25 февраля шестнадцатилетний Богдан Рудик, ученик 10 «Б» медицинского класса московской школы №1573, оказал помощь потерявшему сознание, с сильным носовым кровотечением мужчине. Богданом были проведены реанимационные действия, которые помогли неожиданно занемогшему пассажиру самолёта долететь живым до аэропорта, где его ожидала специализированная врачебная бригада. Как результат: школа правомерно гордится своим учеником, СМИ пишут о герое, Мосгордума наградила парня памятными подарками. Богдан теперь уж точно, без сомнения, собирается посвятить себя праведному делу спасения людей.

ВСЁ, казалось бы, сложилось отлично. Но почему у меня возникает беспокойство за светлое будущее этого действительно замечательного юноши?

Потому что почти одновременно появилось сообщение о выговоре (не исключено также возбуждение уголовного дела), вынесенном минздравом Новгородской области врачу Александру Клецко, спасшему жизнь деревенской женщине. Предыстория типична для нашей страны: жители деревни Фалалеево Мошенского района Новгородской области в результате «оптимизации» здравоохранения оказались практически вне зоны доступности экстренной медицинской помощи. Как пишет в своём посте в социальной сети «ВКонтакте» сам доктор, ещё семь лет назад, когда он был главврачом Мошенской ЦРБ, там работали 240 человек, было восемь машин «скорой помощи» в самом Мошенском, ещё две — в отдалённой части района, а также 18 фельдшерско-акушерских пунктов.

Сейчас в Мошенской центральной районной больнице закрыт круглосуточный стационар и осталось работать около шестидесяти человек, из которых лишь несколько врачей. По любому серьёзному поводу приходится ездить за 70 км в Боровичи, куда ходит лишь один автобус в день. Многие ФАПы закрыты. Машина «скорой помощи» — одна на весь район. Неудивительно, что жители Фалалеево считают своим большим везением то, что в их деревне имеет дачу опытный хирург, к которому всегда можно обратиться за советом и помощью. И он советовал и помогал.

Но дёрнул же его чёрт поделиться в социальной сети одним из таких случаев. Уж очень необычная история произошла. Летом прошлого года соседка Клецко, молодая женщина, распорола стеклом предплечье и истекала кровью. Действовать нужно было моментально. Ожидание в несколько часов единственной в районе «скорой» и затем езду за семь десятков километров по бездорожью до Боровичской ЦРБ пострадавшая вряд ли смогла бы пережить, а руку потеряла бы наверняка. Тем более у сельчан уже был неоднократный печальный опыт, когда «скорая» много часов добиралась до деревни, теряя драгоценное время для спасения человека, и приезжала лишь к бездыханному телу.

Александр решил действовать. Вот как он сам вспоминает происшедшее: «Собрали инструменты по всей деревне: ножницы для обрезания ногтей, рыбацкий нож, иглы от швейной машинки, чёрные нитки на катушке, вместо иглодержателя — ржавые плоскогубцы. Все инструменты и рану обработали одеколоном «Саша». Пахло даже на улице… После того как зашил рану, поставил два дренажа, вырезанные из целлофанового пакета с надписью «Магнит». Опять одеколон «Саша». Потом пять дней лечения собранными по всем соседям антибиотиками. Рана зажила без осложнений, швейные нитки вытащил, «магнитные» дренажи убрал. Все довольны. Красный диплом хирурга иногда бывает полезен».

Для пострадавшей всё кончилось наилучшим образом: рана затянулась, рука действует. Вот только врачу не до радости. Новгородский минздрав заинтересовался его «опытом» и собирается показательно наказать героя за «нарушение медицинских стандартов». Заметьте: наказывать собираются не «оптимизаторов», оставивших деревню без доступной медицинской помощи, не чиновников, разваливших систему здравоохранения, а врача, оставшегося верным клятве Гиппократа.

В ГОРАЗДО более сложное положение попал курганский врач-реаниматолог Валерий Лукьянов, который пытался в самолёте спасти умиравшего от сердечного приступа 24-летнего парня. Больше двух часов он делал вместе с двумя другими врачами, по счастью находившимися в самолёте, непрямой массаж сердца. Была совершена посадка на ближайшем аэродроме, однако ожидание реанимобиля затянулось настолько долго, что парня не удалось дотянуть… И опять кто был наказан? Руководители здравоохранения, не умеющие наладить работу? Нет. Следственным комитетом было возбуждено уголовное дело против врача! По статье «причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей» (статья 109, часть 2 УК РФ).

Медикам, похоже, специально бьют по рукам: не для того же разрушалось здравоохранение, чтобы вы спасали людей. Врачам непрозрачно намекают, что они существуют лишь как фиговый листок, которым прикрывают нежелание властей, скажем так, сохранять жизнь и продлевать здоровье гражданам. В Следственном комитете РФ уже создан специальный отдел, расследующий «ненадлежащее оказание медицинских услуг».

Казалось бы, вот отлично, теперь врачи будут бояться и станут работать хорошо! А к чему на деле привели посадки врачей, исчисляющиеся уже тысячами? К тому, что доктора предпочитают не вмешиваться в ситуации, когда риск смерти на столе у хирурга очень высок и перспективы выздоровления сомнительны. Врачи отказываются идти на риск. И у пациентов не остаётся вообще никаких шансов выжить.

Медики смотрят на своих коллег, которым демонстративно перед камерами надевают наручники, и каждый думает о своей семье и о собственной судьбе. И рисковать никто уже не хочет. Выдал наш минздрав на-гора стандарты лечения, которые большинству специалистов кажутся во многом весьма сомнительными, — вот и будут нас лечить «по стандартам», как какие-нибудь роботы. А о том, что организм одного человека не может быть стандартен, что он не сходен с организмом другого, докторам приказано забыть. Шаг влево, шаг вправо — тюрьма.

Итак, врачам всячески затрудняют выполнение их обязанностей на рабочем месте, но их же строго карают, когда они пытаются спасать кого-то в нерабочее время в экстренных ситуациях. Михаил Степанов рассказывает о случае со своим бывшим однокурсником: «Андрей торопился на смену в больницу, он детский хирург. На остановке стал свидетелем эпилептического припадка у мужчины средних лет. Оказал первую помощь, ну там платок между зубами, что-то под голову, разбитую при падении… Дождался «скорой», на ней же доехал до больницы, вместе с врачом «скорой» сдал пациента дежурному неврологу и спокойно пошёл в свой хирургический корпус. А через два месяца узнал, что жена пациента подала в суд… на Андрея. Дескать, вёл себя грубо, действовал непрофессионально, из-за чего её муж получил черепно-мозговую травму и перелом чего-то там ещё. Свидетелей, которые бы подтвердили, что травма была уже при падении, а не при последующих судорогах, найти не удалось. А позиция следствия была непробиваема: «Вы окончили вуз 20 лет назад, ни разу не учились по неврологии, не работаете с такими пациентами, откуда вам знать, как правильно оказывать помощь?» … Андрей теперь старается меньше бывать в общественных местах и вздрагивает каждый раз, когда кто-то при нём начинает жаловаться на плохое самочувствие».

И ТАКИХ ДЕЛ МНОЖЕСТВО. Мне, например, рассказывали о молодом кардиологе, который спасал упавшего на улице человека, около часа делая ему непрямой массаж сердца. Понятно, что главное было не допустить остановки сердца, и человек выжил. Но подал на спасителя жалобу… за сломанное ребро. Врача долго таскали по судам, чуть не посадили, сломали ему карьеру, у него едва не распалась семья… Как вы думаете, бросится ли теперь он без колебаний кого-то спасать?

А что, ведь, казалось бы, логично: упал в общественном месте человек, кто-то решился его спасать, а он имеет ли сертификат именно на реанимационные действия? Информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство (ст. 20 ФЗ №323) пациент заполнил? Бахилы надел? Помещение лицензировано? Сплошные нарушения! Спасителя — в кутузку!

А если, как я узнала, теперь часто бывает в деревнях, лишённых стоматологической помощи, человек сам себе плоскогубцами вырвал больной зуб — десять лет колонии строгого режима? Ведь логично же?!

В связи с этим возникает ряд почти риторических вопросов. А когда «скорая» не приезжает вовремя, человек умирает, хоть кто-то несёт за это ответственность? А если в регионе создана ситуация недоступности для населения медицинской помощи, возбудят ли уголовное дело на региональных организаторов здравоохранения? А если не хватает машин «скорой помощи» и оборудования, а те, что есть, разваливаются на глазах, почему не сажают менеджеров от медицины? А если в стране создана ситуация, когда катастрофически не хватает медиков, профессионалы бегут из госмедицины, а оставшиеся боятся лечить и многие думают лишь о наполнении собственного кармана, кто будет наказан?

Нас обложили со всех сторон. Государственное здравоохранение сжимается как шагреневая кожа. На приём к врачу — не достоишься, экстренной помощи — не дождёшься. Но и за спасение умирающего спасителя накажут. Чего добиваются чиновники?

Впрочем, есть-таки единичные спасители, которым разрешено безбоязненно оказывать экстренную помощь. Наша министр здравоохранения Вероника Скворцова то в самолёте гражданке Узбекистана с сильными болями в животе помогла, то привела в чувство девушку, которая оказалась в полуобморочном состоянии во время перелёта в Хабаровск, то спасла пассажирку с очаговым поражением головного мозга… И что удивительно: ни одного уголовного дела не схлопотала. Это, конечно, радует, только вот проблема: на все самолёты и на все деревни Вероники Игоревны не хватит. Не всегда посчастливится и чтобы рядом находился школьник из профильного медицинского класса. А вот бросятся ли нас спасать рядовые врачи-профессионалы, напуганные предыдущим опытом своих коллег? Остаётся надеяться лишь на их героическую готовность пожертвовать ради нашего здоровья своей свободой.

По материалам публикаций на сайте  газеты «Правда».

30 Мая 2019