Главным институтом, обеспечивающим господство всевластия частной собственности и буржуазного жизнеустройства в России, сегодня является государство реставрации капитализма. Его роль в навязывании капитализма заметно выше, чем век назад: влиятельного революционного противовеса в политической жизни у него сегодня, к сожалению, нет. Наоборот, в левой оппозиции сильна приверженность к казённому, государственному патриотизму. В этом отношении крайне ценны уроки Ленина и Сталина вековой давности.

СТОЛЕТИЕ НАЗАД, выступая с лекцией в Свердловском университете, В.И. Ленин отмечал, что «вопрос о государстве есть один из самых сложных, трудных и едва ли не более всего запутанных буржуазными учёными, писателями и философами». Действительно, как только наступают переломные времена, так идеологи буржуазии, приняв вид честнейших и добросовестных исследователей, начинают не только ревизию марксистско-ленинской теории государства, но и приступают к вытаскиванию из пронафталиненных сундуков обветшалой теоретической одежонки вроде теории «общественного договора», дюринговской теории происхождения государства в результате насилия или наукообразных уговоров о том, будто государство у восточных славян появилось задолго до классового деления общества… Логика рассуждений разная, но смысл один: оторвать государство от классовой борьбы.

В докладе «Три года пролетарской диктатуры», с которым Сталин выступал на торжественном заседании Бакинского Совета 6 ноября 1920 года, он не просто продемонстрировал связь государства с классовой борьбой, но и обрисовал процесс создания Советского рабоче-крестьянского государства в ходе острой классовой борьбы. Характеризуя первый период диктатуры пролетариата, он пояснял:

«С точки зрения внутреннего положения этот период можно охарактеризовать как период разрушения старого мира в России, как период разрушения всего аппарата старой буржуазной власти…

Первый и самый главный аппарат буржуазного государства, старая армия и её генералитет, были сданы на слом. Это обошлось дорого. В результате этого слома нам пришлось временно остаться без всякой армии и подписать Брестский мир. Но другого выхода не было, никакого другого пути для освобождения пролетариата история нам не давала.

Далее был разрушен, сдан на слом, другой столь же важный в руках буржуазии аппарат — аппарат чиновничий, аппарат буржуазной администрации.

В области хозяйственного управления страной наиболее характерное — это изъятие из рук буржуазии основного нерва хозяйственной жизни буржуазии — банков. Банки были изъяты из рук буржуазии, и последняя была оставлена, так сказать, без души. В дальнейшем идёт работа по слому старых аппаратов хозяйственной жизни и экспроприация буржуазии — отобрание у неё фабрик и заводов и передача их в руки рабочего класса. Наконец, слом старых аппаратов продовольствия и попытка построить новые, могущие собрать хлеб и распределить его среди населения. В заключение — ликвидация Учредительного собрания. Вот все те, приблизительно, меры, которые Советская Россия вынуждена была провести в этот период в целях разрушения буржуазного государственного аппарата».

Приведённый фрагмент — это не столько эмпирическая характеристика мер, осуществлённых Советской властью в ходе установления собственной государственности, это скорее краткий теоретический анализ последовательности действий при закономерном сломе старого, буржуазного государства и строительстве нового, пролетарского. У Сталина нет восторга по поводу такой тотальной ломки, но налицо указание на её неизбежность и закономерность. Методологическое значение этого фрагмента именно в том, что в нём Иосиф Виссарионович указывал последовательность ломки старого государства, которую предстоит осуществлять после ликвидации режима реставрации капитализма и возвращения к советовластию.

Между тем наивысшую роль, наибольшее проявление своей сущности государство демонстрирует в исторические моменты обострения классовой борьбы, когда вопрос о том, интересы какого класса будет защищать государство, становится ключевым. Вспомним, например, историю выдвижения и снятия большевиками лозунга «Вся власть Советам!». Отношение к нему зависело только от того, были ли условия замены государства буржуазии на государство рабочего класса.

Примечательно: в 1917 году и Корниловский мятеж, и Октябрьское вооружённое восстание одинаково убеждали, что в России была возможна только либо диктатура крупной буржуазии, либо диктатура пролетариата. И дело не столько в том, что эти классы занимали наиболее решительные и радикальные позиции, сколько в том, что это — основные классы капиталистической формации. Мелкая буржуазия хоть деревни, хоть города была не способна сформировать своего государства, установить диктатуру своего класса, потому что это всё равно была бы диктатура, ведущая к всевластию крупной буржуазии.

Глубокое отступление советского социализма, сдача марксистско-ленинских позиций руководством КПСС в 1991 году привели к реанимации меньшевистских рассуждений, будто Великая Октябрьская социалистическая революция была преждевременной, так как производительные силы ещё не требовали-де социалистических производственных отношений. Так ли это?

Меньшевики оценивали производительные силы только по их материально-технической базе, но, как известно, главной производительной силой является рабочая сила, то есть пролетариат (крестьянство было главной производительной силой при феодализме). Но пролетариат в массе своей выступил за власть Советов, то есть за государство, выражающее интересы трудящихся классов. Этот факт не оспаривают даже современные либерально-буржуазные историки.

Что касается материально-технической базы России первой четверти ХХ века, то её основу составляли машинные средства труда. Машинная же материально-техническая база в состоянии обслуживать как капиталистические производственные отношения, так и производственные отношения строительства социализма. Индустриализация в нашей стране, которую исторически должна была осуществить ещё капиталистическая система, в СССР реализовалась сугубо социалистическими средствами. И друзья, и враги рассматривали этот процесс как специфически социалистическое развитие общества, хотя Советская власть доделывала то, чего не сумел и не умел сделать российский капитализм.

Таким образом, Великая Октябрьская социалистическая революция не была «преждевременной» и не нарушала постулаты материалистического понимания истории. Единственной платой за то, что она победила в стране среднеразвитого, а не высокоразвитого капитализма, было удлинение переходного периода от капитализма к социализму и связанные с этим немалые трудности.

Осмысление переходного периода от капитализма к социализму представляется сегодня чрезвычайно важным, так как с этим этапом исторического развития тесно связана реставрация капитализма в СССР и европейских странах, входивших в социалистическую систему государств.

К. Маркс в «Критике Готской программы» впервые поставил вопрос о стадийности посткапиталистического развития общества. Особенно важно его положение об исторической неизбежности межформационного переходного периода. При этом чаще всего подчёркивается его указание, что этому переходному периоду соответствует государство диктатуры пролетариата. Но Маркс при характеристике переходного периода не ограничивается указанием на характер политической надстройки. Он уделяет не меньшее внимание экономическому базису общества.

Ещё в «Предисловии к «К критике политической экономии»» Маркс подчёркивал, что «ни одна общественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все экономические силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созревают материальные условия их существования в недрах самого старого общества». Этот закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил был сформулирован родоначальником научного коммунизма в 1859 году на основе прежде всего опыта буржуазных революций в Европе. Но уже на этом этапе разработки формационного учения Маркс отвергал догматический подход к сформулированному им основному экономическому закону общественного развития. Он писал, что «эпоха социальной революции» наступает тогда, когда производственные отношения «из форм развития производительных сил… превращаются в их оковы».

Но социалистические производственные отношения не могут возникнуть в рамках капитализма, поэтому в «Критике Готской программы» Маркс приходит к выводу о невозможности «перескочить» из капитализма в социализм без переходного периода. Капитализм создаёт такие производительные силы, для которых буржуазные производственные отношения становятся узкими. Следовательно, возможен взлом капитализма социалистической революцией. Но при этом производительные силы общества переходного периода таковы, что формой их существования могут быть как капиталистические, так и социалистические (точнее: сориентированные на построение социализма) производственные отношения.

К тому же, несмотря на социально-экономический прогресс, достигнутый в результате социалистической революции, в обществе, как писал К. Маркс, сохраняются «родимые пятна капитализма» во всей системе общественных отношений. Он подчёркивал: «Мы имеем здесь дело… не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, носит ещё отпечаток старого общества, из недр которого оно вышло».

В.И. Ленин в «Государстве и революции» к этому добавлял: «Отсюда такое интересное явление, как сохранение «узкого горизонта буржуазного права» — при коммунизме на его первой фазе. Буржуазное право по отношению продуктов потребления предполагает, конечно, неизбежно и буржуазное государство, ибо право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права».

ЭТИ ПОЛОЖЕНИЯ классиков марксизма-ленинизма позволяют сделать вывод, что именно в переходный период существует вероятность реставрации капитализма, так как сохраняется объективная возможность расширения буржуазных элементов государства. Но в действительность такая возможность превращается только при наличии субъективного фактора. В речи «О правом уклоне в ВКП(б)» на апрельском пленуме ЦК и ЦКК партии (1929 год) Сталин указал на природу сохранившейся угрозы капиталистических реставраций: «Не бывало в истории ещё таких случаев, чтобы умирающие классы добровольно уходили со сцены. Не бывало в истории ещё таких случаев, чтобы умирающая буржуазия не испробовала всех остатков своих сил для того, чтобы отстоять своё существование… Вот в чём основа обострения классовой борьбы в нашей стране».

Реставрация капитализма в России, представляющая собой часть переходного периода от капитализма к социализму, не является следствием преждевременности или каких-либо других «изъянов» Великого Октября. Анализ реставраций Стюартов в Англии и Бурбонов во Франции позволяет утверждать: общим признаком социальных реставраций является то, что они происходили после пионерных революций, прорывавших единую цепь господствовавшего феодализма. Великая Октябрьская социалистическая революция была также пионерной, потому что первой прорвала мировое господство капитализма.

Однако указанные факторы сами по себе не делают реставрацию отжившей общественно-политической системы неизбежной, тем более они не гарантируют её победу. Каковы дополнительные повторяющиеся факторы, которые способствуют социальным реставрациям после пионерных революций?

Во-первых, всякая революция забегает вперёд. Она берётся за решение задач, которые не имеют достаточной базы. Выдвинутая XXII съездом КПСС по инициативе Н.С. Хрущёва задача развёрнутого строительства коммунизма, вероятно, самое убедительное подтверждение такого «забегания».

Во-вторых, использование тех механизмов решения социально-политических проблем, которые применялись на предыдущих этапах и давали положительный результат. Но в новых условиях они не работают или работают плохо, или, работая, приводят к прямо противоположным результатам. Пример такого опрометчивого использования «заготовок прежнего опыта» — создание по инициативе Н.С. Хрущёва совнархозов вместо отраслевой системы управления народным хозяйством.

В-третьих, переходный период всегда чреват ситуациями, создающими острые политические конфликты. В стремлении избежать их или частично ослабить негативные последствия правящие круги соглашаются на установление режима культа личности. Так было с Кромвелем. Так было с Наполеоном. Так было со Сталиным…

В-четвёртых, в переходный период из-за несвоевременного разрешения возникающих неантагонистических противоречий, в частности — из-за многоукладности, сохраняется возможность экономических кризисов, чему способствует пренебрежительное отношение к теоретическому наследию марксизма-ленинизма. Это наиболее ярко проявилось в конце 1970—1980-х годов, когда темпы экономического развития СССР резко снизились.

В-пятых, победившая революция совершает ошибки, которые, накапливаясь, могут перейти меру. Так, негативно повлияли на судьбу КПСС ослабление требований при приёме в партию, использование партбилета как пропуска на руководящие должности всех уровней, ослабление борьбы с карьеризмом и бюрократизмом, отказ от критики и самокритики во внутрипартийной жизни, замена отчёта руководителей перед партийными массами отчитыванием подчинённых, а то и самих масс…

В-шестых, ослабление революционных традиций в правящей партии и обществе, деградация политических качеств руководящих деятелей разного уровня и нетребовательность к ним партийных масс…

При этом смена типа государства была ключевым актом как Великой Октябрьской социалистической революции, так и буржуазной контрреволюции в России, которая произошла на заключительной стадии переходного периода от капитализма к социализму в форме контрреволюционного государственного переворота под руководством президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина.

В межформационный переходный период роль политической надстройки, особенно её ядра — государства, чрезвычайно велика, несравнимо выше, чем в условиях полностью победившего способа производства, так как, повторим, сохраняется материально-техническая база, способная «обслуживать» как капиталистическое жизнеустройство, так и строительство социализма, а производственным отношениям присущи черты многоукладности и сохраняется деление общества на классы.

Государство реставрации капитализма с первых дней своей деятельности представляло собой союз «эмбрионального» крупного капитала, складывавшегося на базе теневой экономики и приватизации общенародного достояния, и новой бюрократии, стимулировавшей развитие капитализма. Эта уния сохранилась до сих пор, с той разницей, что за четверть века крупный капитал занял командные высоты в экономике и политике, а бюрократия не только обслуживает его интересы, но и стремится закрепить всевластие частной собственности. Союз этих двух отрядов правящего класса определил курс государственной политики и этапы её осуществления.

Специфика реставрации капитализма состояла в том, что именно государство формировало механизмы и регулировало процесс ускоренного становления буржуазного общества. Узурпаторы, возглавлявшие в 1990-е годы государственную машину, должны были ускоренно насаждать капиталистическое жизнеустройство, так как в обществе до конца 1990-х годов сохранялось состояние неустойчивого равновесия. В этих условиях российское буржуазное государство своей первостепенной задачей считало формирование «класса стратегических собственников». Для этого оно пошло на экспроприацию трудовых накоплений населения: вклады граждан РФ в Сбербанке были фактически обнулены. Вторым шагом государства, направленным против абсолютного большинства своих граждан, стал «отпуск цен», когда годовая инфляция достигала 1400% (!). Одновременно из-за монетаристской государственной политики во всей экономике РФ сложился острейший дефицит оборотных средств.

После таких подготовительных шагов, осуществлённых фактически в течение одного года, государство по анонимным чекам начало приватизацию национального достояния. С одной стороны, на торги были выставлены за бесценок почти все государствообразующие предприятия. В 500 объектов, подлежащих приватизации на стартовом этапе, вошли Единая энергетическая система, Норильский никель, Уралмаш и ряд других научно-производственных объединений, занятых производством средств производства, Магнитогорский, Кузнецкий, Верх-Исетский и другие ведущие металлургические комбинаты и заводы, Челябинский электрометаллургический, Серовский и Ключевской ферросплавные заводы, предприятия нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей, химической, станкостроительной, инструментальной, часовой отраслей, шахты и рудники… — всё, что имело для народного хозяйства стратегическое значение.

С другой стороны, расчёты, проведённые по горячим следам, показывали, что объявленная приватизационная цена каждого из этих предприятий равнялась суммарной 2—3-месячной зарплате их работников. Но государство осуществило профилактические меры, чтобы у абсолютного большинства трудящихся не было денег. О том, что это была целенаправленная политика государства, свидетельствует установление правительством в 1992 году прожиточного минимума, который официально определялся как физиологический, то есть гарантирующий только спасение от голодной смерти. Впервые в ХХ веке в мирное время (!) в России имело место (и сохраняется поныне) массовое абсолютное обнищание трудящихся. В такой ситуации в приватизации мог участвовать лишь тончайший слой населения.

ГОСУДАРСТВО реставрации капитализма в течение 2—3 лет решило задачу формирования «класса стратегических собственников», но на этом не остановилось. До сих пор государство применяет методы геноцида населения, использовавшиеся в период насильственного насаждения им капитализма.

Фактически обвинение государству и олицетворявшему его президенту в геноциде было предъявлено в 1999 году в пятом пункте импичмента в Государственной думе, его поддержали 237 депутатов, то есть 52,67% состава депутатского корпуса, тогда как решились проголосовать против только 89 депутатов, менее 20%.

Прожиточный минимум по-прежнему остаётся физиологическим, причём недавно его размер (с учётом инфляции) был понижен, а, по данным Росстата, ниже черты бедности (фактически — нищеты) живёт 21 миллион граждан РФ. Особенно точно характеризует навязанный России усилиями государства капитализм то, что, по данным ИС РАН, примерно три четверти этих несчастных имеют работу и постоянный заработок (!).

По-прежнему сохраняется и задолженность работодателей перед наёмными работниками по выплате зарплаты. По данным Росстата, она в последние месяцы колеблется в районе 3,5—4 миллиардов рублей. В опубликованном 17 февраля 2017 года исследовании Центр экономических и политических реформ ставит эти данные под сомнение, так как Росстат сообщает, что общая задолженность, например, по Ростовской области составляет 37,5 миллиона рублей, тогда как только владельцы горной компании «Кингкоул» задолжали шахтёрам более 300 (трёхсот!) миллионов рублей.

Избранный государством фаворитский способ сколачивания «класса стратегических собственников» привёл не только к тому, что его основу составляют олигархи (как федерального, так и регионального и местного масштаба) компрадорского типа. Государство, вопреки национальным интересам РФ, поддерживало и продолжает поддерживать компрадорский характер капитала, создавая привилегированное положение собственникам сырьевых производств — нефтегазового комплекса, металлургической, горнорудной, химической отраслей, допущенным на мировой рынок и в силу этого проявляющим как минимум безразличие к внутрироссийскому рынку. Этим самым оно соучаствовало и в резком сужении внутреннего рынка, и в разрушении высокотехнологичных и наукоёмких производств.

В РФ исчезли инструментальная, станкостроительная и ряд других отраслей, без которых современная индустриализация невозможна. Если 20 лет назад 60% производственных площадей сохранялось как бы в резерве, то в 2010-е годы в крупных индустриальных центрах с корнем уничтожаются целые промышленные зоны, а на их месте возводятся… торгово-развлекательные комплексы.

В этой связи невозможно не вспомнить знаменитый фрагмент из доклада Сталина «Итоги первой пятилетки» на объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 января 1933 года:

«У нас не было чёрной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь». Сегодня чёрная металлургия в России сохранилась, но работает она на мировой капиталистический рынок; отечественные потребности в металле чрезвычайно скукожились из-за деиндустриализации страны, как следствия реставрации капитализма.

«У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь». Увы, в современной России её практически не стало. За четверть века «капиталистического строительства» она была фактически уничтожена.

«У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь». За годы реставрации капитализма почти все отечественные заводы ликвидированы; появилось несколько филиалов зарубежных фирм, занятых лишь «отвёрточной» сборкой.

«У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь». Действительно, в РСФСР было конкурентоспособное станкостроение, теперь его не стало.

«У нас не было действительной и серьёзной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь». Сейчас её не стало: она уничтожена капиталистическим режимом.

«У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь». Была, но не стало: при капитализме производство российских гражданских самолётов практически уничтожено.

«…И мы не только создали эти новые громадные отрасли промышленности, но мы создали их в таком масштабе и в таких размерах, перед которыми бледнеют масштабы и размеры европейской индустрии». Увы, всё это в прошлом. Если в советской индустриальной державе каждый день вступали в эксплуатацию по 3 новых завода, то сейчас ежедневно выводятся из строя по 9 промышленных предприятий.

Российское государство за последние 25 лет подтвердило известный принцип: когда сталкиваются классовые и национальные интересы, эксплуататоры отдают предпочтение интересам классовым. Об этом свидетельствует как внутренняя, так и внешнеэкономическая политика правительства Путина—Медведева, когда компрадорский капитал стал господствующим не только в экспортно-сырьевых отраслях, но даже в розничной и оптовой торговле и зерновом хозяйстве.

Интересам крупного компрадорского капитала подчинена и внешняя политика нынешнего российского государства. Об этом ярко свидетельствует судьба Союзного государства России и Белоруссии. Об этом же говорят и отношения с Украиной. Да, большинство трудящихся РФ довольны, что реализовалось желание населения Крыма вернуться в состав России. Да, наш трудовой народ с ненавистью относится к идейным последышам бандеровцев и готов оказывать помощь трудовому Донбассу, начавшему антифашистскую, антикапиталистическую борьбу. Но российское государство не поддержало в Донбассе тех, кто сопротивляется капиталистическим порядкам. Едва ли случайно прицельное уничтожение донбасских руководителей левых убеждений. Но совсем не случайно, что перед повышенным интересом российского государства на рубеже 2013—2014 годов к Украине 23% украинских активов принадлежали российским магнатам, и они на фоне очевидного экономического ослабления соседней республики явно жаждали увеличить эту свою долю.

Что касается Сирии, то причины участия РФ в этой войне чётко определяются тем, на чьи счета нежиденьким потоком текут миллионы и миллиарды рублей и долларов. Всё тайное когда-то становится явным. А то, что российское государство и его верховоды заботятся об интересах крупного капитала, давно стало явью для всех думающих россиян. Об этом свидетельствуют как исследования Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН и других социологических служб, так и серьёзных аналитиков.

Среди российской молодёжи предпочитают капитализм со всевластием частной собственности 23% респондентов в возрасте до 30 лет. За конвергенцию капиталистических и социалистических принципов высказались 27%. То есть даже среди в целом политически незрелой молодёжи в той или иной степени приемлет капитализм только каждый второй респондент. Среди соотечественников от 30 до 50 лет, то есть поколения, уже приобретшего социальный и политический опыт, капитализму в любых его модификациях отдают предпочтение только 38% россиян. А среди жизненно мудрых поколений соотечественников (старше 50 лет) симпатизантом «чистого» или подправленного социализмом капитализма остаётся только один из четырёх опрошенных. В то же время за социализм, будь то с элементами рынка или с абсолютным господством общественной собственности, среди среднего поколения высказываются 58%, а среди зрелого — 67%.

Подобные соотношения фиксируются социологами уже минимум 15 лет, и воззрения сегодняшних 30-летних 15 лет назад были похожими на взгляды нынешних представителей самой юной когорты. Но приобретаемая с возрастом социальная зрелость кардинально усиливает негативное отношение к капиталистическому жизнеустройству.

В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ сохраняются глубинные элементы советского, а значит, социалистического каркаса. Он ещё не созрел для прямого противостояния с антисоветской Россией: во время опроса ИС РАН, проведённого в октябре 2016 года, только 39% респондентов высказались за необходимость перемен в современном российском обществе, тогда как 61% предпочли стабильность (в марте 2014 года за стабильность «голосовали» даже 70%). Но социологи выяснили, что поддержка стабильности не равнозначна поддержке власти: только 32% опрошенных сторонников стабильности поддерживают нынешний политический и экономический курс (в вопросе ИС РАН было уточнено: «курс президента Путина»), тогда как две трети (67%) россиян объясняют выбор стабильности тем, что «просто опасаются перемен, так как неизвестно, к чему они приведут».

В условиях современной России приоритетной задачей КПРФ является формирование классового сознания в среде наёмных эксплуатируемых работников. Именно так ставил вопрос В.И. Ленин. Не забудем, что эта задача записана в качестве приоритетной в Программе КПРФ. Предпосылки для её решения, как показывают социологические исследования, благоприятные. Но они представляют лишь ту возможность, которую только партия может превратить в действительность классового пролетарского сознания.

Когда мы говорим о внесении в массы социалистического марксистско-ленинского сознания, то надо иметь в виду, что у этой проблемы три уровня. Во-первых, необходимо сконцентрировать внимание на овладении основами марксизма-ленинизма членами КПРФ. Сегодня ситуация здесь неудовлетворительная. Те, кто моложе 40 лет, не «проходили» марксистско-ленинских основ ни в школе, ни в вузе. А в партию сейчас идёт это поколение. Его сознание часто засорено псевдосоциалистической шелухой. Между тем всем коммунистам предстоит участвовать в идейном противостоянии с классовым противником. Но чтобы вести этот идеологический бой успешно, надо быть теоретически подготовленным.

Сталин, выступая с Отчётным докладом на XVIII съезде ВКП(б) в 1939 году (это был последний партсъезд, на котором он выступал с докладом), предупреждал: «Если… начинает почему-либо хромать наша партийная пропаганда, если начинает хиреть дело марксистско-ленинского воспитания наших кадров, если ослабевает наша работа по повышению политического и теоретического уровня этих кадров, а сами кадры перестают в связи с этим интересоваться перспективами нашего движения вперёд, перестают понимать правоту нашего дела и превращаются в бесперспективных деляг, слепо и механически выполняющих указания сверху, то должна обязательно захиреть вся наша государственная и партийная работа».

Система партийной учёбы призвана помочь членам КПРФ в решении этой задачи. А то даже в рядах партии находятся проповедники классового союза эксплуатируемых и эксплуататоров, поклонники В.В. Путина, особенно его внешней политики. Но тот, кто знаком с основами марксизма-ленинизма, знает, что внешняя политика является всегда продолжением внутренней. Она не может проводиться буржуазным режимом в интересах наёмного труда, противореча интересам господствующего в стране капитала.

Вторым слоем, в котором необходима энергичная работа по внесению социалистического сознания и воспитанию классовой убеждённости, является рабочий класс. Для преодоления эксплуатации своей рабочей силы он и только он безоговорочно заинтересован в ликвидации вообще эксплуатации человека человеком. К этому надо добавить, что все социальные лифты, которые когда-то поднимали хотя бы малую часть пролетариев в класс капиталистов, теперь вышли из строя.

За последние 15 лет ИС РАН установил, что определённый процент рабочих повысил свою квалификацию, у небольшой части рабочих повысилось благосостояние, есть те, у кого вырос уровень образования… Но социологи заявляют, что за эти годы среди респондентов не было лиц, перешедших из наёмных работников в работодателей.

Если учесть, что, по данным Росстата (а эти данные он завышать не склонен), сейчас насчитывается более 30 миллионов рабочих, то для решения задачи внесения социалистического сознания в эту пролетарскую армию необходимо привлечь к пропагандистской работе практически всех партийцев. Это ещё одна причина, почему члены партии должны быть теоретически подготовлены.

Третий слой, в который мы должны будем вносить социалистическое сознание, — это вся армия наёмных, эксплуатируемых работников физического и умственного труда.

***

Масштабные исследования социологов РАН убеждают, что сдвиг массового сознания в нашей стране не только объективно неизбежен, но он уже идёт. Россия может реально стать тем «слабым звеном», которое 100 лет назад породило Великую Октябрьскую социалистическую революцию.

Газета «Правда».

09 Ноября 2019