Беседа Киселева С.А., члена бюро Приморского крайкома КПРФ, с редактором газеты «Правда Приморья».
Недавно на очередном заседании Приморского отделения РУСО (так сокращенно называется общественная организация «российские ученые социалистической ориентации») вы выступали на тему «Социализм от фантазий к реальности» Почему, именно так, названа тема выступления?
Про социализм рассказывают очень много всяких небылиц. Мы с вами жили при социализме, но даже те, кто в нем жил, так и не поняли сути этого общественного строя, не поняли, что же его разрушило. Подрастают новые поколения россиян, которые кроме пропагандистских небылиц ничего о социализме не знают.
Термин «социализм», введен в употребление в начале 30-х гг. 19 века. Первоначально термин выражал всего лишь противоположность понятию «индивидуализм». Он подчеркивал значение и роль общественного начала в человеческом сообществе. Со временем понятие социализм получило множество определений. Для европейских социал-демократов социализм это нравственный идеал, который достигается в результате суммы социальных и особенно культурно-воспитательных мероприятий, осуществляемых в рамках буржуазного государства. Для коммунистов - марксистов социализм, это первая ступень нового общественного устройства, которое неотвратимо сменит существующее, так же, как на смену феодализма пришел капитализм. Коммунисты не возлагают надежды на переход к социализму путем воспитания чувства справедливости. Религия 2 тысячи лет пытается воспитать у своих поклонников нравственные идеалы, но так ничего и не добилась. Изменения в отношения между людьми вносят не проповеди, а их материальное бытие - непрекращающиеся развитие производительных сил. Коммунисты это самая заинтересованная политическая сила в развитии экономики любого государства, потому, что по их материалистической теории именно развитие экономики ведет к смене старого и развитию нового общественного строя.
Вы думаете, социализм возродится в России?
Социализм – будущее всего человечества, он уже давно стучится в двери всех государств мира. Если его откажутся впустить добровольно, он снесет все преграды силой революции. Всякий раз, когда общество, в своём неудержимом поступательном эволюционном движении, натыкается на преграду, оно разрушает её силой. Не революционеры ведут к революциям, а как раз наоборот консерваторы.
А в чем суть этого движения, в чем вы его видите?
Развитие производительных сил идет вперед. Доказанный Марксом факт, что общественные производственные отношения подстраиваются под меняющиеся производительные силы, никто не опроверг. Значит, при неизбежности развития производительных сил, неизбежны и изменения производственных отношений. Если эти изменения ведут не к коммунистическому социализму то куда? Может ли быть иная логика процесса. Судите сами. Историческая миссия капитализма - индустриализация. Капитализм мелкие товарные хозяйства превращает в крупные монополии, мелкие производства в единое плановое хозяйство внутри монополии. Далее, после развития монополий, государство начинает отбирать у них все больше и больше функций по регулированию экономики, все больше превращаясь в единую супер монополию. И тогда, как утверждал В.И. Ленин, «между государственно-монополистическим капитализмом и социализмом никаких промежуточных ступеней нет. Нужно только поставить вместо государства капиталистического, государство рабочее». «социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии».
Если между капитализмом и социализмом никаких промежуточных ступеней нет, то правы, видимо те, кто приводил Швецию, как пример реализации социализма в идеале. Там долгое время у власти находилась рабочая партия. Власть она получила на выборах. Этой властью шведам даны социальные гарантии более высокие, чем в СССР. Там очень сильно влияние государства в управлении экономикой, но вместе с тем частное производство, рыночный характер отношений никто не отменял. Значит, может быть и рыночная форма социализма?
«Рыночный социализм», определение такое же нелепое, как выражение «жидкий алмаз». Социализм, это когда свободные рыночные отношения, самостоятельные действия производственных предприятий преобразуются в жестко определенные связи, в кристаллическую решетку плановых отношений. Социализм это новое качественное состояние экономики. Это такая же радикальная смена состояния социальной среды, как в природе состояние воды переходит от водяного пара, к текучей жидкости, а жидкости к твердому льду.
Социальная среда может насыщаться элементами социализма и тогда это движение к социализму. Но не более. Это не сам социализм. Не нужно путать новое состояние с движением к переходу в новое состояние. Швеция как и Франция как другие развитые страны капитализма насыщены элементами социализма, но кристаллизация нового общественного устройства в них еще не произошла. Президента США Рузвельта обвиняли, что он, усиливая роль государства в экономике, ведет к социализму и были правы. Это был шаг вперед. Создание монополий, создание холдингов в авиа и судо строении в современной России, это шаг вперед. Дробление, по предложению Чубайса, единой энергосистемы - РАО ЕЭС на отдельные кампании, шаг назад. Понятно зачем такое делается – чтобы потом все снова выкупить, заплатив, как и олигархам, типа Абрамовича, в десятки раз дороже. Это не экономический процесс – это процесс разворовывания государственных средств.
Но, судя по числу участников демонстраций, организуемых коммунистами, судя по итогам выборов в Гос. Думу РФ и на пост Президента России, наше население не стремится в социализм.
Пока да. До масс чего-то не доходит. Они еще поддаются идеологическим манипуляциям с их сознанием и верят в обещания благополучия, даваемые противниками социализма. Надеются, что правящий слой по собственной инициативе добровольно станет проводить экономические преобразования, вводить элементы социализма в отношения между людьми и их будет достаточно. Но нигде добровольно такое не происходило. Высокие социальные гарантии для населения в странах развитого капитализма, перераспределение государством доходов населения для сглаживания больших различий в их уровне - все это вынужденные меры, ответ на массовый протест, на угрозу смены общественного строя. Но как бы переход к социализму не оттягивали, революционные преобразования неизбежно произойдут, и социализм везде станет реальностью. Не сомневаюсь, что и в России у масс вызреет убеждение в необходимости перехода к социализму и тогда к власти придет сила, готовая к быстрым и радикальным социалистическим преобразованиям. Процесс быстрых и радикальных преобразований принято называть революцией. Первая социалистическая революция в России началась в Октябре 1917 года, а завершилась построением социализма «в основном» к концу 1939 г. С исторической точки зрения 22 года экономических преобразований, это быстрый, революционный процесс.
Экономика России уже 15 лет деградирует. Некогда, индустриально развитая страна превратилась в сырьевой придаток Европы с нищим, теряющим грамотность населением. Что оппозиция не смогла сказать такого, чтоб созрела новая революция?
Говорить о необходимости социализма нужно долго и постоянно. Информационные возможности у власти неограниченные. Противостоять манипуляциям сознанием масс коммунистам сложно. Но дело революции не безнадежно. Хотя, указать год и дату зарождения революционного процесса невозможно. Здесь решающую роль играют и объективные условия, создающие революционную ситуацию и чисто субъективный фактор. Но, я уверен, россияне, в конце концов, осознают, что пропагандисты правящего слоя их нагло дурят. До народа, в конце концов, дойдет, что целью экономического развития должна быть не прибыль отдельной корпорации, не интересы избранной группы людей, не корыстные потребности отдельных крупных акционеров, противостоящие потребностям всего остального общества. Неизбежно, придет понимание, что целью экономического развития должна быть прибыль всего общества, прибыль единственной, имеющей право на существование монополии – государства. Государство должно служить интересам всех своих граждан, в равной мере, и каждый гражданин должен быть равноправным акционером своего государства и получать за равный труд равную долю прибыли. И тогда государству капиталистическому придет конец. Как говорил английский экономист Кейнс: капитализм - это исключительная вера в то, что деятельность самого гнуснейшего подонка, движимого наиболее низменными мотивами, каким-то образом окажется на благо всем. Думаю, недолго такая вера продержится в России.
Но вера в социализм тоже ведь подорвана. До сих пор вспоминаются очереди, дефицит на простые, но необходимые в жизни товары, пустые прилавки магазинов…
Очереди, дефицит и пустые прилавки создал не социализм, а те, кто вопреки ему, пытались внедрить в экономику чуждые социализму товарно-денежные отношения.
Не понимаю. При социализме, что нет денег и нет товаров, нет товарно-денежных отношений? Вы не перепутали социализм с коммунизмом, с той, не сбывшейся мечтой, которой нас все время кормили. Все мы при социализме получали зарплату и на полученные деньги покупали в магазинах необходимые товары…
Да конечно, все, что нам выдавали в зарплату, называлось деньгами. Все, что мы покупали в магазинах, называлось товарами народного потребления, То, что определяло, сколько денег заплатить за тот или иной товар, назвалось ценой. Но все это по своему экономическому содержанию не было не деньгами, не товаром, не ценой за товар. По крайней мере, это было не то же самое, чем они являются при рыночной капиталистической экономике.
Хорошо. Объясните, чем товар в капиталистическом государстве, отличается от товара в государстве социалистическом? Штаны, как говорится, они и в Африке штаны.
Да, чисто физически, штаны везде штанами и остаются. Но мы ведь говорим не о физических свойствах вещей. Товаром штаны делает не портной. В товар штаны превращают отношения обмена, складывающиеся между людьми. Товар – это то, что обменивается. Например, не просто штаны, а те штаны, что предлагаются для обмена на другую вещь или услугу, а чаще всего на денежные знаки. Именно они и являются товаром. Штаны, сшитые для себя, товаром не являются.
Помню, как в советское время Жванецкий задавал с эстрады вопрос: секс это что-то новое, или мы им давно занимаемся? Так вот и я не вижу разницы. И при социализме и при капитализме мы так же обменивали деньги на вещи.
Все так. Разница лишь в том, что при капитализме обмениваются между собой независимые производители материальных ценностей. Каждый из них сам определяет: что, когда, сколько производить. Произведенная ценность является их частной собственностью. Каждый из них примерно представляет, сколько может стоить его товар, но настоящую цену возможно узнать лишь при продаже. За сколько продукцию купят – столько он и стоит. Вырученными при продаже деньгами, производитель предполагает покрыть все затраты на производство и сверх того получить прибыль. Но может оказаться, что цену придется снизить, иначе никто товар не купит. Тогда всех затрат не покрыть. Тогда можно разориться. Рыночные цены устанавливаются в результате действия закона стоимости. Он главный регулятор товарно-денежных отношений.
И кто издал этот закон?
Это не юридический закон. Его не издали, его открыли, так же как известные нам физические законы природы.
А при социализме закон стоимости, что не действует? Там тоже были залежалые товары. Цены на них снижали…
Хорошо. Давайте посмотрим, как при социализме, на самом деле все происходило. Производитель был один.
Как один? Я читал, что в советском союзе было 130 тысяч предприятий промышленности, сельского хозяйства и строительства. Да и брюки я мог заказать сшить соседке, которая этим подрабатывала.
Мы не будем рассматривать случай с вашей соседкой. Мелкотоварное производство в СССР существовало всегда, а в первые 12 лет советской власти являлось преобладающей формой производства. После индустриализации, после перевода экономики на социалистические рельсы, мелкотоварное производство осталось на уровне мелкого частного семейного бизнеса. Называлось такое производство подсобным хозяйством. В экономике СССР оно составляло несколько процентов от общей массы выпускаемой продукции и услуг. Не это определяло суть экономики.
Количество государственных предприятий действительно исчислялось десятками тысяч. Но все они принадлежали одному собственнику – государству, все, что они производили, так же принадлежало государству. Что, когда, сколько производить решали государственные органы управления.
Ну и что. Покупателями ведь были отдельные люди. Помимо того, каждый из них продавал государству свою рабочую силу, то есть свою способность к тому или иному виду труда. Государство при этом выступало как собственник средств производства. То есть, как совокупный капиталист. Этот совокупный капиталист покупал товар «рабочая сила», находившийся в собственности частного лица. Потом это частное лицо за вырученные от продажи своего товара «рабочая сила» деньги, покупало у государства другой товар – продукты питания, одежду. Разве это не товарно-денежные отношения?
Рабочую силу покупают с одной целью - извлечь из нее прибавочную стоимость. В этом ее потребительская ценность для капиталиста. Прибавочная стоимость является источником его богатства. Технология извлечения следующая. Владелец средств производства договаривается с работником о том что тот в течении рабочего дня сделает, например, два стула. За это наниматель заплатит 100 рублей. Эти два стула наниматель отвозит на рынок и ему удается продать их по 70 рублей за каждый. Прибыль при этом составит 40 рублей. Хотя может оказаться, что за каждый стул никто больше 30 рублей и не даст. Тогда будет убыток, разорение. Но мы механизм действия закона стоимости в этом примере не рассматриваем. Нас, как и капиталиста, интересует максимальная прибыль – прибавочная стоимость, прибавочная относительно выплаченной зарплаты. То есть прибавочной стоимостью называется не доплаченная работнику заработная плата. Именно из нее складывается капитал. Но как можно извлечь прибавочную стоимость, если единственными покупателями у государства являются его же рабочие и служащие? Представьте, что капиталист продает стулья изготовившему их работнику. Много он с него получит? Только то, что сам и заплатил. Представьте, что советское государство выдало зарплату всем своим рабочим и служащим, вплоть до главы правительства, условно 100 рублей. И потом государство пытается продать тем же рабочим и служащим предметы личного потребления. Ну и много государство таким образом заработает? Даже ста рублей не вернет. Нет, рабочая сила, как и производимые работниками материальные ценности в СССР товаром не являлись. Если в экономике все определяется государством, если все средства производства находятся в государственной собственности, а граждане являются работниками государства, то где тогда место для товарно-денежных отношений, необходимым условием которых является наличие обособленных, независимых производителей? Их нет. Продукты, произведенные не для товарного обмена, по своему экономическому значению товаром не являются.
Ну, хорошо, пусть то, что мы покупали, не являлось таким же, как при рыночных отношениях, товаром. А деньги? Все что мы покупали, измерялось деньгами и обменивалось на деньги. В СССР они назывались рублями, в США долларами, и процедура покупки вещей и услуг за деньги во всех странах одинакова. В чем вы видите отличие? Почему советские рубли вы не считаете деньгами?
Давайте начнем с истории возникновения денег. В самом начале появления обмена, вещь обменивалась на вещь. Со временем, среди всех товаров, выделился товар с наилучшими для проведения промежуточного обмена свойствами. Это золото. Это относительно редкий металл. Его поиск и добыча стоит большого труда, то есть малая его часть имеет большую стоимость. Оно не ржавеет, и хранить золото можно вечно, его можно делить на части. В общем, золото оказалось идеальным товаром для промежуточного обмена. Со временем, эквивалентом этого товара стали бумажные деньги. Бумажным деньгам придавалась стоимость относительно их золотого содержания. В деньги превратилась ценная бумага строго установленной формы, удостоверяющая ничем не обусловленное обязательство беспрепятственно обменять ее на строго определенное в ней количество золота. Так что деньги, при товарно-денежных отношениях, это тот же товар или его эквивалент. Нет товаров, нет обмена товара на товар, нет и денег. То, что в СССР выдавали, как заработную плату, было не деньгами, а квитанциями на получение материальных ценностей определенной этой квитанцией стоимости.
Но, вещи же, имели стоимость, и у каждой была своя цена?
Безусловно, люди всегда оценивали, и будут оценивать полезность созданного продукта, или по другому, его потребительную стоимость. Любой продукт труда стоит определенных человеческих усилий и времени на его создание, иначе это не продукт труда. Это второе его свойство. Затраты труда люди всегда, учитывали и сравнивали между собой. Когда в обществе действует множество независимых друг от друга производителей, оценить стоимость разрозненных усилий каждого, можно только сравнив произведенные продукты при обмене. Другого способа выявить равные по содержанию затрат общественного труда, продукты труда, не существует. Конечно, примерно вы всегда можете оценить трудоемкость - отличить вещь стоящую больших усилий, от не стоящей, и оценить: что, на что, можно обменять. То есть оценить меновую стоимость вещи. Но это будет вашей субъективной оценкой – вашей ценой. Кто-то более умелый тратит на производство того же самого меньше времени, меньше усилий. Сколько конкретно вы не знаете. Подлинная меновая стоимость выявится, только когда займетесь обменом. При обмене товаров, или товаров на их денежный эквивалент, ваш труд сравнивается с общественно необходимым абстрактным трудом, ваша оценка, ваша цена сопоставляется со стоимостью этого абстрактного труда.
При социализме затраты труда на производство продукции и услуг то же учитываются и оцениваются. Но при социализме нет независимых друг от друга производителей и поэтому нет потребности в рыночном оценщике скрытых от общества усилий каждого из них. Продукт труда при социализме, безусловно, как и всякий продукт труда, имеет стоимость, но в нем не выявляется меновая стоимость, так как нет необходимости и самого рыночного механизма ее выявления. Оценка того, что стоят те или иные затраты труда и можно ли их снизить, происходит не при обмене товара на товар, а непосредственно при плановой организации общественного производства. Не закон стоимости диктует цену и с ее помощью перераспределяет общественное производство по различным направлениям. Общественное производство организуется с помощью плана. Оценка необходимых усилий на производство единицы продукции делается плановым расчетом. Ценовой механизм здесь уже не главенствует. Он используется в другой области. С помощью плановой цены общественный продукт распределяется. Так что, несмотря на одно и то же название – «цена», принцип действия ценового механизма и его предназначение у товарного и нетоварного производства разное.
И вы можете привести пример, отличающий плановое использование ценового механизма в распределении общественного продукта, от его рыночного распределения?
При социализме цена устанавливалась Госпланом. С помощью цен распределение продукции в сфере потребления регулировалось следующим образом. К производству планировалось определенное количество товаров народного потребления и услуг. Госплан устанавливал так же и фонд зарплаты для каждого предприятия и в целом по стране и приводил в соответствие с ним количество так называемых «наличных денег». При помощи «цены» фонд зарплаты и соответствующее ему количество наличных денег, соотносилось с количеством «товаров». Выглядело это примерно так. Предположим, фонд зарплаты определен в 1 тыс. руб. К производству запланировано 10 пар обуви. Делим 1 тыс. на 10 получаем «цену» – 100 руб. за пару. Такая система в принципе не допускает как перепроизводство, которое бывает при кризисах капитализма, из-за отсутствия у населения денег на покупку товаров, так и отсутствие товаров на прилавке магазина, что пытаются приписать социализму. При рыночных товарно-денежных отношениях, даже при монопольном сговоре, например стран производителей нефти, цена определяется на товарной бирже, а не в каком-то меж монопольном плановом комитете. Спрогнозировать ее каждый может, но запланировать и длительное время держать в соответствии с планом, при капитализме не может никто..
Мы давно беседуем об экономике социализма и наконец подошли к проблеме, которую его противники преподносят, как сущностную черту этого общественного строя. Вы же утверждаете обратное, что при социализме в магазинах не может быть пустых прилавков. Почему же возникали очереди за самым необходимым и перед развалом СССР прилавки магазинов были пустыми?
Я уже говорил, что социализм это логическое завершение процесса монополизации экономики, это превращение государства в одну супер монополию. При этом, плановая деятельность, осуществляющаяся внутри каждой монополии, при социализме охватывает все государство. Производство осуществляется одним собственником всех средств производства, ему же принадлежит и вся изготовленная продукция. Несмотря на то, что существует множество заводов, они являются лишь технологическими подразделениями одного производственного процесса. Каждое социалистическое предприятие предстает как территориально отдаленный цех единого супер завода. Горно-обогатительные комбинаты – цеха по добыче сырья. Металлургические заводы – цеха по выплавке метала. Станкостроительные заводы – инструментальные цехи. Авиационные заводы – сборочные цеха. Что необходимо для нормальной работы завода? Необходимо, чтобы в нужное время, в нужном количестве, нужного качества поступала продукция из каждого цеха. Где тут место денежным отношениям? Зачем инструментальному цеху продавать свои изделия сборочному, да еще выгадывать с этой продаже какую-то прибыль, производить, лишь то, что можно выгодно продать?
И какое отношение ваши рассуждения имеют к образованию дефицита?
Самое непосредственное. В 1965 г. экономику решили реформировать. Решили создать материальную заинтересованность каждого предприятия (в наших рассуждениях цеха) в выпуске продукции. Ведущим показателем его деятельности сделали полученную от продажи продукции прибыль. Разрешили создавать на предприятиях различные фонды материального стимулирования, из которых работники дополнительно поощрялись, помимо фонда заработной платы.
И что плохого в материальном стимулировании? Предприятие лучше работает - его работники больше получают. Никакой уравниловки – каждому по труду! Все в соответствии с основным принципом социализма.
Не спорю, возможно, намерения были именно такими. Но что получилось в реальности?
Как получает прибыль продавец при рыночных отношениях, я уже говорил. Он получает ее при продаже товара на товарном рынке. На товарном рынке определяется меновая стоимость товара. Если стоимость товара ниже общественно необходимых затрат и товар действительно востребован – то продавец в прибыли. Определение общественно необходимых затрат и истинных потребностей происходит стихийно, при самопроизвольном сравнении стоимостей товаров, представленных всеми, свободными в своих решениях, участниками производства и обмена. Оборотной стороной такой свободы является диктатура закона стоимости, этого бездушного экономического механизма. Он не входит в положение капиталиста, он при определении меновой стоимости и сравнении ее с установленной капиталистом ценой не учитывает возникшие у него проблемы.
В плановой экономике цена за единицу продукции устанавливается еще до начала производства. Сложившиеся условия обмена продукцией на цене никак не сказывались, так как стихийный обмен здесь заменен плановым распределением. Помимо соотнесения планируемой цены с размером общего для всего государства фонда зарплаты (это мы ранее обсуждали), цена по каждому виду продукции различных предприятий устанавливалась так же, исходя из размера производственных затрат - так называемых издержек производства, с учетом их покрытия и даже некоторого превышения. Для расчета цены существовали всякие скидки, накидки. В общем, это был сложный нормативный, но где-то и субъективный процесс расчета. При установлении цены плановик учитывал сложившиеся «объективные трудности» предприятия, приведшие к повышению издержек. Прибыль устанавливалась, как фиксированная процентная надбавка к расчетным издержкам. Снизил издержки, по сравнению с запланированными – увеличилась прибыль - получил поощрение. Поощрение связывалось и с рядом других показателей. Но все же главными были стоимостные – выполнение плана в рублях и полученная при этом прибыль. Так предполагалось. Но остались и другие, неучтенные пути выполнения плана и получения прибыли.
Поясню свое утверждение на примере. Допустим, прибыль планируется в размере 1% относительно суммы издержек. Допустим, выпускаю я продукцию двух видов. Половина продукции стоимостью 10 руб. за штуку и половина по 1000 руб. за штуку. С десяти единиц десятирублевой продукции, я получу прибыль в один рубль. С десяти единиц тысячерублевой продукции я получу сто рублей прибыли. Чтобы выполнить плановый показатель в объеме десять тысяч рублей, можно выпустить десять единиц продукции по тысяче рублей или тысячу по десять. И на что мой материальный интерес нацеливает? Нередко все сводилось к выполнению плана за счет дорогой продукции, а чтобы она оценивалась подороже, издержки производителями искусственно завышались. При этом план по ассортименту хронически не выполнялся. В описании причин, я возможно, где-то и ошибаюсь. Я не работал плановиком. Но в любом случае, в подвергнутой реформе экономике, отсутствовал, подобный рыночному, механизм автоматического повышения или снижения цены товара и прибыли производителя в след за повышением или снижением спроса. Влияние потребителя продукции на образование прибыли у производителя, отсутствовало. Не было, действующего автоматически, как в любых саморегулирующихся системах управления так называемого механизма обратной связи. У предприятий возник собственный интерес, не согласующийся с интересами общества. Предприятиям стало не выгодно работать на общество, не выгодно удовлетворять потребности в конкретных материальных продуктах, конкретного качества. С производства снимались «дешевые товары». Сплошь и рядом возникала ситуация, когда с позиций государственного плана надо делать одно, а хозрасчетные интересы предприятий требовали другое. Предприятие стало заинтересовано в повышении затрат, в повышении издержек на единицу продукции. Экономические рычаги срабатывали против плановых заданий. Планы перестали выполняться по номенклатуре, а выполнялись всего лишь по валу, т.е. по объемам в рублях. Нарастал дефицит одних видов продукции и перепроизводство других.
В сфере реализации товаров народного потребления действовал дополнительный негативный фактор. Я уже говорил, что при планировании объем товаров, в рублях уравновешивался с фондом заработной платы, рассчитанным в целом по всем предприятиям. В период реформ стали плодится различные фонды, образуемые непосредственно на предприятии: фонд материального поощрения, фонд поощрения за дополнительный выпуск товаров народного потребления, фонд поощрения за внедрения новой техники и т.д. Все эти, не учитываемые централизованно, дополнительные выплаты формировали платежеспособный спрос, под который товарный объем не планировался. При нараставшем дефиците по отдельным товарам, работники сферы торговли (распределения) усугубляли его торговлей дефицитом «из под прилавка», для «своих», за дополнительное материальное вознаграждение. Начали складываться мафиозные структуры. Каждый из нас может привести пример их громких разоблачений. Весь этот материальный интерес, возбужденный реформой, расшатывал устои социалистического общества, формировал социальный слой сторонников капиталистических отношений...
Но может, проблема в том, что реформа все же не высвободила инициативу предприятия. Если бы разрешили сверхплановое производство продукции, в которой ощущался недостаток, все само отрегулировалось?
Горбачевские реформаторы поступили именно так, как вы предлагаете. В апреле 1998г. приняли закон о кооперации. Разрешили создавать кооперативы при предприятиях, с использованием средств госпредприятий, на их материальной базе, в договоре с ними, для организации совместной деятельности по выпуску дефицитной продукции. Полученная прибыль делилась в соответствии с договором.
И что в этом плохого?
Да вроде ничего плохого. Есть такая пословица: Благими намерениями дорога в Ад выстлана. Закон о кооперативах к пропасти экономику и подвел.
Не понимаю, каким образом это решение могло привести экономику к катастрофе?
Говорят, те кто проводил эксперимент с реактором Чернобыльской АЭС, так же не совсем понимали, что делают. Каково было устройство реактора советской экономики? В СССР было две независимых, изолированных друг от друга системы расчетов: система безналичных расчетов между предприятиями и система наличных денег, для выплат населению. Предприятие никаким образом деньги, предназначенные для безналичных расчетов, обналичить не могло. Это строго контролировалось госбанком. Количество наличных денег определялось единым фондом зарплаты, выплачиваемым так же под строгим контролем госбанка. Фонд зарплаты уравновешивался при помощи цен, с объемом товаров, предназначенных для продажи населению. Зарплата в кооперативах с фондом зарплаты госпредприятий связана не была, никак не регулировалась, никак с объемом имеющихся для продажи товаров не уравновешивалась. Совместная деятельность госпредприятия и кооператива зачастую сводилась к махинациям по превращению безналичных денег в наличные. Предприятие в порядке оплаты услуг кооператива делало безналичный перевод средств со счета госпредприятия на счет кооператива, который снимал их со своего счета уже в виде наличных денег. Наличных денег стало не хватать на выплату зарплаты на госпредприятиях. Нехватку принялись покрывать печатанием дополнительных денег. Нарушилось равновесие между массой наличных денег и наличием товаров. Прилавки магазинов пустели. Корректировка цен в сторону увеличения не поспевала за резким увеличением платежеспособного спроса. Рост цен и пустые прилавки вызвали социальный протест и обеспечили поддержку мероприятий по очернению плановой экономики и социализма, помогли в ускоренном завершении рыночной реформы.
А действительно, почему экономическую реформу 1965 г. так долго, почти 20 лет не могли довести до нормальных товарно-денежных отношений. Если бы экономическую свободу дали сразу всем госпредприятиям, а не только кооперативам, то до катастрофы экономика не дошла. Закон стоимости мгновенно бы среагировал на платежеспособный спрос, сам регулировал цены, и прилавки не пустели?
Реформу плановой экономики в 60-х годах помимо СССР попытались провести и в Чехословакии. Пражская весна 1968 г. показала, что экономическая реформа порождает социальный слой частных собственников, способных дестабилизировать политическую систему. Поэтому реакцией на события в Чехословакии стал не только ввод советских танков в эту страну, но и прекращение в СССР всяких попыток дальнейшего дрейфа в сторону рынка. Новое политическое руководство, пришедшее к власти во главе с Горбачевым, посчитало, что страхи надуманы, а может, и сознательно решило разрушить социализм. В любом случае, медленно тлевшие противоречия между плановой экономикой и системой ее реализации, медленно тлевшие дрова, что наломали предыдущие «реформаторы – рыночники» стали тушить бензином.
Думаю, вы ошибаетесь, что события в Чехословакии связаны с экономической реформой. Полагаю, что своевременное введение нормальных товарно-денежных отношений, сняло бы напряжение в обществе. Надо было сразу дать самостоятельность предприятиям, а не пытаться решить проблему дефицита кооперативами. Пусть бы государственные предприятия сами решали, какую, помимо плановой, продукцию дополнительно выпускать, какие на нее, в зависимости от спроса, цены устанавливать. Надо было дать возможность предприятию всю зарплату формировать из полученной прибыли, а не централизованно ее устанавливать. Хорошо работающих хорошо поощрять. Банкротить плохо работающее предприятие. Лентяев делать безработными. При этом, сохранив плановое регулирование, сохранив предприятия в собственности государства, сохранив социализм.
Именно это и было предусмотрено принятым законом о госпредприятии.
В чем была суть последующих действий горбачевских реформаторов – обособить производственное предприятие. Для этого предприятия перевели на самоокупаемость и самофинансирование, отдали предприятию право распоряжения производимой продукцией, перешли к торговле средствами производства, получаемую прибыль сделали основным источником оплаты труда и фонда развития производства, заменили бюджетное финансирование системой банковских кредитов. Результаты труда: его оплата, возмещение производственных затрат, возможность расширения производства стали зависеть от того, как предприятие распорядится произведенными продуктами и как при этом сложится конъюнктура рынка. Рынок провозгласили естественным, саморегулирующимся механизмом выявления и сопоставления общественных потребностей. Общественные отношения - отношения производства, распределения, обмена и потребления приобрели характер частнособственнических отношений, независимо от того, что при этом говорили политики. Они не отдали собственность в руки капиталиста, но это уже ничего не значило. Сегодня во всех странах капиталист вытеснен из сферы управления производством. Собственность и управление собственностью не находятся в руках отдельного капиталиста. Везде правят нанятые акционерами управляющие. Сегодня преобладает групповая, акционерная форма частной собственности, но экономическая суть ее при этом неизменна. В соответствии с законом, юридически, все предприятия в СССР еще принадлежали государству, все средства производства были государственными, формально считались общенародной собственностью, но по существу, они перешли в корпоративную, в групповую собственность коллектива предприятия. Производственной деятельностью управлял частный интерес.
У Ленина есть такое определение: социалистическая экономика не разновидность товарного производства, а историческая альтернатива ему (Ленин В.И. ПСС. т. 6. - с. 199). Приведу еще цитату: «Будет ли земля собственностью или "достоянием" всей страны, всего народа, от этого не меняется система хозяйства на земле... Раз остается обмен, о социализме смешно и говорить» (В.И. Ленин, т.17, стр. 127). Действительно, после горбачевской перестройки о социализме в СССР, об этом периоде, как кризисе социалистической экономики смешно и говорить. В конце 80-х годов не было уже социалистической экономики. Была экономика честно-корпоративная, и кризис случился именно с ней.
Раде получения максимальной прибыли, частный производитель не обращает внимания на предъявляемые обществом социальные обязательства. Частично введенные или политически сдерживаемые капиталистические отношения требуют реализовать себя полностью. Это требование заявляет о себе нарастанием негативных явлений, которые в конечном итоге приводят, и привели к смене общественного строя в СССР и узакониванию отношений частной собственности в России, узакониванию юридически, конституционно.
Дальнейшая приватизация лишила работников предприятий их корпоративной собственности. Наемный труд и порождаемый им капитал стали расходится по противоположным полюсам богатства и нищеты. Возникли крупные акционеры, которых мы сегодня называем олигархами. Россия пошла в обратном направлении и естественно ее экономика вновь, заняла положение в хвосте мировой цивилизации, там, где она и была до Октябрьской Социалистической Революции 1917 г..
Противники социализма заявляют: - Плановая экономика не жизнеспособна, она искусственно созданная система. Сталин, прервав НЭП, направил СССР в тупик. Развитие России 70 лет сдерживалось политической властью коммунистов, что, в конце концов, привело к экономическому и политическому кризису. Сегодня Россия вернулась на правильный путь мировой цивилизации. У саморегулирующейся рыночной экономике альтернативы нет, утверждают они. Что вы на это ответили бы сегодняшним идеологам рыночной экономики?
К какой экономике движется мировая цивилизация я уже говорил. Что погубило Советскую власть, надеюсь, из моих объяснений то же стало понятно. Эффективность плановой экономики доказана историей. Несмотря на все сказки, про период «НЭП», до 1929 г. применявшиеся тогда товарно-денежные отношения помогали лишь снимать напряжение кризисных ситуаций. Взрывной характер развития экономика приобрела, когда, отказавшись от рыночных регуляторов, к ней применили плановое управление и с его помощью провели индустриализацию. За 10 лет, с исторической точки зрения мгновенно, СССР из отсталой аграрной страны, с почти полностью не грамотным населением, превратился в ведущую мировую державу, поднявшую низшие социальные слои до овладения современной наукой и инженерий. Этот исторический факт доказан победой в военном противостоянии 1941-45 гг., экономики СССР и объединенных фашистами сильнейших экономик ведущих стран Европы. Таких стран как Германия, Италия, Франция, Чехословакия, Польша. За годы Советской власти национальный доход в СССР вырос в 55 раз. В 1951-72 годах среднегодовые темпы роста промышленной продукции в странах социализма составили 10,3%, тогда как в развитых капиталистических странах - 5,1%. Как следует из материалов Всемирного Банка за 1983г. в группе со средневысоким и высоким доходом находилась всего лишь треть от всех капиталистических стран и две трети из 13 социалистических стран. Разве может нежизнеспособная система показывать такие результаты?
Я могу согласиться, лишь с утверждением, что социалистическая экономика явление искусственное. Но не просто искусственное, а искусное. Социалистическая экономика творение преимущественно разума. И не просто разума, а великих достижений разума. Экономические отношения при рыночном обмене я бы сравнил с полетом на воздушном шаре. Воздушный шар несет в том или ином направлении стихия ветров. Капиталистическая экономика двигается стихией товарно-денежных отношений. Плановая экономика – это преобладание искусственной конструкции, такой же, что пришла на смену воздушному шару, такой как пришедший ему на замену самолет, а затем и ракета. Самолет обеспечивает полет, не зависимо от стихии ветров. Скорость движения задается воплощенной в нем конструкторской мыслью, используемым мотором, а безопасность зависит от слаженной работы, технической оснащенности и квалификации всех, кто обеспечивает полет. Как самолет не движется природной стихией, так и социалистическая экономика, сама по себе, двигаться не может. «Полет» социализма поддерживается сознательной деятельностью людей. У плановой экономике должна быть и своя система навигации.
И что же это за навигация?
При рыночных отношениях цена, прибыль, рентабельность это и есть та стихия, что задает маршрут движения. Это полет по направлению рыночных ветров на разных высотах – там, где выше прибыль. Учет денежных величин позволяет проложить курс.
В плановой экономике ничего автоматически само не регулируется. Все задается непосредственно плановым расчетом натуральных физических величин. Если мы планируем к производству конкретные вещи, а не абстрактные величины, то и задавать производству нужно конкретные физические параметры.
Каким образом стоимостные показатели могут создавать в плановой экономике ложные ориентиры, сбивать с курса, хорошо показывает пример с общественным транспортом. Стоимостные показатели говорят об эффективности содержания штата контролеров и кондукторов, т. к. они увеличивают собираемость платы за проезд. С точки же зрения экономии общественного труда, содержание контролеров и вообще взимание платы за проезд есть ненужное расходование общественного труда. Взимание платы с пассажиров в городском общественном транспорте требует расхода труда на печатание билетов, на производство компостеров, делает необходимой армию контролеров и кондукторов, все это ведет к резкому увеличению трудозатрат на перевозку того же самого числа пассажиров. Налицо противоречие: стоимостные показатели говорят об эффективности, о рентабельности производства, в то время как натуральные показатели показывают увеличение затрат, их неэффективность.
Не верится мне, что стоимостные показатели в рублях в плановых расчетах были бесполезны или даже вредны.
Хорошо, о чем, например, вам говорят такие цифры. - По данным статистического ежегодника за 1980 г. экономика СССР характеризовалась следующими показателями: Объем основных фондов составил 1744 млрд. руб. Общая сумма валового общественного продукта (в текущих ценах) - 1072 млрд. руб., национальный доход - 459 млрд. руб. Я думаю, для вас приведенные цифры никакой информации не несут. А если приведу другие показатели. - За 1980 год в СССР фактически потреблено в среднем на человека: Хлебопродуктов в пересчете на муку 139 кг. (физиологическая норма 110 кг.). Молоко и молокопродукты 314 кг. (норма 405 кг.). Мясо и мясопродукты 58 кг. (норма 82 кг.). Приведенные натуральные показатели уже что-то говорят.
Почему же в СССР при планировании не ограничивались только натуральными показателями, зачем было сводить все в ничего не отражающие денежные объемы?
Натуральные показатели имеют один, недостаток, они несводимы к одной величине, такой, например, как валовой общественный продукт, выраженный в рублях. Информацию с натуральными показателями невозможно сжать. Можно говорить о миллионах тон стали, миллионах киловатт электроэнергии, но одним, не стоимостным показателем объем всех натуральных продуктов выразить нельзя.
Но может, и не надо было все выражать одним показателем?
Не так все просто, как кажется на первый взгляд. Как спланировать все в натуральных показателях, когда одних лишь наименований произведенной продукции в СССР было 10 миллионов. А если по каждому виду продукции планировать еще и ее различные физические свойства, в какой порядок цифр это выльется?
В связи с постоянным ростом промышленного производства к концу 50-х годов экономическая информация, использовавшаяся в планировании, достигла катастрофических по тем временам объемов. Количество плановиков, учетчиков, нормировщиков и прочих служащих в системе управления стремительно росло и на заводах уже грозило превысить количество самих рабочих. Технологическое отставание систем управления плановой экономикой стало объективной причиной придания денежным показателям ведущего значения, причиной поиска саморегулирующих механизмов. Так что, стремление сжать объем информации, поступающей в органы управления, обезличить ее, выразить все в рублях, это естественная реакция на возникшие трудности. В наше время проблема могла решится иначе. Но когда стало технически возможно на вычислительных машинах обрабатывать огромные потоки данных, их уже привыкли выражать в рублях. Ни руководителям предприятий, научившимся манипулировать денежными показателями и договариваться с плановыми органами управления, ни высшему политическому руководству привыкшему общаться не с реальностью, а с ее призраками, стало не выгодно что-то менять. Так до горбастройки и дожили.
А до реформы, такие понятия как прибыль, рентабельность, учет себестоимости продукции, валовой объем выпускаемой продукции в рублях, разве эти и другие стоимостные понятия не существовали?
Товарно-денежные отношения в СССР преобладали до 1929 года. Естественно использовались и все свойственные им понятия, выраженные в рублях - в эквивалентах этих отношений. Тогда они характеризовали настоящее движение, настоящих товаров и реальное состояние экономики. Перейдя на систему социалистического хозяйства, в силу традиций, новому ее содержанию не придали новые формы, новые обозначения. Денежные формы расчетов, при отсутствии товарного обмена, превратились в призраков, потерявших свое тело, которым является товар. Все обозначали по старому, используя прежнюю терминологию. Исходя, из нее, давали ошибочные оценки эффективности экономики, принимали ошибочные решения. Например, считали, что убыточность предприятия говорит о плохо работающем предприятии, а прибыль о хорошо работающем, хотя эти показатели для социалистического предприятия стали учетными, и измеряли, лишь изменение объема средств: прибыло или убыло. Результат работы предприятия с точки зрения общественной экономии труда мог быть прекрасным, вне зависимости, прибыль у него или убыль. А вот в капиталистической экономике прибыль это главный показатель эффективности или не эффективности действий. Но придать прибыли реальную, такую же, как в капиталистической экономике регулирующую роль, возможно только при саморегулируемых товарно-денежных отношениях. Механизм протекания материальных процессов при социализме, обозначаемых старой терминологией, был иным, чем при товарном производстве и обмене. Старая терминология только все путала. Сталин подошел к пониманию необходимости создания новой терминологии, введение в науку новых экономических категорий, отражающих явления, не существовавшие до установления социалистических отношений. Он писал: "Если подойти к делу с точки зрения формальной, с точки зрения процессов, происходящих на поверхности явлений, можно прийти к неправильному выводу о том, что категории капитализма сохраняют будто бы силу в нашей экономике. Если же подойти к делу с марксистским анализом, делающим строгое различие между содержанием экономического процесса и его формой, между глубинными процессами развития и поверхностными явлениями, - то можно прийти к единственно правильному выводу о том, что от старых категорий капитализма сохранилась у нас главным образом форма, внешний облик, по существу же они изменились у нас коренным образом применительно к потребностям развития социалистического народного хозяйства" (И. Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. М. 1952).
Сталин был последним высшим политическим руководителем СССР, понимавшим суть экономических процессов при социализме. При Сталине в планировании и в оценке выполнения плана, главными были натуральные показатели. Социализм движется разумом, а не стихией. После смерти Сталина, правительство и КПСС возглавил Хрущев, который дальше лозунга теорию марксизма не понимал. Тут еще подоспели и объективные трудности, о которых я уже говорил. Все это обеспечило в области теории социализма победу «товарникам» и их теоретические «открытия», стали внедрятся в практику. Реформа 65-го года и все последующие шаги и были такой широкомасштабной практикой. В результате мы получили экономику абсурда, которую наблюдали последние 20 лет существования СССР. Дефицит на самое элементарное и торговлю из под прилавка, или в закрытых распределителях для номенклатуры. Тысячи снабженцев предприятий снующих по стране чтобы достать вроде бы мелочь, но жизненно необходимую в производстве, которое лихорадит из-за ее отсутствия. Все преимущества социализма этим абсурдом свели к нулю.
Причину экономического кризиса в СССР в предыдущих беседах мы выяснили. Не выясненным остался вопрос - может ли плановая экономика удовлетворять запросы людей лучше, чем, рыночная? Витрины магазинов современной России забиты товарами. Порой, кажется, что нет такой потребности, которую частный предприниматель не готов удовлетворить. Мало того, рынок с помощью рекламы, плодит и плодит, новые и новые потребности, о наличии которых в себе мы и не догадывались. Зачем нам плановая экономика?
Экономисты – товарники восхваляли и восхваляют рынок, который будто бы единственный может реально всех облагодетельствовать. Но «товарники» умалчивают, что рынок полностью удовлетворяет потребность лишь самого богатого и игнорирует потребности большинства необеспеченных граждан. Он ведет к имущественной дифференциации и расширяет пропасть между богатыми и бедными. Перед его шикарной витриной прошло не одно поколение голодных, оборванных, бездомных, питающихся вместе с собаками на помойках людей, еще детей, еще живых, но уже вычеркнутых безжалостной рукой рынка из жизни общества потребления. Но даже казалось бы самый облагодетельствованный рынком, богатый частный собственник, не находит в нем счастья. Нет у него уверенности в завтрашнем дне, в том, что не станет таким же нищим как большинство окружающих. Как преступник на античной галере, прикован он к своей собственности и вынужден под ударами рыночного бича без отдыха грести, чтобы не разориться. Хозяин своей судьбы, духовно развитый, высокообразованный, добрый и отзывчивый бывший советский человек, рыночными отношениями превращен в хапугу. Чем большей массой вещей он стремится обладать, тем больше денег он стремится иметь. Потребность в деньгах становится единственной действительной потребностью, она мотор капиталистического рынка. Потребность в деньгах становится главным и единственным мерилом человеческих отношений и самого человека. Подчинившийся этой потребности человек, уже не человек, ни в духовном, ни в телесном смысле. Это всего лишь самодеятельный и сознающий себя товар. Этот человек - товар знает только один способ отношений с внешним миром: когда его имеют и когда он имеет и потребляет. Рынок не только производит человека в качестве товара, но и требует отношения к каждому, как к предмету духовно и физически обесчеловеченному. Развитие разума подняло нас над животным миром и недостойно человеку разумному снова впадать в дикость, в дикость рынка.
А что может дать плановая экономика? Может ли чиновник Госплана учесть потребности каждого человека и спланировать производство так, чтобы все потребности полностью удовлетворить?
Но почему вы решили, что планированием должен непременно заниматься чиновник? В чем суть планирования производства товаров народного потребления? Собрать заявки о потребностях у населения, соотнести каждую персональную заявку с возможностями производства, распределить работы по всему единому производственному комплексу, и в соответствии с персональным трудовым вкладом, удовлетворить потребность каждого человека. Разве все перечисленные мной процедуры нельзя полностью автоматизировать?
Еще в 1961 г. в СССР были начаты работы по применению методов и моделей сетевого планирования и управления (СПУ). Их задача - оптимизация плана и управление ходом множества взаимосвязанных работ в условиях периодического сбора информации и соответствующей непрерывной корректировки плана. При этом система СПУ обеспечивает четкую координацию действий множества исполнителей и высокую вероятность соблюдения заданных сроков. Если непрерывно поступающей информацией считать заявки населения и при этом обеспечивать четкую координацию действий множества исполнителей по выполнению заявок в заданные сроки – разве это не может считаться плановым управлением? Можно использовать давно существующую, математически разработанную и технически осуществленную модель так называемой системы массового обслуживания, впервые реализованную на автоматических телефонных станциях. На этих станциях давно нет телефонистки – чиновника обрабатывающего ваш заказ. Вполне возможно и в масштабах страны построить такую же автоматизированную систему обработки поступающих заявок и организации на их основе множества взаимосвязанных скоординированных работ в единой производственной системе. Можно привести еще множество примеров автоматизированных систем управления производством, уже давно применяемых, но на отдельном заводе, в отдельной корпорации. Не знаю как сейчас, но в СССР на экономических факультетах высших учебных заведений существовал такой предмет - экономическая кибернетика. Социализм позволяет полностью автоматизировать управление экономикой в масштабах страны, а в последствии и всего мира. В моем примере план работ задает не чиновник, а множество потребителей. Плановый срок исчисляется от заявленной потребности, до ее удовлетворения. По каждой из них.
Но в СССР все планировалось на пять лет вперед.
Не всегда. Были двухлетки, были семилетки. Оптимальным сроком планирования стала пятилетка. Этот срок оказался наиболее удобным при планировании замещения основных производственных фондов. Первостепенным для экономики СССР было производство средств производства, поэтому и сроки планирования были такими. В новом социализме, я надеюсь, производство будет подчинено главному, сформулированному в начале 50-х годов Сталиным, закону социализма – максимальному удовлетворению потребностей каждого человека. При этом производственное задание будет идти персонально от каждого потребителя, составившего заявку. Производство средств производства станет обеспечивать автоматизацию этого главного процесса, и подчинятся ему.
Уже сегодня многие сложные товары существуют в виде образцов. Их производство начинается после приемки заявки от потребителя. Спросите у продавца магазина товаров не повседневного спроса – сколько экземпляров каждой вещи имеется в наличие? Скажут – один, два. Выбранный по каталогу товар предложат заказать, и выбранная вещь, после заказа персонально для вас и будет изготовлена. Уже сегодня существуют Интернет – магазины, где, не выходя из дома, можно приобрести любой понравившийся товар, оплатив его по данным кредитной карты. Почему вы считаете, что при социализме нельзя планировать и организовывать производство, распределять произведенное подобным образом?
Но чем тогда, постоянно, стихийно поступающие запросы на удовлетворение той или иной потребности и их удовлетворение отличаются от стихии рынка? Какая же тут плановость?
Рыночная экономика это движение в слепую множества частным образом организованных независимых друг от друга производственных процессов. Эффективность общественного производства при рынке достигается путем сравнения полученных частных результатов производства, сравнения их на рынке на основании действия закона стоимости и вытеснения с рынка, в соответствии с этим законом, не эффективных производителей. Такой порядок достижения эффективности ведет к большим бесполезным растратам общественного труда. При социализме мы имеем единый производственный процесс. Плановость это не реакция на изменившуюся ситуацию раз в пять лет. Плановость это мгновенная реакция на каждую возникающую проблему и распределение работ и ресурсов для решения ее в оптимальные сроки, с наибольшей эффективностью. При капитализме такое возможно внутри отдельной монополии, при этом вся достигнутая эффективность теряется за ее пределами. При социализме, с единой государственной монополией, регулирующей весь производственный процесс, он полностью по настоящему становится плановым и наиболее эффективным.
Ну, хорошо, даст потребитель заявку, а как будет стимулироваться ее качественное и своевременное выполнение. Все автоматизировать вряд ли возможно. Сфера услуг, здравоохранение, образование и многие другие направления деятельности людей еще долго будут зависеть от отношения человека к своим обязанностям. При рыночной экономике стремление к максимальной прибыли заставляет снижать издержки производства, экономить за счет снижения затрат труда, максимально удовлетворять каждую потребность. При капитализме стимулом является не только нажива, но и голод, безработица, страх оказаться изгоем. Какие стимулы будут заставлять людей хорошо работать при социализме? В СССР вопрос стимулирования к труду так и не был решен. Пословица - где бы ни работать, лишь бы не работать родилась не на пустом месте.
Вопрос стимулирования в СССР не был решен, потому что последние 20 лет его существования стимулировалась материальная заинтересованность в труде. При этом страха оказаться без средств существования ни у кого не было. Жизненно важные услуги – такие как образование, лечение и другие были полностью бесплатны, а такие, как коммунальные услуги, услуги транспорта, санаторно-курортное лечение и др. обходились за очень низкую плату. Стремление к личной наживе обществом воспринималось негативно. Целью дальнейшего общественного развития был переход от распределения по труду к распределению по потребностям. При таких условиях материальное стимулирование естественно не могло быть эффективным.
Значит, социализм не способен решить задачу стимулирования хорошей работы?
Не только способен, но и способен решить ее намного лучше.
Когда человек перестает быть рабом обстоятельств, когда он не следует, как голодный пес за своим хозяином, в надежде на подачку, готовый беспрекословно выполнить любую команду. Когда все жизненно необходимые блага он получает естественно, как при дыхании. Когда он избавлен, от необходимости заботится об удовлетворении своих животных потребностей в пище, в одежде и жилище, в обеспечении потомства и т.д. и т.п. Тогда человеком начинают управлять уже не инстинкты, а по настоящему человеческие творческие потребности. Вместо порождения все новых и новых желаний в приобретении вещей, чем стимулируется существование товарно-денежных отношений, социализм обязан возбуждать тягу к творческому труду, к новым знаниям, к приобретению новых индивидуальных навыков и всякий труд превращать в творческий. Способность к творчеству, тягу к нему, нужно воспитывать в каждом гражданине прямо с рождения. В отличие от экономического, ситуационного, внешнего стимула, потребность в творческом самовыражении внутренний стимул человека. К творческому труду не требуется принуждать. Жажда творчества, жажда знаний, в отличие от простой физической потребности в воде или вещах, мучает тем больше, чем больше ее удовлетворяешь, и мучает человека непрерывно, всю жизнь. Стимул творчества не может существовать без общественного признания индивидуальной неповторимости каждого человека. Стимул творчества без внешнего экономического давления направляет труд на самое необходимое, на самое востребованное обществом, и эта осознанная необходимость делает человека по настоящему свободным. Всякие рыночные свободы капитализма просто блеф, по сравнению со свободой творчества. Социализм современные идеологи обзывают тоталитарным обществом. Но как его не называй - главной отличительной особенностью, главным богатством творческого социализма будет каждая человеческая личность, каждая неповторимая творческая индивидуальность. Сегодня только в титрах кинофильма дается перечень всех его создателей. Новый, творческий социализм любому элементу окружающего материального или духовного мира, созданного трудом человека, любому элементу человеческой культуры даст имена его создателей. В предшествующие эпохи увековечивать свое имя была привилегия избранных, социализм обязан превратить эту привилегию в право каждого. Тогда Создатель не захочет плохим качеством труда позорить свое, оставляемое потомкам имя.
Но реально ли любой труд сделать творческим и как быть с нетворческим трудом, как заставить им заниматься, а главное кого? Приглашать узбеков или китайцев в Россию на рутинные работы?
Я не знаю более рутинного занятия, чем бегать по кругу на стадионе или каждый день помногу часов накачивать мышцы поднятием штанги. Тем ни менее тысячи людей добровольно, с удовольствием этим занимаются. Мы их называем спортсменами. Большие физические нагрузки ведущих спортсменов нередко приводят даже к утрате здоровья. Какой же у них стимул? Стать чемпионом! Этот стимул реализуется на спортивных соревнованиях. Разве рутинный труд на производстве, организацией соревнования, нельзя сделать таким же привлекательным, как и в спорте? Просто делать это надо с умом. Престижность самого не творческого труда может задаваться особым общественным вниманием к его выполнению. Работать на освоении целины, на строительстве Байкало-Амурской магистрали в СССР было престижно не потому, что там обещали громадные заработки, а потому что общество объявило этот труд самым почетным.
Тяжелая доля не творческого, не престижного труда, потребность в котором еще некоторое время будет при социализме существовать, может быть на равных условиях распределена между всеми гражданами. Вся информация о выполнении общественных работ, об отработанном времени должна быть открыта для обзора каждому гражданину о каждом. Пусть это будет называться гражданской службой, священной обязанностью, долгом перед обществом. Не должно быть профессий дворника, уборщицы и других подобных. В нормальной семье такую работу не возлагают на одного навсегда. Каждый, выполняет ее по очереди. И при социализме для всех без исключения необходимо установить равное время выполнения подобного долга и сделать выполнение его таким же обязательным, как служба в армии, как военные сборы. Не надо считать, сколько общество теряет, отвлекая инженера, ученого или композитора от его творческого труда. Не делая этого, общество теряет намного больше. И не потому, что социализм, как утверждают его противники, это уравниловка. Наоборот, социализм обязан обеспечивать равное право каждого на выражение своей творческой индивидуальности в труде. Какая уж тут уравниловка. Но прав без обязанностей не бывает. Утверждаемое социализмом право на труд, на творческое самовыражение реализуемо лишь в совокупности с определенными обязанностями. Когда существуют те, кто выполняет только «грязную» работу и те, кто стоит выше ее, и одного себя считает неповторимой индивидуальностью, считает свой творческий труд самой большой драгоценностью, социализм теряет в общественном сознании себя самого, свою суть. При социализме не должно остаться кастового деления на высших и низших и привилегированного существования одних за счет других.
Оплачивать труд снова будем советскими рублями?
При социализме ни к чему меру труда выражать в эквиваленте товара – в рублях. Зачем такая абстракция? Мера труда, по-моему, должна выражаться единицей отработанного времени, чем, по сути, она и определяется. Можно считать в трудоднях, можно в человекожизнях. Для человека всегда единственно правильной мерой всего является его жизнь. Человек живет и трудится в единственном измерении, равном продолжительности своей жизни. Поэтому чего мудрить с рублями. Если бы в СССР создаваемый материальный продукт оценивался в человекожизнях, думаю, к нему было более бережное отношение, чем к оцениваемому в рублях. Эта форма, не путаясь с товарной, более понятно отражала бы содержание и значение, произведенных трудом людей, материальных ценностей.
Человекожизни – довольно странное название.
Не более странное, чем рубль. Когда мы зарабатываем рубли и тратим на товары, то не задумываемся, что по существу жизнь свою растрачиваем на барахло. Не видим, что тот, кто присвоил в свою собственность заводы, дома, землю, все, что не его личным трудом создано, украл жизнь у людей прошлых поколений, жизни, овеществленные в материальных ценностях. Откуда у олигархов столько человекожизней. Они, что кощеи бессмертные?
Отказ от обезличенного рубля поможет избавится от воров. Не должно быть наличных денег. Современные технологии позволяют перейти к расчетам с помощью именных расчетных карт, к расчетам электронными деньгами. Современные технологии позволяют сделать доступным для обозрения каждым человеком доходов и расходов каждого. Если в обществе будет открыт доступ к информации о характере отработанного времени Сидорова, Иванова, Петрова и всех других граждан, которые решили обменять свое отработанного время на материальные блага, если будет видно у кого, откуда и на что имеется кредит или пособие, то вряд ли при таком условии найдется место ворам, тунеядцам, хапугам и прочим, антисоциальным экономическим явлениям. Победим мы тогда кощеево царство.
С проблемой возбуждения потребности к труду и стимулирования его качества при социализме мы разобрались. А вот что, так же, как и стремление к максимальной прибыли, заставит снижать издержки производства, обеспечит экономию затрат труда? Я где-то читал, что в СССР количество стали, уходящей в отходы, равнялось объему, выплавляемому во Франции, Англии и ФРГ вместе взятым.
При всей бесхозяйственности, вызванной названной мной экономической реформой, человеческий труд в СССР использовался и сберегался намного лучше, чем при капитализме.
При товарно-денежных отношениях выигрывает тот, кто добивается наибольшей экономии общественного труда, в производстве и доставке единицы товара до потребителя. Но так как рынок работает на обеспечение платежеспособного спроса, а наибольшая платежеспособность у самого богатого, то для всего остального общества эта экономия оказывается бесполезной. Результаты труда большинства растрачиваются попусту, совершенно бесполезными для общества владельцами капитала. Какой толк в экономии общественного труда на производстве самолета, если он используется, российским олигархом, например, для доставки из Африки мышки для своей любимой кошечки. Или если на содержание любимой собаки президента Путина уходит в десять раз больше государственных средств, чем на зарплату учителя. При капитализме одни несутся из последних сил в непомерных трудах за удирающими от них благами и при этом, урывают крохи, другие не знают чем еще помимо супер дорогих автомобилей, яхт, замков по всему миру, чем еще себя потешить в вечной праздности. Громадные затраты общественного труда уходят не только на непомерную роскошь избранного меньшинства, но и на рекламу, призванную возбудить несуществующую потребность и приманить прохожего к торговому прилавку. А посмотрите, как в сегодняшней России бесполезно тратится весь накопленный в СССР трудовой потенциал. Переход России к капитализму перевел бывших ученых, инженеров, квалифицированных рабочих и миллионы других специалистов на работу продавцами. И маются они от безделья в пустующих магазинах и ларьках в ожидании покупателей. Все это, и многое другое, непроизводительная, бесполезная для общественного развития деятельность. Все это бесполезная растрата труда, а в конечном счете и жизней людей – и тружеников и бездельников в равной мере.
Маркс утверждал, что все виды экономии, в конечном счете, сводятся к экономии времени. Требование беспрерывного повышения производительности машин, их энергоемкости и одновременного снижения ресурсоемкости, требование обеспечения полной автоматизации производства, эта, по сути, техническая задача социализмом решается гораздо лучше, чем при капитализме. Автоматизация производства для капитала является вынужденной мерой. Ее решение тормозится погоней за прибылью, которая при капитализме извлекается из живого труда присвоением прибавочной стоимости. У социализма нет цели зарабатывать на не машинном, на живом труде. Поэтому индустриализация промышленности в СССР прошла в сотни раз быстрее, чем это происходило в странах капитала. Ориентация на прибыль затормозила процесс автоматизации, роботизации производства в СССР. Социализм обязан вытеснить человека из производственной деятельности. Машины должны производить машины, а человек производить человека и быть человеком, а не придатком машины, не экономической функцией в конторе. Капитализм такую задачу решить не способен. Это против его естества.
Впрочем, мы ушли от темы нашей беседы. Стали рассуждать об образе будущего социализма. Каким он должен быть я вам ответил. Каким реально будет не знаю. Но если мы в будущем избежим допущенных перечисленных мной ошибок, я уверен он будет совершенней и комфортней чем в СССР и уж во много раз лучше чем современная жизнь в России, да и в других странах капитализма.