боеспособную часть составляли забайкальские белоказаки, являвшиеся ядром конно-азиатской дивизии. Остальной контингент, состоявший из бело-монголов и бело-китайцев, был мало боеспособен. Главное преимущество унгерновцев заключалось в их подвижности. Обладая большим количеством лошадей (не менее двух лошадей на каждого всадника), противник мог широко маневрировать в ходе боев. Он быстро совершал многокилометровые переходы, производил внезапные и стремительные налеты.

План Унгерна в основном сводился к следующему: оперируя на широком фронте и отвлекая демонстративными действиями на флангах внимание нашего командования, главный удар нанести в центре в направлении Урга, Троицкосавск силами 1-й кавалерийской бригады конно-азиатской дивизии. После захвата Троицкосавска Унгерн предполагал двигаться в северо-восточном направлении в глубь Дальневосточной республики и выйти по кратчайшему пути к ст. Петровский завод Забайкальской железной дороги. Большие надежды он возлагал на помощь японских интервентов, а также на поддержку местного кулачества.

Начать наступление предполагалось в конце мая 1921 г. Оно увязывалось по времени с выступлением белогвардейцев в Южном Приморье. Нанесению главного удара должно было предшествовать развертывание активных действий на флангах.

В 20-х числах мая все отряды, подчиненные Унгерну, начали выдвигаться к северной границе Монголии. Отдельный бурят-монгольский отряд численностью до 500 сабель выступил из верховьев реки Онон в район Мензы; группа в 300 сабель из Отдельной кавалерийской бригады Казагранди двинулась из района оз. Косогол на поселок Модонкуль; 2-я кавалерийская бригада Резухина, переправившись через реку Селенгу, направлялась к станице Желтуринской. 25 мая выступила из района Урги на Троицкосавск 1-я кавалерийская бригада. В авангарде главных сил Унгерна двигался отряд под командованием чахара Баяр-гуна с задачей внезапным ударом уничтожить заставы красномонгольских частей в районе Ибицика и в дальнейшем наступать на Кяхту.

К моменту выступления белых расположение советских войск и частей Народно-революционной армии было следующим.

В Прибайкалье находилась 35-я стрелковая дивизия, снятая с трудового фронта из Восточной Сибири и переброшенная в связи с активизацией белогвардейцев в Монголии к югу от озера Байкал. Ее 104-я бригада с 35-м кавалерийским полком и отрядом Щетинкина прикрывала границу с Монголией к западу от реки Селенги на 200-километровом участке; 105-я бригада занимала район Гусиного озера на границе с ДВР; 103-я бригада находилась в полосе железной дороги северо-западнее Верхнеудинска. Граница Дальневосточной республики с Монголией охранялась частями Народно- революционной армии — 2-й Отдельной кавалерийской бригадой, получившей наименование «Сретенской», а также пограничным батальоном и караульной ротой, располагавшимися в Троицкосавском районе и у станицы Шарагольской.

Кроме того, в приграничном монгольском городе Маймачен (южнее Троицкосавска) группировались красномонгольские части под командованием Сухэ-Батора. Здесь же находилось временное революционное правительство Монголии, образованное в марте 1921 г. и возглавлявшее национально-освободительное движение монгольского народа против интервентов и монгольских феодальных князей. Общая численность войск, сосредоточенных против Унгерна, достигала 7 500 штыков и 1 950 сабель при 250 пулеметах и 28 орудиях. Таким образом, Унгерн по живой силе имел к началу выступления превосходство на 1 300 человек, но уступал в количестве пулеметов более чем в 6 раз и в артиллерии на 7 орудий.

План борьбы с Унгерном, разработанный командованием только что создавшейся монгольской Народной армии и штабом Народно-революционной армии Дальневосточной республики, состоял в следующем.

Одна из частей монгольской Народной армии, стоявшая в Ибицике, должна была преградить путь отряду Баяр-гуна, двигавшемуся в авангарде главных сил Унгерна. Разгромом этого авангарда должен был руководить главнокомандующий монгольской Народной армией Сухэ-Батор.

Против унгерновских войск, наступавших на Троицкосавск и восточное, надлежало выступить 2-й Сретенской кавалерийской бригаде с приданной ей Читинской батареей.

Отпор кавалерийским бригадам Казагранди и Резухина, наступавшим на Модонкуль и станицу Желтуринскую, должны были дать войска монгольской Народной армии западного направления под командованием Чойбалсана и отряд партизан во главе с Щетинкиным.

Ликвидация белогвардейских отрядов, орудовавших в Алтайском и Кобдоском районах, возлагалась на специально командированных туда членов монгольского народного правительства, которые должны были организовать из местного населения добровольные партизанские отряды и разгромить разрозненные банды белогвардейцев.

Кроме того, по просьбе монгольского народного правительства туда же для ликвидации остатков белогвардейцев направлялись части Советской Армии.

Как показали дальнейшие события, основная роль в разгроме унгерновщины принадлежала войскам Советской Армии.

Первые столкновения произошли между 22 и 25 мая 1921 г. Белый отряд бурят-монголов, действовавший на правом фланге унгерновских войск, прорвался на территорию ДВР и захватил Мензу. В то же время конная группа из кавалерийской бригады Казагранди атаковала поселок Модонкуль. 25 мая 2-я бригада генерала Резухина столкнулась на реке Желтура с кавалерийским дивизионом из отряда Щетинкина и оттеснила его. В конце мая отряд Баяр-гуна внезапно напал на отряд монгольской Народной армии в Ибицике, уничтожил его и двинулся далее на север. Навстречу вражескому отряду выступил отряд красной монгольской конницы, возглавляемый Сухэ-Батором. Конница монгольской Народной армии разбила отряд Баяр-гуна и остатки его обратила в бегство. В это время главная группировка Унгерна продолжала скрытно сосредоточиваться к югу от г. Маймачен.

Ввиду угрозы станице Желтуринской командир 35-й стрелковой дивизии К. А. Нейман начал стягивать в мощный кулак растянувшиеся вдоль границы части 104-й бригады, усилив их одним полком 105-й бригады.

1 июня Резухин перешел границу и повел наступление на станицу Желтуринскую, но встречным ударом частей 104-й бригады был остановлен. В результате двухдневных ожесточенных боев, развернувшихся на южной окраине Желтуринской, белые были отброшены на монгольскую территорию. Произведя перегруппировку и изменив направление удара, Резухин в ночь на 5 июня вновь перешел в наступление. Он атаковал один из батальонов 313-го полка 105-й бригады, расположенный в поселке Босийском. Ему удалось захватить этот населенный пункт и прорваться на нашу территорию.

Выход противника к поселку Босийскому и продвижение его на северо-восток к Енхорам создали угрозу тылам 104-й бригады. Навстречу ему были направлены два полка 105-й бригады с задачей охватить белых с запада; одновременно части 104-й бригады получили приказ отрезать пути отхода неприятелю ударом в тыл с юго-запада. Началось выдвижение на юг и 103-й бригады. Боясь попасть в мешок, Резухин вынужден был поспешно начать отступление. Командование 35-й стрелковой дивизии немедленно организовало преследование противника.

9 июня 104-я и 105-я бригады с 35-м кавалерийским полком двумя колоннами двинулись за уходившими белыми в Монголию. Отходя по левому берегу реки Селенги, Резухин пытался переправиться на правый берег для того, чтобы присоединиться к главным силам Унгерна.

10 июня наши части настигли противника в районе Будуна в тот момент, когда он готовился к переправе. В боях 10—12 июня попытка белых перейти на правый берег была ликвидирована, и Резухин вынужден был отступить далее на юг вверх по Селенге. Для преследования его был оставлен один 35-й кавалерийский полк. Остальные части ввиду получения известий о переходе в наступление главных сил конно-азиатской дивизии получили приказ о возвращении.

Между тем Унгерн, полагая, что ему удалось отвлечь действиями Резухина главные силы советских войск, предпринял удар по Троицкосавску. 10 июня 1-я бригада белых, оттеснив части Народно-революционной армии и стремясь отрезать 2-ю Сретенскую кавалерийскую бригаду и красномонгольские части от войск Советской Армии, захватила населенный пункт Киран и вышла к Троицкосавску с востока. Но Унгерн просчитался. Командование 35-й стрелковой дивизии не было введено в заблуждение демонстративными налетами Резухина и своевременно начало выдвигать 103-ю бригаду в район Троицкосавска. С 11 по 13 июня развернулись упорные бои между главными силами Унгерна и 103-й бригадой, 2-й Сретенской кавалерийской бригадой и частями монгольской Народной армии. В этих боях Унгерн потерпел поражение. 13 июня полки 103-й бригады совместно с частями Народно-революционной армии охватили левый фланг противника и вынудили его к отходу. Унгерн потерял почти всю артиллерию и, будучи ранен, поспешно отступил в Монголию. Таким образом, план белогвардейцев, рассчитанный на внезапность удара, потерпел крах. Унгерну не удалось прорваться на троицкосавском направлении и создать угрозу флангу и тылу главных сил Народно-революционной армии. Инициатива полностью перешла к советским войскам.

18 июня, согласно просьбе Временного монгольского революционного правительства об оказании помощи в деле освобождения Монголии от белогвардейцев и интервентов, советское командование дало директиву о подготовке похода на Ургу. С этой целью войска, действовавшие в Троицкосавском районе, были усилены 5-й кавалерийской дивизией, переброшенной к 26 июня из Верхнеудинска, и объединены в экспедиционный корпус под командованием К. А. Неймана.

27 июня корпус тремя колоннами двинулся в глубь Монголии. Главные силы составляла центральная колонна, направлявшаяся по тракту через Маймачен на Ургу. В нее входили 5-я кавалерийская дивизия, 103-я стрелковая бригада и части монгольской Народной армии.

Правая колонна в составе 105-й стрелковой бригады, 35-го кавалерийского полка и конного отряда Щетинкина следовала по левому берегу Селенги на Будун. В левую колонну входила одна 2-я Сретенская кавалерийская бригада. Она выступила по восточной дороге Карнакайка — Урга. Задачей правой и левой колонн являлось прикрытие флангов главных сил. В резерв корпуса была выделена 104-я стрелковая бригада с расположением в районе Кяхты. Войскам предстояло проделать до Урги 350-километровый марш за 10—12 дней. Основной коммуникацией их служила только река Селенга. Несмотря на трудности, вызванные большим отрывом от баз снабжения, оставленных в Кяхте, наступление протекало успешно. 3 июля центральная колонна разгромила выдвинутый Унгерном в качестве заслона отряд Нечаева в составе 500 сабель и захватила пленных. Пленные сообщили о том, что сам Унгерн с главными силами ушел на запад, в район Ахай-Гун-Хере, с целью соединения с Резухиным. Командование корпуса, руководствуясь стремлением возможно быстрее занять Ургу, не сделало никаких перегруппировок. Центральная и левая колонны по-прежнему продолжали двигаться на юг. Выдвинувшийся на поддержку Нечаеву отряд белых под командованием Немчинова в составе 600 сабель также потерпел поражение.

6 июля отряды монгольской Народной армии совместно со 2-й Сретенской кавалерийской бригадой вступили в Ургу.

7—8 июля подошли 5-я кавалерийская дивизия и 103-я бригада. Овладение Ургой имело важное политическое значение, так как знаменовало собой переход к новому этапу развития национально-освободительного движения в Монголии. Отсюда Временное монгольское революционное правительство могло более эффективно руководить борьбой трудовых масс, что не замедлило сказаться в самое ближайшее время. Начались повсеместно революционные восстания аратов.

Унгерн лишился экономической и политической базы и оказался изолированным от белых бурят-монгольских отрядов мензенского направления. Он пытался теперь во что бы то ни стало соединиться с бригадой Резухина, находившейся на левом берегу Селенги. Это ему удалось.

Перед командованием экспедиционного корпуса встала задача ликвидировать объединившиеся силы белых. Решено было выдвинуть в помощь правой колонне резервную 104-ю бригаду с задачей обойти правый фланг противника, сгруппировавшегося в районе Ахай-Гун-Хуре. Одновременно 5-я кавалерийская дивизия должна была отрезать пути отхода унгерновцам на юг. Конному отряду Щетинкина и 227-му стрелковому полку, выдвинутому из состава 26-й дивизии к востоку от озера Косогол, надлежало охватить левый фланг. Но этот план не удалось выполнить. 104-я бригада и 5-я кавалерийская дивизия, утомленные трудным маршем, опоздали. Вся тяжесть боя легла на 105-ю стрелковую бригаду и 35-й кавалерийский полк, наступавшие на Ахай-Гун-Хуре с севера. 18 июля они атаковали унгерновцев, но противник, имея почти двойное превосходство, перешел в контратаку и после ожесточенного боя оттеснил части правой колонны.

Однако, почувствовав угрозу обхода, Унгерн 20 июля под прикрытием арьергардов двинулся вверх по реке Селенге. На следующий день 105-я бригада сбила вражеские арьергарды и обнаружила, что противник изменил направление отхода. Унгерну удалось запутать следы и оторваться от преследовавших его частей правой колонны.

Только 24 июля было установлено, что белые повернули на север и вышли в долину реки Джида.

Получив ложное сообщение о том, что Семенов вместе с японцами занял Читу, и надеясь на поддержку западнозабайкальского казачества, Унгерн решил еще раз попытаться прорваться на Верхнеудинск. В связи с этой угрозой командование экспедиционного корпуса сформировало из тыловых учреждений пять резервных полков общей численностью в 3 350 человек при 29 пулеметах и 21 орудии. На полки возлагалась задача прикрыть тылы корпуса до возвращения из Монголии главных сил. Кроме того, из состава 5-й Краснознаменной армии были выделены в район Гусиного озера 7-й Особый отряд, 232-й и 234-й стрелковые полки 26-й стрелковой дивизии.

Между тем Унгерн, выйдя 24 июля на советскую территорию в районе Цежейского, повернул на северо-восток и двинулся к Гусиному озеру.

29 июля белогвардейцы внезапным налетом разбили под Ново-Дмитриевкой 7-й Особый отряд, отбросили один батальон 232-го полка и прорвались к Ново-Селенгинску. 1 и 2 августа противник захватил Ново-Селенгинск и выдвинулся передовыми частями севернее Гусиного озера. Последним населенным пунктом, которого достигли унгерновцы, был Нижн. Убукун, расположенный в 50 км юго-западнее Верхнеудинска. Дальнейший путь унгерновцев был прегражден 234-м стрелковым полком. С востока Унгерну угрожали тыловые части экспедиционного корпуса, расположившиеся по реке Селенге. В то же время с юга подходил конный отряд Щетинкина, достигший уже южного берега Гусиного озера; вслед за ним подтягивались к долине реки Джида 104-я, 105-я бригады и 5-я кавалерийская дивизия. Таким образом, белые, устремившиеся к Верхнеудинску, оказывались охваченными с трех сторон. Дальнейшее выдвижение на север 104-й, 105-й бригад и 5-й кавалерийской дивизии приводило к окружению всей вражеской группировки. Почувствовав нависшую угрозу и убедившись в бесплодности своих надежд на поддержку местного казачества, Унгерн решил уйти обратно в Монголию. 3 августа он повернул свои войска на юго-запад, направив их по западному берегу Гусиного озера. В районе Ново-Дмитриевки он сделал попытку прорваться на юг, но наткнулся на части 105-й стрелковой бригады.

В течение 5 августа происходили ожесточенные бои между конницей Унгерна и 105-й бригадой, усиленной к концу дня двумя полками 104-й бригады. Белые потерпели полное поражение и вынуждены были повернуть на запад. Спасаясь бегством по труднопроходимым тропам хребта Хамар-Дабана и теряя людей и обозы, Унгерн стремился уйти в долину реки Джиды. 7 августа он с остатками своей дивизии в 2 тыс. сабель достиг поселка Капчеранского и потом через поселок Модонкуль ушел в Монголию. Его преследовали по пятам конный отряд Щетинкина и 104-я стрелковая бригада. В то же время 5-я кавалерийская дивизия была брошена к устью реки Эгин-Гол, с тем чтобы перерезать Унгерну пути отхода. С юга выдвигались революционные монгольские отряды.

В результате неудач среди унгерновцев началось разложение. Головка дивизии — Унгерн и Резухин пытались отступить на запад, а подавляющая часть офицеров и казаков стремилась на восток, в Маньчжурию. В результате раздоров офицеры убили Резухина, а личная охрана арестовала Унгерна.

22 августа в районе горы Урт разведчики из отряда Щетинкина и 35-го кавалерийского полка захватили Унгерна в плен. Жалкие остатки его войск в количестве не более 600 сабель пытались уйти на восток, но были ликвидированы севернее и южнее Урги революционными монгольскими отрядами и частями 2-й Сретенской кавалерийской бригады. Сам Унгеря был доставлен в Иркутск и затем предан суду чрезвычайного трибунала в Новосибирске. По решению суда в сентябре 1921 г. он был расстрелян.

Ликвидацией унгерновщины войска Советской Армии и Народно-революционной армии достигли крупной победы политического и оперативно-стратегического значения. Они помогли монгольскому народу сбросить иго интервентов и феодально-теократической верхушки. Монголия стала независимой страной. Попытки японских захватчиков создать на территории Внешней Монголии плацдарм для осуществления своих планов отрыва Дальнего Востока от Советской России потерпели крах. Была ликвидирована угроза флангу и тылу Народно-революционной армии и вырвано одно из важнейших звеньев в цепи белогвардейских выступлений, подготовленных империалистами весной 1921 г.

Во время ликвидации унгерновщины советские войска и войска Народно-революционной армии приобрели значительный опыт борьбы на горно-пустынном театре против подвижного врага, обладавшего преимуществом в коннице.

Военно-политическая обстановка в Приморье в 1921 г. Подготовка японскими империалистами нападения на Дальневосточную республику

Изгнание японских интервентов из Забайкалья, разгром семеновских банд и ликвидация «Читинской пробки» в значительной мере были обусловлены теми блестящими победами, которые одержала Советская Армия в период третьего похода Антанты. В октябре 1920 г. панская Польша вынуждена была прекратить войну с Советской республикой, отказаться от своих захватнических планов и вопреки замыслам англо-американских и французских империалистов заключить мир. В ноябре советские войска разгромили последнего ставленника Антанты — Врангеля и вышвырнули остатки его разбитых войск в Черное море. В конце 1920 г. было начато освобождение от империалистической агентуры Закавказских республик. Таким образом, ожесточенная трехлетняя борьба с интервентами и внутренней контрреволюцией закончилась полной победой Советской республики. Основные силы врагов были разгромлены. Но японская интервенция на Дальнем Востоке продолжалась. Кроме того, имели место новые попытки империалистов организовать нападение на Советскую республику.

Готовясь к новому походу, империалисты США, Англии, Франции и Японии пытались использовать тяжелое хозяйственное положение Советской страны, создавшееся в результате интервенции и гражданской войны, а также недовольство крестьян политикой военного коммунизма. Опираясь на остатки белогвардейщины, на кулачество, меньшевиков и эсеров, они организовали ряд контрреволюционных мятежей в 1921 году (кронштадтский мятеж, антоновщина, махновщина, кулацкий мятеж в Западной Сибири, выступления белогвардейцев на Дальнем Востоке и т. д.). Все эти мятежи были звеньями одной цепи и преследовали одну цель — свержение Советской власти в России.

Все они кончились, как и следовало ожидать, крахом. Крестьянство не поддержало ни одного из контрреволюционных выступлений, а Советская Армия быстро разгромила и ликвидировала все очаги мятежей. Только на Дальнем Востоке, в Приморье, сложилась иная обстановка.

После разгрома Семенова правительство Дальневосточной республики, выбранное на конференции областных правительств 29 октября 1920 г. в Чите, распространяло свою власть на Забайкальскую, Амурскую области, Камчатку и северную часть Приморья до г. Иман включительно. В Южном Приморье фактическими хозяевами оставались еще японцы.

Японские интервенты занимали всю линию Уссурийской железной дороги от ст. Свиягино до Владивостока включительно. 8-я японская пехотная дивизия стояла гарнизонами в Свиягино и Спасске; 11-я пехотная дивизия — в Никольске-Уссурийском, Владивостоке и на ст. Пограничной. Кроме того, японцы имели части вспомогательных войск на Сучане и в Николаевске-на-Амуре.

Весь 1921 г. японские империалисты деятельно готовились к походу против Дальневосточной республики. С этой целью они предприняли ряд политических и военных мероприятий.

Правящие круги США, проводившие в это время политику натравливания Японии на Советскую Россию, содействовали японским империалистам.

Межсоюзный комитет Стивенса, продолжавший хозяйничать на Восточно-Китайской железной дороге, и американский посол в Китае Ширман помогли эвакуироваться остаткам разбитых в Забайкалье семеновско-каппелевских войск через Маньчжурию в Южное Приморье. После некоторой реорганизации эти войска были сведены в три корпуса.

1-й Сводный казачий корпус (семеновцы) под командованием генерала Бородина в составе Сводной казачьей дивизии, Пластунской дивизии и других мелких подразделений насчитывал 620 штыков, 810 сабель, 11 пулеметов и 1 орудие.

2-й корпус (каппелевцы) под командованием генерала Смолина в составе 2-й стрелковой бригады, 3-й Пластунской бригады, Енисейского кавалерийского полка имел 1 175 штыков, 365 сабель, 19 пулеметов, 2 орудия.

3-й корпус (каппелевцы) под командованием генерала Молчанова в составе 1-й стрелковой бригады, Ижевско-Воткинской бригады, Поволжской бригады имел около 1 300 штыков, 385 сабель, 48 пулеметов, 8 орудий.

Кроме того, имелись отдельные мелкие части общей численностью в 1 035 штыков, 210 сабель с 2 пулеметами и 1 орудием.

Всего белые насчитывали 4 200 штыков, 1 770 сабель, 80 пулеметов, 12 орудий.

1-й корпус расположился в районе Гродеково, 2-й и 3-й — в районе Спасска, Никольска-Уссурийского и Владивостока. Наряду с реорганизацией семеновско-каппелевских войск были сделаны попытки перебросить на Дальний Восток остатки врангелевских войск из Константинополя.

В январе 1921 г. в Париже представители Японии и Франции разрабатывали план этой переброски. В марте 1921 г. в Порт-Артуре на секретном совещании японских, французских и белогвардейских представителей было принято соглашение, по которому японское правительство подтверждало свое обязательство эвакуировать врангелевцев на Дальний Восток, обеспечив их транспортом, деньгами, вооружением и боеприпасами. Япония обязывалась также поддержать все белогвардейские организации и отряды, действовавшие на Дальнем Востоке, в их борьбе против Советского государства и Дальневосточной республики. Взамен этого Японии предоставлялось полное право подчинить себе весь Дальневосточный край, установить надзор и контроль за русским административным управлением. Все дальневосточные концессии передавались Японии.

Но осуществить переброску врангелевцев не удалось. Государства Антанты решили использовать их в качестве душителей революционного движения на Балканах.

В середине апреля 1921 г. в Пекине состоялось организованное японскими милитаристами совещание представителей белогвардейских отрядов (Семенова, Вержбицкого, Унгерна, Анненкова, Бакича, Савельева и др.). Совещание имело целью объединить белогвардейские отряды под общим командованием атамана Семенова и наметило конкретный план выступления. Согласно этому плану Вержбицкий и Савельев должны были выступить в Приморье против Приморского земского областного правительства; Глебов — повести наступление со стороны Сахаляна (с китайской территории) в Амурскую область; Унгерн — через Маньчжурию и Монголию наступать на Верхнеудинск; Казанцев — на Минусинск и Красноярск; Кайгородов — на Бийск и Барнаул; Бакич — на Семипалатинск и Омск.

Все эти выступления белогвардейских шаек не нашли никакой поддержки среди населения и были быстро ликвидированы советскими войсками.

Только в Приморье, куда Народно-революционная армия не имела права доступа по условиям соглашения от 29 апреля 1920 г. о «нейтральной зоне», выступление семеновцев и каппелевцев, опиравшихся на японские штыки, имело успех. 26 мая 1921 г. белогвардейцы свергли Приморское земское правительство и установили власть представителей так называемого «бюро несоциалистических организаций» во главе с монархистами и спекулянтами — братьями Меркуловыми. В подготовке переворота вместе с японскими интервентами деятельное участие приняли американский консул Макгаун и специальные представители правительства США — Смит и Кларк. Так японские и американские империалисты руками белогвардейцев создали в Приморье, в противовес Дальневосточной республике, пресловутый «черный буфер».

Японские интервенты вначале рассчитывали поставить у власти атамана Семенова и привезли его во Владивосток. Но против этого палача и японского шпиона высказался даже опасавшийся всенародного возмущения консульский корпус. Каппелевцы также были против прихода к власти Семенова. Последний, получив от Меркуловых около полумиллиона рублей золотом «отступных», уехал в Японию. После этого он сошел с политической арены и полностью отдался в руки японской разведки[20].

Правительство Меркуловых, объявившее себя «приамурским», являлось по существу военно-террористической диктатурой кучки наиболее оголтелых монархистов и спекулянтов, ставленников японских империалистов. С первых же дней своего существования это правительство начало проводить жесточайший террор против всех революционных и общественных организаций, существовавших в Приморье при земском областном правительстве. Террор сопровождался массовым разграблением народного достояния. Примером такого грабежа являлась так называемая «продажа» японцам семи русских миноносцев за 40 тыс. иен. Интервенты и белогвардейцы за время меркуловской диктатуры расхитили народное достояние на сотни миллионов золотых рублей.

В связи с меркуловским переворотом для Советской республики создавалась опасность нового нападения. Центральный Комитет Коммунистической партии в телеграмме 3-й Дальневосточной партийной конференции, происходившей 9—17 июня 1921 г., писал: «Дальнейшее распространение на территории ДВР белогвардейщины может превратиться в серьезную опасность для РСФСР, стать угрозой возобновления международным капиталом частичной или полной блокады РСФСР». Центральный Комитет предлагал принять все меры к укреплению армии на территории ДВР, подчинив этой задаче все остальные.

По указаниям Центрального Комитета ушедшая в подполье партийная организация коммунистов Приморья и профессиональные союзы, несмотря на террор, развернули активную борьбу против японских интервентов и их ставленников. Был создан Приморский областной революционный комитет под председательством коммуниста В. Шишкина. В ответ на меркуловский переворот рабочие Владивостока под руководством областного комитета Коммунистической партии организовали всеобщую забастовку, которая продолжалась с 27 по 31 июля 1921 г. и прекратилась только после того, как были арестованы все члены стачечного комитета и бюро профсоюзов. Вследствие забастовки на 10 дней был прекращен транзит через Владивостокский порт. Забастовка подорвала и без того невысокий престиж меркуловского правительства. Объявленная вне закона коммунистическая организация продолжала самоотверженно работать в условиях строжайшей конспирации. Приказом Приморского областного революционного комитета РКП (б) от 10 июня 1921 г. все партийные организации были объявлены на военном положении. Директивы подпольного партийного центра (областного революционного комитета) носили характер военных приказов. Основная тактическая линия работы партийных организаций, определявшаяся указаниями Центрального Комитета партии, была направлена на то, чтобы совершенно изолировать меркуловское правительство, разоблачая его как сборище японских наймитов и государственных преступников, восставших против единственно законной власти — правительства Дальневосточной республики.

Партийным организациям вменялось в обязанность вести широкую работу среди крестьян, казаков и белых солдат, возбуждая в них чувство национального долга перед Родиной. С целью создания единого фронта борьбы против белогвардейцев и интервентов коммунисты имели указание, на основе конституции ДВР, как платформы, вступать в соглашение с другими политическими группировками. Партийные организации должны были организовывать саботаж и всячески срывать экономические и политические мероприятия меркуловского правительства.

Собравшаяся 27 сентября 1921 г. Владивостокская городская партийная конференция коммунистов констатировала сплочение партийных рядов, укрепление партийных организаций и отметила ряд достижений в работе, в частности успешно организованный бойкот выборов в меркуловское «народное собрание».

Наряду с агитационной и пропагандистской работой коммунисты Приморья проводили большую работу по организации и руководству партизанским движением. Областной революционный комитет создал Временный революционный военный совет партизанских отрядов Приморья. В него вошли коммунисты В. Владивостоков, И. Сибирцев и А. Шишлянников. Смелыми налетами партизаны наносили огромный ущерб белогвардейцам и интервентам, дезорганизуя их тыл, средства сообщения и связь.

Так, например, летом 1921 г. партизаны захватили и увели с Владивостокского рейда в бухту Ольга два катера. В императорской гавани они захватили охранный крейсер. Партизаны взрывали железнодорожные мосты, пускали под откос воинские поезда, снимали телеграфные провода и т. д.

Самоотверженная и решительная борьба трудящихся Дальнего Востока под руководством коммунистов против иностранных захватчиков, рост недовольства политикой интервенции внутри самой Японии, обострявшиеся противоречия в отношениях с Соединенными Штатами Америки (которые, несмотря на активное участие Японии во всех мероприятиях по подготовке нападения на Советскую республику, отказывались признать ее право на самостоятельную оккупацию русского Дальнего Востока) — все это вынуждало японские правящие круги искать новые способы для удержания захваченной территории. Кроме того, японские империалисты хотели предупредить обсуждение дальневосточного вопроса на созываемой США в ноябре 1921 г. Вашингтонской конференции и показать, что этот вопрос мирно разрешается самими заинтересованными странами. С этой целью в августе 1921 г. они созвали в Дайрене конференцию из представителей Дальневосточной республики и японского правительства, обещая обсудить вопрос об эвакуации своих войск из Приморья и урегулировать взаимоотношения между Японией и ДВР.

Дайренская конференция открылась 26 августа 1921 г. На первых же заседаниях делегация ДВР ясно сформулировала свои основные предложения. Она заявила, что все вопросы могут быть разрешены только при условии немедленной эвакуации японских войск и безусловного участия в переговорах представителей РСФСР. Японская делегация, всячески затягивая переговоры, настаивала на том, чтобы не связывать вопроса об эвакуации своих войск с происходящей конференцией, и отклонила предложение об участии в конференции представителей Советского государства.

6 сентября делегация Дальневосточной республики представила конкретный план соглашения, по которому предлагалось в течение месяца эвакуировать японские войска с Дальнего Востока. Представители японского правительства ответили, что эвакуация японских войск может быть произведена лишь после ликвидации «Николаевского инцидента» и притом в срок, какой найдет нужным сама Япония. Уже одной этой оговоркой исключалась фактически всякая возможность положительного разрешения вопроса, а сами переговоры заводились в тупик. После значительного перерыва, в октябре, Япония предъявила свой контрпроект соглашения, состоявший из 17 пунктов и трех секретных статей. Этот контрпроект полностью раскрывал империалистические планы Японии, стремившейся превратить Дальневосточный край в свою колонию.

В частности, контрпроект требовал от ДВР следующих обязательств:

— на все времена не устанавливать на своей территории Советской власти (ст. 10);

— срыть или взорвать все крепости и укрепления по всему побережью в районе Владивостока и на границе с Кореей;

— никогда не держать в водах Тихого океана военного флота и уничтожить существующий флот (ст. 14);

— предоставить японским подданным полную свободу торговли, ремесла, промыслов, приравняв их к гражданам Дальневосточной республики;

— предоставить японским подданным право собственности на землю и полную свободу каботажного плавания под японским флагом (ст. 11);

— передать Японии в аренду сроком на 80 лет Северный Сахалин (ст. 16).

В довершение к этим грабительским требованиям японская сторона в статье 2 проекта снова говорила о том, что свои войска из Приморья она эвакуирует только по собственному усмотрению и в срок, который найдет нужным и удобным Япония. Делегация Дальневосточной республики решительно отвергла такой проект «договора», но все же решила продолжать переговоры, чтобы не дать повода японским империалистам заявить, что начатые по инициативе Японии мирные переговоры сорваны по вине ДВР.

12 ноября 1921 г. открылась Вашингтонская конференция. Она носила ярко выраженный антисоветский характер. На конференции американские монополисты, нажившиеся на крови народов, пролитой в первой мировой войне, выступили в качестве претендентов на мировое господство. Они стремились оттеснить своих соперников на море и создать новую систему отношений в Китае и на Дальнем Востоке под диктатом США. Правящие круги Америки пытались сколотить на конференции новый блок колониальных империалистических держав против Советского государства и Китая. Понятно, что РСФСР, как и ДВР, не была приглашена на эту конференцию.

Однако прибывшая неофициально в Вашингтон делегация Дальневосточной республики опубликовала в январе 1922 г. ряд документов, разоблачавших захватнические планы империалистов на Дальнем Востоке. В частности, были преданы гласности материалы, свидетельствовавшие о наличии секретного соглашения между Францией и Японией относительно создания на Дальнем Востоке государства, целиком подчиненного Японии, а также о существовании тайного дипломатического блока между Францией и Японией, направленного против Америки. Представители Дальневосточной республики заявили также американской делегации, что «русский народ считает и американское правительство ответственным за проливаемую кровь мирного русского населения в результате продолжающейся империалистической интервенции».

Разоблачения, сделанные делегацией ДВР, заставили американских империалистов еще более насторожиться. Вашингтонская конференция, склонявшаяся уже было к тому, чтобы не обсуждать «сибирский вопрос», вынуждена была поставить его на рассмотрение дальневосточной комиссии. Но это обсуждение, кроме заслушивания клеветнических заявлений японского делегата Сидехара о Советской республике и ДВР и лживых обещаний вывести японские войска с территории Приморья, ни к чему не привело.

Между тем под прикрытием затянувшихся переговоров в Дайрене и лицемерно-пацифистских разглагольствований в Вашингтоне проводилась интенсивная подготовка к нападению на Дальневосточную республику. Белогвардейские войска, осевшие в Приморье, снабжались деньгами, оружием, боеприпасами. Нелегально через японских милитаристов они получали винтовки американского производства «Ремингтон». Выступлением белогвардейцев интервенты хотели, с одной стороны, оказать вооруженное давление на правительство ДВР, чтобы заставить его быть более сговорчивым в принятии японских условий, с другой — показать всему миру, что происходящая «междоусобица» и вооруженная борьба вынуждают якобы Японию «в целях охраны порядка и безопасности японских граждан» оставлять свои войска на русском Дальнем Востоке.

Чтобы представить инспирируемое японскими империалистами нападение на ДВР как «чисто русское, национальное, стихийное движение против большевиков», все семеновско-каппелевские войска были переименованы в так называемую «белоповстанческую армию», во главе которой был поставлен генерал Молчанов.

2-й и 3-й корпуса белых были реорганизованы и переименованы в отряды. Всего было создано пять отрядов.

Среди солдат и населения проводилась агитация, изображавшая поход против Дальневосточной республики как борьбу «за святую веру православную, за церкви божьи и за государство русское, за родину, за отечество и за родные очаги».

Началась кампания по вербовке добровольцев в армию, закончившаяся неудачей. В срыве кампании сказались прежде всего результаты работы подпольной организации коммунистов. Чтобы завоевать симпатии враждебно относящегося к правительству населения, меркуловцы на первых порах не объявляли мобилизации. За реквизируемые для нужд армии продукты и транспорт они старались, по крайней мере в «нейтральной зоне», расплачиваться деньгами. Но за всеми этими мероприятиями трудящиеся Приморья отчетливо видели кровавую руку империалистических захватчиков. Поэтому никакой поддержки белогвардейцы, несмотря на заигрывание с народными массами, не получили. Они вынуждены были начать наступление с теми силами, какие у них были.

На первом этапе развертывания боевых действий против ДВР белогвардейское командование решило обеспечить свой тыл и правый фланг от партизан. С этой целью белые в ноябре 1921 г. предприняли наступление на центры партизанского движения — Сучан, Анучино и Яковлевку.

Высадив 5 ноября десанты в заливах Восток и Америка, белые при поддержке судовой артиллерии оттеснили партизан вверх по реке Сучан. Командование партизанских отрядов для усиления Сучанского отряда сняло свои силы из Яковлевки и Анучино. Воспользовавшись этим, белые 10 ноября повели наступление от Никольска-Уссурийского и Спасска на Анучино и Яковлевку, отрезая с тыла пути отхода партизанам на север для соединения с Народно-революционной армией. Партизаны, охватываемые со стороны моря и северо-запада, вынуждены были рассеяться по сопкам хребта Сихотэ-Алинь.

Оттеснив партизан в горы, белогвардейцы под прикрытием японских гарнизонов начали сосредоточиваться к южной границе «нейтральной зоны» в районе ст. Шмаковки, имея целью начать наступление на Хабаровск.

Состояние Народно-революционной армии к осени 1921 г.

В результате трехлетнего хозяйничания интервентов и белогвардейцев в Дальневосточном крае Дальневосточная народная республика получила в освобожденных областях совершенно разрушенное хозяйство. Достаточно сказать, что посевная площадь к 1921 г. по сравнению с 1916 г. в Забайкалье, Амурской области и Приамурье сократилась на 20%. Добыча каменного угля по сравнению даже с 1917 г. упала на 70—80%. Железные дороги (Забайкальская и Амурская) были совершенно разрушены. Их провозоспособность едва достигала 1—2 пар поездов в сутки. Из имевшихся 470 паровозов 55% требовали капитального ремонта и из 12 тыс. товарных вагонов 25% были непригодными для эксплуатации.

Количество населения в одной только Забайкальской области сократилось более чем на 30%. В Амурской области было разграблено 5775 крестьянских хозяйств, уничтожено 1617 строений.

Огромное истощение экономических ресурсов края вынуждало правительство ДВР пойти па резкое сокращение численности Народно-революционной армии, достигавшей к лету 1921 г. 90 тыс. человек, и ее реорганизацию. 27 июня 1921 г. правительство ДВР приняло постановление учредить Военный совет Народно-революционной армии и флота ДВР во главе с военным министром и главнокомандующим. На этот пост тогда же был назначен герой штурма Перекопских укреплений бывший командир героической 51-й стрелковой дивизии Советской Армии В. К. Блюхер.

Для объединения военного управления всеми вооруженными силами Дальневосточной республики штаб главкома был переформирован в единый штаб Народно-революционной армии. 16 августа Дальбюро ЦК РКП (б) приняло решение о реорганизации армии и ее сокращении, о демобилизации пожилых народоармейцев и призыве молодых возрастов.

После целого ряда сокращений, реорганизаций и переформирований, преследовавших цель привести организационную структуру в соответствие с имевшейся техникой, людскими и экономическими ресурсами, Народно-революционная армия к ноябрю 1921 г. состояла из следующих соединений и частей:

1) 1-й Читинской стрелковой бригады трехполкового состава с артиллерийским дивизионом, саперной ротой, ротой связи и автомобильной командой;

2) Отдельного Читинского кавалерийского дивизиона;

3) Забайкальской кавалерийской бригады двухполкового состава с конной батареей;

4) Особого Амурского стрелкового полка с кавалерийским эскадроном и батареей;

5) 4, 5 и 6-го отдельных стрелковых полков (каждый полк имел батарею);

6) 4-го Отдельного кавалерийского полка;

7) Отдельного Троицкосавского кавалерийского полка;

8) 1-й и 2-й отдельных железнодорожных рот;

9) трех бронепоездов (№ 7, 8 и 9);

10) одного авиаотряда (3 самолета);

11) Отдельной саперной роты и Отдельной минноподрывной роты.

Все эти войска входили в Забайкальский и Приамурский военные округа, образованные на территории ДВР вместо существовавших 1-й Забайкальской и 2-й Амурской армий.

В Приамурском военном округе находились 4-й Отдельный стрелковый полк, расквартированный в Благовещенске, 5-й Отдельный стрелковый полк и 4-й Отдельный кавалерийский полк, располагавшиеся в Хабаровске. 6-й Отдельный стрелковый полк находился в районе Имана (у северной границы «нейтральной зоны»). Бронепоезда № 7, 8, авиаотряд, отдельные саперная и минноподрывная роты стояли в Хабаровске.

Все остальные войска, составлявшие большую часть сил Народно-революционной армии, были сосредоточены в Забайкальском военном округе и располагались в районе Читы, ст. Карымской, ст. Петровский завод.

Такая дислокация частей и соединений объяснялась тем, что Дальбюро ЦК РКП (б) и штаб Народно-революционной армии считали основным угрожающим направлением маньчжурское. Возникшая же в связи с меркуловским переворотом опасность на уссурийском направлении не доучитывалась.

Предполагалось, что действиями партизанских отрядов, подчиненных в оперативном отношении штабу Приамурского военного округа, эта опасность может быть парализована.

Штаб Приамурского военного округа не имел оперативного плана на случай наступления белогвардейцев из Приморья. Силами, имевшимися в его распоряжении, штаб надеялся прикрыть все пространство от Имана до Благовещенска включительно. Этим и объясняется, что части Приамурского военного округа были рассредоточены почти равномерно между тремя основными пунктами: Иманом, Хабаровском и Благовещенском. Реорганизация частей Народно-революционной армии к началу наступления «белоповстанческой армии» еще не была полностью закончена. Кроме того, наступление белых совпало с периодом, когда народоармейцы старых возрастов были демобилизованы, а новобранцы еще не прибыли. В результате части оказались укомплектованными только на 40% штатного состава.

В боевом отношении в силу затянувшейся реорганизации и большого некомплекта части были слажены недостаточно.

Все эти обстоятельства создавали весьма неблагоприятную обстановку для Народно-революционной армии на первом этапе борьбы с подготовленными и отборными войсками белогвардейцев.

Наступление «белоповстанческой армии» на Хабаровск. Бои на подступах к Хабаровску. Отход Народно-революционной армии к ст. Ин

30 ноября 1921 г. белогвардейцы, сосредоточив в районе ст. Шмаковка, ст. Уссури авангард в количестве 2500 штыков и сабель при одном бронепоезде «Волжанин», перешли в наступление на Иман.

В районе Имана находились только один 6-й стрелковый полк общей численностью до 550 штыков без артиллерии и бронепоезд № 7 Народно-революционной армии. Роты полка располагались гарнизонами на ст. Уссури и в деревнях Танга, Елизаветовка.

Направив на ст. Уссури Камский пехотный полк с дивизионом конницы, противник окружил роту 6-го стрелкового полка и после двухчасового боя захватил ст. Уссури. Части Народно-революционной армии, не успев уничтожить мост через реку Уссури, отошли на север. Заняв ст. Уссури, белые продолжали развивать наступление вдоль Уссурийской железной дороги на ст. Прохаско, выбросив одновременно через Рождественку, Покровку, Софиевку на ст. Губерово сильную конную группу в 500 сабель для обхода левого фланга 6-го стрелкового полка и выхода ему в тыл. Часть конницы под командованием полковника Илькова была направлена белыми также и по китайской территории для обхода правого фланга наших войск.

Опасаясь обхода флангов, 6-й стрелковый полк под прикрытием бронепоезда № 7 стал с арьергардными боями отходить на север. 2 декабря белые заняли ст. Прохаско, а 4 декабря после упорного боя, в результате которого бронепоезд № 7 потерял орудийную бронеплощадку, захватили Иман. Подразделения 6-го стрелкового полка отошли в район ст. Бикин, намереваясь задержать дальнейшее наступление белых на бикинских позициях.

Бикинские позиции, расположенные на правом берегу реки Бикин и прикрываемые с запада рекой Уссури, в летнее время, при наличии командных высот, представляли серьезный оборонительный рубеж. В зимнее же время, когда реки Бикин и Уссури покрывались льдом, эти естественные преграды теряли свое значение. Противник, маневрируя по льду, мог вплотную подойти к бикинским позициям и обойти их с запада. По своим тактическим свойствам бикинские позиции, тянувшиеся с запада на восток на 15 км, разделялись на два участка. Правый участок у поселка Васильевская упирался в реку Уссури; левый, проходя через ст. Бикин, упирался в западные склоны горного хребта Сихотэ-Алинь. В зимних условиях наибольшее значение приобретал правый участок.

6 декабря 1921 г. части Приамурского военного округа заняли бакинские позиции в следующем порядке: поселок Васильевская на правом участке занял подошедший из Хабаровска батальон 5-го Отдельного стрелкового полка; 6-й стрелковый полк, прикрывая железнодорожное направление, занял левый участок в районе ст. Бикин. На ст. Бикин находился бронепоезд № 7 и взвод артиллерии из двух орудий. Резерва выделено не было. Получив и не проверив данные о том, что конная группа белогвардейцев провалась в поселок Лончаково (25 км севернее поселка Васильевская), командир 6-го стрелкового полка выслал для ликвидации противника отряд в составе двух рот при двух орудиях. Достигнув Лончаково и не обнаружив там белых, отряд 8 декабря направился в поселок Козловская для усиления правого участка бикинских позиций.

11 декабря белые перешли в наступление на бикинские позиции. Продвигаясь главными силами вдоль железной дороги в направлении ст. Бикин, они выбросили отряд в 800 штыков и сабель для обхода правого фланга бикинских позиций. В результате завязавшегося боя батальон 5-го стрелкового полка был выбит с занимаемых позиций, и, так как путь отступления на поселок Козловская был уже отрезан, он начал отходить на Бикин для присоединения к 6-му стрелковому полку. Отряд 6-го стрелкового полка, находившийся в поселке Козловская, опоздал оказать помощь батальону 5-го полка. На половине пути между поселком Васильевская и Бикин в районе Змеиного утеса батальон 5-го полка наткнулся на сильную группу противника и понес значительные потери. В результате этого он 12 декабря отошел вместе с отрядом 6-го стрелкового полка на линию Лончаково, ст. Разенгартовка. Между тем главные силы 6-го стрелкового полка, прикрывавшие железнодорожное направление, под угрозой быть отрезанными обходящей колонной противника в ночь на 13 декабря также стали отходить на ст. Разенгартовка.

Попытки частей Народно-революционной армии удержаться после оставления бикинских позиций на линии Лончаково, ст. Разенгартовка ввиду численного превосходства белых, также не увенчались успехом. Противник, развивая наступление вдоль железной дороги, выбросил по долине реки Бирушка сильный кавалерийский отряд, который создал угрозу левому флангу полка, оттеснил его к северу и захватил Лермонтовку и ст. Разенгартовку.

Потеряв ст. Разенгартовку, 6-й стрелковый полк и батальон 5-го стрелкового полка стали с арьергардными боями отходить на ст. Верино, куда с большим опозданием подтягивались перебрасываемые на помощь фронту батальон 4-го стрелкового полка, 4-й кавалерийский полк, 4-й и 5-й пограничные кавалерийские дивизионы. В Покровке (западнее Хабаровска) выгружался прибывший из Забайкалья Особый Амурский полк. Командование Народно-революционной армии предполагало после сосредоточения этих частей организовать отпор противнику на рубеже Кукелево, ст. Верино.

В течение 14—15 декабря части Народно-революционной армии продолжали отходить к ст. Верино.

15 декабря конная группа белых, совершив обход по китайской территории, произвела налет на ст. Дормидонтовку и подожгла железнодорожные мосты севернее ст. Вяземской. Головным частям Народно-революционной армии удалось отбросить противника и проложить путь по горевшим мостам для отхода главных сил на север.

Стремясь перерезать путь отхода частям Народно-революционной армии, белые направили 17 декабря свою конную группу в обход хребта Хехцир с юга на деревню Невельскую. Вслед за конницей они послали пехотную группу в составе Боткинского, Ижевского пехотных полков и Уральского казачьего полка при двух орудиях. Общая численность этих частей достигала 650 штыков и 1500 сабель. Подступы к Невельской и деревне Казакевичева прикрывал только сводный отряд коммунистов Хабаровской партийной организации в 150 человек. Отряд мужественно встретил превосходившего в несколько раз врага. В развернувшемся ожесточенном бою он почти весь погиб, но не отступил ни на шаг.

В тот же день (17 декабря) белые заняли Невельскую и начали продвигаться на Казакевичеву. Командующий частями Народно-революционной армии помглавкома НРА С. М. Серышев направил сюда 4-й кавалерийский и Особый Амурский полки. В то же время угроза, нависшая в связи с быстрым продвижением противника вдоль реки Уссури, вынудила главные силы Народно-революционной армии оставить ст. Верино и отойти в район разъезда Кругликово, ст. Корфовская.

18 декабря 4-й кавалерийский полк достиг деревни Ново-Троицкое и на следующий день выбил отряд полковника Илькова, успевший уже захватить Казакевичеву. Но так как Особый Амурский полк, прибыв в деревню Ново-Троицкое и ожидая остальные свои подразделения, следовавшие по железной дороге последним эшелоном, не двинулся на Казакевичеву, то 4-й кавалерийский полк с подходом главных сил противника вынужден был вечером 19 декабря оставить этот пункт и отойти в Ново-Троицкое.

Между тем отряд белых, выбитый утром 19 декабря из Казакевичевой, свернул по протоке, соединяющей реки Уссури и Амур, и двинулся в направлении Нижне-Спасской к ст. Волочаевка.

19—20 декабря боевые действия происходили уже около Хабаровска. При этом ясно определились два направления, первое — по долине реки Уссури (уссурийское) и второе — вдоль Уссурийской железной дороги (железнодорожное).

К 21 декабря положение сторон было следующим. Народнореволюционная армия на уссурийском направлении имела 4-й кавалерийский полк с влившимся в него 4-м пограничным кавалерийским дивизионом, Особый Амурский полк и два взвода артиллерии общей численностью в 600 штыков, 320 сабель с 4 орудиями, 67 пулеметами. Все эти части группировались в районе Ново-Троицкое.

На железнодорожном направлении были сосредоточены батальон 4-го стрелкового полка, 5-й и 6-й стрелковые полки, 5-й пограничный кавалерийский дивизион, взвод артиллерии и бронеплощадка бронепоезда № 7. Общая численность войск здесь составляла 2000 штыков и сабель с 2 орудиями. Батальон 4-го стрелкового полка, два батальона 6-го стрелкового полка и один эскадрон 5-го пограничного кавалерийского дивизиона группировались в районе разъезда Кругликово, один батальон 6-го полка — у ст. Красная Речка. Два батальона 5-го полка с одним эскадроном 5-го пограничного кавалерийского дивизиона в качестве фронтового резерва находились в Николо-Александровском. Кроме этих частей, в районе ст. Волочаевки имелся караульный батальон.

Белые имели на уссурийском направлении группу генерала Сахарова в составе Боткинского, Ижевского пехотных полков, Уральского казачьего полка и бригады генерала Осипова общей численностью в 2000 штыков, 600 сабель с 4 орудиями. На железнодорожном направлении оперировали части, входившие в состав 2-го корпуса генерала Смолина, численностью в 1500 штыков, 200 сабель при одном орудии. Противник, имея общее более чем полуторное превосходство, на уссурийском направлении превосходил части Народно-революционной армии в 3 раза. Подавляющее превосходство белые имели в коннице.

21 декабря противник, подтянув главные силы, перешел в наступление на Хабаровск.

На уссурийском направлении белым удалось прорвать фронт Особого Амурского полка и отбросить правофланговый батальон к левому берегу Амура. Полк начал отступать на Хабаровск.

Выдвинутый на помощь из Николо-Александровского резерв фронта успел дойти только до поселка Корсаковского, где был остановлен конницей противника. Потерпев неудачу, Особый Амурский полк вместе с подразделениями 5-го стрелкового полка отошел на левый берег Амура к деревне Владимировке.

Одновременно с наступлением на уссурийском направлении белые перешли в наступление и вдоль железной дороги. 6-й и 4-й стрелковые полки оказали упорное сопротивление наступавшему противнику в районе ст. Корфовской, но, будучи обойдены с востока и опасаясь быть отрезанными со стороны реки Уссури, отошли к Хабаровску.

После упорных боев части Народно-революционной армии в ночь на 22 декабря согласно приказу командующего фронтом[21] оставили Хабаровск и отошли на левый берег Амура в район Покровки.

Отдав приказ об оставлении Хабаровска, командующий фронтом вместе со штабом 21 декабря выехал на ст. Ин и далее на ст. Бира (120 км западнее Хабаровска). После отъезда штаба фронта собравшиеся на левом берегу Амура в районе Покровки и Владимировки части Народно-революционной армии оказались по существу без управления, так как связь была прервана.

Остались три начальника самостоятельных боевых участков: командир Особого Амурского полка и командиры 5-го и 6-го полков, не объединенные общим руководством.

Последнее приказание командующего фронтом было получено только Особым Амурским полком — занять поселки Орловку и Самарку. Выполняя этот приказ, командир Особого Амурского полка 22 декабря двинулся из Владимировки на Орловку. Оставшийся во Владимировке 6-й стрелковый полк не принял мер к охранению своего расположения. Воспользовавшись этим, противник в ночь на 24 декабря сделал налет на Владимировку. Подразделения 6-го полка в беспорядке отошли в направлении Покровки. Захватив Владимировку, белые бросили на Покровку конную группу в 200 сабель и открыли огонь из захваченных ими у 6-го полка орудий.

Сильно ослабленные и расстроенные в предыдущих напряженных боях подразделения 4, 5 и 6-го полков при появлении белых в районе Покровки стали отходить вдоль Амурской железной дороги к Дежневке. Сюда же отошел и Особый Амурский полк.

Отступление прикрывал Особый отряд при штабе Восточного фронта, который в упорном бою у Покровки выдержал натиск превосходящих сил противника и дал возможность нашим измотанным частям отойти организованно.

Сосредоточившись у Волочаевки, части Народно-революционной армии продолжали отход к ст. Ин, где и закрепились 27 декабря.

Отходом на ст. Ин закончился первый период боевых действий в борьбе за Приморье. Народно-революционная армия во время отступления понесла значительные потери.

Захват Хабаровска «белоповстанческой армией» оживил широкие интервенционистские планы японских империалистов. Белогвардейцы начали мечтать уже о «походе на Москву». Правящие круги США, несмотря на возраставшие противоречия между Америкой и Японией, продолжали поддерживать и поощрять захватнические действия японских милитаристов на Советском Дальнем Востоке. 24 января 1922 г. государственный секретарь США Юз заявил, что «политика Японии в Сибири ему известна и возражений в данный момент со стороны Соединенных Штатов не встречает».

Эта поддержка разбойничьих действий японских хищников нашла отражение и в работе Вашингтонской конференции, которая, несмотря на разоблачение замыслов империалистов Японии делегацией ДВР, обошла молчанием вопрос о выводе японских войск с Дальнего Востока.

Складывавшаяся обстановка была чревата для Советского государства опасностью новой войны. Необходимо было как можно быстрее мобилизовать силы трудящихся Дальневосточной республики и укрепить боеспособность Народно-революционной армии, чтобы дать сокрушительный отпор интервентам и их белогвардейским прихвостням.

Бои под ст. Ин.

Отступив к ст. Ин, войска Восточного фронта Народно-революционной армии расположились бивуачным порядком в районе станции и в поселке Ин. Между тем белые, захватив ст. Волочаевка и ст. Ольгохта, продолжали развивать наступление в западном направлении. В ночь на 28 декабря сильная группа противника в составе Поволжской бригады в 1000 штыков и 200 сабель при трех орудиях под общим командованием генерала Сахарова повела наступление на ст. Ин, пытаясь окружить группировавшиеся здесь части Народно-революционной армии.

Направив Камский полк для глубокого обхода ст. Ин с севера, белые главными силами наступали вдоль железной дороги. В то же время конница, возглавляемая генералом Сахаровым, пошла в обход с юга. Первой вышла к расположению частей Народно-революционной армии конница. Отбросив сторожевое охранение, она атаковала ст. Ин. Внезапное нападение белых вызвало замешательство в рядах защитников станции. Положение спасла команда бронепоезда № 8. Она по приказу командира бронепоезда Дробышевского открыла орудийный и пулеметный огонь по коннице противника. Белые не ожидали такой встречи. Понеся большие потери от огня бронепоезда, они отошли на юг. Воспользовавшись этим, Особый Амурский полк, поддержанный тем же бронепоездом № 8, перешел в контратаку вдоль железной дороги против неприятельской пехоты.

В результате встречного боя белые были разбиты и преследуемые 4-м кавалерийским полком отброшены к ст. Ольгохта. Тем временем Камский пехотный полк вышел к ст. Ин с севера и, развернувшись, повел наступление на 5-й и 6-й стрелковые полки. Однако несогласованность действий белогвардейских войск привела к тому, что Камский полк вышел к ст. Ин на 2 часа позже того, как была отброшена южная конная группа и разбита центральная колонна. Это дало возможность войскам Народно-революционной армии бить противника по частям. Подразделения 5-го и 6-го полков, поддержанные тем же бронепоездом № 8, отбили вражескую атаку. При этом Камскому полку было нанесено серьезное поражение, и он в панике отступил на северо-восток.

В результате инских боев белые потеряли 232 человека убитыми и ранеными, 50 человек пленными и 2 пулемета.

Бои под ст. Ин знаменовали собой перелом в ходе боевых действий в пользу Народно-революционной армии.

После поражения, понесенного под ст. Ин, белогвардейцы вынуждены были отказаться от огульного продвижения на запад. Они решили временно закрепиться на волочаевском плацдарме, создав здесь хорошо оборудованные оборонительные позиции.

Мероприятия по укреплению Восточного фронта Народно-революционной армии

Уже во время боев на подступах к Хабаровску и особенно в период отхода частей Народно-революционной армии к ст. Ин, партийные организации Дальнего Востока и правительство Дальневосточной республики, по указанию Дальбюро Центрального Комитета партии, приняли ряд мер по укреплению фронта, организации отпора врагу и ликвидации «белоповстанческой» авантюры.

Центральный Комитет послал для укрепления Народно-революционной армии группу военных работников из центра, которая оказала большую помощь местным партийным и военным организациям.

В конце декабря 1921 г. Дальбюро ЦК РКП (б) приняло решение сосредоточить все силы Народно-революционной армии на Восточном фронте, а в период концентрации сил вести активную оборону в районе станции Ин, применяя в широком масштабе партизанские действия в тылу белогвардейцев.

В Приморской и Амурской областях была объявлена мобилизация шести возрастов. Началось формирование территориальных частей в Амурской области.

Для пополнения конского состава армии была объявлена мобилизация лошадей в Приморской и Амурской областях. В начале февраля по всей Дальневосточной республике началась неделя помощи фронту. В связи с этим в газете «Дальневосточный путь» было опубликовано воззвание: «Все для победы над контрреволюцией! Все для победы на красном Приморском фронте!»

Проводился сбор теплой одежды у населения для бойцов. Все наличное обмундирование, снаряжение и валюта предназначались только для снабжения фронта. По указанию главкома Народно-революционной армии В. К. Блюхера было произведено сокращение тыловых органов, за счет чего были усилены строевые части.

Для руководства тылом и мобилизацией часть штаба Приамурского военного округа перешла в Благовещенск. Из Забайкальского военного округа был переброшен Троицкосавский кавалерийский полк (в составе 500 сабель), прибывший на фронт 4 января 1922 г.

Вслед за Троицкосавским полком была передислоцирована Читинская стрелковая бригада, сосредоточившаяся в районе ст. Вира, ст. Ин в конце января 1922 г. (состав бригады — 3682 штыка, 300 сабель, 179 пулеметов, 14 орудий).

Стрелковые части, находившиеся на ст. Ин — 5-й, 6-й и Особый Амурский полки — были сведены в Сводную бригаду, составившую вместе с 4-м кавалерийским полком, двумя партизанскими отрядами и прибывшим позднее Троицкосавским кавалерийским полком Инскую группу[22].

Вся партийная организация Хабаровска в составе 300 человек влилась в фронтовые части. Кроме того, была объявлена партийная мобилизация в Амурской и Забайкальской областях. Только Забайкальская область дала армии около 500 коммунистов. С центральных читинских военно-политических курсов было отправлено на фронт 120 курсантов-партийцев. Первый подрайком РКП (б) Читы организовал для отправки на фронт добровольческую роту имени С. Лазо. Многие из бывших партизан добровольно вступали в воинские части.

Были приняты решительные меры по улучшению работы Амурской железной дороги. Чепуринский завод в Благовещенске по опыту 1918 г. полностью перешел на производство боеприпасов.

Еще в начале военных действий Народное собрание Дальневосточной республики приняло закон о военном налоге на буржуазию. Во время боев на подступах к Хабаровску все члены собрания и ряд членов правительства отправились в прифронтовую полосу для работы по обеспечению нужд фронта.

Благодаря всей совокупности принятых мер и широкой поддержке со стороны трудящихся уже в январе 1922 г. боеспособность войск Народно-революционной армии значительно повысилась, а обеспечение их боеприпасами и продовольствием улучшилось. Одновременно партийные организации и командование Народно-революционной армии проводили большую работу по развитию партизанского движения в тылу врага. В декабре 1921 г. создается военно-революционный штаб партизанских отрядов Приамурской области под председательством Д. И. Бойко-Павлова. Территория Приамурья была разделена на боевые участки, в которых организовывались партизанские отряды. Один из таких отрядов численностью до тысячи человек сформировали коммунисты в селении Вятское.

В конце января 1922 г. сформировался также штаб партизанских отрядов Приморья. В штаб вошли А. Флегонтов (командующий), Б. Рубцов (начальник штаба), Я. Кокушкин (комиссар).

Вся Приморская область была разделена на районы во главе с партизанскими командирами. Например, в Сучанском районе, которым командовал М. Вольский, партизанские отряды имели 443 пехотинца, 60 конников, 5 пулеметов. В Анучинском районе под командованием Г. Шевченко насчитывалось 511 пехотинцев с 13 пулеметами и 3 орудиями. На линии железной дороги между Владивостоком и Иманом действовали подчиненные непосредственно штабу две группы партизан-подрывников. Непосредственно штабу подчинялся и корейский партизанский отряд под командованием Хан Чен Гера.

Результаты напряженной работы по подготовке разгрома врага не замедлили сказаться на дальнейшем ходе борьбы.

Боевые действия в январе 1922 г.

Январь 1922 г. был периодом подготовки обеих сторон к решительному сражению и борьбы за инициативу. Войска Восточного фронта Народно-революционной армии группировались на инском укрепленном плацдарме. Белые занимали волочаевские позиции на линии Волочаевка — Верхне-Спасская, имея передовые части на ст. Ольгохта.

4—5 января Инская группа Народно-революционной армии под общим командованием командира Особого Амурского полка В. А. Попова предприняла первое наступление на Волочаевку.

План наступления войск Восточного фронта заключался в следующем: Сводная бригада, наступая вдоль Амурской железной дороги, должна была сбить передовые части противника у ст. Ольгохта и ворваться в Волочаевку перед рассветом 5 января; в то же время правая обходная колонна в составе 4-го кавалерийского полка, одного батальона 6-го стрелкового полка и двух орудий, объединенных в Сводный отряд, должна была наступать вдоль реки Амур в направлении станиц Луговая и Верхне-Спасская с задачей выйти утром 5 января в тыл волочаевской группировке противника с юга; Тунгусскому партизанскому отряду Шевчука была поставлена задача наступать от деревни Восторговки на Дежневку. Основная идея плана состояла в том, чтобы одновременным ударом с трех сторон разбить противника в районе Волочаевки и, отрезав ему пути отхода на Казакевичеву, окончательно уничтожить его и занять Хабаровск.

Наступление началось 4 января. В то время как Сводная бригада, несмотря на упорное сопротивление белых, ворвалась в Волочаевку, Сводный отряд, запоздавший с началом наступления на сутки, не оказал содействия Сводной бригаде. Причиной опоздания явилось то, что командир отряда Артюховский после занятия поселка Забелово получил сведения от местных жителей о движении группы противника численностью до 500 штыков и сабель по правому берегу Амура. Не проверив эти данные, он приостановил наступление на Верхне-Спасскую с тем, чтобы прикрыть ст. Ин с юга. На самом же деле по китайской территории в направлении поселка Надеждинского двигалась небольшая группа белых, которая никакой реальной угрозы ст. Ин не создавала. Простояв в Забелово целые сутки, Сводный отряд дал возможность противнику перегруппировать свои силы на фланги и концентрическим ударом по 5-му стрелковому полку отбросить последний к ст. Ольгохта. Тунгусский партизанский отряд, достигнув Дежневки и не встретив там противника, простоял в нерешительности на месте. Подошедший из Хабаровска бронепоезд белых вынудил его отступить к реке Кур. Первое наступление на Волочаевку, таким образом, оказалось неудачным.

После этой неудачи командующий Восточным фронтом готовился еще раз перейти в наступление на Волочаевку 8 января 1922 г. Но главком Народно-революционной армией В. К. Блюхер, считая, что до сосредоточения Читинской бригады и без проведения более основательной подготовки наступление не будет иметь успеха, отменил приказ командующего фронтом.

Для того чтобы обеспечить подступы к Волочаевке и иметь время для развертывания в боевые порядки главных сил на волочаевских позициях, белые решили занять передовыми частями полуказарму № 3, расположенную в 6 км западнее ст. Ольгохта. В районе 3-й полуказармы находился в сторожевом охранении батальон 5-го стрелкового полка. Западнее его, у полуказармы № 2, размещался в вагонах Особый Амурский полк.

11 января отряд белых в составе трех полков (Уфимского, «Добровольческого» и Волжского) общей численностью до 1000 штыков и сабель начал наступать на полуказарму № 3. Одновременно для обхода с севера белые направили группу в составе 200 штыков и 150 сабель.

Особый Амурский полк при поддержке Троицкосавского кавалерийского полка, Пластунского партизанского отряда Петрова-Тетерина, бронепоезда № 8 и батареи перешел во встречное наступление. Разгромив обходящую группу белых, Амурский полк направил конницу в обход флангов противника. В результате развернувшегося боя белые потерпели поражение и были отброшены.

Этот бой показал, что опыт предыдущих военных действий не прошел даром для частей Народно-революционной армии. Они научились парировать обходы противника на флангах и сами стали умело использовать конницу, выбрасывая ее на фланги и в тыл врага.

В ночь с 11 на 12 января, почти одновременно с боем за полуказарму № 3, партизанский отряд под командованием Бойко-Павлова произвел смелый налет на Хабаровск, где находился штаб Молчанова. Хотя партизаны и не овладели городом, но белые, напуганные этим налетом, сняли из района Волочаевки два полка и оттянули их к Хабаровску для обеспечения глубокого тыла, ослабив тем самым свои силы на фронте. Кроме того, противник в коротком бою с партизанами потерял до 800 солдат и офицеров. Партизаны привели также в негодность артиллерийские орудия противника, находившиеся на одной из центральных улиц.

Группировка конницы Народно-революционной армии (Троицкосавский и 4-й кавалерийские полки) в районе поселков Забелово, Луговской и станицы Луговая создавала угрозу белым на амурском направлении. Продвигаясь по реке Амур на Верхне-Спасскую, Нижне-Спасскую и далее по протоке на Казакевичеву, эта конница могла выйти к ст. Корфовской или разъезду Красная Речка и, перерезав сообщение по Уссурийской дороге, создать угрозу тылу белых. Чтобы обезопасить себя на амурском направлении и обеспечить левый фланг волочаевской позиции, генерал Молчанов решил отбросить конную группировку Народно-революционной армии из района поселков Забелово, Луговской на юго-запад, изолировав ее от Инской группы. С этой целью он направил находившуюся в районе Верхне-Спасской, Нижне-Спасской Пластунскую бригаду[23] и конный Амурский отряд общей численностью в 720 штыков, 200 сабель с 7 пулеметами и 2 орудиями.

23 января Пластунская бригада повела наступление на Забелово двумя колоннами. В Забелово находились заставы Троицкосавского кавалерийского полка, которые после двухчасового упорного сопротивления начали с боем постепенно отходить на запад. За это время к месту боя подошли главные силы Троицкосавского кавалерийского полка. Развернувшись под прикрытием артиллерийского огня, полк двумя спешенными эскадронами завязал бой с противником с фронта, а остальными силами в конном строю предпринял обход правого фланга врага и атаковал его во фланг и тыл. Не выдержав стремительного удара, белые, несмотря на свое численное превосходство, начали отходить на Верхне-Спасскую. При этом они несли большие потери от преследовавшей их конницы. Таким образом, попытка белогвардейского командования улучшить свое положение на амурском направлении не увенчалась успехом.

В бою у Забелово конница Народно-революционной армии впервые за время наступления белых из Южного Приморья нанесла им поражение, показав, что она овладела искусством ведения маневренного боя.

25 января белогвардейцы предприняли попытку обезопасить свой правый фланг со стороны партизан, находившихся в районе деревни Восторговка. Однако и эта попытка оказалась безуспешной. Партизанский отряд Шевчука втянул белогвардейский отряд, посланный сюда, в уличный бой и ударами по флангу и тылу отбросил его к деревне Архангеловка.

Значение боевых действий в январе 1922 г. для Народно-революционной армии заключалось в том, что она, изучив тактические приемы противника, научилась не только успешно парировать его удары, но и сама стала с успехом наносить удары по флангам и тылам противника. В процессе этих боев улучшалась боевая слаженность частей, вырабатывалось взаимодействие пехоты с артиллерией, бронепоездами, конницей. Крепли моральное единство и боевой дух бойцов, росла уверенность в победе. К концу января инициатива окончательно перешла в руки Народно-революционной армии.

Контрнаступление Народно-революционной армии

Группировка и боевой состав войск Народно-революционной армии.

В результате проведенных мероприятий и частных успехов, достигнутых в боевых столкновениях в январе 1922 г., положение Восточного фронта Народно-революционной армии значительно улучшилось.

31 января на фронт в район ст. Вира, ст. Ин прибыла Читинская стрелковая бригада. С прибытием Читинской бригады конная группа, действовавшая на амурском направлении, была расформирована. 4-й кавалерийский полк был передан Сводной бригаде, а из Читинской бригады и приданного ей Троицкосавского кавалерийского полка была создана Забайкальская группа под командованием Н. Д. Томина — командира Читинской бригады.

К 4 февраля 1922 г. группировка частей Восточного фронта Народно-революционной армии была следующей.

Троицкосавский кавалерийский полк находился по-прежнему на амурском направлении в районе поселков Забелово, Луговской; 2-й полк Читинской бригады, сменив части Сводной бригады, отошедшей на ст. Ин для доукомплектования, выдвинулся в район 3-й полуказармы; 1-й полк Читинской бригады находился в районе поселка и ст. Ин; 3-й полк Читинской бригады — на разъезде Аур; Сводная бригада (5-й, 6-й, Особый Амурский полки и 4-й кавалерийский полк) — в районе поселка и ст. Ин.

Кроме того, в состав Восточного фронта входили Тунгусский партизанский отряд Шевчука, группировавшийся в районе деревни Восторговка, и Пластунский партизанский отряд Петрова-Тетерина, располагавшийся в районе поселка Ин. Последние два отряда были приданы Сводной бригаде, командиром которой в конце января был назначен Я. З. Покус. В общей сложности в войсках Восточного фронта Народно-революционной армии перед контрнаступлением было около 6300 штыков, 1300 сабель, 300 пулеметов, 30 орудий, 3 бронепоезда и 2 танка.

По количеству штыков Народно-революционная армия превосходила противника почти в 2 раза, в саблях превосходство было незначительным, в пулеметах — почти пятикратное, в орудиях — в 2,5 раза.

Обеспеченность фронта боеприпасами и продовольствием благодаря созданным на ст. Ин запасам была достаточная. Запасов фуража было мало. Теплой одеждой части были обеспечены недостаточно. Снабженческие органы и службы тыла явно не справлялись со своими задачами. Так, например, во время штурма волочаевских позиций бойцы были вынуждены делать проходы в проволочных заграждениях противника гранатами и прикладами винтовок, в то время как ножницы для резки проволоки лежали на складах в Благовещенске. Санным обозом части не были обеспечены. Лыжи в частях также отсутствовали.

В политическом отношении предстоявшая операция была обеспечена хорошо. Об этом свидетельствовали высокое политико-моральное состояние частей и наступательный порыв войск, несмотря на суровые условия холодной дальневосточной зимы и отсутствие у бойцов достаточного количества теплой одежды. Политические органы под руководством члена Военного совета Восточного фронта П. П. Постышева использовали каждое боевое столкновение с белыми, чтобы сделать его опыт достоянием всего командного состава и народоармейцев. На конкретных примерах боевой обстановки они поднимали у бойцов уверенность в своих силах, внедряли сознание превосходства над врагом и сплачивали их вокруг коммунистов.

Группировка и боевой состав сил противника.

Потерпев неудачу в боях под ст. Ин и упустив из рук инициативу наступления в январских столкновениях, противник решил закрепиться в районе ст. Волочаевка. Создав здесь прочные оборонительные позиции, белогвардейское командование предполагало обескровить войска Народно-революционной армии, а затем, выбрав удобный момент, снова перейти в наступление. Район Волочаевки для этой цели белогвардейцы выбрали не случайно. Наличие возвышенности и сопок горы Июнь-Корани к северо-востоку от Волочаевки, а также небольшого лесного массива к югу от нее создавало естественные условия для создания оборонительных позиций, запиравших путь к Хабаровску.

К западу от Волочаевки простиралась кочковатая равнина, покрытая местами тощим кустарником и прекрасно просматриваемая с горы Июнь-Корани. При небольшой расчистке секторов обстрела все подступы к Волочаевке можно было держать под артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. Рыхлый, доходивший до пояса снег исключал для наступающего возможность движения крупными силами по равнине. Ввиду этого боевые действия сторон неизбежно притягивались к полотну железной дороги. Исключительную роль должны были сыграть бронепоезда.

В течение января 1922 г. белые создавали и оборудовали позиции, которые начинались у реки Тунгуска, проходили через гору Июнь-Корани, западную окраину поселка Волочаевка и, захватывая опушки леса южнее Волочаевки, шли на юг, заканчиваясь укреплениями в районе Верхне-Спасской на левом берегу Амура. Общая протяженность позиций между реками Тунгуска и Амур достигала 18 км.

Особенно сильно был укреплен район ст. Волочаевка. Здесь было создано много окопов с ледяными брустверами; из обледенелого снега оборудованы блокгаузы для наблюдательных пунктов и пулеметов. Перед Волочаевкой были сооружены две полосы проволочных заграждений. Проволокой были опутаны также северные скаты горы Июнь-Корани и западная и юго-западная опушки леса южнее Волочаевки. В целом Волочаевка представляла по тому времени сильно укрепленный район полевого типа. Объезжавший в конце января фронт «белоповстанческой армии» генерал Молчанов оценивал железнодорожное направление как совершенно безопасное и считал, что Народно-революционная армия для овладения Волочаевкой должна располагать гораздо более значительными силами, чем те, которые она фактически имела. О Волочаевке писали даже реакционные газеты США: «Большевики на восток не пройдут. На подступах к Амуру создан дальневосточный Верден».

Но, представляя действительно серьезную, почти непреодолимую преграду в полосе железной дороги, волочаевские позиции имели один недостаток. Они не доходили сплошной линией до Верхне-Спасской. В связи с этим войска Народно-революционной армии могли, правда с большим трудом из-за отсутствия дорог, обойти Волочаевку с юга. Кроме того, наступающий мог использовать направление вдоль Амура. Двигаясь по льду реки, можно было через протоку, соединяющую Амур и Уссури, выйти в район Казакевичевой и далее — к ст. Корфовской, т. е. в тыл всей волочаевско-хабаровской группировке белых. Но белогвардейское командование полагало, что удаленность этого направления от базы Народно-революционной армии, находившейся на ст. Ин, отсутствие санного транспорта и лыж исключали здесь возможность активных действий крупных пехотных частей. Молчанов считал, что на амурском направлении можно ожидать только действий конницы, а поэтому расположил в районе Верхне-Спасской сильный пехотный заслон.

Преимущество хорошо оборудованных оборонительных позиций в районе Волочаевки заключалось еще и в том, что белогвардейские войска располагались в населенных пунктах (поселки Волочаевка, Даниловка, Архангеловка, Дежневка и другие). Это обстоятельство в условиях холодной зимы имело немаловажное значение для поддержания боеспособности войск. Белые располагали также хорошо укатанными зимними дорогами, идущими вдоль железнодорожного полотна и левого берега Амура по направлению к Хабаровску. Наличие этих дорог позволяло противнику не только обеспечивать бесперебойное снабжение фронта, но и использовать их для маневра резервами. Этих преимуществ войска Народно-революционной армии были лишены.

На 1 января 1922 г. «белоповстанческая армия» имела на фронте около 4 550 штыков и сабель, 63 пулемета, 12 орудий, 3 бронепоезда; в ближайшем и глубоком тылу — около 3 460 штыков и сабель, 22 пулемета, 3 орудия.

По данным разведки штаба Народно-революционной армии, силы «белоповстанческой армии» были преувеличены[24]. Белогвардейскому командованию, возлагавшему надежды на поддержку амурского казачества, не удалось привлечь на свою сторону сколько-нибудь значительного числа казаков. Благодаря широко развернутой работе партийных организаций амурские казаки заняли враждебную позицию по отношению к «белоповстанческой армии», ответив на обращения Молчанова, что их путь не с белыми, а с трудовым крестьянством, и не дали белым никаких пополнений. Таким образом, силы «белоповстанческой армии» с выдвижением ее в Амурскую область не только не увеличились, а даже уменьшились в связи с потерями.

Считая основным направлением железнодорожное, а наиболее угрожаемым вследствие действий партизан правый фланг волочаевских позиций, белогвардейское командование сосредоточило главные силы в районе Волочаевки и северо-восточнее. К северу от железной дороги и ст. Волочаевки в районе горы Июнь-Корани расположился 3-й отряд. Для обеспечения правого фланга в район деревни Архангеловки была выдвинута группа генерала Вишневского в составе 500 штыков и сабель. В деревне Даниловке находились кавалерийский полк и Иманская сотня полковника Ширяева. В районе самой Волочаевки, седлая железную дорогу, был сосредоточен 1-й отряд. Здесь же находилась подавляющая часть артиллерии и пулеметов. К югу от железной дороги и по опушке леса за проволочными заграждениями занимал позицию 2-й отряд. На амурском направлении в районе Верхне-Спасской и Нижне-Спасской находился 4-й отряд. В резерве в районе Дежневки располагался 5-й отряд, который в случае необходимости мог быть выброшен на фланги или к центру волочаевских позиций.

Планы командования Народно-революционной армии.

В декабре 1921 г., когда под напором превосходящих сил противника части Народно-революционной армии вынуждены были отходить на запад и уверенности в быстром сосредоточении войск Забайкальского военного округа западнее Хабаровска у командования Народно-революционной армии не было, предполагалось активно оборонять инский плацдарм наличными силами. В случае же вынужденного отхода на запад от ст. Ин войска Народно-революционной армии, разрушая железнодорожное полотно и мосты, должны были отходить на архаринские позиции (около 250 км к западу от ст. Ин) с тем, чтобы выиграть время, измотать силы противника и поставить его растянувшиеся коммуникации под удар партизан. Сосредоточив под прикрытием отходящих частей Читинскую бригаду, командование Народно-революционной армии предполагало нанести белым здесь сокрушительный удар и организовать параллельное преследование их сначала вдоль реки Амур, а затем по реке Уссури с целью окончательной ликвидации противника. Таков был первоначальный план действий.

Однако перелом на фронте, происшедший в результате поражения группы генерала Сахарова под ст. Ин 28 декабря, и начавшееся в начале января сосредоточение частей из Забайкальского военного округа коренным образом изменили первоначальный замысел. Уже в начале января 1922 г. войска Народно-революционной армии предприняли первую попытку перейти в контрнаступление, овладеть Волочаевкой и полностью захватить инициативу боевых действий в свои руки.

Несмотря на то, что это наступление было неудачным, командующий Восточным фронтом С. М. Серышев 8 января 1922 г. отдал новый приказ о наступлении. Перед частями фронта ставилась задача — окружить противника в районе Хабаровск, ст. Верино и уничтожить его живую силу. Для выполнения этой задачи Троицкосавский и 4-й Отдельный кавалерийский полки должны были, заняв 10—11 января Верхне-Спасскую, Казакевичеву, 12 января выйти в район разъезда Красная Речка, ст. Верино, где войти в связь с партизанским отрядом Бойко-Павлова и отрезать противнику путь отступления на юг. Инская группа разделялась на две колонны. Первой колонне в составе Особого Амурского полка, 5-го и 6-го стрелковых полков при поддержке бронепоездов № 2 и № 9 ставилась задача 9 января взять Волочаевку и, направив 5-й полк для занятия Покровки, Хабаровска, 10 января выйти в район Нижне-Спасской, Самарки и в дальнейшем наступать на Николо-Александровское. Второй колонне в составе партизанского отряда Шевчука, двух эскадронов конницы при двух орудиях надлежало утром 9 января нанести удар по тылу волочаевской группировки белых, 10 января к вечеру занять разъезд Амур, в дальнейшем же, обходя Хабаровск с северо-востока, уничтожить противника, отступающего по дороге на Князе-Волконское.

Главком Народно-революционной армии В. К. Блюхер считал, что без предварительно проведенной подготовки предпринимать решительное наступление не следует, и поэтому отменил приказ. При этом он указал, что распыление сил и отсутствие возможности для нанесения концентрического удара могут привести к неудаче и этого наступления. 10 января 1922 г. В. К. Блюхер в разговоре по прямому проводу с командующим Восточным фронтом изложил план главного командования Народно-революционной армии.

На первом этапе боевых действий предлагалось прочно удерживать занимаемые позиции и разбить противника, в случае если он перейдет в наступление, с тем чтобы обеспечить сосредоточение кавалерийского дивизиона Читинской бригады в районе ст. Ин. На втором этапе 5-й, 6-й и Особый Амурский полки, составляя Сводную пехотную бригаду, должны были перейти по линии железной дороги в наступление на Волочаевку, а 4-й, Троицкосавский кавалерийские полки и кавалерийский дивизион Читинской бригады, объединенные в Сводную кавалерийскую бригаду, обеспечивая наступление пехоты, должны были нанести удар по ближайшему тылу волочаевской группы противника. Отряду Шевчука с этой же целью надлежало наступать на Дежневку. На этом этапе основная задача войск сводилась к овладению районом Волочаевки.

На третьем этапе, начинавшемся после овладения Волочаевкой, намечалось занять Хабаровск и уничтожить противника в этом районе. Боевые действия в это время должны были протекать в такой последовательности. Особый Амурский и 6-й стрелковые полки, а также Сводная кавалерийская бригада, составляя ударную группу, наступают через Новгородскую, Ново-Троицкое, захватывают Казакевичеву, ст. Корфовскую, разъезд Красную Речку и отрезают тем самым пути отступления противника на юг. Отряд Шевчука и 5-й стрелковый полк, объединенные в группу, ведут наступление на Хабаровск по железной дороге. Таков был план.

Из изложенного плана видно, что до овладения Волочаевкой главный удар намечалось нанести на железнодорожном направлении. После овладения Волочаевкой решающее значение отводилось амурскому направлению, ибо только действуя на этом направлении, войска Народно-революционной армии могли отрезать противнику пути отхода в Приморье и уничтожить его живую силу. В плане не говорилось пока об использовании Читинской бригады, которая уже следовала на фронт. Упоминалось лишь о кавалерийском дивизионе этой бригады. А между тем прибытие Читинской бригады оказало существенное влияние на изменение этого плана.

15 января командующий Восточным фронтом предложил новые соображения, возникшие у него в связи с переброской Читинской бригады: 1) до прибытия этой бригады проект приказа об овладении Волочаевкой в жизнь не проводить; 2) с окончанием сосредоточения Читинской бригады выполнить одновременным ударом обе задачи: а) овладение Волочаевкой и б) наступление на Казакевичеву. Задачу овладения Казакевичевой возложить на Забайкальскую группу, а овладение Волочаевкой — на Сводную пехотную бригаду, придав ей 4-й кавалерийский полк и партизанский отряд Шевчука. Командующий фронтом полагал, что таким путем можно будет не допустить отхода белых на юг и приблизиться к осуществлению задачи уничтожения живой силы противника.

В это время главком уже выехал из Читы на фронт, поэтому ответа на представленные соображения не было получено. В последующем у командующего фронтом возник еще один замысел — глубокого обхода противника с севера по долине реки Тунгуска.

28 января 1922 г. для непосредственного руководства контрнаступлением на фронт прибыл главком НРА В. К. Блюхер. С его приездом был принят окончательный план операции, который сводился к следующему:

1. Овладеть ст. Ольгохта, используя ее район как плацдарм для развертывания сил с целью последующего наступления на Волочаевку.

2. После перегруппировки и развертывания сил в районе ст. Ольгохта Сводной бригадой наступать вдоль железной дороги и при содействии партизанских отрядов нанести удар по правому флангу волочаевских позиций; в дальнейшем преследовать противника в направлении на Хабаровск. Одновременно Забайкальской группой, направленной от ст. Ольгохта на амурское направление, нанести удар по левому флангу в направлении Верхне-Спасской, Нижне-Спасской и, развивая успех по протоке, соединяющей Амур с Уссури, на Казакевичеву, отрезать пути отступления противнику в Южное Приморье. Конечной целью операции являлось окружение и уничтожение «белоповстанческой армии» в районе Хабаровска. В общее наступление решено было перейти 7—8 февраля, овладев предварительно районом ст. Ольгохта.

План белогвардейского командования.

Как уже указывалось выше, белогвардейское командование после неудачных боев под ст. Ин и потери наступательной инициативы в январских столкновениях решило временно закрепиться в районе Волочаевки. Молчанов намеревался разбить войска Народно-революционной армии на укрепленных волочаевских позициях, а затем, выбрав удобный момент, перейти в решительное наступление. Цель наступления сводилась к занятию в кратчайший срок перевалов через хребет Ванда (отрог малого Хингана). Захватом перевалов через хребет Ванда белые рассчитывали упрочить свое положение в Амурской области и обеспечить за собой Хабаровский район и все Приморье. Эти цели полностью вытекали из планов японских интервентов, подготовивших всю «белоповстанческую» авантюру.

Ход контрнаступления.

Контрнаступление Народно-революционной армии развивалось по следующим этапам:

Первый (5—7 февраля) — бой частей Народно-революционной армии за овладение и удержание ст. Ольгохта.

Второй (8—9 февраля) — перегруппировка частей Народно-революционной армии и выход в исходное положение для атаки волочаевских позиций.

Третий (10—12 февраля) — штурм Волочаевки Сводной бригадой и бои Забайкальской группы за Верхне-Спасскую и Нижне-Спасскую.

Четвертый (13—26 февраля) — преследование противника.

Первый этап (5—7 февраля) 4 февраля Читинской бригаде Восточного фронта было приказано овладеть на следующий день ст. Ольгохта. Одновременно партизанские отряды переходили в подчинение командира Сводной бригады, который должен был выдвинуть Пластунский партизанский отряд в район деревни Восторговки, занимаемый Тунгусским партизанским отрядом, и объединить эти отряды под общим командованием Петрова-Тетерина.

Для наступления на ст. Ольгохту были выделены 2-й стрелковый полк Читинской бригады, эскадрон 4-го Отдельного кавалерийского полка, 3-я батарея артиллерийского дивизиона Сводной бригады, отдельные железнодорожная и саперная роты, бронепоезда № 2, 8, 9 и один танк.

С утра 5 февраля 2-й полк Читинской бригады при поддержке 3-й батареи перешел в наступление на ст. Ольгохту и, выбив противника, занял ее. Самоотверженной работой при 30° морозе саперы и железнодорожная рота уже к концу дня 5 февраля восстановили все железнодорожные мосты к западу от ст. Ольгохты и дали тем самым возможность бронепоезду № 8 выдвинуться на станцию.

На рассвете 7 февраля сильная группа белых численностью до 700 штыков, 85 сабель при 8 пулеметах и 4 орудиях перешла в контратаку. Продвигаясь силами «Добровольческого» полка, поддерживаемого бронепоездом «Волжанин», вдоль железной дороги, белые одновременно выдвинули Камский и Егерский полки в составе 225 штыков и сабель при двух орудиях для обхода ст. Ольгохты с севера, а Омский и Уфимский полки численностью до 375 штыков и сабель при четырех пулеметах и двух орудиях — для обхода с юга и выхода в тыл частям Народно-революционной армии.

Получив донесение о наступлении противника вдоль железной дороги, командир 2-го полка выдвинул на восток 1-й батальон. При поддержке подошедшего бронепоезда № 8 этот батальон не только задержал наступление белых, но, действуя решительно и смело, отбросил их и занял мост на 3-й версте к востоку от ст. Ольгохты. В это время обходная колонна противника, выйдя к станции с севера, открыла огонь. Почти одновременно перешла в наступление с юга и вторая вражеская колонна. Находившиеся на станции 2-й и 3-й батальоны развернулись по обе стороны железнодорожного полотна и приготовились к отражению атаки противника. В это время конница белых, выйдя к железной дороге между ст. Ин и ст. Ольгохта, подожгла мост и открыла огонь с запада. Связь со ст. Ин была прервана, и 2-й полк оказался в окружении. Команда бронепоезда № 8, увидев горящий в тылу мост, прекратила перестрелку с бронепоездом противника и устремилась на запад. Огнем из орудий и пулеметов она разогнала конницу белых. Пожар был потушен. В то же время 3-я батарея установила орудия на открытые позиции и открыла огонь картечью. Огнем бронепоезда и батареи атака белых была отбита.

Ободренная смелыми действиями артиллеристов и команды бронепоезда, пехота перешла в контратаку. После трехчасового боя противник, понеся большие потери, отошел на восток. 2-й полк перешел к преследованию и занял 1-ю полуказарму, расположенную в 6 км восточное ст. Ольгохта. Таким образом, задача была выполнена. Плацдарм для развертывания частей с целью перехода в общее контрнаступление был обеспечен.

Второй этап (8—9 февраля). 7 февраля Сводная бригада должна была сменить 2-й полк Читинской бригады в районе ст. Ольгохта и 1-й полуказармы, а 8 февраля занять гору Лумку-Корани (севернее железной дороги) как исходный рубеж для наступления на Волочаевку. Забайкальская группа должна была следовать за Сводной бригадой к ст. Ольгохта, имея в виду при переходе последней в наступление выйти на юг для занятия Нижне-Спасской, а в последующем овладеть Казакевичевой. Один полк Читинской бригады оставался в резерве фронта в районе Ольгохты.

8 февраля Сводная бригада, сменив 2-й полк Читинской бригады, начала наступление. Ее авангард — Особый Амурский полк,— имея на правом фланге сводный кавалерийский эскадрон (состоявший из команд конных разведчиков полков Сводной бригады) и в резерве один батальон 5-го стрелкового полка, предпринял маневр в обход флангов противника двумя колоннами и вынудил его к отходу. К вечеру 8 февраля Особый Амурский полк занял гору Лумку-Корани. Однако оказалось, что район горы Лумку-Корани слишком удален от основной оборонительной полосы противника и не может служить исходным рубежом для атаки. Вследствие этого части Сводной бригады, достигнув горы Лумку-Корани, продолжали в течение 9 февраля с боем продвигаться на восток.

Увлекшись боем за гору Лумку-Корани, командир Сводной бригады не уделил должного внимания железнодорожному направлению. Воспользовавшись этим, противник при помощи бронепоезда до половины дня 9 февраля держал это направление в своих руках и вел фланговый огонь по частям Сводной бригады, чем задерживал их продвижение. Только после того, как сюда был направлен батальон Амурского полка с артиллерийским взводом, белые вынуждены были очистить железную дорогу. Продвижение стало более быстрым и к исходу дня 9 февраля Сводная бригада вышла к реке Поперечной.

Забайкальская группа действовала менее успешно. Опоздав вследствие плохой работы службы военных сообщений фронта с сосредоточением на ст. Ольгохта, она выступила на Верхне-Спасскую только в 12 часов 9 февраля. Ей надлежало выйти к Верхне-Спасской в тот же день с тем, чтобы ударом с востока и северо-востока при одновременной атаке Троицкосавского кавалерийского полка с запада овладеть этим пунктом. Но из-за отсутствия дороги и поднявшегося снежного бурана, затруднившего ориентировку, части Забайкальской группы (1-й и 2-й полки Читинской бригады, Читинский кавалерийский дивизион и конно-горная батарея) прошли за 6 часов только 10 км и вынуждены были сделать большой привал в деревне Улановке. Группа в этот день так и не достигла намеченной цели.

Третий этап (10—12 февраля). Еще 9 февраля в 12 час. 10 мин. командующий Восточным фронтом отдал приказ о нанесении общего удара по противнику. Согласно этому приказу Сводная бригада, заняв к исходу 9 февраля Архангеловку, железнодорожную водокачку у реки Поперечной и почтовую станцию Поперечную как исходное положение, с рассветом 10 февраля должна была перейти в наступление на Волочаевку. Забайкальской группе приказывалось, оставив один полк во фронтовом резерве в районе Ольгохты, занять к исходу 9 февраля Верхне-Спасскую и Нижне-Спасскую. С рассветом 10 февраля Забайкальской группе надлежало начать демонстрировать наступление на Самарку, Орловку, а в 12 часов двинуться к Казакевичевой с целью отрезать отходящие из района Волочаевка, Хабаровск части противника и уничтожить их.

9 февраля части Сводной бригады не смогли овладеть рубежом реки Поперечной. Они выполнили эту задачу только к рассвету 10 февраля, заняв 3-ю полуказарму на правом берегу реки Поперечной (7 км западнее Волочаевки).

Забайкальская группа, потратившая много времени на марш, на рассвете 10 февраля только еще подходила к Верхне-Спасской. Так как авангард группы из-за снежного бурана потерял ориентировку, то главные силы вышли утром 10 февраля не восточное Верхне-Спасской — в тыл противнику, как было намечено, а западнее.

10 февраля Сводная бригада, заняв исходное положение в районе 3-й полуказармы, перешла в решительное наступление. Главный удар она наноэила по правому флангу белых, вспомогательный — в центре и южнее железной дороги.

Для нанесения главного удара была выделена обходная колонна в составе 5-го стрелкового полка, 4-го Отдельного кавалерийского полка, партизанских отрядов Петрова-Тетерина и Шевчука при четырех горных орудиях. Для действий южнее железной дороги назначался 6-й стрелковый полк с двумя орудиями. В центре должен был наступать один батальон Особого Амурского полка со взводом танков (два танка). Два батальона Особого Амурского полка оставлялись в резерве на железнодорожном направлении. Артиллерия группировалась в центре под общим командованием начальника артиллерии Сводной бригады. Так как железнодорожное полотно и мосты между 3-й полуказармой и ст. Волочаевкой были разрушены, бронепоезда не могли принять участие в наступлении.

10 февраля в 11 час. 30 мин. части Сводной бригады перешли в наступление на Волочаевку. Раньше других приблизились к вражеским укреплениям две роты 6-го стрелкового полка, действовавшие на правом фланге. Противник открыл сильный перекрестный пулеметный огонь. Под неприятельским огнем роты начали преодолевать препятствия, но запутались в проволоке и почти целиком погибли. Наступление других подразделений 6-го полка было приостановлено.

На центральном участке один танк, поддерживавший наступление батальона Амурского полка, прорвал два ряда проволочных заграждений, но был подбит огнем вражеского бронепоезда. Второй танк из-за неисправности еще до атаки выбыл из строя.

Наступавшим на левом фланге частям обходной колонны (5-му стрелковому и 4-му кавалерийскому полкам) пришлось идти по глубоким снежным сугробам, доходившим до пояса. Они настолько утомились, что когда достигли неприятельской проволоки, были совершенно обессилены. Партизанские отряды, наступавшие левее Сводной бригады, к назначенному времени не вышли в исходное положение, и связь с ними была потеряна. Поэтому 4-й кавалерийский полк, предназначавшийся для удара в тыл противнику, вынужден был спешиться и прикрыть левый фланг 5-го стрелкового полка. Артиллерия, приданная обходной колонне, отстала и не могла вести эффективный огонь по огневым точкам врага. К 17 часам наступление Сводной бригады было остановлено противником. Бойцы лежали в снегу у проволочных заграждений под сильным вражеским огнем и не могли подняться ни для броска вперед, ни для отхода назад. Только с наступлением темноты представилась возможность отвести их на 600 м назад.

Партизанские отряды Петрова-Тетерина и Шевчука, имевшие приказ наступать от Восторговки па Архангеловку и далее на юго-восток, на рассвете 10 февраля ворвались в Архангеловку и напали на штаб белых, но контратакованные противником, они были вынуждены отойти на Восторговку, потеряв связь со Сводной бригадой. Положительным результатом налета партизан являлся захват ими важного оперативного приказа командующего белогвардейскими войсками генерала Молчанова. Таким образом, первое наступление на Волочаевку потерпело неудачу. Южнее Волочаевки на участке наступления Забайкальской группы события развивались следующим образом.

В то время, когда Сводная бригада начала атаку волочаевских позиций, Забайкальская группа, присоединив к себе Троицкосавский кавалерийский полк, в 11 часов 10 февраля перешла в наступление на Верхне-Спасскую. В бой был введен вначале только один 2-й полк, поэтому наступление развивалось медленно. Противник, укрепившись на западной окраине селения, артиллерийским и пулеметным огнем сдерживал наступление 2-го полка. К вечеру 10 февраля в бой был введен еще один батальон 1-го полка. В то же время конно-горная батарея, выехав на открытую позицию, огнем прямой наводки сбила наблюдательный пункт белых. Воспользовавшись временным ослаблением неприятельского огня, пехота ворвалась в Верхне-Спасскую и овладела западной и северной окраинами. Противник все же удержал восточную часть населенного пункта и всю ночь совершал вылазки в расположение Забайкальской группы.

Только к рассвету 11 февраля, когда выдвинутый для обхода Читинский кавалерийский дивизион создал угрозу выхода в тыл белым, они оставили Верхне-Спасскую и стали поспешно отходить на восток. В тот же день после полудня Забайкальская группа достигла Нижне-Спасской и одновременной атакой с запада, севера и северо-востока овладела этим селением. Противник был отброшен по направлению к Самарке. Однако активными действиями конных разъездов белые прервали связь между Сводной бригадой и Забайкальской группой.

Командир Забайкальской группы в течение всего дня 11 февраля не имел никаких сведений о положении на участке Сводной бригады. Только поздно вечером двум конным разведчикам удалось доставить командиру Забайкальской группы приказ об оказании содействия Сводной бригаде в овладении Волочаевкой. Для этого предлагалось выделить Троицкосавский кавалерийский полк, усилив его артиллерией, с задачей нанести удар в тыл волочаевскои группировке белых в направлении на Дежневку. Троицкосавский кавалерийский полк начал готовиться к выступлению для выполнения новой задачи с утра 12 февраля. Остальные части Забайкальской группы расположились на дневку в Нижне-Спасской.

Таким образом, в итоге боев, происходивших 10 и 11 февраля, успех был одержан только на амурском направлении. В двухдневных боях Забайкальская группа разбила 4-й отряд белых и овладела Верхне-Спасской и Нижне-Спасской. Но эта задача была выполнена с опозданием против назначенного срока на двое суток.

Медленное и недостаточно решительное наступление Забайкальской группы позволило противнику сохранить за собой свободу действий. Прикрывшись незначительными силами на амурском направлении, он главные усилия сосредоточил в районе Волочаевки и отбил здесь атаки Сводной бригады. В сложившейся обстановке, когда главная группировка белых не только не была разбита, но и продолжала прочно удерживать свои позиции, дальнейшее продвижение Забайкальской группы на Казакевичеву и далее на северо-восток могло привести к ее полной изоляции и не сулило успеха.

Между тем белогвардейское командование, получив сведения о поражении 4-го отряда в районе Верхне-Спасской, решило, что Народно-революционная армия перенесла главный удар своих сил на амурское направление. Поэтому в ночь на 12 февраля Молчанов направил сюда свой резерв — Поволжскую бригаду (5-й отряд), поставив ей задачу во что бы то ни стало снова овладеть Нижне-Спасской.

Неудачные действия Сводной бригады на волочаевском направлении объясняются следующими причинами. Вследствие плохой разведки командование бригады не смогло заранее определить группировку противника и характер его укреплений. Поэтому главный удар был нанесен по правому флангу волочаевского узла, где позиции были наиболее прочными и где группировались главные силы противника. Исходное положение было выбрано от объекта атаки слишком далеко. Вследствие этого ударная группа подошла к главной оборонительной полосе противника обессиленной.

Кроме того, в условиях борьбы за Волочаевку исключительно важное значение приобретали бронепоезда, так как бездорожье и глубокий снежный покров почти совершенно исключали маневр полевой артиллерии. Однако разрушенные мосты и железнодорожное полотно не были восстановлены. В результате этого бронепоезда не могли поддержать пехоту и подавить огневые точки противника, а приданная пехоте артиллерия отстала и не могла оказать атакующим частям эффективной помощи. Сказалось также отсутствие взаимодействия между созданными группировками, вследствие чего части выходили к переднему краю оборонительной позиции противника разрозненно. Пользуясь этим, белые имели возможность последовательно сосредоточивать свой огонь на угрожаемых участках и отражать атаки.

Все же, несмотря на неудачу, атаки, предпринятые Сводной бригадой 10 февраля, имели и положительное значение. В результате боя, а также из захваченного партизанами оперативного приказа командующего «белоповстанческой армией» командованию Сводной бригады стала известна группировка противника и его намерения. Было обнаружено, что главные силы белых находятся на наиболее укрепленном, северном участке волочаевских позиций; центральный участок прикрывается преимущественно пулеметами, артиллерией и бронепоездами; на южном участке укрепления не закончены и не доходят до Верхне-Спасской.

На основании полученных данных был принят новый план действий. Было решено нанести главный удар южнее железной дороги правым флангом Сводной бригады, одновременно выделив для обхода с юга обходную колонну в составе одного батальона, одного кавалерийского эскадрона и двух орудий под общим командованием командира 2-го батальона 6-го стрелкового полка Гюльцгофа.

Правый фланг усиливался переданным из резерва фронта 3-м полком Читинской бригады. Под общим командованием командира 6-го полка А. Захарова здесь создавалась ударная группа. Особый Амурский полк с приданными бронепоездами должен был наступать по-прежнему в центре. 5-му стрелковому и 4-му кавалерийскому полкам надлежало вести демонстративные наступательные действия на левом фланге. Общая атака назначалась на утро 12 февраля.

В течение 11 февраля части Сводной бригады производили перегруппировку согласно новому плану. Несмотря на огонь противника, восстанавливались железнодорожное полотно и мосты. Были приведены в боевую готовность и подтянуты ближе к линии фронта бронепоезда № 8 и 9.

Штурм Волочаевки 12 февраля. К 7 часам 12 февраля части Сводной бригады заняли новое исходное положение. 3-й полк Читинской бригады расположился на северной опушке леса, в 2,5 км юго-западнее Волочаевки; 6-й стрелковый полк — левее 3-го полка, на опушке рощи, в 1,5 км от Волочаевки; 1-й батальон Особого Амурского полка — по опушке рощи, в 1,5 км западнее Волочаевки, имея 2-й и 3-й батальоны уступом позади; 5-й стрелковый полк — левее Особого Амурского полка, по опушке рощи северо-западнее и севернее Волочаевки, в 2 км от центральной сопки горы Июнь-Корани; 4-й кавалерийский полк, приданный 5-му стрелковому полку, прикрывал левый фланг. Основная группировка артиллерии в составе 11 орудий была сосредоточена в центре за Особым Амурским полком. Бронепоезд № 8 подошел к изгибу железной дороги в 4 км западнее Волочаевки; за ним стоял бронепоезд № 9.

Обходная колонна 6-го стрелкового полка выступила для выполнения поставленной задачи в 3 часа 12 февраля. Сигналом для начала наступления были три орудийных выстрела с бронепоезда № 9.

В 8 часов 12 февраля по сигналу части Сводной бригады начали наступление на Волочаевку. Разрывая проволочные заграждения прикладами винтовок, саперными лопатами, ручными гранатами или подминая их под себя, роты правофланговых 3-го и 6-го полков приблизились к окопам противника и после непродолжительного боя заняли часть из них. Однако дальнейшее продвижение было задержано сильным фланговым огнем с вражеских бронепоездов, выдвинувшихся по железной дороге вровень с боевыми порядками своей пехоты. Попав под губительный огонь, роты 3-го и 6-го полков принуждены были оставить захваченные ими окопы.

На центральном участке артиллерийская группа, рассредоточив огонь по отдельным целям, не оказала эффективной поддержки пехоте. В то же время бронепоезд № 8 из-за разрушенного артиллерией противника одного звена рельсов не мог выдвинуться ближе к боевым порядкам, чтобы вести прицельный огонь. Ввиду этого атака Особого Амурского полка захлебнулась.

Наступление 5-го стрелкового и 4-го кавалерийского полков также было остановлено сильным огнем противника. К 9 часам наступление Сводной бригады вылилось в затяжной огневой бой. Главной помехой на пути продвижения наших войск были вражеские бронепоезда. Своим огнем они не давали пехоте подняться для броска вперед.

Оценив обстановку, командир Сводной бригады приказал сосредоточить огонь всей артиллерии по бронепоездам белых и под прикрытием этого огня восстановить железнодорожный путь. В то же время командир 5-го стрелкового полка Кондратьев приказал выдвинуть непосредственно в цепь батальонное орудие и обстрелять в упор бронепоезд противника, курсировавший в районе горы Июнь-Корани. Огонь артиллерии отвлек внимание неприятельских бронепоездов. Они вступили в перестрелку с артиллеристами. Этим воспользовались саперы, которые быстро восстановили путь, и бронепоезд № 8 на всех парах двинулся вперед. Несмотря на встречный ураганный огонь, он вынудил к отступлению головной бронепоезд противника и, ворвавшись в расположение белых, открыл фланговый пулеметный огонь по окопам. Ободренная смелым натиском своего бронепоезда, пехота Сводной бригады поднялась и пошла на штурм, стремясь штыковым ударом и гранатами выбить противника из окопов. Разгорелся ожесточенный бой, нередко переходивший на отдельных участках в рукопашные схватки.

В то время как в районе Волочаевки развертывались эти события, на амурском направлении и южнее Волочаевки произошло следующее. Поволжская бригада белых, направленная Молчановым в ночь на 12 февраля на помощь 4-му отряду, двигалась к Нижне-Спасской. Ввиду ночной темноты и поднявшейся метели ее авангард оторвался от главных сил. К утру 12 февраля он достиг Нижне-Спасской и здесь был разбит Забайкальской группой. Потерпев поражение, авангард стал быстро отходить на северо-восток к главным силам. Его преследовал Троицкосавский кавалерийский полк, получивший задачу выйти в тыл волочаевской группировке белых. Почти в то же время главные силы Поволжской бригады, находившиеся еще только на половине пути между Дежневкой и Нижне-Спасской, неожиданно для себя натолкнулись на обходную колонну 6-го стрелкового полка. Воспользовавшись замешательством противника, командир обходной колонны быстро развернул свои подразделения и открыл огонь прямой наводкой из двух орудий. Противник начал было отступать, но обнаружив, что численное превосходство на его стороне, остановился и решил принять бой. Едва белые успели развернуть свои силы, как на фланге у них появилась конница. Это был Троицкосавский кавалерийский полк, преследовавший авангард Поволжской бригады. Неожиданное появление конницы на фланге вызвало растерянность среди белых. Потеряв только убитыми до 300 человек, они начали поспешно отходить на северо-восток.

Обходная колонна 6-го стрелкового полка и Троицкосавский кавалерийский полк, разделившись на два отряда, перешли к преследованию. Первый отряд стремительным броском вышел восточнее Волочаевки на железную дорогу и поджег мост в 6 км восточнее станции. Это вынудило бронепоезда белых оставить позиции и двинуться на восток, ослабив тем самым оборону района Волочаевки. Выход обходной колонны в тыл волочаевской группировке в сочетании с мощным ударом Сводной бригады с фронта решил участь волочаевских позиций. Пехота Сводной бригады усилила натиск и ворвалась во вражеские укрепления.

Белые, неся огромные потери, стали отходить на восток. Уже в 11 час. 30 мин. 12 февраля Особый Амурский полк вступил в Волочаевку, а 5-й стрелковый полк занял гору Июнь-Корани. Для преследования противника были направлены батальон 5-го стрелкового полка, 6-й стрелковый и Троицкосавский кавалерийский полки. Однако ввиду сильного переутомления в предыдущих боях полки вели преследование в этот день только до опытного поля, находившегося в 12 км восточнее Волочаевки.

Белогвардейцы потеряли в боях за Волочаевку до 400 человек убитыми и 700 ранеными. Потери Народно-революционной армии были также значительны. Геройство и мужество, проявленные бойцами и командирами при штурме волочаевских позиций, вызвали восхищение даже в стане врагов. Командовавший волочаевской группировкой белых полковник Аргунов говорил впоследствии: «Я бы дал каждому из красных солдат, штурмовавших Волочаевку, по георгиевскому кресту».

За героизм бойцов и командиров, проявленный при взятии Волочаевки, 6-й стрелковый полк был награжден орденом Красного Знамени и переименован впоследствии в «4-й ордена Красного Знамени Волочаевский полк». Орденом Красного Знамени были награждены также бронепоезд № 8 и 67 бойцов и командиров Сводной бригады.

Четвертый этап (13—26 февраля) — преследование. После разгрома под Волочаевкой белогвардейцам не оставалось ничего другого, как быстрее бежать на юг под прикрытие японских войск. Они хотели сохранить оставшуюся живую силу для последующей борьбы. Для этого им прежде всего нужно было выйти из-под удара, угрожавшего на амурском направлении.

В ночь с 12 на 13 февраля, прикрываясь сильными арьергардами и взрывая после себя мосты, «белоповстанцы», не заходя в Хабаровск, сразу от Дежневки стали отходить на юго-восток. Чтобы обеспечить себя от флангового удара со стороны Казакевичевой и предупредить Забайкальскую группу в захвате последней, белогвардейское командование организовало отход двумя колоннами. Главные силы, составляя левую колонну, направлялись от Дежневки на Владимировку, Николо-Александровское и далее на юг вдоль Уссурийской железной дороги. Правая колонна в составе Ижевско-Воткинской бригады получила задачу двигаться от Дежневки на Новгородскую и Казакевичеву с целью обеспечения фланга и последующего отхода по реке Уссури.

Преследование противника всеми силами Народно-революционной армии началось 13 февраля. В этот день Сводная бригада заняла Дежневку, но противник оттуда уже ушел. Из Дежневки 5-й полк был направлен вдоль Амурской железной дороги на Покровку и далее на Хабаровск; заняв Хабаровск 14 февраля, 5-й полк остался там в качестве гарнизона. 6-й полк и партизанский отряд Петрова-Тетерина двинулись через Владимировку на Николо-Александровское. В ночь с 14 на 15 февраля они достигли Николо-Александровского и после короткого боя с арьергардом белых заняли его. Особый Амурский полк и 4-й кавалерийский полк были направлены на Ново-Троицкое (Особый Амурский полк сразу от Дежневки, а 4-й кавалерийский полк — после занятия им Покровки) с задачей ударом с севера оказать содействие Забайкальской группе в овладении Казакевичевой. Полки достигли Ново-Троицкого 14 февраля. В общем Сводная бригада имела столкновения только с арьергардом противника в районе Владимировки и Николо-Александровского. Главные силы левой колонны белых успели уйти на юг.

Забайкальская группа согласно ранее поставленной задаче должна была энергичным наступлением на Казакевичеву и далее на ст. Верино отрезать пути отхода противнику на юг и уничтожить его живую силу. Однако из-за усталости людей и отсутствия фуража она выступила из Нижне-Спасской только в полдень 13 февраля, потеряв, таким образом, целые сутки. Выступив из Нижне-Спасской, авангард Забайкальской группы вследствие отсутствия предварительной разведки пути и плохой ориентировки сбился с дороги. Вместо того чтобы пойти по протоке, тянущейся к Казакевичевой, авангард пошел по рукаву Амура, идущему в северо-восточном направлении, и только после трехчасового марша обнаружил свою ошибку. К утру 14 февраля Забайкальская группа прошла протоку, но, приняв за Казакевичеву китайскую деревню Гольды, расположенную при впадении протоки на левом берегу Уссури, начала развертываться против нее. Пока была исправлена эта вторая ошибка, противник успел прикрыться стоявшим в Казакевичевой Сводным полком и проскочил на юге по реке Уссури. В бою за Казакевичеву белые понесли незначительные потери: 45 человек пленными, 25 повозок, 1 орудие. Забайкальская группа окончательно заняла Казакевичеву только к вечеру 14 февраля. Туда же прибыли и направленные на помощь ей Особый Амурский и 4-й кавалерийский полки. 15—16 февраля Забайкальская группа, проделав 35-километровый марш по бездорожью, сделала еще одну попытку отрезать путь отступления противнику в районе ст. Дормидонтовка, но настигла здесь только арьергарды.

Народно-революционная армия продолжала преследовать белых двумя колоннами: Забайкальской группой по реке Уссури и Сводной бригадой по Уссурийской железной дороге. 26 февраля ее авангарды достигли реки Бикин, где противник оказал первое серьезное сопротивление за все время отхода от Волочаевки.

Бои за бикинские позиции. 27—28 февраля белогвардейцы попытались закрепиться на заранее подготовленных позициях по правому берегу реки Бикин.

Узкий фронт и наличие высот, командующих над окружающей местностью, давали противнику возможность организовать оборону на этом рубеже. К моменту подхода Народно-революционной армии белые при помощи мобилизованных ими казаков Бикинского станичного округа успели возвести здесь оборонительные сооружения полевого типа, использовав остатки старых укреплений. Тактическим ключом всей позиции являлся поселок Васильевская, расположенный на возвышенности по правому берегу реки Уссури. Приготовившись к активной обороне на бикинских позициях, противник расположился следующим образом.

Главная группировка под командованием генерала Ястребова в составе 1500 штыков и сабель при шести орудиях заняла левый участок в районе Васильевская. На железнодорожном направлении у ст. Бикин были оставлены три бронепоезда с пехотными десантами и конница.

26 февраля передовые части Народно-революционной армии заняли поселок Козловская (севернее поселка Васильевская). План командования Восточного фронта заключался в том, чтобы ударом в направлении на Васильевскую ликвидировать основную группировку врага. С этой целью в Забайкальскую группу из Сводной бригады были временно переданы Особый Амурский и 4-й кавалерийский полки. Командир Забайкальской группы, на которую была возложена задача разгромить главные силы противника, решил достигнуть поставленной цели путем обходного маневра. Для этого 3-й стрелковый полк, Особый Амурский полк и Читинский кавалерийский дивизион должны были наступать на Васильевскую с севера, чтобы сковать противника с фронта; в то же время отряд в составе 1-го, 2-го стрелковых полков и Троицкосавского кавалерийского полка под общим командованием командира 1-го полка Кузьмина получил задачу обойти Васильевскую по реке Лесниченкова с востока и ударом с тыла овладеть основным вражеским узлом сопротивления; 4-й кавалерийский полк направлялся для глубокого обхода пос. Васильевская по китайской территории с запада с задачей выйти к поселку Покровский новый и отрезать белым пути отступления.

Для действий вдоль железной дороги в направлении ст. Бикин были оставлены два полка (5-й и 6-й). В целях внезапности наступление было начато сразу с марша от пос. Козловская. К 6 часам 27 февраля отряд, высланный для обхода вражеских укреплений, подошел к ним по долинам рек Лесниченкова и Бикин с востока и развернулся для атаки. Но противник не был застигнут врасплох. Он встретил наступавшие подразделения 1-го стрелкового и Троицкосавского кавалерийского полков сильным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем, а затем перешел в контратаку.

Сковывающая группа, наступавшая с севера, 27 февраля подошла к позициям белых и проделала несколько проходов в проволочных заграждениях, но также встретила упорное сопротивление врага. Ожесточенные бои на восточном и северном участках Забайкальской группы продолжались весь день 27 февраля. Противник нес большие потери, но с помощью перебрасываемых резервов все же удерживал свои позиции.

В ночь с 27 на 28 февраля в сковывающей группе 3-й стрелковый полк был сменен Особым Амурским полком; в обходящей группе для наступления был назначен 2-й стрелковый полк.

28 февраля обходящая группа, оставив 1-й полк в качестве заслона в сторону ст. Бикин и выставив для обеспечения левого фланга на левый берег реки Бикин Троицкосавский кавалерийский полк, повела 2-м полком наступление вдоль дороги по правому берегу реки. Обходя под прикрытием авангарда первую линию укреплений, 2-й полк отбросил противника на вторую линию окопов, но, встреченный шрапнельным огнем, продвинуться не смог и принужден был залечь перед проволокой. В то же время белые предприняли атаку против Троицкосавского кавалерийского полка, обходя его левый фланг.

Кавалеристы отошли на правый берег реки Бикин, а затем, перегруппировав свои силы, сами перешли в контратаку. Завязавшийся на восточном фасе укреплений у пос. Васильевская бой принял затяжной характер. Противник был вынужден стянуть сюда все резервы.

Тем временем Особый Амурский полк, правильно организовав взаимодействие артиллерии, пулеметов и пехоты, прорвал проволочные заграждения и стремительной атакой занял важный опорный пункт белых на северных подступах к пос. Васильевская. Успешная атака Особого Амурского полка предопределила участь обороны противника. Развивая далее успех совместно со 2-м стрелковым полком, амурцы к исходу дня 28 полностью заняли пос. Васильевская. Потеряв основную опору всей оборонительной позиции, белогвардейцы начали поспешно отступать на юг.

Бои на бикинских позициях были последней попыткой «белоповстанческой армии» оказать серьезное сопротивление войскам Народно-революционной армии. После этих боев белые безостановочно отходили в Южное Приморье к «нейтральной зоне».

Преследование противника в «нейтральной зоне» и столкновение Народно-революционной армии с японскими войсками в районе Спасена

После неудачной попытки закрепиться на бикинских позициях белогвардейцы отошли к северной границе «нейтральной зоны» в район г. Иман, где и сосредоточились к 18 марта 1922 г. С приближением частей Народно-революционной армии белогвардейцы, оставив слабые кавалерийские заслоны, начали поспешно отходить на юг под прикрытие японских гарнизонов.

Сосредоточение «белоповстанческой армии» для наступления, развернувшегося в ноябре—декабре 1921 г., являлось грубейшим нарушением со стороны японского командования соглашения от 29 апреля 1920 г. о «нейтральной зоне». Поэтому правительство Дальневосточной республики дало указание Народно-революционной армии продолжать преследование белых вплоть до полного их уничтожения, не считаясь с границами «нейтральной зоны», но избегая, однако, вооруженного столкновения с японскими войсками.

18 марта 1922 г. части Народно-революционной армии сбили заслоны белых и заняли ст. Муравьево-Амурскую (теперь ст. Лазо) Уссурийской железной дороги.

21 марта белые оставили ст. Уссури и дальнейший отход совершали двумя колоннами. Левая колонна под командованием генерала Блохина, имея задачей разгромить партизан в районе ур. Анучино, двинулась по долинам рек Уссури и Даубихэ. Вторая колонна отходила по линии Уссурийской железной дороги через ст. Свиягино на Спасск, где располагался наиболее сильный гарнизон японских войск.

Для преследования левой колонны была назначена Сводная бригада; правую колонну преследовала Читинская бригада. Партизанским отрядам Южного Приморья была поставлена задача систематическими налетами дезорганизовать тыл противника и захватить г. Никольск-Уссурийский.

Сводной бригаде удалось настигнуть противника в районе Яковлевки, Варфоломеевки. Белые после первых же стычек быстро откатились на юг. Несмотря на сильное сопротивление партизан, стремившихся преградить им путь отхода, белогвардейцам удалось прорваться через партизанский фронт в районе ур. Анучино и пройти через Ивановку на Никольск-Уссурийский.

В то же время на железнодорожном направлении Читинская бригада, пройдя 26 марта южную границу «нейтральной зоны» у ст. Уссури, двигалась на юг. Отходившая перед ней правая колонна белых достигла Спасска и расположилась совместно с японскими войсками на ст. Евгеньевка, в Хвалынке и Татьяновке.

1—2 апреля Читинская бригада заняла пос. Александровскую, Анненскую, Константиновку, имея задачу продолжать наступление на юг.

Чтобы избежать вооруженного столкновения с японцами, Военный совет Восточного фронта направил в Спасск своего уполномоченного, который должен был согласовать с японским командованием вопрос о пропуске частей Народно-революционной армии для ликвидации мятежников, именующих себя «белоповстанцами». Во время начавшихся переговоров японские войска 2 апреля внезапно открыли огонь из 52 орудий, сосредоточенных в районе Спасска, по Читинской бригаде и начали наступление двумя колоннами от Спасска и Хвалынки, стремясь окружить части Народно-революционной армии.

Ответные военные действия со стороны Народно-революционной армии означали бы открытую войну с Японией. Именно этого добивались иностранные империалисты, поощряя японскую военщину на провокационные нападения на ДВР. Чтобы не поддаться на провокацию и избежать войны, командование Восточного фронта отдало приказ Читинской бригаде отойти за реку Иман и занять на случай наступления японцев на Хабаровск оборонительные позиции в районе ст. Гондатьевка. Сводная бригада, достигшая к тому времени ур. Анучино, также была отозвана за северную границу «нейтральной зоны».

* * * * *

Так закончилась авантюра «белоповстанческой армии», подготовленная японскими империалистами. Остатки этой "Армии" после разгрома под Волочаевкой и на бикинских позициях избежали окончательной ликвидации только благодаря провокационному вмешательству со стороны японских интервентов, все еще лелеявших надежду удержать в своих руках Приморье.

Подводя итоги первого периода борьбы за освобождение Приморья, следует отметить, что эта борьба велась в исключительно сложной обстановке для Дальневосточной республики. Для восстановления совершенно разрушенного и разграбленного японскими, американскими, английскими и другими интервентами хозяйства края требовались огромные усилия и жертвы. Необходимо было также провести большие мероприятия в области государственного строительства, обеспечивавшие действительное объединение только что освобожденных областей. Между тем создавшиеся условия совсем не благоприятствовали мирному созидательному труду. Рядом находился сильный и коварный враг, готовый в любую минуту снова обрушиться, чтобы нанести предательский удар. В этой обстановке требовалась гибкая и мудрая политика. Не поддаваясь на провокации врага, готового использовать малейший повод для начала открытой войны, и добиваясь полной изоляции японских интервентов, нужно было вместе с тем все время быть начеку, чтобы в любую минуту дать отпор противнику. Одной из важнейших проблем, стоявших перед Дальневосточной республикой, было строительство регулярной армии и поднятие ее боеспособности.

Несмотря на огромные трудности, Дальневосточная республика справилась со своей задачей. Опираясь на постоянную поддержку и помощь Советской России и черпая силы в революционном энтузиазме и героизме масс, она одержала крупную победу над интервентами.

Под Волочаевкой были разбиты отборные части белогвардейцев, с которыми японские и американские империалисты связывали далеко идущие планы. Этой победой Народно-революционная армия нанесла серьезный удар по «черному буферу» и основательно подорвала престиж империалистической Японии в глазах других империалистических государств, возлагавших на нее серьезные надежды в борьбе с Советской республикой.

Останавливаясь на оперативно-тактических уроках контрнаступления Народно-революционной армии, следует указать на ряд моментов, выявившихся в ходе его планирования и проведения.

Контрнаступление, по замыслу командования Народно-революционной армии, имело целью уничтожение противника путем его окружения в районе Волочаевки, Хабаровска. Эта цель в ходе боевых действий не была полностью достигнута. «Белоповстанческой армии» удалось, хотя и с большими потерями, ускользнуть на юг под прикрытие японских войск. Причиной этого являлась неверная оценка важности направлений ударов и неправильное распределение сил и средств по этим направлениям.

Глубокий снежный покров и малое число дорог неизбежно вынуждали войска обеих сторон направлять свои основные усилия вдоль железной дороги и по руслам замерзших рек. Два направления — железнодорожное (по Амурской и Уссурийской железной дороге) и амурское (вдоль реки Амур и по протоке, соединяющей Амур с Уссури) — являлись основными для развертывания боевых действий.

Поставив себе целью отрезать противнику пути отхода и окружить его в районе Хабаровска, командование Народно-революционной армии должно было придать более важное значение амурскому направлению, выводившему в глубокий тыл белых, и выделить сюда больше сил и средств, особенно подвижных (конницу).

В действительности же войска Восточного фронта не имели ярко выраженной группировки. Они были распределены почти равномерно между железнодорожным и амурским направлениями. Командование фронта даже ослабило амурское направление, выделив 3-й полк Читинской бригады во фронтовой резерв, а затем передав этот полк Сводной бригаде.

В соответствии с замыслом операции и группировкой противника на железнодорожном направлении следовало наносить вспомогательный удар, выделив для этого два — три стрелковых полка, которые при наличии трех бронепоездов вполне могли сковать главные силы белых и демонстративными наступательными действиями отвлечь их внимание. Основной же удар целесообразнее было наносить на амурском направлении, сосредоточив здесь всю конницу для быстрого развития успеха и захвата района ст. Верино, разъезд Красная Речка. Но, очевидно, для решения поставленной задачи именно таким образом следовало иметь более точные сведения о группировке противника. А между тем разведывательная служба в Народно-революционной армии, начиная со штаба фронта и кончая мелкими войсковыми подразделениями, находилась не на должном уровне. Об этом свидетельствовал опыт неудачного наступления на Волочаевку, предпринятого 10 февраля.

Отрицательно сказалось на ходе Контрнаступления также отсутствие постоянной связи и взаимодействия между Сводной бригадой и Забайкальской группой. В условиях растянутого фронта и наступления войск на разных направлениях, значительно удаленных друг от друга, связь, регулярная взаимная информация и в особенности четкая координация действий частей со стороны вышестоящего оперативного центра приобретают исключительно важное значение. Но ни командование, ни штаб Восточного фронта не справились в полной мере с этой задачей.

Контрнаступление проводилось на заранее укрепившегося противника в условиях суровых зимних морозов, достигавших 40°, и на труднодоступной местности. Такая операция потребовала от всего личного состава Народно-революционной армии большого физического напряжения, исключительной выносливости и высокого морального подъема. Высокий наступательный дух бойцов и командиров, стремление победить врага — все это в значительной мере компенсировало отмеченные выше недостатки. Проявляя самоотверженность, храбрость, бесстрашие и героизм, бойцы и командиры Народно-революционной армии сокрушили волочаевские позиции врага. Этой победой они по праву заслужили немеркнущую славу героев «Дальневосточного Перекопа».

Военно-политическая обстановка в Приморье летом и осенью 1922 г.

С середины 1922 г. начался последний этап борьбы с интервентами на Дальнем Востоке. Он протекал в более благоприятной для Дальневосточной республики обстановке и завершился полным изгнанием врага.

Поражение белогвардейцев под Волочаевкой сильно поколебало позиции японских интервентов в Приморье. Теперь не оставалось даже формальных предлогов для оставления там японских войск. Правительство США, стараясь смягчить впечатление от провала собственной военной авантюры на Дальнем Востоке и убедившись в нереальности своей политики продолжения военной интервенции руками японских милитаристов, начало производить нажим на Японию с целью заставить ее вывести войска из Приморья. Настойчивые напоминания американского правительства об ускорении эвакуации японских вооруженных сил из Приморья отнюдь не являлись проявлением его благих намерений в отношении молодого Советского государства, как пытались представить это правящие круги США. Американские империалисты по-прежнему ненавидели растущую и крепнущую Страну Советов и продолжали вести против нее ожесточенную борьбу. Но при изменившейся обстановке, когда Советская Армия разгромила все походы Антанты и военная интервенция потерпела полный крах, монополисты Америки стремились перенести центр тяжести своей агрессии на экономическое поприще, чтобы экономическим путем закабалить советский народ. Японские войска в этом деле могли служить только помехой. Кроме того, США не хотели усиления Японии — своего конкурента в деле порабощения народов Азии.

В самой Японии политическая обстановка летом 1922 г. складывалась также неблагоприятно для воинствующей клики и сторонников интервенции. Экономический кризис, огромные, но безрезультатные затраты средств на интервенцию, достигшие полутора миллиардов иен, большие потери людей, бесславно погибших в тайге и сопках Дальневосточного края,— все это возбуждало недовольство продолжавшейся интервенцией не только со стороны трудящихся масс, но и со стороны мелкой буржуазии Японии.

Попытки правящих классов переложить бремя кризиса и военных расходов на плечи трудящихся лишь стимулировали рост революционного движения. Коммунистическая партия Японии, возникшая в июне 1922 г., развернула деятельную и успешную агитацию за организацию Лиги борьбы против интервенции — «Тайро Хикайсе Досикай». Требования широких масс трудящихся о прекращении интервенции стали выливаться в организацию различных обществ: «Общество по сближению с Советской Россией», «Ассоциация невмешательства» и т. п.

Особенно сильное влияние на пересмотр политики японских империалистов в отношении русского Дальнего Востока оказывало укрепление Советской республики в результате победоносного окончания гражданской войны и все более увеличивающееся значение Советского государства на мировой арене. 1922 г. ознаменовался переломом в отношениях целого ряда капиталистических стран к Советской России. Началась полоса дипломатических и экономических переговоров.

В результате неблагоприятно складывавшейся для японской военной клики обстановки реакционный кабинет Такахаси, находившийся на поводу у генерального штаба, пал. Военный министр и начальник генерального штаба вынуждены были уйти в отставку. Новый кабинет во главе с адмиралом Като — представителем морских кругов, склонявшихся к перенесению центра тяжести экспансии с берегов Дальнего Востока в бассейн Тихого океана,— удержался лишь потому, что выступил с заявлением о прекращении войны на Дальнем Востоке.

В таких условиях японское правительство вынуждено было признать необходимость эвакуации войск из Приморья и пойти на возобновление прерванных в Дайрене по его вине дипломатических переговоров.

4 сентября 1922 г. открылась новая конференция в Чанчуне, на которой присутствовала объединенная делегация РСФСР и ДВР с одной стороны и делегация Японии — с другой.

Представители Советской республики и ДВР выставили перед японцами как необходимое условие для ведения дальнейших переговоров основное требование — немедленно очистить все районы Дальнего Востока от японских войск.

Японский представитель Мацудайра уклонился от прямого ответа на это требование. И только после того, как наша делегация, видя безуспешность дальнейших переговоров, хотела покинуть конференцию, он заявил о том, что эвакуация японских войск из Приморья — вопрос решенный. Но, соглашаясь на эвакуацию своих войск из Приморья, японская делегация заявила, что японские войска будут продолжать оккупацию Северного Сахалина в качестве компенсации за «Николаевский инцидент».

Это требование японских интервентов, стремившихся хоть что-нибудь урвать из богатств Дальнего Востока, было решительно отвергнуто делегацией РСФСР и ДВР. Переговоры зашли в тупик и по вине японской стороны были прерваны 19 сентября.

После возобновления переговоров японская делегация продолжала настаивать на своем заявлении о продолжении оккупации северной части Сахалина. Тогда делегация Дальневосточной республики предложила расследовать «Николаевские события» и обсудить их по существу. Японские представители были приперты к стене. Они прекрасно понимали, что это расследование сразу же вскроет провокационный характер поведения японской военщины во время «Николаевского инцидента». Попав в затруднительное положение, глава японской делегации ничего иного не мог придумать, как заявить, что «Япония не может входить в детали «николаевских событий»: дело в том, что правительства РСФСР и ДВР не признаны Японией».

Ввиду явной несостоятельности этого заявления переговоры 26 сентября были снова прекращены.

Начав дипломатические переговоры в Чанчуне и всемерно затягивая их, японские империалисты хотели отвлечь внимание, выиграть время и прикрыть те мероприятия, которые проводились одновременно японской военщиной в Южном Приморье. Японская делегация явно выжидала результатов нового, подготавливаемого японскими захватчиками, нападения на Дальневосточную республику.

Неудачным походом «белоповстанческой армии» и открытым расхищением богатств края в пользу японских и американских империалистов меркуловское правительство окончательно дискредитировало себя даже в глазах местной буржуазии. Японские интервенты «договорились» с Меркуловыми «о покупке» ими Уссурийской железной дороги и порта на Эгершельде, Сучанских каменноугольных копей и Дальневосточного судостроительного завода и создали даже специальное акционерное общество для эксплуатации этих предприятий. Наблюдая, как уплывают из рук промышленные предприятия и торговля, торговопромышленная палата Владивостока еще в апреле 1922 г. вынесла резолюцию с протестом против захвата японскими предпринимателями русских рыболовных участков и передачи японским фирмам казенных предприятий и грузов. Резолюция требовала передачи всей полноты власти «Народному собранию» с тем, чтобы новое правительство немедленно начало переговоры с правительством ДВР.

Меркуловские правители оказались неспособными организовать также хоть сколько-нибудь эффективную борьбу с партизанами.

Под руководством Приморского подпольного комитета Коммунистической партии партизанское движение летом и осенью 1922 г. приняло в Южном Приморье особенно широкий размах. Партизаны производили смелые налеты на японские гарнизоны, военные склады, разрушали пути сообщения и базы, прерывали связь, пускали под откос воинские эшелоны и бронепоезда.

В августе 1922 года партизаны появляются уже в окрестностях Владивостока — на Первой Речке и Русском острове. К осени японские интервенты оказались фактически вытесненными из глубины области и держались только в городах и вдоль железной дороги.

Под влиянием неудач началось разложение в белогвардейском лагере. Каппелевцы выступили за поддержку «Народного собрания», объявившего «приамурское правительство» Меркуловых низложенным. Семеновны продолжали держаться за Меркуловых, которые в свою очередь издали указ о роспуске торгово-промышленной палаты и «Народного собрания».

«Народное собрание» организовало свой ответственный кабинет министров во главе с бывшим царским прокурором генералом Старковским. Но меркуловцы ему не подчинились. Тогда «Народное собрание» под давлением каппелевцев согласилось на объединение в одном лице функций председателя нового правительства и командующего вооруженными силами Приморья, т. е. фактически пошло на установление военной диктатуры. На этот пост каппелевское командование пригласило генерала Дитерихса — ярого монархиста, который после разгрома колчаковщины отсиживался в Харбине.

Но японские интервенты, стремясь сохранить свой протекторат над Южным Приморьем, даже при условии вынужденной эвакуации своих войск быстро прибрали к рукам новоиспеченного «диктатора».

Прибыв 8 июня во Владивосток, Дитерихс договорился с Меркуловыми и 10 июня издал указ, в котором объявил, что он, Дитерихс, подчиняется всем постановлениям бывшего «приамурского правительства». Каппелевскую верхушку белогвардейских войск Дитерихс заменил семеновскими генералами, а «Народное собрание» распустил.

28 июня по указке японских интервентов был собран так называемый «Земский собор», состоявший из крайних монархистов, белогвардейской военщины и реакционного духовенства. «Земский собор» избрал взамен братьев Меркуловых временным правителем края Дитерихса и послал в Копенгаген бывшей императрице Марии Федоровне и бывшему великому князю Николаю Николаевичу телеграммы с верноподданнической просьбой возглавить Приамурский край кем-либо из членов царского дома. Однако кандидатов на «новый престол» из царского дома не нашлось, хотя вслед за телеграммами был направлен делегат — один из Меркуловых. Таким образом, переворот, затеянный каппелевцами и «Народным собранием», окончился ничем. Изменилась только вывеска «черного буфера». Вместо одних японо-американских ставленников у власти оказался другой, облеченный к тому же правами военного диктатора. Это движение получило на Дальнем Востоке название «Нарсобовского недоворота».

Оказавшись у власти, Дитерихс начал с того, что объявил себя «земским воеводой» и приступил к реорганизации государственного управления в Южном Приморье на началах средневековой Руси. Пытаясь сыграть на религиозных чувствах населения, он установил основной административной единицей церковный приход.

По указке и при помощи японских интервентов Дитерихс начал собирание и реорганизацию всех белогвардейских отрядов, переименовав их в «земскую рать». Все войска были разделены на группы, а группы — на дружины. Для пополнения «рати» Дитерихс объявил мобилизацию молодых возрастов. К японскому императору была послана специальная делегация во главе с генералом Андогским для переговоров о поставках оружия, а главное с «ходатайством» об отсрочке срока эвакуации японских войск.

К сентябрю 1922 г. реорганизация и вооружение «земской рати» были закончены, и Дитерихс объявил о походе против Дальневосточной республики под лозунгом «За веру, царя Михаила и святую Русь».

Состояние Народно-революционной армии к осени 1922 г.

В течение лета 1922 г. Народно-революционная армия подверглась значительной реорганизации.

В мае штаб Восточного фронта был расформирован. Из Сводной и Читинской бригад сначала была сформирована Сводная стрелковая дивизия трехбригадного состава, а затем 2-я Приамурская стрелковая дивизия в составе трех полков: 4-го Волочаевского ордена Красного Знамени, 5-го Амурского и 6-го Хабаровского. В состав 2-й Приамурской дивизии вошли также Троицкосавский кавалерийский полк, пополненный за счет расформированного 4-го кавалерийского полка, легкий артиллерийский дивизион 76-мм пушек трехбатарейного состава, гаубичный дивизион из двух батарей и саперный батальон.

Командир 2-й Приамурской стрелковой дивизии пользовался правами командующего Приамурским военным округом, ему были подчинены Благовещенский укрепленный район, авиаотряд, дивизион бронепоездов (в составе трех бронепоездов — № 2, 8 и 9) и два пограничных кавалерийских дивизиона.

Из находившейся в Забайкалье 104-й бригады советских войск была развернута 1-я Забайкальская стрелковая дивизия в составе: 1-го Читинского, 2-го Нерчинского и 3-го Верхнеудинского полков.

Забайкальская кавалерийская дивизия переформировалась в Отдельную Дальневосточную кавалерийскую бригаду.

Кроме этих регулярных частей, командованию Народно-революционной армии в оперативном отношении подчинялись партизанские военные районы: Сучанский, Спасский, Анучинский, Никольск-Уссурийский, Ольгинский, Иманский и Приханкайский. В этих районах насчитывалось до 5 тыс. партизан. Ими руководил специально созданный Военный совет партизанских отрядов Приморья во главе с командующим отрядами А. К. Флегонтовым. Несколько позже Флегонтова сменил М. Вольский.

Большую помощь в реорганизации и поднятии боеспособности Народно-революционной армии оказывали советские войска, в частности 5-я Краснознаменная армия, находившаяся в Восточной Сибири и Забайкалье.

Между командованием НРА и командованием советских войск было заключено соглашение о совместной обороне Дальнего Востока. В соответствии с этим соглашением 35-я стрелковая дивизия Советской Армии была выдвинута для прикрытия границы ДВР с Маньчжурией.

Трудовое население Дальневосточной республики принимало деятельное участие в строительстве вооруженных сил. Двухнедельник помощи бойцам Народно-революционной армии, проведенный среди населения, дал свыше 90 тыс. рублей золотом.

Готовясь к новому этапу борьбы за освобождение Южного Приморья, штаб Народно-революционной армии проводил учет годного к несению военной службы населения и транспортных средств. Разрабатывались мобилизационные планы в округах и общий оперативный план.

Сравнивая состояние Народно-революционной армии к осени 1922 г. с тем, каким оно было в момент наступления белогвардейцев в 1921 г., нужно отметить, что урок, полученный тогда, не пропал даром. Последний этап борьбы Народно-революционная армия встречала более окрепшей как в организационном, так и в боевом отношении. Политико-моральное состояние армии было высоким. Об этом свидетельствовали массовые заявления бойцов и командиров о желании вступить в ряды Коммунистической партии.

Собравшаяся в сентябре 1922 г., уже в момент начала боевых действий, Дальневосточная партийная конференция выразила полную уверенность в том, что полки Народно-революционной армии геройски выполнят возложенные на них трудные и ответственные задачи по освобождению рабочих и крестьян Приморья от ига белогвардейщины и интервентов.

Начало эвакуации японских войск из Приморья. Наступление «земской рати» Дитерихса

Всячески затягивая эвакуацию своих войск, японское командование решило осуществить ее в три приема: сначала очистить окраины Приморья, затем вывести гарнизоны из Гродеково и Никольска-Уссурийского и, наконец, уйти из Владивостока. Командующий японскими экспедиционными силами генерал Тачибана предложил Дитерихсу воспользоваться этим временем, закрепить свои позиции и попытаться начать новый поход против Дальневосточной республики.

С 26 августа японцы начали медленно стягивать свои части от Спасска на юг. Одновременно войска «земской рати» стали занимать очищаемые японцами районы, принимать от японских войск укрепления, вооружение и сменять японские гарнизоны.

К сентябрю 1922 г. в составе «земской рати» Дитерихса были:

— Поволжская группа генерала Молчанова (1885 штыков, 740 сабель, 28 пулеметов, 9 орудий);

— Сибирская группа генерала Смолина (800 штыков, 205 сабель, 8 пулеметов, 4 орудия);

— Сибирская казачья группа генерала Бородина (505 штыков, 410 сабель, 9 пулеметов, 2 орудия);

— Дальневосточная казачья группа генерала Глебова (962 штыка, 185 сабель, 10 пулеметов, 1 орудие);

— технические части (охранный и отдельный железнодорожные батальоны, интендантский дивизион — 700 штыков);

— резерв (1426 штыков, 144 сабли, 5 пулеметов).

В общей сложности войска «земской рати» насчитывали 6228 штыков, 1684 сабли, 81 пулемет, 24 орудия[25] и 4 бронепоезда.

Располагались эти части вдоль железной дороги в крупных населенных пунктах.

Попытки Дитерихса увеличить «земскую рать» за счет мобилизации не увенчались успехом. Основная масса буржуазной молодежи предпочла спасаться в Харбине, а рабочие и крестьяне скрывались в тайге и на сопках. Таким образом, «рать» Дитерихса состояла из остатков каппелевских и семеновских войск, хотя и имевших большой боевой опыт, но уже значительно поредевших и сильно деморализованных неудачами.

Народно-революционная армия к началу наступления белых располагалась следующим образом:

1-я Забайкальская стрелковая дивизия, прикрывая маньчжурское направление, оставалась в Забайкалье; там же была и Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада; 2-я Приамурская стрелковая дивизия находилась в Приамурском военном округе, имея в качестве прикрытия уссурийского направления в районе ст. Шмаковки и населенного пункта Успенка 6-й Хабаровский стрелковый и Троицкосавский кавалерийский полки. Остальные части дивизии были сосредоточены в Хабаровске.

Силы Народно-революционной армии, вынужденной прикрывать различные, далеко отстоявшие друг от друга операционные направления, были разбросаны на тысячекилометровом пространстве. Однако как только обнаружилась активность белых, командование Народно-революционной армии[26] немедленно приступило к переброске войск из Забайкалья на уссурийское направление. Уже к 25 сентября Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада была южнее ст. Иман, а 1-я Забайкальская стрелковая дивизия — в районе Хабаровска.

1 сентября 1922 г. Поволжская группа белых, находившаяся в авангарде «земской рати», при поддержке двух бронепоездов внезапно начала наступление на север. Стремясь захватить железнодорожный мост через реку Уссури в районе ст. Уссури, противник вел наступление в двух направлениях: вдоль Уссурийской железной дороги и к востоку от нее — в направлении населенных пунктов Руновка, Ольховка, Успенка, далее по долине реки Уссури на Техменево и Глазовку. На втором направлении неприятель намеревался маневром в обход выйти во фланг и тыл частям прикрытия Народно-революционной армии.

К началу наступления белых Народно-революционная армия еще не успела сосредоточить свои силы в Южном Приморье.

Имея численное превосходство, Поволжская группа противника оттеснила части прикрытия Народно-революционной армии и 6 сентября захватила ст. Шмаковку и Успенку. На другой день в результате ожесточенного боя 6-й Хабаровский и Троицкосавокий полки вынуждены были оставить также разъезд Кауль и отойти еще далее на север к реке Уссури на фронт пос. Медведицкий, деревня Глазовка.

Одновременно Сибирская группа генерала Смолина начала боевые действия против партизанских отрядов Приханкайского военного района, а Сибирская казачья группа генерала Бородина — против партизан Лпучинского, Сучанского и Никольск-Уссурийского военных районов.

Закрепившись на подступах к переправам через реку Уссури и перегруппировав свои силы, 6-й Хабаровский и Троицкосавский полки предприняли контратаки и уже к 14 сентября снова заняли ст. Шмаковку и Уопенку. Отброшенные на юг, части Поволжской группы отошли в район разъезда Краевского, ст. Овиягино, не оказав упорного сопротивления.

Продвижением до разъезда Кауль, Техменево и отходом в исходное положение наступление «земской рати», собственно, и закончилось.

Не имея достаточных сил для развития широкого наступления и получив сведения о начавшемся сосредоточении в Приморье войск Народно-революционной армии, а также опасаясь партизан, развернувших активную деятельность на коммуникациях, белогвардейское командование предпочло перейти к обороне.

15 сентября Дитерихс созвал в Никольске-Уссурийском так называемый «Дальневосточный национальный съезд», в котором приняли участие наиболее оголтелые и активные монархисты. Задачей его являлось мобилизовать все силы и средства для отпора Народно-революционной армии. Съезд обратился с призывом к населению «дать решительный бой коммунистам на последнем свободном клочке земли» и избрал в помощь Дитерихсу особый орган — «Совет съезда» из белогвардейской прояпонской верхушки. «Совет» направил еще одну делегацию в Японию с ходатайством задержать эвакуацию японских войск и обратился с призывом к населению Приморья встать в ряды «земской рати».

Опираясь на решения этого съезда, Дитерихс издал указ о всеобщей мобилизации и наложил крупный чрезвычайный налог на торгово-промышленные слои населения для военных нужд. Все учебные заведения были закрыты, а учащаяся молодежь направлена в «земскую рать». Для того чтобы обеспечить тыл своих войск, Дитерихс приказал Сибирской казачьей группе генерала Бородина перейти в решительное наступление на Анучинский партизанский район с задачей разгромить и отбросить партизан к северу. Однако ни одно из этих мероприятий не дало результатов. Исстрадавшееся под пятой интервентов население Приморья не проявляло ни малейшего желания поддерживать «земского воеводу». Даже торгово-промышленная палата в ответ на чрезвычайный налог ответила Дитерихсу, что средств у торгово-промышленников нет и что они ничего не могут дать.

Между тем Народно-революционная армия, продолжая сосредоточивать свои силы в Приморье, усиленно готовилась к последнему сокрушительному удару по врагу.

Приморская операция Народно-революционной армии. Освобождение Владивостока

Подготовка и планы операции. К 27 сентября без какой-либо помехи со стороны противника части 2-й Приамурской дивизии и Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада сосредоточились в районе ст. Шмаковка, ст. Уссури. 1-я Забайкальская дивизия, следуя частью сил по железной дороге в эшелонах, частью по рекам Амур и Уссури на пароходах, прошла уже Хабаровск и двигалась на юг.

Командование Народно-революционной армии для предстоящего наступления назначило 2-ю Приамурскую дивизию, Отдельную Дальневосточную кавалерийскую бригаду, дивизион бронепоездов, авиаотряд, саперный батальон и минноподрывную роту. Эти войска составили ударную группу под общим командованием командира 2-й Приамурской дивизии М. М. Ольшанского, которого в начале октября заменил Я. З. Покус. Одновременно для помощи партизанам и действий во вражеском тылу из войск Приамурского округа был выделен отряд особого назначения под командованием Гюльцгофа, которому надлежало двигаться по долине реки Даубихэ и выйти в район населенного пункта Чернышевка (25 км севернее ур. Анучино).

1-я Забайкальская стрелковая дивизия оставлялась в резерве командования Народно-революционной армии с задачей сосредоточиться к югу от Имана.

В период с 27 сентября по 4 октября производились перегруппировки и подготовка войск к наступлению.

По плану командования Народно-революционной армии ближайшей целью операции являлось уничтожение поволжской группы белых в районе ст. Свиягино, не допустив ее отхода на Спасск, в последующем — разгром при содействии партизан спасской группировки противника и развитие успеха в южном направлении.

Общее наступление назначалось на 5 октября. Ударная группа должна была отвлечь внимание врага наступлением части сил вдоль Уссурийской железной дороги на разъезд Краевский и нанести главный удар в обход железнодорожного пути с востока. Для обеспечения маневра выделенные для действий вдоль железной дороги части должны были занять разъезд Краевский не позднее 4 октября.

Командующему партизанскими отрядами Южного Приморья Вольскому было приказано с прибытием отряда особого назначения во что бы то ни стало разбить части противника, действующие в районе ур. Анучино, Ивановка, после чего сосредоточиться главными силами в районе Чернышевки для нанесения удара в общем направлении на ст. Мучную и далее в тыл спасской группировке врага. Специальной задачей партизан являлось прекращение с 7 октября железнодорожного сообщения между Никольск-Уссурийским и ст. Евгеньевка.

Командующий ударной группой для наступления на железнодорожном направлении назначил 6-й Хабаровский стрелковый полк и Троицкосавский кавалерийский полк, придав им легкий артиллерийский дивизион и два бронепоезда. Для нанесения главного удара были выделены Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада и 5-й Амурский стрелковый полк, усиленные четырьмя орудиями. Эти войска, составившие обходящую колонну или группу, возглавил С. С. Вострецов.

По плану командующего ударной группой Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада и 5-й Амурский полк должны были, выступив с рассветом 4 октября из района Ольховки, Степановки, к концу этого же дня сосредоточиться в деревне Никитовка; с рассветом 5 октября кавалерийской бригаде, усиленной двумя орудиями, надлежало наступать через населенные пункты Васильевка, Кронштадтская и ночью 6 октября овладеть разъездом Дроздов, атаковав противника на ст. Свиягино с юга, 5-й Амурский полк с двумя орудиями должен был, выступив с рассветом 5 октября из деревни Никитовка, 6 октября атаковать врага на ст. Свиягино с востока.

В резерве оставались: на железнодорожном направлении — батальон 4-го Волочаевского полка и дивизионная школа младшего комсостава 2-й Приамурской дивизии, а на направлении главного удара — второй батальон 4-го Волочаевского полка, расположенный в районе Ольховки.

Ход Приморской операции. Боевые действия Народно-революционной армии в Приморской операции развивались по следующим этапам:

Первый (4—7 октября) — переход в наступление ударной группы и бои в районе ст. Свиягино.

Второй (8—9 октября) — штурм Спасского укрепленного района.

Третий (10—15 октября)—разгром главных сил «земской рати».

Четвертый (15—25 октября) — преследование остатков разбитого противника и освобождение Владивостока.

Первый этап (4—7 октября). С утра 4 октября части, выделенные для действий на железнодорожном направлении, перешли в наступление. В результате упорного боя, длившегося около двух часов, они нанесли белым большие потери и овладели разъездом Краевским. На следующий день 6-й Хабаровский полк, развивая успех, сломил сопротивление усилившегося за счет резервов противника и овладел поселком Духовским. С рассветом 6 октября 6-й Хабаровский и Троицкосавский полки начали наступление на ст. Свиягино.

В тот же день вся Поволжская группа белых в полном составе при поддержке двух бронепоездов перешла во встречное наступление вдоль Уссурийской железной дороги. Противник стремился перехватить инициативу и разбить части Народно-революционной армии на подступах к ст. Свиягино. Завязался ожесточенный встречный бой в районе высот 5 км северо-западнее Свиягино. Полки Народно-революционной армии, уступая Поволжской группе в численности, но превосходя ее в огневых средствах, успешно отбивали все вражеские атаки. Огневой бой, несколько раз переходивший в рукопашные схватки, затянулся до позднего вечера.

Наконец, убедившись в невозможности сломить сопротивление частей Народно-революционной армии и опасаясь обхода правого фланга, генерал Молчанов решил вывести свои войска из боя. Прикрываясь огнем оставленных в качестве заслона пулеметных команд, артиллерии и бронепоездов и разрушая путь, Поволжская группа начала отходить на Спасск. Белые хотели сохранить и без того уже поредевшие силы Поволжской группы и встретить войска Народно-революционной армии на заранее укрепленных и хорошо оборудованных позициях. Рано утром 6 октября 6-й Хабаровский полк занял ст. Свиягино.

Отход противника к Спасску стал возможен потому, что обходящая группа не смогла выйти во фланг и тыл белым. 5-й Амурский полк вместо того, чтобы 6 октября атаковать Свиягино с востока и нанести удар во фланг Поволжской группе, к вечеру 6 октября достиг только деревни Васильевки, расположенной в 10 км юго-восточнее Свиягино. Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада вследствие неправильной ориентировки слишком углубилась на юг и вечером 6 октября оказалась в районе Буссевки, отстоящей от разъезда Дроздов на 12 км к юго-востоку.

Таким образом, большая часть сил ударной группы не приняла участия в бою 6 октября. Воспользовавшись этим, противник смог отойти на Спасск.

Стремясь наверстать упущенное, командующий ударной группой Я. З. Покус хотел на плечах отступающего противника овладеть Спасском и отрезать белым дальнейший путь отхода. 7 октября утром он отдал приказ об овладении Спасском к 21 часам того же дня; при этом 6-му Хабаровскому полку, усиленному двумя легкими батареями, ставилась задача — наступать в направлении Кронштадтской и далее на Хвалынку. Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада получила приказ наступать от Буссевки на Славянку, Краснокуты, обходя Спасск с востока, и к рассвету 8 октября выйти к железной дороге у разъезда Кнорринг.

Войска эту задачу выполнить не смогли. 6-й Хабаровский полк, утомленный напряженным многочасовым боем накануне, начал наступление только с полудня 7 октября. Встретив сопротивление конницы и бронепоезда белых, он к исходу дня достиг лишь района разъезд Дроздов, Анненское.

5-й Амурский стрелковый полк, продолжая наступление через Кронштадтскую и соединившись здесь с Трояцкосавским кавалерийским полком, вечером 7 октября вышел в район Константиновки, Буссевки, где и расположился на ночлег. Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада достигла только Дубовской. Резерв ударной группы сосредоточился в Александровской. 1-я Забайкальская дивизия, миновав железнодорожный мост через реку Уссури, продолжала движение на юг к ст. Шмаковке.

Таким образом, в период с 4 по 7 октября ударная группа Народно-революционной армии, перейдя в общее наступление, сломила сопротивление противника, овладела важным узлом вражеской обороны — ст. Свиягино и продвинулась на юг почти на 50 км.

Однако основная задача первого этапа наступления — уничтожение Поволжской группы белых — не была выполнена. Вследствие опоздания обходящей группы противник, хотя и со значительными потерями, все же успел уйти из-под удара и закрепиться на заранее подготовленных оборонительных позициях. Перед войсками ударной группы встала теперь более сложная задача — разгромить врага, занявшего долговременные оборонительные сооружения Спасского укрепленного района.

Второй этап (8—9 октября). Штурм Спасска . Спасский укрепленный район был построен японскими интервентами еще в 1921 г. Располагаясь в 40-километровом дефиле между озером Ханка и западными отрогами хребта Сихотэ-Алинь, он имел назначение преграждать вход в Южное Приморье. Японцы много потрудились над тем, чтобы превратить этот район в непреодолимое препятствие.

Спасский укрепленный район был рассчитан на японскую дивизию военного времени. Основной опорой его являлись семь фортов долговременного полевого типа, располагавшихся в городе и в его окрестностях. Все форты были соединены между собой окопами с блиндажами, опутаны проволочными заграждениями в 3—5 рядов и находились в огневой связи между собой. Стягивая свои войска для эвакуации во Владивосток, японское командование передало Спасский укрепленный район «земской рати» со всем оборудованием в состоянии, вполне пригодном для длительной и упорной обороны.

Эти укрепления и эаняла Поволжская группа генерала Молчанова после отступления от ст. Свиягино. Ни с востока, ни с запада Спасский укрепленный район по условиям местности крупным войсковым соединением обойти не представлялось возможным. Нужно было брать его штурмом. Белогвардейское командование, рассчитывая на прочность укреплений и выгодность позиций, не торопилось с подтягиванием к Спасску остальных войск «земской рати». Оно считало, что всегда успеет подбросить силы в помощь Поволжской группе, как только обнаружится направление главного удара Народно-революционной армии.

Части ударной группы, достигнув 7 октября северных, северо-восточных и восточных подступов к городу, всю ночь на 8 октября вели усиленную разведку и передовыми подразделениями выдвигались на исходные рубежи для наступления.

К утру 8 октября 6-й Хабаровский полк и приданный ему пеший дивизион Отдельной Дальневосточной кавалерийской бригады (группа железнодорожного направления) заняли деревни Гайворон и Хвалынка, оседлав Уссурийскую железную дорогу в 4—5 км к северу от города. Группа Вострецова, включившая в свой состав, кроме 5-го Амурского стрелкового полка, Троицкосавский кавалерийский полк и дивизионную школу младшего комсостава 2-й Приамурской дивизии, заняла Буссевку и Славянку. Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада вела бои у восточной окраины Дубовской, занятой белыми. Резерв ударной группы — 4-й Волочаевский полк (без одного батальона) располагался в Анненской.

План наступления ударной группы заключался в следующем: сковывая противника на фронте Хвалынка, Буссевка (железнодорожное направление), главными силами левой колонны (группа Вострецова) нанести удар из района Славянки в направлении форта № 3 и овладеть Спасском; одновременно 6-й Хабаровский полк должен был вести атаку с севера на форт № 1 и северо-западную окраину Спасска. Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада имела самостоятельную задачу — в ночь с 7 на 8 октября прорваться в тыл противника через деревню Прохоры.

8 октября в 5 час. 30 мин. 6-й Хабаровский полк перешел в наступление. После ожесточенного боя он к 17 часам ворвался на северо-западную окраину Спасска и вплотную приблизился к форту № 1. Однако штурмом взять форт № 1 не удалось. Противник сильным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем отбил атаку. Ночная атака хабаровцев также оказалась безуспешной. Чтобы избежать излишних потерь, полк отошел от форта, оставив за собой все же северо-западную окраину города.

На участке левой колонны первым начал наступление 5-й Амурский полк. Нанося удар между Хвалынкой и Славянкой, он пытался прорваться между фортами № 2 и 3, но наткнулся на проволочные заграждения и подвергся сильному фланговому огню из форта № 3. Не добившись успеха, полк вынужден был прекратить атаки и отойти.

Безуспешные атаки 6-го Хабаровского и 5-го Амурского полков показали, что внезапным ударом без предварительной мощной артиллерийской подготовки сломить оборону белых невозможно. Поэтому командующий ударной группой приказал во второй половине дня 8 октября сосредоточить 20 орудий к северу от Славянки и открыть огонь по форту № 3. После пятичасовой артиллерийской подготовки 5-й Амурский полк вновь перешел в наступление и ночной атакой в 23 часа 8 октября штурмом захватил форт № 3. Три контратаки белых на этот форт, предпринятые в ту же ночь, были отбиты.

Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада в конном строю атаковала белогвардейцев в Дубовской, но противник встретил ее сильным огнем. Не добившись успеха, бригада отошла в Вишневку.

Таким образом, в итоге первого дня штурма успех был достигнут только на участке 5-го Амурского полка, т. е. группой Вострецова. Здесь была пробита первая брешь во вражеских укреплениях.

Обладание фортом № 3 давало возможность левой колонне держать под фланговым огнем неприятельские окопы, запиравшие дорогу из Буссевки на Спасск, и развивать удар во фланг белым. Почувствовав эту угрозу, вражеский гарнизон форта № 3 после неудачных попыток восстановить утраченное положение отошел на окраину Спасска и укрепился в военном городке.

В течение ночи на 9 октября проводилась энергичная подготовка к решающему штурму Спасска. Командующий ударной группой решил использовать успех, достигнутый 5-м Амурским полком, и приказал сосредоточить всю артиллерию на участке этого полка. Одновременно резерв ударной группы был подтянут ближе к левому флангу и расположен в Славянке.

На 9 октября частям ударной группы были поставлены следующие задачи: 6-му Хабаровскому полку — овладеть фортом № 1 и северной частью города; 5-му Амурскому полку — нанести удар с востока и занять военный городок; Троицкосавскому кавалерийскому полку — взять Дубовскую и в дальнейшем действовать по ближним тылам противника. Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада должна была выполнять прежнюю задачу — выйти на железную дорогу в районе разъезда Кнорринг с целью не допустить отхода белых на юг.

С утра 9 октября все части ударной группы после короткой артиллерийской подготовки вновь перешли в наступление. К 7 часам бой по всему фронту достиг наивысшего напряжения. Противник отбивал все атаки на Спасск. Чтобы подавить огонь вражеских пулеметов, пришлось приостановить атаку и повторить артиллерийскую подготовку. В течение часа орудия ударной группы вели беспрерывный огонь по огневым точкам врага. Около 10 часов штурм возобновился. Первый успех обнаружился на левом фланге на участке Троицкосавского кавалерийского полка, который совместно с дивизионной школой ворвался в Дубовскую и выбил оттуда конную дружину белых. Развивая удар, кавалеристы и курсанты достигли деревни Краснокуты и около 14 часов овладели ею.

В то же время 6-й Хабаровский полк после ожесточенного штурма ворвался в форт № 1 и занял северную часть Спасена. Продолжая стремительное наступление, полк оттеснил белых к цементному заводу на южной окраине Спасска и захватил знамя Поволжской группы. Воспользовавшись отходом противника от форта № 1, пешая разведка 6-го Хабаровского полка и 1-й батальон 5-го Амурского полка ударом с северо-востока и востока овладели фортом № 2 и ст. Евгеньевкой. Главные силы 5-го Амурского полка развили этот успех удачной атакой на военный городок.

Усиливая натиск, левая колонна в середине дня ввела из резерва в бой 4-й Волочаевский полк, который штурмом захватил последний оплот противника на восточном фасе спасских укреплений — форт № 5.

К 14 час. 30 мин. враг потерял пять фортов и, подвергаясь непрерывным ударам с севера и востока, оставил город. В руках белых находились еще форты № 6 и 7, но угроза охвата им 6-м Хабаровским полком с северо-запада, а Дальневосточной кавалерийской бригадой с юго-востока вынудила их оставить эти форты без боя и поспешно отступить на юг. Для того чтобы обеспечить отход главных сил из-под угрозы окружения, белые выставили в район Прохоры сильный заслон в 600 штыков и сосредоточили огонь всех своих бронепоездов по Дальневосточной кавалерийской бригаде. Ценой больших потерь им удалось отбить атаки Дальневосточной кавалерийской бригады в районе Прохоры и вырваться в направлении ст. Мучная.

К 16 часам 9 октября весь Спасский укрепленный район был в руках Народно-революционной армии. Белые потеряли в боях у Спасска свыше 1000 человек убитыми и пленными, две батареи, бронепоезд, знамена трех полков и штаб Поволжской группы.

Отход противника на юг был бы невозможен, если бы партизанские отряды Анучинского района смогли нанести удар на ст. Мучную. Но они оказались вовлеченными в сильные бои против Сибирской казачьей группы генерала Бородина и осуществить поставленную задачу не смогли.

После освобождения Спасска перед Народно-революционной армией открылись широкие перспективы. Путь в Южное Приморье был очищен. Войска Народно-революционной армии получали возможность перейти к более маневренным, нежели в спасской горловине, действиям. Вместе с тем падение Спасского укрепленного района было сильным ударом по планам японских захватчиков. Рухнули последние надежды интервентов на сохранение протектората над Южным Приморьем.

Третий этап (10—15 октября). После поражения Поволжской группы белых в районе Спасска перед Народно-революционной армией встала задача ликвидации остальных групп «земской рати».

Для этой цели важно было обеспечить за собой свободу маневра на двух основных операционных направлениях: 1) на никольск-уссурийском (вдоль Уссурийской железной дороги) и 2) на гродековском. Иначе противник, используя рассредоточенное расположение своих сил и выдвинув резервы, мог создать сильную группировку на каком-либо одном направлении и нанести контрудар.

В частности, при наступлении Народно-революционной армии на Никольск-Уссурийский белое командование могло бросить для удара во фланг Сибирскую группу генерала Смолина, располагавшуюся в Приханкайском районе, предварительно усилив ее Дальневосточной группой генерала Глебова и резервами из Владивостока.

В случае же наступления главных сил Народно-революционной армии на Гродеково белые имели возможность нанести контрудар на никольск-уссурийском направлении, используя для этого Сибирскую казачью группу генерала Бородина, остатки Поволжской группы, усиленные Дальневосточной группой Глебова, резервами из Владивостока и двумя бронепоездами.

Исходя из этих соображений, главком Народно-революционной армией И. П. Уборевич после овладения Спасском поставил перед ударной группой и 1-й Забайкальской стрелковой дивизией следующие задачи: 2-й Приамурской стрелковой дивизии к утру 12 октября овладеть районом Халкидон, Монастырище; Отдельной Дальневосточной кавалерийской бригаде захватить переправы через реку Лефу и выйти в район Вадимовки; 1-й Забайкальской дивизии втечение 12—13 октября сосредоточиться в районе Алтыновка, ст. Мучная, Черниговка. Постановка таких задач отвечала создавшейся обстановке. Ударная группа при выполнении этих задач обеспечивала за собой как никольск-уссурийское направление, так и гродековское, имея в резерве для использования на любом из этих направлений 1-ю Забайкальскую стрелковую дивизию.

10 октября ударная группа приступила к решению поставленных задач.

Тем временем остатки Поволжской группы белых, усилившись за счет подошедших частей Сибирской казачьей группы генерала Бородина, пытались организовать оборону на ряде последовательных рубежей. Первый такой рубеж находился на линии Алтыновка, Дмитровка; второй — на линии ст. Мучная, Черниговка; третий — в районе пос. Халкидон.

На первом рубеже противник, оказав упорное сопротивление, продержался всего лишь один день и затем с большими потерями отошел на второй рубеж. На втором рубеже 6-й Хабаровский полк, следовавший в авангарде 2-й Приамурской дивизии, завязал упорный шестичасовой бой. Когда подошли главные силы дивизии, противник был отброшен на Халкидон; часть его сил, уничтожив за собой переправы через Лефу, отошла в район Вадимовки.

12 октября 2-я Приамурская дивизия овладела Халкидоном, направив для преследования остатков белых Троицкосавский кавалерийский полк. В ночь на 13 октября Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада, наступавшая на левом фланге 2-й Приамурской дивизии, передвинулась на гродековское направление и, форсировав Лефу, с боем заняла Вадимовку. 1-я Забайкальская дивизия к этому времени сосредоточилась в районе Алтыновки, ст. Мучная, Черниговка.

После занятия района Вадимовка, Халкидон, Черниговка главком Народно-революционной армией, полагая, что главные силы белых будут стремиться отступить на Гродеково и что не исключена возможность решительных боев с ними в Приханкайском районе, предполагал с утра 14 октября нанести главный удар в общем направлении на Гродеково. Однако детальную разработку плана наступления он отложил до 13 октября, чтобы, прибыв на ст. Мучная и уточнив группировку и намерения врага, принять окончательное решение. Между тем обстановка, сложившаяся на фронте, заставила изменить этот первоначальный замысел.

Белогвардейское командование, разгадав предварительное решение командования Народно-революционной армии и истолковав перегруппировку Отдельной Дальневосточной кавалерийской бригады в район Вадимовки как начало наступления в гродековском направлении, решило в свою очередь нанести контрудар на железнодорожном направлении. С этой целью оно подтянуло из райола Шкотово Дальневосточную группу генерала Глебова и почти все резервы из Владивостока.

13 октября противник, сосредоточив свои силы в районе ст. Ипполитовка, Кремово, Ляличи, перешел в наступление в направлении на Монастырище и Халкидон двумя группами. Левая группа в составе 1700 штыков, 600 сабель при 28 пулеметах и пяти орудиях, имея задачей нанести главный удар, наступала вдоль железной дороги. Правая группа численностью до 1500 штыков и сабель, намереваясь охватить левый фланг 2-й Приамурской дивизии, вела наступление восточнее железной дороги от Ляличи на Монастырище.

Днем 13 октября белым удалось на железнодорожном направлении отбросить 5-й Амурский полк за реку Монастырку, овладеть разъездом Манзовка и захватить выгодную для развития дальнейшего наступления высоту к юго-востоку от Монастырище.

Контрудар, предпринятый белыми 13 октября, показал командованию Народно-революционной армии, что противник, имея основную группировку на никольск-уссурийском направлении, намеревается дать решительный бой именно здесь, а не в Приханкайском районе (гродековское направление), как предполагалось вначале.

Командование Народно-революционной армии решило разгромить обнаружившую себя главную группировку «земской рати», изолировав ее от Сибирской группы генерала Смолина, находившейся на гродековском направлении.

Для этого Отдельной Дальневосточной кавалерийской бригаде была поставлена задача наступать от Вадимовки через Лучки в обход левого фланга белых и нанести удар на Вознесенское. 1-я Забайкальская Дивизия из района Алтынойка, ст. Мучная, Черниговка была направлена через Халкидон также на Вознесенское с задачей овладеть им совместно с кавалерийской Дальневосточной бригадой не позднее 12 часов 14 октября. 2-я Приамурская дивизия получила приказ перейти на рассвете 14 октября в наступление, нанося главный удар по правому флангу белых и обходя их с востока. Перед партизанами Анучинското района была поставлена задача наступать на Ляличи и уничтожить железнодорожный мост через Лефу в районе Кремово для того, чтобы отрезать противнику пути отхода на юг. Утром 14 октября началось общее наступление войск Народно-революционной армии.

Около 9 часов Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада стремительным ударом овладела населенным пунктом Лучки. Противник, потеряв свыше 250 человек убитыми и пленными, стал отступать на Вознесенское. Но в это время 1-я Забайкальская стрелковая дивизия, сбив противостоящие части белых, уже обходила Вознесенское с юго-востока. Белые, оказавшись под ударами с двух сторон, не могли более задерживаться в районе Вознесенского и отошли. Около 12 часов Вознесенское было занято правофланговыми частями Народно-революционной армии.

На левом фланге боевые действия развивались вначале менее успешно. Наступление 5-го Амурского полка и дивизионной школы от Монастырище на Ляличи противник упредил. Его Сибирская казачья группа, усиленная остатками Поволжской группы и резервами, первой перешла в наступление на Монастырище, чтобы ударить в тыл 1-й Забайкальской дивизии. Но белые наткнулись на дивизионную школу. В результате этого завязался упорный бой. Противник, имея до 2400 человек против 240 курсантов, предпринял четыре атаки, но каждый раз отступал с большими потерями. Курсанты с близкой дистанции метким огнем выводили из строя одну вражескую цепь за другой. Белые потеряли в этом бою одними убитыми 620 человек. Большие потери понесла и дивизионная школа. Из 240 бойцов в ней осталось в строю только 67, но они не пропустили врага. За стойкость и мужество, проявленные в бою, Советское правительство наградило 67 героев орденом Красного Знамени.

К этому времени общее оперативное положение противника резко ухудшилось. После потери Вознесенского весь левый фланг белых был разгромлен. Дальнейшее упорство в районе Монастырище грозило противнику глубоким охватом с запада и потерей последних путей отхода на юг. Поэтому, узнав о падении Вознесенского, белогвардейцы отказались от дальнейшей борьбы под Монастырищем и начали поспешно отступать по всему фронту. Бросая раненых, противник бежал в район Ляличи, Кремово, намереваясь задержаться здесь. Однако войска Народно-революционной армии, стремительно преследуя врага, быстро сломили его сопротивление и в этом районе. К исходу дня 14 октября они заняли Павловку, Кремово.

В боях у Вознесенского и под Монастырищем Народно-революционная армия разбила основные силы «земской рати». Враг был настолько потрясен и деморализован поражением, что уже не представлял организованной и боеспособной силы. Управление было потеряно. Войскам Народно-революционной армии оставалось стремительным и неотступным преследованием довершить разгром врага.

Четвертый этап (15—25 октября). После разгрома «земской рати» в районе Вознесенского и Монастырище важно было не допустить соединения остатков разбитого здесь противника с Сибирской группой, продолжавшей бои с партизанами в Приханкайском районе, и ликвидировать обе группировки по частям. Поэтому с выходом войск Народно-революционной армии в район Павловки, Кремово дальнейшее преследование врага было организовано в двух направлениях. 2-я Приамурская дивизия получила задачу развить наступление на юг и овладеть Никольск-Уcсурийским, а Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада и 1-я Забайкальская дивизия должны были захватить район станций Галенка, Гродеково.

15 октября кавалерийская бригада, пройдя до 30 км, заняла ст. Галенка, перерезав путь соединения Сибирской группы с остатками других частей «земской рати». 1-я Забайкальская дивизия ударом на северо-запад разгромила остатки Сибирской группы и 16 октября с боем овладела Гродеково.

В то же время 2-я Приамурская дивизия, продолжая преследование противника на юг, 15 октября заняла Никольск-Уссурийский. Окончательно деморализованные белые, бросая оружие, пытались прорваться к границе. От Раздольного они разделились на две группы. Одна продолжала бежать на Владивосток; другая отходила на Посьет, чтобы скрыться в Корее.

В связи с этим 2-я Приамурская дивизия от Раздольного была направлена на Посьет, а 1-я Забайкальская дивизия, выполнившая свою задачу, была переброшена по железной дороге из Гродеково на ст. Угольная, откуда походным порядком двинулась на Владивосток. 19 октября около 13 часов она находилась уже в 9 км от города. Здесь Народно-революционная армия вновь натолкнулась на японские части, пытавшиеся преградить ей путь к Владивостоку.

Стремясь даже в этот последний момент полного и очевидного краха всей дитерихской авантюры создать предлог для оставления своих войск во Владивостоке, японское командование и представитель японского министерства иностранных дел во Владивостоке стали угрожать приостановить эвакуацию, если произойдут столкновения между частями Народно-революционной армии и японскими войсками. Американский консул Макгаун также выступил в местной белогвардейской газете с заявлением о том, что «в случае опасности американскими войсками будут приняты самые решительные меры».

Чтобы сорвать провокационные замыслы интервентов, Военный совет Народно-революционной армии обратился к командирам, комиссарам и бойцам с призывом организованно отойти на несколько верст от города и ждать дальнейших указаний.

Потерпев неудачу, японское командование стало всячески затягивать переговоры о вступлении войск Народно-революционной армии во Владивосток. В то же время интервенты и белогвардейцы спешили разграбить город. Они грузили на суда ценное имущество и оборудование, взрывали крепостные укрепления и склады с вооружением; то, чего не успевали забрать,— уничтожали и топили в море.

За несколько дней до ухода интервенты пытались создать во Владивостоке еще одно «правительство». На этот раз вместо спасшегося бегством на японском пароходе Дитерихса выступила на сцену группа сибирских областников во главе с неким А. Н. Сазоновым. Однако вся «деятельность» этого нового «правительства» ограничилась тем, что оно 22 октября расклеило по городу рукописные плакаты о принятии власти, за что и получило кличку «плакатного правительства». Кроме того, три его «министра» в тот же день сделали налет на городскую думу с целью захватить денежную кассу, но касса оказалась уже разграбленной.

22 октября Советское правительство и правительство Дальневосточной республики обратились к Японии с энергичным протестом против затягивания японским командованием эвакуации своих войск из Владивостока, возлагая ответственность за анархию и разгром города на японское правительство.

Одновременно владивостокские рабочие объявили всеобщую забастовку, требуя немедленного ухода интервентов. Лишь после этого японское командование вынуждено было 24 октября на разъезде Седанка подписать соглашение об очищении японскими войсками Владивостока и прилегающих островов не позднее 16 часов 25 октября 1922 г.

25 октября в 16 часов вслед за уходившими войсками интервентов передовые части 1-й Забайкальской стрелковой дивизии и школа младшего командного состава 2-й Приамурской стрелковой дивизии, радостно приветствуемые всем населением, вступили во Владивосток. На другой день, 26 октября, В. И. Ленин телеграфировал председателю Совета министров Дальневосточной республики:

«К пятилетию победоносной Октябрьской революции Красная Армия сделала еще один решительный шаг к полному очищению территории РСФСР и союзных с ней республик от войск иностранцев-оккупантов. Занятие народно-революционной армией ДВР Владивостока объединяет с трудящимися массами России русских граждан, перенесших тяжкое иго японского империализма. Приветствуя с этой новой победой всех трудящихся России и героическую Красную Армию, прошу правительство ДВР передать всем рабочим и крестьянам освобожденных областей и гор. Владивостока привет Совета Народных Комиссаров РСФСР».

* * * * *

Приморская операция свидетельствовала о значительно возросшем оперативном и тактическом мастерстве Народно-революционной армии, о боевой закалке и беспредельной храбрости ее бойцов и командиров. Особенностью операции являлось то, что она развертывалась при исключительно коротких сроках подготовки и при незакончившемся сосредоточении войск. В то время как ударная группа, составлявшая первый эшелон, перешла в наступление, 1-я Забайкальская стрелковая дивизия, находившаяся во втором эшелоне, была еще в движении на значительном удалении от района боевых действий. На первых двух этапах операция протекала на местности, неблагоприятной для широких маневренных наступательных действий. Узкий проход, ограниченный с одной стороны болотистой долиной озера Ханка, а с другой — отрогами хребта Сихотэ-Алинь, исключал возможность применения глубокого маневра в обход. Это обстоятельство резко отличало характер боев за овладение Спасским укрепленным районом от боев за волочаевские позиции. Однако и в этих условиях войска Народно-революционной армии успешно справились с поставленной перед ними задачей.

Быстрое преодоление вражеских укреплений и разгром белогвардейского гарнизона были достигнуты благодаря правильному выбору направления главного удара по восточному фасу Спасского обвода и массированному применению артиллерии на выбранном участке прорыва. Большое значение имело также своевременное использование имевшихся резервов для развития частного успеха.

На третьем этапе боев заслуживает внимания встречное столкновение войск Народно-революционной армии с главными силами «земской рати». Оно является наглядным примером умело организованной борьбы с крупными резервами врага в его оперативной глубине. Своевременно обнаружив направление главного удара белых, Народно-революционная армия противопоставила врагу смелый и решительный маневр конницей и 1-й Забайкальской стрелковой дивизией на Вознесенское и этим изолировала главную неприятельскую группировку от остальных сил, создав для нее угрозу глубокого охвата с фланга. Героическая стойкость и мужество курсантов дивизионной школы 2-й Приамурской дивизии сыграли исключительную роль в обеспечении этого маневра.

Приморская операция, являвшаяся последней крупной операцией Народно-революционной армии, завершилась блестящей победой над врагом. Лишь незначительная часть белогвардейцев успела бежать из Владивостока на японских судах. В районе ст. Пограничной до 2 тыс. белогвардейцев, преследуемые частями Народно- революционной армии, разрозненными группами перешли маньчжурскую границу.

Разгромом «земской рати» интервентам был нанесен последний и решительный удар. После этого им ничего не оставалось делать, как эвакуировать свои войска из Южного Приморья.

В ноябре 1922 г. вынужден был покинуть Владивостокский порт и американский крейсер «Сакраменто» с отрядом американцев, находившимся на Русском острове.

Владивосток — важнейший стратегический пункт на Дальнем Востоке и крупнейший порт нашей Родины на Тихом океане — снова стал советским.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Разгромом «земской рати» и освобождением Владивостока окончилась вооруженная борьба против интервентов и белогвардейцев на Дальнем Востоке.

В. И. Ленин, оценивая значение этой победы, в речи на IV сессии ВЦИК 31 октября 1922 г. говорил: «Я уверен, что выражу общее мнение, если скажу, что мы все здесь приветствуем этот новый подвиг Красной Армии и приветствуем также то, что к окончанию войны сделан шаг, кажется, достаточно решительный: сброшены в море последние силы белогвардейцев. Я думаю, наша Красная Армия надолго нас избавила от всякого возможного повторения натиска белогвардейцев на Россию или на какую бы то ни было из республик, прямо или косвенно, тесно или более или менее отдаленно с нами связанных».

13 ноября 1922 г. Народное собрание Дальневосточной республики, выражая волю всех трудящихся, приняло решение объявить на всем русском Дальнем Востоке власть Советов и просить ВЦИК и съезд Советов присоединить Дальний Восток к РСФСР, распространив на Дальний Восток действие Советской Конституции и советских законов.

16 ноября 1922 г. ВЦИК постановил объявить Дальневосточную республику нераздельной составной частью Российской Социалистической Федеративной Советской Республики.

20 ноября 1922 г. В. И. Ленин, выступая на пленуме Московского Совета, указывал:

«Вы знаете прекрасно, сколько жертв принесено при достижении того, что сделано, вы знаете, как долго тянулась гражданская война и сколько сил она взяла. И вот, взятие Владивостока показало нам (ведь, Владивосток далеко, но, ведь, это город-то нашенский), показало нам всем всеобщее стремление к нам, к нашим завоеваниям. И здесь и там — РСФСР. Это стремление избавило нас и от врагов гражданских и от врагов внешних, которые наступали на нас».

После вынужденного ухода из Южного Приморья японские войска продолжали еще некоторое время оставаться в северной части Сахалина.

Кроме того, несколько мелких белогвардейских отрядов доживали свои последние дни на северных окраинах Дальнего Востока. Наиболее крупным из них являлась, так называемая «Сибирская добровольческая дружина», возглавляемая бывшим командующим 1-й колчаковской армией генералом Пепеляевым.

Эта «дружина», состоявшая из белогвардейского отребья, отсиживавшегося в Харбине, насчитывала 750 человек. Средства для ее формирования были предоставлены меркуловским правительством, японскими капиталистами, американскими и английскими фирмами — «Олаф Свенсон» и «Гудзон-Бей», захватившими концессии на севере Дальнего Востока. Еще в августе 1922 г. «Сибирская дружина» двинулась из Владивостока через Охотское море в Якутию для того, чтобы оказать помощь местной белогвардейщине, образовавшей для борьбы с Советской властью свое «гражданское управление областью» во главе с эсером Куликовским.

В десятых числах сентября пепеляевцы высадились в порту Аян и предприняли поход в глубь Якутии. В феврале 1923 г. они достигли населенного пункта Амгиниская (180 км юго-восточнее Якутска), где были задержаны высланным навстречу отрядом Советской Армии. Предпринимая неудачные попытки пробиться к Якутску, белогвардейцы потеряли половину своего состава и были вынуждены отступить к Аяну и Охотску. Здесь они надеялись погрузиться на иностранное попутное судно и бежать в Маньчжурию или Японию. Осуществить этот план им не удалось. Посланный из Владивостока экспедиционный отряд Советской Армии под командованием С. С. Вострецова в июне 1923 г. захватил в плен остатки «Сибирской дружины» вместе с генералом Пепеляевым.

Так же успешно были ликвидированы еще в апреле 1923 г. мелкие белогвардейские отряды Бочкарева и Полякова, орудовавшие на севере Камчатской области.

В 1925 г. благодаря твердой и последовательной политике Советского правительства японские интервенты вынуждены были очистить Северный Сахалин.

Пятилетняя борьба за освобождение Дальнего Востока от японских, американских и других интервентов закончилась полной победой Советской республики.

Основная причина, обусловившая нашу победу, заключалась в правильной политике Коммунистической партии, отвечающей коренным интересам самых широких слоев населения и поэтому всецело поддерживаемой ими. Опираясь на сочувствие и поддержку трудовых масс, Коммунистическая партия подняла трудящихся Дальнего Востока на подлинно отечественную войну против иностранных захватчиков. Она обеспечила искусное политическое и стратегическое руководство этой войной, нашедшее яркое выражение в умелом сочетании политических и военных мероприятий. Единство и целеустремленность политического и стратегического руководства явились наряду с правильной политикой важнейшими факторами, обеспечившими победу над интервентами и белогвардейцами.

Такого единства не было и не могло быть во вражеском лагере.

Каждое империалистическое государство, начав интервенцию на Дальнем Востоке с общей целью задушить Советскую власть, стремилось реализовать вместе с тем свой особый план, направленный на обеспечение своих империалистических интересов и находившийся в противоречии с планами других хищников. Это обстоятельство было искусно использовано советской стратегией. В. И. Ленин, подводя итоги героической борьбы трудящихся Дальнего Востока с объединенными силами интервентов и белогвардейцев и отмечая заслуги Советской Армии, указывал на то, «что здесь сыграли роль не только подвиг Красной Армии и сила ее, а и международная обстановка и наша дипломатия».

Большая заслуга в достижении победы принадлежит местным организациям Коммунистической партии. Несмотря на большие жертвы, понесенные при поражении первых Советов в 1918 г. и жесточайший террор, установленный интервентами и белогвардейцами, партийные организации Дальнего Востока сумели в глубоком подполье сохранить тесную связь с трудящимися. Коммунисты самоотверженно вели работу по организации трудовых масс на борьбу с внешней и внутренней контрреволюцией. Они являлись организаторами партизанского движения, умело подчиняли своему влиянию стихийно возникавшие очаги восстаний и направляли их в русло организованной вооруженной борьбы за власть Советов. Многие коммунисты, так же как и Лазо, Сибирцев, Луцкий, Мухин и многие другие, отдали свою жизнь за освобождение трудящихся Дальнего Востока.

Коммунистическая партия в исключительно трудных условиях ожесточенной борьбы с превосходившими силами интервентов, оторванности Дальневосточного края от центральных районов Советской республики, недостатка вооружения и командных кадров в короткий срок создала из партизанских отрядов регулярную вооруженную силу — Народно-революционную армию. Эта армия в тяжелых кровопролитных боях закалялась и обучалась искусству победы. Как подлинная армия революционного народа она пользовалась широкой поддержкой всего трудящегося населения. Эта поддержка и революционный энтузиазм бойцов и командиров являлись могучим источником силы Народно-революционной армии, основой ее боевого успеха.

Такие операции Народно-революционной армии, как ликвидация «Читинской пробки», овладение Волочаевскими позициями и разгром «земской рати», вошли в историю гражданской войны в СССР и борьбы с интервентами как образцы мужества, массового героизма и высокого мастерства.

Гражданская война на Дальнем Востоке дала особенно богатый опыт партизанского движения. Отличительной особенностью партизанского движения здесь являлось то, что оно в течение длительного времени (на протяжении всего 1919 г.) развивалось на территории, удаленной от фронта, где действовала Советская Армия, на тысячи километров. В этих условиях борьба дальневосточных партизан, принявшая исключительно широкий размах, явилась крупнейшим стратегическим фактором, сыгравшим выдающуюся роль в разгроме врага. Формы и приемы борьбы дальневосточных партизан были весьма разнообразны. Они являлись продуктом творчества самих трудовых масс, вставших на защиту свободы и независимости своей Родины. Каждая область выдвигала, в соответствии с местными условиями, свои организационные формы. Так, например, для Амурской области было характерно стремление к созданию относительно больших объединений — целых партизанских армий. В Забайкалье, где в партизанском движении принимало участие трудовое казачество, создавались кавалерийские полки, летучие конные отряды. Для Приморья и Приамурья характерным являлось создание небольших, но весьма маневренных партизанских отрядов.

Наиболее распространенными приемами борьбы партизан были искусно организованные засады против карательных отрядов противника, внезапные стремительные нападения на военные объекты и вражеские гарнизоны.

Особенно эффективной в смысле помощи Советской Армии была «рельсовая война», т. е. действия партизан на вражеских железнодорожных коммуникациях. Взрывая железнодорожные мосты, водокачки, разрушая связь и железнодорожное полотно, партизаны срывали переброску неприятельских резервов, оружия и боеприпасов для фронта.

Заслуживают внимания также рейды партизанских кавалерийских полков Восточного Забайкалья. Забайкальские партизаны на опыте обороны своего центра — станицы Богдать убедились, что не позиционные формы борьбы, а постоянная подвижность и самое широкое использование маневра должны лежать в основе тактики боевых действий партизанских отрядов.

Опыт партизанской борьбы трудящихся Дальнего Востока в период иностранной военной интервенции и гражданской войны был широко использован в Великой Отечественной войне Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков в 1941—1945 гг.

Пятилетняя борьба на Дальнем Востоке против интервентов и внутренней контрреволюции показала, что как бы ни были велики трудности, какие бы силы ни направляли империалисты против Советского государства, к каким бы способам они ни прибегали, чтобы задушить социалистическое Отечество трудящихся, советский народ, руководимый Коммунистической партией, способен преодолеть все испытания и выйти победителем.

После понесенного поражения и провала интервенционистских планов империалисты вынуждены были надолго отказаться от попыток вооруженного вторжения на территорию Советского Дальнего Востока.

Завоевав победу, советский народ обеспечил себе возможность мирного социалистического строительства на всех самых отдаленных участках своей Родины. Героическим трудом советских людей были ликвидированы тяжелые последствия иностранной военной интервенции и гражданской войны. Твердо и последовательно отстаивая политику мира, Советское государство под руководством Коммунистической партии уверенно шло по пути социалистических преобразований. В короткие исторические сроки оно стало передовой социалистической державой.

Однако международная реакция, вынашивая планы развязывания второй мировой войны, подготавливала новое нападение на Страну Советов. Такими попытками навязать войну СССР, захватив выгодные плацдармы на Дальнем Востоке, были вторжение японских войск на нашу территорию в районе озера Хасан в 1938 г. и нападение японских милитаристов на дружественную нам Монгольскую Народную республику в 1939 г.

Советская Армия на этот раз в течение нескольких недель наголову разгромила войска японских захватчиков и обеспечила мир на своих дальневосточных границах.

Но и после этого японская милитаристская клика, поощряемая правящими империалистическими кругами США, Англии, Франции и своей союзницей — фашистской Германией, продолжала разрабатывать планы агрессивной войны против Советского Союза и захвата его дальневосточных земель. Как это стало известно из материалов суда над главными японскими военными преступниками в 1946—1948 гг., японский генерал Араки в августе 1941 г. в беседе с генеральным секретарем так называемой ассоциации помощи трону Исавата «вспоминал о японской интервенции на Советском Дальнем Востоке 1918—1922 гг. и выражал сожаление, что дело тогда не было доведено до конца».

Араки, по-видимому, считал, что в связи с нападением фашистской Германии на Советский Союз настал подходящий момент для реализации агрессивных замыслов японских милитаристов. Временные успехи немецко-фашистской армии японская воинствующая клика рассчитывала использовать для захвата Советского Дальнего Востока. Что же касается Сибирской великой железнодорожной магистрали, то она должна была оказаться под контролем Японии и Германии, причем линия разграничения контроля намечалась в районе Омска.

Однако победы Советской Армии, одержанные над немецко-фашистскими войсками в конце 1941 и в 1942 гг., заставили японских агрессоров отложить нападение на Советский Союз. Тем не менее в течение всей Великой Отечественной войны Советского Союза против фашистской Германии японская военщина угрожала Советскому Дальнему Востоку. Она держала наготове у советских границ в Маньчжурии миллионную Квантунскую армию, вооруженную до зубов различной боевой техникой.

Чтобы сорвать преступные планы японских милитаристов и скорее добиться наступления всеобщего мира, Советское правительство после разгрома фашистской Германии, выполняя союзнические обязательства, 9 августа 1945 г. объявило войну империалистической Японии. Благодаря вступлению Советского Союза в войну с Японией в короткий срок, в течение одного месяца, сопротивление японских агрессоров было сломлено, и они вынуждены были капитулировать. Так, вслед за разгромом очага фашистской агрессии в центре Европы был ликвидирован не менее опасный очаг войны на Дальнем Востоке.

Разгром империалистической Японии послужил мощным толчком к новому подъему национально-освободительного движения народов Азии против империалистического гнета и ускорил победу Великой народной революции в Китае. Эти два события открыли новую эпоху в истории стран Восточной Азии, народы которых решительно встали на путь ликвидации колониального угнетения и завоевания национальной свободы. Разгром империалистической Японии открыл и перед японским народом возможность демократического и мирного развития в сотрудничестве с другими народами Азии, борющимися за упрочение мира на Дальнем Востоке.

Испытав всю тяжесть бедствий второй мировой войны и не желая больше быть орудием военно-империалистической клики, японский народ все более решительно выступает против милитаризации своей страны, за ослабление международной напряженности, за запрещение атомного и водородного оружия. Эта борьба японского народа против опасности новой войны, за свободную и демократическую Японию сливается с борьбой всех азиатских народов против колониализма, за мирное сосуществование и сотрудничество всех стран. Она находит поддержку и сочувствие советского и китайского народов и всего прогрессивного человечества.