Ровно семьдесят лет назад я, восьмилетний мальчишка, был свидетелем, как отмечал народ 70-летие вождя у его родного дома в городе Гори Грузинской ССР.

21 ДЕКАБРЯ 1949 ГОДА на тбилисском автопредприятии, которым руководил мой отец, стихийно возник митинг. Рабочие решили послать самых достойных, в первую очередь фронтовиков, в город Гори, чтобы поклониться скромному домику, в котором родился Иосиф Виссарионович. Многие взяли с собой жён и детей. Отец взял нас с мамой.

Вечерело, когда мы выехали из Тбилиси. Вся дорога была забита автотранспортом, в том числе ещё недавно фронтовыми полуторками, «Зисами», «студебекерами», автобусами, легковых было мало. Мы сидели в кузове «студебекера» — я и мой друг, закутанные в материнские тёплые платки. Было холодно, а люди пели.

Ближе к Гори на обочинах показались толпы конных и пеших колхозников из грузинских и осетинских сёл. Цхинвал тогда именовался Сталинир. Пеших старались сажать в машины. На умоляющий жест такого «пехотинца» остановился наш «студебекер». Сначала в кузов ребята втащили туго набитый хурджин (перемётная сума) из ковровой ткани и бочонок с вином, потом влез и хозяин — немолодой мужчина в традиционной войлочной шапочке и видавшей виды шинели. Поздоровался, люди потеснились.

«Что, батя, с утра на базар?» — спросил парень. Улыбка исчезла: «Нехорошо говоришь, кацо, совсем нехорошо, какой базар-мазар, сколько людей идут-едут в Гори! Вы, тбилисские братья наши, армяне, татары (грузины называли так азербайджанцев) едут только на поезде, перевалы закрыты «снегом», о грузинах и не говорю, смотри, даже немощные старики пешком идут». Он указал на несколько старцев, опиравшихся на палки, но тоже с котомками, их подхватила полуторка, из кабины которой вышла женщина, уступив место самому старому.

Мужчина продолжал: «Горийцам надо достойно встретить и угостить гостей, вот мы, сельские, им и помогаем».

Медленно двигавшиеся по обочине машины обогнала группа всадников, они вели лошадь, навьюченную бурдюками. «Эх, сейчас бы фронтовые сто грамм», — вздохнул тот же парень.

Грузин вытащил из хурджина бутыль с чачей, головку сыра и лаваш. Расстегнул шинель, на выгоревшей гимнастёрке блеснули медали, достал маленький рог, наполнил и протянул самому старшему: «На, да скажи пару тёплых слов». Старик-слесарь Георгий Павлович пожелал нашему вождю крепкого здоровья и долгих лет жизни.

Рог пошёл по кругу. «Да ты никак воевал, батя?!» — изумился парень. «Эх, сынок, а кто не воевал, из нашего села ушли почти 120 человек, а вернулись 38, да я вот дошёл до Вены, есть такой город». Я хоть и учился только во втором классе, но читать очень любил: «Столица Австрии», — говорю. «Ва, какой молодец!» — сказал грузин и протянул мне и другу по чурчхеле и по горсти чищеных орехов.

Люди оживились. Грузин снял с плеча висевший на верёвочке урнгури (струнный музыкальный инструмент) и запел грузинскую народную песню: «Здесь родился Сталин, да буде благословенно его имя». Потом русскую: «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина». Люди подхватили.

На окраине Гори яблоку негде было упасть. Здесь собрались люди из разных республик, были и представители стран народной демократии, особенно много китайцев.

Милиции и сотрудников НКВД не было видно. За порядком следили почтенные старики, слово которых на Кавказе в те времена было законом.

Один из них указал, где оставить машины и куда идти. Мы влились в живой поток, медленно продвигавшийся по улице. Ворота частных домов были распахнуты, хозяева настойчиво приглашали разделить с ними радость и отведать угощения. Столы стояли прямо во дворах.

Запомнился молодой хозяин подворья. Несмотря на холод, он был в одной гимнастёрке с медалями, пустой рукав был пришпилен к ремню, но он ловко наполнял стаканы одной рукой, а его жена раздавала продрогшим людям миски с горячей кашей из кукурузной муки, заправленной сыром и приправами (гоми), и ломти горячего лаваша, который старушки пекли тут же в земляной печке, извиняясь за скромность угощения.

Так от дома к дому, угощаясь, чтобы не обидеть хозяев, мы продвигались медленно дальше. Фронтовики искали однополчан, некоторые обнимались и с моим отцом.

У стен древней горийской крепости, повидавшей немало битв с иноземными захватчиками, горели костры, вокруг них грелись паломники. И здесь гостеприимные горийцы угощали гостей. В толпе сновали женщины и девушки с деревянными блюдами с едой, а старики в сопровождении парней, несущих бочонки с вином, наполняли рога и просили выпить за здравие вождя и сказать несколько тёплых слов. Раздавались здравицы в честь Сталина: «Слава великому Сталину!», «Пусть живёт наш отец долгие годы на радость нам, на горе и страх врагам!», «Пусть укрепят его десницу, карающую врагов, святой Георгий и солнцеликая Тамара!», «Всемилостивейший Аллах да продлит его дни!». Мусульмане пили чачу, а не вино. Пили и за Победу, и за братство народов, и за фронтовых друзей. По кавказскому обычаю помянули всех погибших советских людей, капнув немного вина на хлеб.

Люди немало выпили, но не припомню ни одной драки, скандала, нецензурной брани. А ведь вокруг были люди разных национальностей, но их объединяли уважение и любовь к вождю, фронтовое братство и ещё то, что все говорили по-русски, пусть не все свободно, но тогда русский язык был языком межнационального общения и сплачивал наши народы!

Тут же стихийно состоялся самодеятельный интернациональный концерт. Первой в круг вышла русская женщина в сопровождении гармониста. Спела «Землянку», «Катюшу», «Синий платочек», «22 июня, ровно в 4 часа…».

До сих пор с волнением вспоминаю реакцию фронтовиков. Все, в том числе и мой отец, украдкой смахивали слезу.

И сейчас по прошествии стольких лет эти воспоминания вызывают слёзы у меня, а мне уже 78 лет. Дай бог дожить до Дня Великой Победы 9 мая 2020 года!!!

Группа пожилых грузин-горцев исполнила любимую народную песню Иосифа Виссарионовича «Взлети, чёрная ласточка!» («Гапринди шаво мерцхало!»), по смыслу близкую к русской песне «Чёрный ворон».

Запомнился боевой курдский танец «Кочари» под грозные звуки зурны и барабана. Большую группу курдов привёл шейх с «Золотой Звездой» Героя Советского Союза на черкеске. Этот круговой танец начинают молодые парни, к ним с воинственными возгласами присоединяются мужчины постарше, вплоть до стариков, а в последнюю очередь женщины, символизируя этим, что в трудную годину за оружие возьмётся весь народ.

Наконец мы двинулись в сторону домика И.В. Сталина. Перед нашей толпой по истоптанному снегу ползла на коленях босая простоволосая женщина-армянка. Часто останавливалась, тяжело дышала и крестясь благодарила Иосифа Виссарионовича. По сторонам шли её сыновья, старший вёл за верёвочку ягнёнка и нёс бочонок с вином, а младший нёс портрет Сталина. За плечами у обоих были туго набитые вещмешки.

Люди рассказывали, что старший сын этой женщины в 1941 году попал в плен, бежал. В Белоруссии нашёл партизан, а при освобождении этой республики был призван в Красную Армию, дошёл до Берлина. Ещё воевал с бандеровцами. В 1948 году вернулся в Тбилиси. Радости матери, которая потеряла на войне мужа, отца парня, не было предела.

Но вскоре парня вызвали в НКВД на предмет, где именно воевал два года после плена. Он не мог доказать ничего, знал, что командира звали дядя Вася, и только. Парню тогда было всего 19 лет.

Сотрудники органов постановили: «Поедешь рубить тайгу лет на десять, может, вспомнишь фамилию «дяди Васи».

Убитой горем матери посоветовали написать письмо Сталину. И вскоре парень был дома.

Мать, согласно адату — обычаю предков, — дала обет Богу в день рождения вождя на коленях проползти до домика Сталина, зарезать ягнёнка и раздать мясо людям, как велит адат.

Вскоре мы подошли к заветному домику. Перед войной над ним построили каменный павильон. Было очень тихо, у людей светлели лица. Пожилые женщины истово крестились и кланялись. Женщина подползла к ступенькам, стала желать долгих лет, здоровья и сил Сталину, а также его детям — Светлане и Василию. Пожелала Царствия Небесного первенцу Якову, принявшему мученическую смерть, но не предавшему ни Родины, ни отца своего! Тут навзрыд запричитали все женщины.

Однако старик, наблюдавший за порядком, вежливо, но категорически не разрешил ей резать ягнёнка: «Сестра, ты исполнила обет, как велит адат предков, не надо резать бедного ягнёнка, да ещё и на глазах женщин и детей. Отдай его вдове фронтовика, пусть ягнёнок растёт и приносит потомство!» Парни развязали вещмешки и стали угощать окружающих. А сердобольные грузинки отвели женщину в соседний дом, чтобы обмыть и перевязать в кровь стёртые колени.

Потом я слышал от взрослых и конкретно от отца, который был в то время депутатом Тбилгорсовета, что никто из руководящих товарищей это паломничество не организовывал — оно возникло стихийно. Так решил народ отметить день рождения вождя у его родного дома, у его колыбели!

Газета «Правда».

21 Декабря 2019