Малый бизнес в стране чахнет на корню, зато процветают экспортеры нефти и газа. В России за последние 10 лет в 2,65 раза выросла налоговая нагрузка на несырьевой сектор и в 2,2 раза на сырьевой. Таковы данные исследования Института экономики роста им. П. А. Столыпина имеющегося в распоряжении «Свободной прессы». В этой работе также отмечается, что по сравнению с другими странами в России ставка ЦБ и инфляция максимальна, а уровень роста ВВП — один из минимальных.

Исследование показало, что за десятилетие — с 2008 года, количество предприятий несырьевого сектора сократилось на 12%. Еще более заметные изменения произошли в торговом секторе, где фискальная нагрузка выросла в 4 раза, а количество предприятий уменьшилось на 29%.

«Наши данные показывают, что несырьевой сектор больше подвержен повышенной налоговой нагрузке, чем компании, работающие в нефтегазовой и других добывающих отраслях», — заявила директор Института Анастасия Алехнович изданию «Вести.Экономика».

Она обратила внимание, что все эти годы в правительстве говорили о необходимости снизить зависимость России от экспорта нефти и газа и перейти к несырьевой модели развития экономики, однако практика показывает, что этого не происходит. Одной из причин происходящего назвала повышение налогов, что мешает развиваться предприятиям и частным предпринимателям.

«Более того, доля несырьевого сектора в ВВП России в последние годы снижается, что еще больше показывает, что уйти от традиционной сырьевой модели экономики до сих пор не удалось», — подчеркнула она.

Согласно исследованию в структуре национального ВВП в 2018 г. доля сырьевого сектора составила до 15,4%, тогда как в 2017 была 12,9%, а в 2016 г. — 11,4%. В Институте считают, что дальнейшее повышение налогов для бизнеса и предоставление льгот нефтегазовым компаниям грозит еще большим сокращением валового продукта, «который могут принести компании, не связанные с добычей и переработкой полезных ископаемых».

Неблагоприятную ситуацию фиксируют и в Минэкономразвития. По данным ведомства, только за последний год из-за ухудшения экономических условий в России закрылось 668 тыс. юридических лиц. Негативно на предприятия повлияло, в частности, повышение НДС, окончание действия пониженных тарифов страховых взносов для плательщиков ряда налогов и внедрение контрольно-кассовой техники.

«В министерстве не исключают, что бизнес продолжит закрываться, когда будет отменен единый налог на вмененный доход», — пишут «Известия». Впрочем, чиновники сохраняют оптимизм и надеются, что нацпроект по развитию малого и среднего предпринимательства будет выполнен.

Не согласны с мрачными оценками и в Кремле. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков отметил, что опубликованная «Известиями» статистика не совпадает ни с данными налоговой службы, ни с данными корпорации малого бизнеса. «Эти данные [Минэкономразвития] абсолютно не совпадают с данными, которые мы получили из Корпорации по малому и среднему бизнесу и из налоговой службы, там другие данные, и они свидетельствуют о более благоприятных процессах», — заявил он.

Обещания, как минимум, не повышать налоги, не вводить новые звучат из уст правительственных чиновников уже много лет, но с каждым годом вера в них всё меньше. Как и в разговоры о необходимости развития несырьевых секторов экономики. Разговоры разговорами, а нам постоянно приходится слышать о том, что Россия остается страной-бензоколонкой. Правда, доктор экономических наук Михаил Делягин с такой точкой зрения не согласен.

— Мы не остаемся бензоколонкой. Бензоколонка для России — неоправданный комплимент, потому что неизвестно ни одной бензоколонки, на которой продается сырая нефть.

Что касается заявления правительства, то лучше обращать внимание не на то, что они говорят, а на то, что они делают. А их действия направлены на то, чтобы Российская Федерация не то, что стала сырьевой помойкой для всего мира, а просто была уничтожена. Достаточно вспомнить налоговый маневр, который заключается в том, чтобы Россия не перерабатывала нефть, а экспортировала сырьевую нефть. Благодаря налоговому маневру в России все перерабатывающие заводы с начала года убыточны.

Правительства таково, что оно скоро начнет дотировать даже производство водки, потому что тоже сделает его убыточным.

«СП»: — Может, происходит это потому, что у нас глава правительства не экономист, а юрист? Может, в правительстве просто не хватает профессиональных экономистов?

— Юрист — не синоним слова дебил. Господин Медведев — высокоэффективный управленец, но перед ним, как я понимаю, стоят совсем другие задачи. Либерал — это не ругательство, а вполне научный термин, означающий людей, которые считают, что государство должно служить интересам глобальных спекулянтов. И которые, находясь во главе государства, служат интересам глобальных спекулянтов против своих народов. Американского народа, русского, конголезского — неважно какого. Для спекулянтов любой рубль или доллар, или фунт, потраченный на экономическое, социальное и другое развитие — это рубль, украденный у возможностей спекулянтов. Рубль, смотря как им распорядиться, может идти на пенсии, на строительство мостов и дорог, а может — на финансовые спекуляции.

«СП»: — В мире развитию малого, среднего бизнеса, а он, как правило, не сырьевой, уделяют много внимания. Почему же у нас он фактически сокращается?

— В мире уделяется этому много внимания, потому что малый и средний бизнес — это еще и борьба с безработицей. Это самозанятость. Когда управляющая система зависит от людей, то она старается, чтобы была низкая безработица. А если управляющая система от людей не зависит, то ей плевать, что будет с людьми.

У нас 40% рабочей силы находится в тени. Не потому, что они преступники, а потому что они вытеснены государством.

«СП»: — Почему, несмотря на обещания не повышать налоги, не вводить новые, налоговое бремя растет? Мы постоянно слышим, что налоги повышать не будут, но их повышают.

— Эти люди лгут десятилетиями, а вы всё удивляетесь. Точка. Российское государство демонстрирует вам, что вы никто и звать вас никак. В этом году повысили НДС на 2 процентных пункта, провели налоговый маневр (тоже увеличили поступление в бюджет). Все это — удушение экономики, при том, что деньги бюджету не нужны, потому что бюджет захлебывается от денег и совершенно искренне не знает, куда их девать.

Политолог Николай Пономарев полагает, что не совсем корректно вести речь об обмане или даже нарушенных обещаниях.

— Ни сам Владимир Путин, ни представители его ближайшего окружения никогда не скрывали, что рассматривают развитие топливно-энергетического комплекса как основной приоритет экономической политики. Еще 22 декабря 2005 г. президент заявил, выступая на заседании Совбеза РФ, что Россия должна стать лидером в мировой энергетике. Последнее подразумевало, помимо прочего, активное освоение рынков стран Азиатско-Тихоокеанского региона. При этом глава государства прямо заявил, что благополучие России в настоящем и будущем будет напрямую зависеть от того, какое место РФ займет в глобальном энергетическом контексте. Именно это выступление президента впоследствии легло в основу концепта «энергетической сверхдержавы», созданного Владиславом Сурковым.

Вплоть до начала украинского кризиса в 2013 г. российское руководство последовательно проводило политику интеграции в мировую экономику, претендуя именно на роль одного из ключевых поставщиков разнообразного сырья — углеводородов, металлов, зерна и т. д. В ходе дебатов относительно вступления России в ВТО ключевым аргументом сторонников этого шага служило именно получение дополнительных прибылей нефтегазовым сектором.

То, что большинство россиян проигнорировали эти посылы либо вовсе забыли о них — другой вопрос. Фактически большая роль сырьевых отраслей в структуре экономики РФ на данный момент — это во многом следствие «короткой памяти» широких масс и нежелания россиян «лезть в политику».

«СП»: — Получается, что продолжаем оставаться «бензоколонкой»? Может, все-таки руководство страны что-то не делает или делает недостаточно, чтобы изменить ситуацию?

— Нужно понимать, что структура российской экономики, как и ее делового истеблишмента, сформировалась еще в ходе реформ 1990-х гг. С тех пор ни в рамках экономического истеблишмента, ни в рамках политических элит в России не происходило принципиальных структурных сдвигов. По обстоятельствам своего происхождения, интересам и взглядам на развитие экономики истеблишмент 2010-х мало отличается от «отцов-основателей» новой российской государственности. И это само по себе обуславливает отсутствие структурных реформ в экономике. Последние, в конце концов, должны были бы привести к изменению баланса сил, причем не в пользу ныне существующих групп влияния.

Если завтра Путин и Медведев неожиданно решат уйти из политики, это не повлияет принципиально на баланс между сырьевыми и несырьевыми отраслями: их преемники, с вероятностью в 99%, будут придерживаться тех же экономических парадигм.

С учетом начала новой «холодной войны» с Западом риски, связанные с реформированием экономики, также возросли. Ресурсная база элит сжимается, конкуренция между различными их группами усиливается. В этих условиях «переключение» поддержки государства на несырьевые отрасли или перераспределение налоговой нагрузки легко могут подтолкнуть конкретных представителей истеблишмента к альянсу с зарубежными структурами. По крайней мере, такого рода опасения могут иметь место.

Нужно понимать и то, что для превращения РФ в «производящую державу» потребовались бы огромные вложения. Необходимо не просто создать передовые производства и систему логистики для них. Также потребуется обеспечить их кадрами. Система образования (в первую очередь, среднеспециального и высшего) должна быть реформирована.

Будет необходимо обучить и переподготовить за счет государства целую армию специалистов. Что закономерно ставит нас перед вопросом: откуда взять деньги на решение этих задач? Период бурного роста цен на энергоносители завершился и вряд ли повторится.

Накопленные резервы в значительной части исчерпаны, а оставшиеся средства сохраняются в качестве «подушки безопасности» на случай нового витка кризиса. Темпы роста экономики остаются крайне низкими. Таким образом, изыскать средства на реформы можно лишь путем перераспределения ресурсов, жестко ущемив чьи-то интересы. Что, опять-таки, крайне рискованно на фоне приближения транзита власти.

В период «тучных нулевых» была возможность провести реиндустриализацию. Однако ее упустили. В последующие годы также имелись предпосылки для реализации масштабных промышленных проектов. Однако их также проигнорировали, предпочитая расходовать ресурсы на иные нужды. И в данном случае нельзя винить в произошедшем только представителей истеблишмента. Вложения власти в имиджевые проекты (такие как Олимпиада в Сочи или Чемпионат мира по футболу) легко могли бы стать материальной основой для большого индустриального рывка. Но, вспомним, как реагировали, в большинстве случаев, обыватели на критику подобных трат со стороны государства?

Внутри федерального истеблишмента есть люди, которые не согласны с экономическим курсом Кремля. Однако к ним, как правило, мало прислушиваются. В лучшем случае им доверяют принятие тактических решений или реализацию поставленных свыше задач, в худшем — маргинализируют и выдавливают с политического Олимпа, назначая на различные синекуры.

Можно найти носителей соответствующих взглядов среди глав регионов (в частности, достаточно вспомнить губернаторов Белгородской и Калужской областей). Однако не эти люди определяют взгляды верховного руководства на развитие экономики.

«Свободная пресса».

31 Октября 2019