Можно сказать, кабмин расплачивается за излишний оптимизм, проявленный в ходе бюджетных проектировок. Бюджет-2016, напомним, чиновники сверстали, исходя из среднегодовой цены на нефть в $ 50 за баррель. При этом, посчитали они, доходы должны составить 13,7 трлн руб, расходы — 16,1 трлн, а дефицит — приемлемые 3% ВВП.
Однако уже во втором полугодии 2015 года средняя цена барреля российского сорта Urals «припала» до $ 45,4, и продолжила уверенное падение в текущем году. К вечеру понедельника, 11 января, по данным Thomson Reuters, цена Urals пробила уровень $ 30, опустившись до $ 29,2. В итоге, как пишут «Ведомости», только за январь-февраль бюджет недополучит около 300 млрд рублей нефтедоходов.
В принципе, пока ситуация укладывается в один из сценариев того же Минфина. В декабре 2015 года финансовое ведомство подсчитало, что при среднегодовой нефти по $ 40 бюджет недоберет 1,6 трлн рублей, а дефицит составит 5,2% ВВП. Но, возможно, в жизнь воплотится и шоковый сценарий Банка России, предполагающий среднегодовую цену барреля в $ 35.
В любом случае, вопрос на сегодня один: какие расходы немедленно пускать под нож? По информации «Ведомостей», сокращение планируется с учетом так называемой закрытой части расходов-2016. Это значит, под секвестр попадает почти половина бюджета — 7,1 трлн рублей, и что десятипроцентное обрезание может сэкономить около 700 млрд рублей.
При этом, у правительства имеются некоторые резервы: 150 млрд рублей за счет остатков средств 2015 года, плюс 342 млрд рублей за счет замороженных накопительных пенсионных взносов. На первый взгляд, это дает камбину некоторую свободу маневра. Но на практике все непросто.
Дело в том, что к сокращению бюджетных лимитов правительство уже прибегало в 2015 году. Лимиты также были снижены на 10%, однако из-за роста других трат — в частности, на индексацию пенсий, компенсацию Пенсионному фонду недополученных доходов и поддержку сельхозпроизводителей, — сократить общий объем расходов не получилось. В сравнении с законом о бюджете они стали меньше всего на 0,6%.
Однако на этот раз избежать болезненного сокращения не удастся. А при сохранении низких цен на нефть, скорее всего, придется резать расходы и в 2017 году. Но хуже всего, что обрезание расходов без проведения реформ, возможно, не приведет к росту экономики.
Каким на деле будет секвестр бюджета, поможет ли он вытащить Россию из рецессии?
— О секвестре говорилось еще в конце декабря, и первым серьезным сигналом было как раз предложение Минфина снизить в бюджете среднегодовую цену нефти до $ 40 за баррель, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников.
— На мой взгляд, это весьма реалистическое предложение. Именно оно означает переверстку значительных объемов расходной части бюджета-2016.
Но надо понимать: даже то, что в предложениях Минфина можно было реализовать в прошлом году, правительство «перетащило» в текущий год. Это говорит об огромной инерционности машины государственного управления. Все только запускается, конкретные предложения Минфина предстоит еще проводить через Государственную Думу — а это дело небыстрое. Поэтому есть риск, что подстройка бюджетных параметров к текущей ситуации затянется, и новые параметры мы получим не ранее I квартала 2016 года.
Между тем, все это время экономика РФ будет жить своей жизнью, и не получит необходимых импульсов от бюджетной политики, которые могла бы получить, если бы бюджет принимался более реалистичным.
Такое положение дел усиливает риски рецессии в текущем году. Неслучайно в своем недавнем прогнозе Bloomberg включил Россию в пятерку худших экономик 2016 года. ВВП нашей страны, по оценке экономистов, сократится на 0,5%. Худшие показатели, как ожидается, продемонстрируют только Греция, Бразилия и Венесуэла. Причем, многие аналитики считают прогноз Bloomberg чрезмерно оптимистичным.
«СП»: — Получится ли у кабмина провести секвестр на заявленные 10%?
— Я в этом не уверен. Прежде всего, потому, что равномерный «арифметический» секвестр на 10% по всем расходам еще более губителен, чем текущая ситуация. В этом случае мы получаем запредельное недофинансирование секторов, и это затрагивает всю бюджетную систему РФ, начиная от федерального уровня, и заканчивая местным.
Напомню, что расходы на образование в 2016 году и без того сокращены на 14%, расходы на здравоохранение — на 20%. Куда здесь еще резать? Эти сектора и без дополнительного обрезания находятся на грани институциональной деградации!
Сказанное означает, что правительству предстоит трудный поиск приоритетов — что можно сократить, а что лучше не трогать. И как решать эту задачу, пока совершенно неясно.
Можно также предположить, что в год парламентских выборов (выборы в Госдуму состоятся в сентябре 2016 года) социальные расходы урезать не станут. Не статут трогать, скорее всего, и расходы на безопасность, оборону и правоохранительную систему.
Если просуммировать перечисленные статьи, получится, что почти половина бюджета «неприкасаемая». Но и урезанием остальных статей расходов положение сложное: нужно тщательно смотреть, где сокращения вообще возможны.
«СП»: — Насколько такой секвестр полезен для экономики?
— Я вижу полезность внешних шоков в одном. Мы, возможно, наконец-то начнем реально заниматься повышением эффективности государственных расходов. Это значит, нужно пересматривать все ранее утвержденные госпрограммы, в которых много «воздуха» — необоснованных расходов. Многие из этих программ принимались на скорую руку, без соответствующей — в первую очередь, независимой, — финансовой экспертизы.
По оценкам экспертов, избыточные расходы могут составлять 10−15%. Напомню, по данным Счетной палаты, в 2015 году неэффективных госрасходов набралось на 400 млрд рублей. И это — только предварительная оценка.
Одной этой цифры достаточно, чтобы попытаться решительно действовать в этом направлении. Если «отжать воздух» из госпрограмм, мы получим серьезный резерв для перераспределения и сокращения расходов. Что важно, при таком подходе можно гарантированно не повышать налоги. А в условиях высокой вероятности рецессии это принципиально для бизнеса, поскольку позволяет поднять градус доверия к государственной экономической политике.
Понятно, в любом случае кабмину придется ускоренным образом тратить Резервный фонд. Если мы будет балансировать дефицит бюджета хотя бы на уровне 3% ВВП, к 2019 году, по оценке Банка России, суверенные фонды будут исчерпаны.
Это значит, у нас нет другого пути в среднесрочной перспективе, как повышать эффективность госрасходов и проводить структурные реформы в секторах, которые поглощают наибольшее их количество.
Если мы начнем продвигаться в этом направлении уже в нынешнем году — есть неплохие шансы в 2018-м увидеть внятный экономический рост…
— Пересмотр бюджета — это порочная практика, — уверен председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов.
— У нас в течение года будет еще много сюрпризов, связанных с изменениями цен на нефть и колебаниями курса рубля. И что, кабмин теперь будет каждую неделю собираться, чтобы согласовывать эти изменения и вновь править бюджет? Такого еще не было в истории нашего государства — чтобы несколько раз в течение года правительство сначала принимало проект бюджета, а потом его пересматривало.
С моей точки зрения, нам необходимо менять всю денежно-кредитную политику с тем, чтобы поступления в бюджет шли из внутренних источников. Причем, эти поступления должны быть в рублях, и никоим образом не должны быть привязаны к нефтедолларам. Думаю, в 2016 году правительство должно, наконец, это понять, иначе мы рискуем захлебнуться в океане финансового и экономического кризиса.
Кстати говоря, первая неделя 2016 года показала, что глобальную экономику, скорее всего, ждет цунами — я имею в виду вторую волну мирового финансового кризиса. Чтобы это волна нас не захлестнула, нужно от нее срочно отгораживаться. С моей точки зрения, именно об этом нужно сейчас думать правительству, а не о пересмотре цифр бюджета…
