В коммунистической прессе много говорится о катастрофичности Ельцинско – Путинских реформ, об ограблении России и россиян, об акциях протеста, о преимуществах социализма, о предательстве элиты. И это правильно. Но, надежду на чудо выздоровления рыночной экономики, надежду на скорую сытую европейскую жизнь у россиян это не убивает. Вот и покупаются избиратели от выборов к выборам на обещания очередного авантюриста – президента. Не вызывает отвращения партия политических проституток – «Единая Россия». На что-то, еще надеясь, молчаливое большинство предпочитает публичным акциям протеста тихое ворчание.
В серии статей под общим названием «от ворократии к трудовластию» я хочу убедить читателя и прошу убедить в этом и других, что в современном мире у России путь к спасению может быть только в одном направлении – в восстановлении общественно - экономической системы, которая не раз ее спасала: спасла от катастрофической разрухи произошедшей с 1915 по 1920 год, спасла от агрессии и разрухи в Великую Отечественную войну 1941-45 годов. Это была система власти, которая за несколько лет могла поднять экономику страны из ужасающих руин.
Конечно, о спасении и возрождении России говорится и пишется много. Но больше всего теми политическими деятелями, которые направили ее в то место, в котором встала проблема спасения и возрождения. Когда же мы уясним для себя, наконец, кто был заинтересован в преступлении, кто от этого преуспел, а то ведь они нас доспасают до смерти.
В капитализме у России будущего нет. Сложившийся американский и европейский образ жизни, это не достижение мировым сообществом новой, ранее невиданной социальной гармонии, чуть ли не коммунизм в действии. Никто не сомневается, что 10% самых богатых россиян живут в полном благополучии, но это не значит, что в сложившейся экономической системе так будут жить все. Благополучие граждан США или Евросоюза строится за счет социального неблагополучия населения других стран. И никто в Европе или Америке не намерен делить с Россией хлебный промысел.
Основная борьба (как хозяйственная, так и политическая) на мировой арене в начавшемся столетии будет направлена на завоевание той или иной страной возможности присоединиться к постиндустриальному сообществу. Но даже если наши заклятые европейские друзья подвинутся у кормушки, продажная элита покается в своей измене, президент и правительство национализируют общаг олигархов, стабилизационный фонд пустят на развитие не чужих, а своей экономики, решат строить благополучие страны не на нефтяной и газовой трубах, а на наукоемких технологиях, все равно Российское общество перейти в характерное для США и Европы постиндустриальное состояние не сможет. Потому, что состояние их обществ определяется не только положением метрополии в колониальной экономической системе и полученным от грабежа материальным достатком.
Вся логика современного социального прогресса говорит о том, что постиндустриальное общество нельзя построить лишь на основе высоких технологических достижений. Оно формируется, когда система мотивов человеческой деятельности уже не определяется материальными потребностями и идеалы общества массового потребления, общества рыночного, уже оказываются изжиты значительной частью населения. Когда идеалом, целью жизни становится не самовыражение в потреблении, а самовыражение в творчестве. Когда производство вещей уступает ведущие позиции производству знаний.
В новом тысячелетии основным источником прогресса человечества становится не преобразование, не эксплуатация природы, а внутреннее развитие личности, ее возможность самосовершенствоваться, генерировать знания, способные изменить не только окружающий мир, но, что гораздо более важно, окружающих людей.
Всестороннее, гармоничное развитие личности человека – не это ли было главной целью социализма? В современной России наоборот насаждается отторгаемый научно-технической революцией культ частной собственности, материального успеха, человекавещи, человекатовара.
Считаю, что коммунистам шире нужно представлять свой проект общества будущего. В программе КПРФ он должен занимать главное место. В прессе нам нужно убеждать не по старым схемам ходьбы по политическому полю 1905 - 1917 года, не успехами погубленного СССР, а исходя из логики движения окружающего нас сегодня мира. Ее я и попытаюсь изложить в своих статьях.
«Три четверти россиян хотели бы продолжения политического курса, проводимого президентом Путиным, и после 2008 года» - отмечает гендиректор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Федоров (Журнал "Итоги", 10 апреля 2006 г.)
Массовые протесты последнего времени в связи с реформами в сфере социальных льгот и в сфере ЖКХ заставили властную элиту России обратить внимание на требования протестующих и пойти на некоторые уступки. Конечно, акции протеста в России не сравнить с «цивилизованной Европой», с той солидарностью, которую демонстрируют греки, итальянцы, миллионы французов, поддержавших весной этого года борьбу молодежи за трудовое право. У нас каждый сам борется за свои интересы. Учителя отдельно. Медики отдельно. И все вместе дистанцируются от политических требований, от требований вернуть уворованную общественную собственность. Но даже еле заметный успех таких форм диалога с властью дает хоть какую-то надежду выхода из безъисходности. Вот и ученое сообщество решилось выплеснуть свою боль на улицу, надеется таким способом заставить законодателей и правительство дать науке в России шанс на выживание, найти средства на ее поддержку. Но как показывает опыт прошедших лет, дальше разговоров о намерениях дело не двигается. Захотят ли те, кому правительство обещает в мае увеличить зарплату в два раза за счет такого же сокращения рабочих мест поддержать своих коллег, оставшихся без работы?
По доле финансирования из государственного бюджета российская наука находится на уровне Таиланда и Румынии. Расходы на нее в России составляют менее 1% от расходов США. По сравнению с периодом «застоя» финансирование научных исследований в России уменьшилось в 10-15 раз, а с учетом возникших в рыночной экономике новых, необходимых затрат, даже в большей степени. С 1996 года, действует Федеральный закон «О науке». На финансирование этой отрасли должно направляться не менее четырёх процентов госбюджета. Однако фактически это требование ни разу(!) не выполнялось. Мало того в расходной части бюджета из года в год на науку выделялось все меньше и меньше: в 1997 – 2,88%, 1998 – 2,02%, 2000 – 1,86%, 2001 – 1,85%, 2002 г – 1,55.% Сегодня затраты еще снижаются. Другими словами, законодателями и президентом грубо нарушается действующий закон и идет целенаправленное удушение науки в России.
Научное миропонимание замещается религиозным, мистическим. В то время как количество научных учреждений из года в год сокращается, количество культовых растет невиданными темпами. Мы постоянно лицезрим на телеэкранах Президента и членов правительства со свечками в руках у церковного алтаря и ни разу не видели их на заседании Российской Академии наук или в научной лаборатории. Демонстрация благосклонности к религии политических партий и политиков считается проявлением патриотизма, а православная церковь главным элементом русской культуры, противостоящим тлетворному заокеанскому влиянию. Митрополиты и священники, желанные гости на всех телеканалах. Они же и главные действующие лица на праздничных мероприятиях властей всех уровней, например на так называемой инаугурации президента, губернатора, главы города. Власть без церковного благословения в России видимо удержаться не может. Глава администрации Владивостока Николаев постоянно хвастается своей причастностью к строительству храмов, и не разу не заикнулся о помощи в решении проблем Дальневосточного отделения РАН, его научным учреждениям, находящимся во Владивостоке. Из теле и радио приемников мы ежедневно слышим астрологические прогнозы, а научных прогнозов о реализации экономических реформ, социальных программ предлагаемых Президентом и правительством не слышали и видимо никогда не услышим. Мнением ученых и положением науки никто из чиновников властной вертикали не интересуется и возможность влияния на формирование сознания россиян не предоставляет.
Откуда, вообще, берется любое научное утверждение? Из ясных проверенных фактов. Но фактическая реальность настолько очевидна и страшна, а ответственность политической элиты за катастрофические реформы так неотвратима, что заставляет прятать реальность за завесой религиозной мистики.
Хваленый крупный бизнес тратит уворованные у государства средства на проедание, на покупку футбольных клубов, особняков за границей и ничего на развитие науки, на разработку и внедрение новых технологий, на геологоразведку полезных ископаемых на поддержание ресурсной базы экономики. Зачем? Снимут сливки, используют то, что разведано и освоено, а остатки отрасли, как олигарх Абрамович продадут государству в тысячу раз дороже той стоимости, по которой собственность оценивалась в момент захвата.
Но может не только бизнесу, но и простому человеку академическая наука не нужна. Да и простому государству - тоже. Нет ведь такой науки ни в Мексике, ни в Пакистане. Фундаментальная наука прерогатива великих стран: США, Евросоюза, Китая… А нам сегодня нужно заботится о хлебе насущном.
Глобальный мир развивается не равномерно. В век освоения космоса еще существуют племена, застывшие в первобытном состоянии. Кто-то застрял в средневековье. Россия откатилась во времена первоначального накопления капитала, в эпоху пиратских захватов собственности, бандитской романтики «Дикого Запада». Но детская романтика вскоре улетучится и Российское общество поймет, что безнадежно отстало в своем развитии. Но выйти из дебилизма будет практически невозможно. А место дебилов на специально созданном для них периферийном производстве. Потому, что вопреки известной пословице у входа в будущий глобальный мир встречать будут не по демократической одёжке, не рыночным «фэйс контролем», а по уму, по тому культурно-интеллектуальному потенциалу, которым обладает страна. Так как прогресс общества все более однозначно определяется успехами в области знания. Производство новых знаний становится главным ведущим общественным производством нового тысячелетия. Все остальные виды деятельности, например, промышленной, будут носить подчиненный характер, и занимать в ней такую же незначительную долю, как сельское хозяйство в индустриальном обществе. Доля занятых в промышленном производстве так же сильно сократится, как и в сельскохозяйственном после индустриализации.
Сообщество людей выходит из состояния дикости, и движение его направляет уже не желудок не необузданная стихия рыночных инстинктов, не религиозные страхи и заблуждения, а все более и более проявляющий себя разум. Достигнутый передовыми странами в научно-технической революции уровень технологического развития требует все меньшего и меньшего участия человека в производственном цикле. Все меньше тех, кто является придатком машины, поводырем товара или каким-то другим элементом экономических отношений. Количество людей тратящих в человейнике свои жизненные ресурсы на мыслительную научную, познавательную, творческую деятельность все более и более увеличивается. Россия же стремительно движется в противоположном направлении. По данным центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) только 1% сегодняшней молодежи, выпускников школ, хочет заниматься наукой. Науки и творчества все меньше и меньше, а дикости все больше и больше. И это проблема выживания не только науки в России, это проблема выживания каждого из нас. Проблема выживания народа называющего себя русским.
«Советский Союз (Россия в первую очередь) за поразительно короткое с исторической точки зрения время развил колоссальный интеллектуальный и творческий потенциал, который напугал Запад не меньше, чем потенциал военный. Именно под угрозой крепнувшего советского (русского) коммунизма происходила консолидация западного мира и формирование Глобального Сверхобщества». ( А. Зиновьев http://www.zinoviev.ru/rus/ "На пути к сверхобществу").
По данным ООН, по уровню жизни в благополучном 1987г граждане СССР находились в первой десятке стран мира. Так почему уровень жизни в России в нынешнем 2006г в разы ниже, чем в 1987г.? Нигде в мире еще не было такого прецедента, чтобы высокообразованный народ за 15 лет радикальных реформ даже близко не приблизился к уровню жизни двадцатилетней давности.
Не пора ли, наконец, здраво взглянуть на то, что разрушили, на то, что мы позволили разрушить. Различными политиками много говорится и пишется о спасении и возрождении России. Спасение России записано в программу каждой политической партии. Но при этом почти полностью игнорируется или фальсифицируется главная причина - как Россия оказалась в положении, в котором встала проблема ее спасения и возрождения. Ведь мы точно выполняем советы американских поводырей, «просвещенной Европы», выполнили все требования международного валютного фонда. Мы убили в себе человека советского – «совка», как сами себя презрительно называли. Поменяли цель жизни – заданную дорогу в далекий призрачный коммунизм на направление, определяемое погоней за прибылью. Ищем удовольствие не в скучной уверенности в завтрашнем дне, а в азарте борьбы за выживание. Разрушили свой многонациональный дом – «советскую коммуналку» и разъехались по отдельным квартирам – независимым государствам. Тоталитарный режим жизни сменили на демократический. Государственную хозяйственную монополию отменили, дали волю свободному рынку. Раздали государственную собственность «более эффективному собственнику» - в руки частных предпринимателей. Убрали «железный занавес» и вошли в «цивилизованный мир», живем в его объятиях, по его законам, по его меркам. Но почему жизнь по-новому оказалась такой поганой?
Мудростью своей человек наделен природой. Давайте посмотрим, как в ней происходит развитие. В природе более высокая ступень, более сложный организм не возникает из ничего, а строится на основе предшествующего достижения. То, что однажды найдено, не отрицается полностью, а закладывается в фундамент, включается в процессы существования на новом уровне.
Социальный организм как элемент живой природы развивается по тем же принципам. Так же строится и экономическая деятельность людей. Новые более сложные более совершенные общественные отношения не появляются из ничего, а вырастают из накопленного опыта. Старое служит фундаментом, преодолевается через использование в новом качестве. То, что когда-то было ведущим, главным в общественных отношениях, становится соподчиненным, сопутствующим.
В природе борьба нового со старым идет беспрерывно. И не всегда новое побеждает. Бывает, простой вирус губит то, что мы называем венцом жизни на земле – человека. И не потому что вирус совершенней, а потому что абсолютной победы в битве за выживание в природе не бывает.
История развития человечества знает случаи, когда от внутренних социальных болезней, под натиском диких племен, гибли более совершенные цивилизации, но, растворяясь в их массе, они давали материал и энергию для всеобщего подъема. И движение к совершенству не останавливалось.
Троцкий видел Россию охапкой хвороста для мировой революции. Ельцинско-Путинская «семья» превратила ее в удобрение современной цивилизации. Поэтому и жизнь у нас такая дерьмовая, и будущее совсем не просматривается.
В воспоминаниях моего дошкольного детства Китай оставил не меньше впечатлений, чем у сегодняшних детей, одеваемых на китайском рынке. Помню свою шапку из меха кролика, фонарик и кеды - прообраз современных красовок, сделанные в Китае, вкус куриной тушенки с изображением на банке великой китайской стены, и песню «Русский с китайцем братья на век… Москва – Пекин…». На этом благодаря первому «перестройщику» Никите Хрущеву воспоминания обрываются...
Китайцы не аплодировали борьбе с «культом личности Сталина» и вызвали раздражение Московского лидера. «Тоталитарный» Китай перестал считаться братом и пошел своим путем. Самодостаточным он не был. Поэтому политика «опоры на собственные силы» периода «культурной революции» провалилась. Китай не имел необходимых для индустриализации природных или финансовых ресурсов, доступа к современным технологиям, а получить их мог, обменяв на самый дешевый в мире труд. Для этого нужно было открыть границы. На территории Китая под лозунгом – «Одна страна две системы» стали создаваться открытые экономические зоны.
Китай не Куба. США было выгодно поддерживать противостояние Китая и СССР. Политики без экономики не бывает. США и Китай пошли на взаимовыгодное экономическое сближение. Заклятый враг стал заклятым другом. Сближение привело к сращиванию экономик. Теперь правильнее говорить: «Две страны, две системы, одна экономика». Китай спас монополистическую экономику США от кризиса, а США помогают социалистическому Китаю финансовыми ресурсами и современными технологиями проводить индустриализацию.
Для тех, кто сомневается в моих рассуждениях, предлагаю сравнить их с высказанными крупным американским экономистом Л Вальдманом в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру» (Лекция Леонида Вальдмана http://www.polit.ru/lectures/2006/04/04/valdman.html «Американская экономика: 2006 год»)
«Ситуация, которая складывается в отношениях между Америкой и Китаем, часть Америки устраивает, а часть Америки совершенно не устраивает. Америка экспортирует рабочие места, ноу-хау, навыки организации производства, долги. А импортирует она сбережения и промышленные товары. В итоге Китай за американские деньги строит лучшую в мире экономику. Америка это оплачивает. Она, разумеется, пользуется плодами дешевого китайского труда, но, сколько бы китайцам пришлось заплатить, чтобы без американской помощи построить такую экономику? По-моему, ее вообще нельзя было бы построить.
Смена тренда произошла, экономика (США) начала расти. И последние годы мы видим этот рост экономики, он происходит в разных показателях по-разному. Если взять рост ВВП, за период 2001-2005 гг. он вырос на 26%. Если взять корпоративные прибыли за этот же период, они выросли почти на 75%. И найти "китайский след" в этом феномене совсем не трудно. По данным китайской статистики, в 2002г. средняя зарплата китайского промышленного рабочего составляла 57 центов в час. Это в четыре раза меньше, чем в Бразилии или Мексике, - странах, которые тоже считались местом дешевой рабочей силы. Это в 10 раз ниже, чем в странах Юго-Восточной Азии, и это в 30 раз ниже, чем получает средний американский промышленный рабочий. Поэтому если вы переносите производство в Китай, на статье «затраты на персонал», которая в себестоимости любого товара, произведенного в США, является главной статьей расходов, превышающей 50, а иногда и 60%, получаете такой запас прочности, что можете делать все, что угодно. У вас резко меняется положение. Именно здесь источник роста корпоративной прибыли для тех производств, которые перенесены в Китай.
Если продолжать смотреть на экономику США только как на экономику США, то вы перестаете понимать, что происходит. Эту экономику уже нельзя понимать в чисто страновой модели, нужно расширять границы, хотя бы добавлять в эту картину еще Китай. А лучше рассматривать экономику как глобальную, и тогда становятся понятны многие процессы, которые происходят в самой американской экономике.
Еще одна характеристика экономического цикла, который мы сейчас наблюдаем, состоит в том, что в этом цикле никаких новых отраслей в американской экономике не появилось. В первый раз не произошло замещение выбывших производств новыми, более качественными, более высокотехнологичными. С одной стороны, рабочие места уехали в Китай и, как сейчас стало понятно, уехали навсегда. Когда еще уменьшится разрыв между 57 центами за час и 15 с гаком долларов за час – ставки зарплаты промышленного рабочего Китая и США. Никакими валютными корректировками вы в близкой перспективе это изменить не сможете и должны из практических соображений считать, что эти рабочие места уехали навсегда. А с другой стороны, люди, которые высвободились с этих производств в Америке, не нашли себе работу в новых высокотехнологичных отраслях, поскольку их не создано, значит, они должны были взять работу менее квалифицированную и, соответственно, менее оплачиваемую. В итоге еще одно существенное наблюдение из текущего экономического цикла - это то, что структура экономики по качеству ухудшается. Это та плата, которую нужно было сделать, для того чтобы этот спад прошел мягко, а корпорации, наделав безумных долгов, при этом не обанкротились, вышли сухими из воды. Ничего бесплатного не бывает. За это Америка довольно дорого заплатила, просто цена специфическая.
Перевод в период спада массы производств в Китай вызвал там наплыв долларов. А поскольку китайский юань фиксирован по отношению к доллару, то Центральный Банк Китая должен был, обеспечивая стабильность этого курса, скупать доллары на рынке и что-то дальше с ними делать. А что можно делать с долларами? На них можно купить долларовые активы. Центральный Банк не может покупать акции какого-нибудь предприятия – это неправильно. Но покупать правительственные облигации США или активы, которые близки к нему по уровню надежности, он может, и он это делает. И это означает, что опять-таки формируется спрос на американскую валюту и на американские долговые инструменты.
Я сделал композицию американской занятости, не всю целиком, а выбрал крупнейшие сектора, которые все в целом собирают больше 95% всей американской занятости, так что, в общем, это вся экономика. И сравнил пропорции секторов в 1990 г. и 2005 г., что изменилось. Промышленность в 1990г. составляла около 16% экономики, сейчас она составляет 10,5%. Очень сильно выросла отрасль обучения, но она в абсолютных показателях маленькая, и ей, конечно, надо расти и расти во всех измерениях. В Америке сейчас, даже в период спада, была острая ситуация нехватки высокотехнологичных кадров, специалистов в каких-то узких областях.
С другой стороны, роль экономики США в мире потрясающа. Я, кажется, пропустил одно из высказываний Бена Бернанке, которое люблю цитировать. Он как-то сказал: «Развивающийся мир должен быть нам благодарен за то, что мы покупаем товары, которые они производят. Иначе куда бы они это все произведенное дели». В общем, действительно, куда? Больше, действительно, их некуда деть. Потому что Америка – это 5% населения Земли, которое составляет 35% мировой экономики и потребляет 35-40% мировых ресурсов. Куда же еще это все девать».
Из откровений американского экономиста можно сделать несколько выводов. Китай не пример победного шествия социальзма. Китай пример совместного вывода из кризиса экономик США и Китая.
Если бы не Хрущев с его тупой политикой то СССР мог таким же, как США способом - включением в свое экономическое пространство Китая, отложить свой кризис. Совместное с СССР производство могло удешевиться, расширится, разнообразится. Высвободившиеся высококвалифицированные трудовые ресурсы России можно было направить в науку, в опытно-конструкторскую, научно-производственную деятельность, на поиск и создание более совершенных технологий, в сферу повышения культуры и образования и это бы ускорило индустриальное развитие обеих стран.
В СССР технологический уровень производства отставал от образовательного уровня населения. Произошел парадокс: простой труд оплачивался выше сложного. В советское время я, например, после окончания общеобразовательной школы, на заводе «Эра» как судовой электромонтажник 1 разряда, зарабатывал 160 – 180 рублей. Как грузчику в рыбном порту мне платили до 400 рублей в месяц, а после получения диплома о высшем образовании при работе по специальности мог рассчитывать на 80 – 120 рублей. Китай снял бы это противоречие и связанную с ним социальную напряженность. Но упущенные возможности не воспроизводимы.
Невозможно так же сегодняшней России повторить Китайский опыт подъема экономики сращиванием ее с американской, за счет американских инвестиций. Да и на зарплату меньше 3 тысяч рублей Российские рабочие вряд ли согласятся. Путин уверил, что ниже уровня Бразилии или Мексики Россия не опустится. Кроме того, мы разрушали экономику СССР в погоне за Европейскими ценностями, а не за Американскими. Но Европа соединятся с нами отказалась. Слишком уж большая страна, можем и раздавить. Турция намного меньше и то страшит. Для них мы навсегда останемся кочегаркой, интересны энергоресурсами и прочим сырьем. Но нефть через пару тройку десятилетий, а за ней и газ иссякнут или перейдут в руки иностранных собственников и дружба закончится.
Поэтому у России, и это подтверждает вся история ее существования, нет другого выхода кроме саморазвития. Нет у России и исторического времени для ожидания пока внутренний свободный рынок чего-то родит в драке за прибыль. Тем более что его придется изолировать от внешнего мира, чтоб не сожрали транснациональные гиганты. Но в парнике вырастают парниковые системы. Конкурировать во внешней среде они все равно не смогут. Значит, нет другого решения кроме создания многоотраслевой государственной монополии, кроме обобществления собственности. Нет другого выхода, кроме национализации всей производственной структуры государства.
Российское общество национализацию примет не как ограбление, а как возврат уворованного. Сопротивления не будет. Олигархи и их высокооплачиваемые придворные, свои семьи давно вывезли за границу, они ведь с самого начала были уверены, что другого пути нет, и этим их реформы закончатся.
Экономика СССР где-то плохо, где-то хорошо, но способна была конкурировать в мире, противостоять любому натиску, любой экономической агрессии. Если мы жить собираемся не только сегодня, быть не только подсобными рабочими в иностранных фирмах, иметь высокое образование, заниматься наукой, творчеством, сохранить и развивать русскую культуру, то должны строить хозяйство не на добыче и продаже сырья, а на использовании наукоемких технологий, на высококвалифицированном творческом труде. 15 лет капиталистических реформ показали их катастрофичность. Все в руинах. Вся экономическая инфраструктура созданная еще при СССР выработала ресурс. Перспектив никаких. Тупик. Чего еще ждать? Доверить власть экстрасенсу Гробовому, чтобы он оживил предков, и они утерли нам сопли? Или восстановить ту общественно - экономическую систему, что не раз спасала Россию – спасла от разрухи 1915 - 20 годов, в Великую Отечественную войну, ту систему управления, которая за несколько лет поднимала экономику из руин!
Рыночники гордятся, что сломали хозяйственную монополию государства. Уверяют, что малый бизнес и свободный рынок сами выведут к светлому будущему, а государственная монополия с плановой системой управления - гиря державшая экономику на месте. Кости сломанной промышленности в рыночном протезе чудесным образом с божьей помощью скоро срастутся, и выглядеть Россия станет прекрасно по-европейски.
Кружок любителей свободного рынка в СССР образовался при Горбачеве. Сколько слез было вылито по прерванному злодеем Сталиным НЭПу (новой экономической политике), По их утверждениям рыночный НЭП должен был двинуть СССР из разрухи после гражданской войны прямо в коммунизм. Встречаются поклонники рынка среди коммунистов и сегодня. В пример приводят Китай. Поэтому по прежнему актуальна работа В.И.Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма» написанная в 1916 г. «Спорить об определении империализма приходится, прежде всего, с главным марксистским теоретиком … - писал В.Ленин, - Другого смысла рассуждения Каутского иметь не могут, а этот «смысл» есть бессмыслица. Допустим, что да, что свободная конкуренция, без каких бы то ни было монополий, развивала бы капитализм и торговлю быстрее. Но ведь чем быстрее идёт развитие торговли и капитализма, тем сильнее концентрация производства и капитала, рождающая монополию. И монополии уже родились — именно из свободной конкуренции! Если даже монополии стали теперь замедлять развитие, все-таки это не довод за свободную конкуренцию, КОТОРАЯ НЕВОЗМОЖНА ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОНА РОДИЛА МОНОПОЛИИ». Так, что если бы «свободная конкуренция», каким то чудесным образом «развивала капитализм» в России, то мы опять уткнулись бы в монополию. Но это «если бы» невозможно потому что мир изменился.
В.И.Ленин высказал важный методологический тезис, актуальный сегодня. Суть его заключается в том, что развитие капитализма приводит к замене ряда прежних его форм и институтов, что делает процесс невоспроизводимым и ставит крест на либеральной утопии построения «рыночной экономики» из обломков советского хозяйства. На обломках ничего не вырастит. Может на некоторое время остаться лишь то, что окончательно не разрушили, что уникально и недостижимо для других, например космическая отрасль. Но всю экономику она не вытянет.
России позволят лишь плестись в хвосте, развивать структуры периферийного капитализма, анклавов современного производства, действующих как элементы дополняющей экономики под жестким контролем поделивших мир транснациональных монополий. Мы, что забыли, как сразу после приватизации и все 90-тые годы уничтожались самые передовые отрасли производства, самые современные предприятия, как они приватизировались подставными лицами за деньги международных монополий и останавливались или перепрофилировались подставными акционерами. Космическая отрасль сохранилась потому, что и американцы и европейцы летают в космос на наших кораблях. Своих у них сегодня нет. Без участия России международная космическая станция на орбите Земли еще долго бы не появилась. В живых эту отрасль оставили вынужденно.
Еще в начале прошлого века М.Вебер, обсуждая программу кадетов, имевшую целью построение в России либерального капитализма, сказал: Уже поздно. Капитализм изменился, и он не может допустить появления на его периферии системы, которая воспроизводила бы его ранние формы. Новые, зрелые формы неминуемо сожрали бы зародыши ранних, «юных» форм буржуазного общества. Так что хватит врать господа «прихватизаторы», при вашем капитализме в России ничего нового не разовьется! Единственно, что вы можете дать народу при своем правлении - это объедки с барского стола.
«Монополия есть прямая противоположность свободной конкуренции, - писал В. Ленин, - но эта последняя на наших глазах стала превращаться в монополию, создавая крупное производство, вытесняя мелкое, заменяя крупное крупнейшим, доводя концентрацию производства и капитала до того, что из неё вырастала и вырастает монополия». Далее он пишет, - «становится очевидным, что перед нами налицо обобществление производства». И самое главное определение, - «Монополия есть переход от капитализма к более высокому строю». Так куда нам нужно было двигать «развитой социализм», «обобществленное производство», советскую государственную монополию - обратно к частной собственности, под нож, к разрезанию на независимые экономические субъекты свободно конкурирующие между собой? Разве нельзя преодолеть монополию в системе управления производством без смены форм собственности.
Через монополизацию экономики прошли все ведущие страны мира. Монополии перешагнули границы национальных государств и стали наднациональными. Международные монополии, получившие большое распространение после второй мировой войны установили господство в одной или нескольких сферах мирового капиталистического хозяйства. Всемирная торговая организация (ВТО) к вступлению в которую Россия так стремится не элемент обеспечения свободной конкуренции, а элемент контроля рынка монополиями.
Монополии объективно необходимы для обуздания рыночной стихии. Рынок не способен решить ни одну крупную научно техническую задачу. В космос США прыгнули не из рынка. На космическую высоту его подняла государственная космическая монополия - национальное агентство по аэронавтике и космическим исследованиям (NASA), которое действует по жесткой программе, рассчитанной на длительное директивно-плановое взаимодействие сотен производственных структур. Для развития монополии не требуется хозяйственная специализация. «Японское экономическое чудо» совершалось многоотраслевыми монополиями. Единственно, что отличало Советскую государственную монополию от монополии капиталистической – она не знала конкурентов, была полной и предельно завершенной. И эта ее завершенность в полном обобществлении производства социалистического государства не недостаток. Она поднимала экономику в границах ее действия на наивысший уровень организации, придала ей новое качество единого производственного комплекса, наиболее эффективно работающего на заданную цель. Данное утверждение подтверждается достигнутым в тот период уровнем производительности труда.
Показатель производительности труда - интегральный, синтетический показатель развитости материального производства любой национальной экономики. В течение полутора десятилетий перед Великой Отечественной войной, в 50 - 60-е гг. экономика СССР по уровню производительности труда заметно обгоняла американскую. А какова она сегодня при хваленом Путинском росте внутреннего валового продукта (ВВП)? По расчетам экономистов Центра международных экономических сопоставлений Института Европы РАН, даже если предположить невероятное, что в течение предстоящих десятилетий темпы прироста производительности труда в России будут вдвое выше, чем в США, то для достижения ее американского уровня начала 90-х гг. понадобится, в лучшем случае, не меньше пятидесяти - шестидесяти лет.
Внедрение в экономику СССР рыночных саморегуляторов породило кризисные явления. Дерево целей производства все больше и больше отрывалось от корня, от текущих общественных потребностей.
О возможности экономического кризиса в СССР говорить публично, было не принято. Потому что социалистическое государство почиталось бескризисным, так как управление общественным развитием в СССР слыло научным основанным на научно - диалектическом и историческом материализме. Но те от кого зависело принятие решения, использовали учение как религиозную догму, а не как инструмент творческого проектирования социальных процессов. Теория коммунизма не соединялась с практикой, не развивалась практикой, не писалась политическими лидерами – практиками, как это было при Ленине и Сталине. Вместо научного анализа общественного развития, вместо поиска исходящих из него новых решений при Хрущеве шло импульсивное шараханье из крайности в крайность. Делались попытки внедрить в социалистическую экономику эффективно действующие при отношениях частной собственности стимулы (хозрасчет, прибыль, «тринадцатая зарплата»). Неудачи породили боязнь нового и стремление к консервации общественно-экономических процессов. Брежневский застой. Но откладывание решения назревшей проблемы, отсрочка снятия возникших противоречий лишь усилила социальную напряженность. Исторического времени для поиска правильного направления «перестройки» не осталось. Горбачев, не раздумывая, выбрал, казалось проверенный капитализмом, но не доведенный Хрущевым до логического конца эффективный путь оздоровления экономики, оздоровления ее конкуренцией хозяйствующих субъектов. Но этот выбор привел к катастрофе.
Запад не был таким неподготовленным к кризису. Кризис он воспринимает не глюком, а реальной опасностью не раз переживаемого эпилептического припадка и готов к нему всегда. Он имеет проверенные инструменты борьбы с кризисными явлениями, хотя к рассуждениям о его возможном проявлении относится так же суеверно как когда-то СССР. «В Америке слово «рецессия» является неприличным. Даже в прессе вам будут говорить "буква R". Это такое неприличное слово, его не надо произносить вслух. Аналитиков, которые выдают такие мрачные прогнозы, не любят, на работу стараются не брать» (из лекции американского экономиста Л. Вальдмана). Так, что сказать, что США в заднице, более прилично, чем США в кризисе.
Возможно, читатель возразит, - нельзя сравнивать плановую социалистическую систему, основанную на общественной собственности с частнокапиталистической. Да противоречия при обобществлении средств производства, неизбежно возникающие при оставшейся частнокапиталистической форме общественных отношений, в социалистической экономике отсутствуют. Но форма организации общественного производства имеет свои, независимые от формы собственности противоречия, которые разрешаются приведением в соответствие с ней системы общественного управления. Даже после смены форм собственности монополия остается монополией, со всеми присущими монопольной организации экономики, недостатками. «Это монополия капиталистическая, - писал В. Ленин в названной работе, - т.е. выросшая из капитализма и находящаяся в общей обстановке капитализма, товарного производства, конкуренции, в постоянном и безысходном противоречии с этой общей обстановкой. Но, тем не менее, КАК И ВСЯКАЯ МОНОПОЛИЯ, она порождает неизбежно стремление к застою и загниванию. Поскольку устанавливаются, хотя бы на время, монопольные цены, постольку исчезают до известной степени побудительные причины к техническому, а следовательно, и ко всякому другому прогрессу, движению вперёд; постольку является далее экономическая возможность искусственно задерживать технический прогресс.
В СССР в рамках его самодостаточной, замкнутой на саму себя экономической системы обобществление производства было полным. Экономика стран СЭВ (Совета экономической взаимопомощи стран социализма) какого то существенного влияния на экономику СССР не оказывала. Государственная хозяйственная монополия, необходимая в период индустриализации стала в 70 – 80гг тормозом развития, начала задерживать технический прогресс, принялась сама себя изживать, сама себя отрицать, для того чтобы оказаться отвергнутой. То, что когда-то было ведущим, главным в общественных отношениях должно было становится соподчиненным, сопутствующим.
Но если в ходе общественного развития что-то отвергается, то, что совсем недавно было самым эффективным, это не значит, что оно плохое. Оно плохое для дальнейшего подъема, не годится для достижения следующей высоты. Но это все же необходимая ступень, с которой начинается новый подъем. Зачем же срываться с нее в прошлое. Нужно строить новый подъемный механизм, на новых более совершенных принципах движения и продолжать путь вверх, а не возвращаться в прошлое, в первобытный мрак, в уже когда-то изжившие себя общественные отношения. В капитализме у России будущего нет. Нужно продолжить путь, по которому шли во времена СССР, восстановить государственную хозяйственную монополию, систему централизованного управления экономикой, цель развития экономики – обеспечение благополучия и гармоничного развития личности каждого гражданина России. Но нужно и помнить, что после восстановления производства, после несомненного взлета неизбежно дадут о себе знать присущие монопольной системе хозяйства противоречия.
Мы этого боимся? Давайте подумаем – действительно ли ситуация безвыходная? Давайте оглянемся, может рядом, на поверхности лежит опора для нового подъема?