Высоты, высоты, высоты… Небесные, боевые, командирские и жизненные. Одну из них Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Василий Васильевич Решетников взял только что: вчера, 23 декабря, ему исполнилось 100 лет. В пределах этого векового отрезка бурного времени он стал поистине легендарной личностью советской эпохи. Его жизненный путь можно разделить на несколько периодов: покорение неба, участие в Великой Отечественной, деятельность по укреплению обороноспособности страны во время «холодной войны» и неугомонные, полные дел и забот пенсионные годы. И в каждом периоде были свои высоты.

Высота первая, небесная

Оторваться от матушки-земли, взлететь в голубизну бесконечного небесного простора, ощутить парение и высоту — вековая мечта человечества. К ней стремились сотни тысяч, если не миллионы, дерзновенных мечтателей. Пришло время, когда среди них оказался и Василий Решетников. Благо в пору его выбора — «кем быть», а это середина тридцатых годов ХХ века, самой увлекательной стала профессия лётчика.

Но возникали у него относительно себя и некоторые сомнения. Позже он напишет: «Был я довольно щупл и не обладал атлетическими чертами, кои обычно высвечивались в облике рыцарей воздушного океана. Авиация в те годы, мало сказать, сверкала ореолом геройства и славы, но была ещё охвачена дымкой какой-то исключительности».

К врачам медицинской комиссии выстроилась довольно длинная очередь тех, кому было тесно на земле. Конвейер заработал: то у одного, то у другого врача кандидаты в «рыцари» начали сходить с медицинской дистанции. А вот щуплый Василий прошёл медицинское сито — был признан годным к полётам без ограничений. Единственный со всего рабфака! Значит, судьба.

Сомнения улетучились, яко дым от лица огня, их мгновенно вытеснил восторг первой взятой высотки на пути к высоте главной — воздушной. Радость волнами перекатывалась в сердце, туманила сознание, вызывала бурю эмоций:

«Кажется, именно в ту минуту всё, что тревожило мою душу и мысли, вглядывавшиеся в ещё туманное будущее, вдруг слетело, опало, куда-то исчезло, как бесплотный сон. Вот она — синяя птица! Летать, только летать!.. Ради этого — всё: жизнь, мысли, чувства! До конца, без остатка!»

Учёба лётному делу в 11-й Ворошиловградской военной школе лётчиков имени Пролетариата Донбасса пришлась на время бурного развития советской авиации — 1936—1938 годы. Череда выдающихся перелётов, авиационные рекорды, сменяя друг друга, не сходили со страниц газет и журналов.

И какие имена! В.П. Чкалов, М.М. Громов, М.В. Водопьянов, Г.Ф. Байдуков, А.В. Беляков, В.К. Коккинаки, П.Д. Осипенко, М.М. Раскова, В.С. Гризодубова…

В такой атмосфере торил свою дорогу в небо Василий Решетников. Здесь, в Ворошиловграде (ныне Луганск), он и стал на крыло.

Высота вторая, боевая

В работе молодого лётчика, особенно на войне, многое зависит от того, кто обучает ещё не оперившегося пилота лётному уму-разуму. Речь идёт прежде всего о командирах эскадрильи и полка. В этом плане Василию Васильевичу повезло основательно. В пекло войны его вводил комэск С.П. Казьмин. Позже, давая ему характеристику, Решетников напишет: «Это был незаурядный лётчик: опытнейший инструктор, прекрасно владевший «слепыми» полётами днём и ночью в любых условиях погоды».

Растил, подбирал задания, доверял, требовал, ругал — в общем, пестовал начинающего пилота также командир авиаполка В.Г. Тихонов — статный, с «Золотой Звездой» Героя Советского Союза на широкой груди. Высокую награду получил за неимоверно трудные полёты на Берлин в августе 1941-го. Оказаться в руках такого командира — это везение. Тихонов сразу стал посылать юного лётчика на дневные задания, и Решетников подряд выполнил их целую дюжину.

После этого комполка решил проверить пилота ночью. Слетали. Василий Гаврилович остался доволен. Уже после войны комиссар авиаполка А.Д. Цыкин рассказывал мне, как Тихонов оценил лётные качества молодого пилота: «Да он летает, как Чкалов!» А от себя комиссар добавил: «Решетников летал много и хорошо, а если не планировали его экипаж, дабы дать отдохнуть, возмущался».

Летает, как Чкалов! Что и говорить — похвала радостная.

В годы войны самой высокой оценкой боевой работы лётчика было предложение вступить в Коммунистическую партию. Такое предложение сделал Василию комиссар. Вот какой диалог, описанный В. Решетниковым в его воспоминаниях, состоялся между ними по этому вопросу:

«В конце января ко мне подошёл комиссар Цыкин.

— А в партию ты думаешь вступать?

— Но это же преждевременный вопрос. Я только в начале войны стал кандидатом.

— Почему преждевременный? Разве ты не знаешь, что отличившимся в боях кандидатский стаж может быть сокращён?

— Так то отличившимся...

— А ты что? Вот по таким признакам тебе и пора подавать заявление.

Никак не думал, что это меня касается. Но я моментально загорелся:

— А рекомендацию дадите?

— Дам. И другие дадут.

Так и случилось. Я не мешкал и тут же написал заявление. Был принят. Ещё свежо было в памяти шумное пионерское время, с шестнадцати лет — студенческий и армейский комсомол, и вот теперь — партия.

Я почувствовал, по ощущениям того времени, прямую причастность к великому делу справедливого переустройства мира и был горд этим».

Ночное небо войны полно смертельных опасностей. Взять высоту на войне — это значит пройти через все круги ада и остаться живым. А этих кругов не счесть. Тут и залпы тявкающих зениток, и кинжальный огонь бортового оружия истребителей, и неистовство погоды, и, чего греха таить, свои собственные ляпы при выполнении боевых заданий. Всего этого не миновал в боевой круговерти экипаж бомбардировщика Ил-4 под командованием В.В. Решетникова.

Всякое бывало. Так, 7 апреля 1942 года командир авиаполка В.Г. Тихонов, ещё раз внимательно прочитав текст наградного листа, в котором значилось, что В.В. Решетников достоин награждения орденом Красной Звезды, поставил свою подпись. Вот текст документа:

«1 марта 1942 года при выполнении ночного бомбардирования самолётов врага на аэродроме Балбасово (в районе Орши) уничтожил несколько самолётов противника и сделал до шести очагов пожаров. На высоте 500 метров его самолёт был атакован и сильно повреждён истребителем Ме-110, а штурман тяжело ранен. Не теряя присутствия духа и чувства ответственности за жизнь экипажа и сбережение самолёта, сумел в условиях нечеловеческого усилия справиться с подбитым самолётом и привести его из глубокого тыла на свою территорию без помощи штурмана и после отказа моторов в условиях ночи. Посадил самолёт на неосвещённое поле, спас экипаж, сохранил боевой самолёт и оказал тяжелораненому штурману медицинскую помощь. Его стрелки над целью сбили истребитель противника. Своими боевыми подвигами и бесстрашием он увлекает личный состав на подвиги и геройство».

23 апреля 1942 года. Очередной боевой вылет. В процессе бомбардирования из-за перекоса две бомбы не сошли с замков бомбодержателя. С расконтренными взрывателями они угрожающе висели в бомболюке. От опасного груза следовало освободиться. Экипаж долго ходил в районе цели, метался в зоне зенитного огня, пытаясь сбросить зависшие бомбы, но освободиться от них так и не удалось. Решетников взял курс на свою базу.

Посадка предстояла сложная. В районе аэродрома лётчик приказал стрелкам пробраться в бомболюк и постараться с помощью подручных средств удерживать бомбы от срыва с замков. После того как Чернов и Неженцев доложили, что «непослушных» удалось спеленать тросами и верёвками, лётчик повёл машину на посадку. Она была прямо-таки филигранной. «Непослушными» занялись техники по вооружению.

А через три месяца — ещё одно испытание на долю экипажа Василия Решетникова. Оно породило целую серию боевых донесений и рапортов.

«21 июля экипаж лейтенанта Решетникова (штурман — старший лейтенант Васильев, стрелок-радист — сержант Чернов, стрелок — сержант Неженцев) по истечении срока полёта и полного расходования горючего, то есть 6 часов 10 минут, на свой аэродром не вернулся».

Неизвестность длилась восемь дней. Но 29 июля, к радости всех, в полку появился командир пропавшего корабля. В вышестоящий штаб незамедлительно ушло донесение:

«Экипаж лейтенанта Решетникова при выполнении боевого задания (бомбардирование Кёнигсберга) попал в грозовую облачность, самолёт развалился в воздухе. Решетников выбросился на парашюте. Судьба остальных членов экипажа неизвестна».

Она, эта судьба, стала проясняться позже. Через пять месяцев после случившегося в полк вернулся стрелок Алексей Неженцев. Он 26 декабря 1942-го написал рапорт, в котором рассказал, что с ним случилось: приземление на парашюте, плен, допросы, переезды из лагеря в лагерь, побег из вагона на полном ходу поезда и встреча с партизанами. О судьбе остальных членов экипажа позднее расскажет сам В. Решетников:

«Спустя двадцать два года после той памятной катастрофы под Чернушкой, в редкое для этих мест засушливое лето, местный лесник обнаружил в лесу наш упавший самолёт и останки человека. В сохранившемся пластмассовом патроне хранились его имя и адрес родных. Это был штурман Алексей Васильев… Останков Николая Чернова среди обломков самолёта не оказалось… он мог погибнуть при падении с парашютом или принять смерть в перестрелке с преследователями. Плен? Вряд ли, пришли бы слухи».

И ещё один раз экипажу В.В. Решетникова пришлось покидать машину, подбитую истребителем противника. Это случилось 8 августа 1943 года после выполнения боевого задания. Сам лётчик благодаря правильному и умелому пользованию парашютом сумел скольжением перетянуть линию фронта и приземлиться в расположении своих войск.

Всё это произошло через 12 дней после того, как Василий Васильевич взял, пожалуй, самую значимую боевую высоту — 27 июля 1943 года он стал Героем Советского Союза. В этот же день перед боевым вылетом в авиадивизии состоялся митинг. После поздравлений и выступлений ушла телеграмма в адрес Верховного Главнокомандующего:

«Москва, Кремль. Тов. Сталину И.В.

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Личный состав гвардейского авиационного соединения Героя Советского Союза гвардии полковника В.Г. Тихонова, собравшись на торжественный митинг по поводу присвоения звания Героя Советского Союза товарищам Радчуку, Хрусталёву, Решетникову, Алексееву и Рощенко, шлёт Вам свой пламенный боевой гвардейский привет и обращает к Вам слова любви и искренней благодарности за отеческую заботу.

Мы клянёмся Вам приложить все силы, всю энергию, чтобы, не щадя крови и жизни, громить ненавистного врага до его разгрома и уничтожения, до полного очищения нашей священной земли от фашистской нечисти».

Сорок лет назад мне удалось ответить на вопрос, сколько Героев Советского Союза в АДД — Авиации дальнего действия. Их 273 человека, шестеро получили это звание дважды.

Василий Васильевич стал Героем Советского Союза в числе первых семидесяти. И это за полтора года участия в боевой работе!

На фронте у авиаторов были ещё и такие высоты, как «круглое» количество боевых вылетов. Отмерялись они сотнями. Датой первой решетниковской сотни я не располагаю. А вот вторую он «закруглил» 20 июня 1943 года. В политдонесении говорилось:

«Этот вылет отважный лётчик совершил, как и все предыдущие полёты, с исключительным мастерством. После посадки на аэродроме Решетникова встретили командиры и его боевые друзья. Они тепло поздравили лётчика, совершившего 200-й боевой вылет, из которых 14 на дальние цели — Берлин, Данциг, Тильзит, Кёнигсберг, Инстенбург, Варшаву, Аненбург. За успешное выполнение боевых заданий награждён орденами Ленина и Красной Звезды».

А через год и пять дней, 25 июня 1944 года, Решетников совершил свой трёхсотый полёт за линию фронта. Это — высота, которая покорялась далеко не каждому! Сам командир авиакорпуса прибыл поздравить героя. Обхватив и обцеловав его, генерал Логинов сказал: «Дорогой ты мой, первым в корпусе совершил триста боевых вылетов! Ну, спасибо, ну, поздравляю!»

Правда, вместе с радостью пришло тогда и огорчение. Решетникову сообщат, что на боевые задания он больше вылетать не будет, а поручается ему работать с молодыми пилотами.

Да, таково было указание командующего Авиацией дальнего действия Александра Евгеньевича Голованова. И коснулось оно не только Решетникова. Война шла к концу, нужно было думать о послевоенном развитии АДД и особенно беречь боевые командирские кадры.

А сегодняшнему юбиляру давалась тогда такая характеристика:

«В дни Отечественной войны в сложных условиях напряжённой боевой работы командир звена Решетников проявил себя подлинным патриотом и сыном Родины, стойким, мужественным и бесстрашным воздушным бойцом за честь и свободу советского народа. Ничто не может сломить его стремление и волю при любых условиях пробиться к цели и метко поразить её... Герой Советского Союза В.В. Решетников — один из выдающихся лётчиков всего соединения».

Эта оценка вполне соответствовала тому времени, в которое она давалась лётчику. Сегодня, с учётом тех высот, которые взяты им в послевоенный период, следует эту оценку подкорректировать и, без всякого сомнения, сказать: Герой Советского Союза В.В. Решетников — один из выдающихся лётчиков Дальней авиации.

Каковы же послевоенные его высоты?

Высота третья, командирская

За весь период воинской службы, а это 50 лет, Василий Васильевич Решетников прошёл большой путь. В годы войны — от командира звена, эскадрильи — до заместителя командира полка, от младшего лейтенанта — до подполковника. Ну а в послевоенный период службы он командир полка, дивизии, корпуса, а затем — командующий Дальней авиацией и, наконец, заместитель Главкома ВВС. Одиннадцать лет командовал Дальней авиацией и пять лет исполнял должность заместителя Главкома! Серьёзные должности…

Много славных дел по повышению боеспособности ВВС и укреплению обороноспособности страны удалось совершить В.В. Решетникову на столь высоких постах. Это и освоение стратегического бомбардировщика Ту-4, и титанический труд по переучиванию лётного состава при освоении реактивных самолётов Ту-16, Ту-95, М-4, Ту-22, Ту-160. А полёты на дальность с дозаправкой в воздухе!

Экипажи ДА бороздили небо над Чукоткой, появлялись в нейтральных водах Норвежского моря и Северной Атлантики, дотягивались до Северного полюса. И при этом — неизбежные встречи с «заклятыми друзьями».

В 1959 году сам Василий Васильевич установил неофициальный мировой рекорд дальности полёта: находясь 20 часов за штурвалом, «отмахал» 17510 км по замкнутой кривой.

А поиск на Атлантике американских группировок подводных и авиационных сил! Каким мужеством надо было обладать членам экипажа советского стратегического бомбардировщика, чтобы, найдя авианосную группу, скажем, между Азорскими островами и Гибралтаром, снизиться над авианосцем и несколько раз пройтись над его палубой на высоте 200—300 метров. И не просто пройтись, а заснять его палубу и армаду кораблей боевого охранения. И сделать это в плотном окружении натовских истребителей, которые, поднявшись с авианосца, следят за каждой эволюцией советского бомбардировщика. Нательное бельё — хоть выжимай. Но зато снимки — загляденье! Результат этих запредельно нервных контактов с потенциальным противником Василий Васильевич сформулировал так: «Как бы тихо и молча ни торопились в путь авианосные группы, незаметно пересечь океан никому не удавалось. Наши «глаза», видимо, были везде».

Но, пожалуй, главным делом в послевоенной авиационной биографии В.В. Решетникова стало вхождение Дальней авиации в триаду стратегических ядерных сил страны. Воздушные испытания ядерного оружия и оснащение дальних бомбардировщиков ракетами с ядерными боеголовками происходили при его личном участии и под его постоянным руководством. И сегодня Ракетные войска стратегического назначения, атомные подводные лодки и Дальняя авиация продолжают оставаться нашим мощным ядерным щитом.

Высота четвёртая, интеллектуальная

Возникает вполне закономерный вопрос: чем объяснить, не побоюсь этого слова, феноменальные достижения В.В. Решетникова в авиационном деле? Я не служил под его непосредственным началом, не летал с ним в одном экипаже, но на ниве военно-патриотической работы наши пути пересекались. Для меня этого оказалось достаточно, чтобы ответить на только что поставленный вопрос: феноменальные достижения Решетникова в авиационном деле прежде всего объясняются его природной одарённостью. Это наследственное. Его прадед, как выразился сам Василий Васильевич, был «незаурядным художником». Дед стал иконописцем, живописи он учился у Бунакова, «того самого, у которого в другое время первоначальные уроки получал сам Репин». Не расставался с живописью и отец. Да и сам Василий Васильевич тянулся к кисти.

Ну а вершин в этом деле достиг дядя — Фёдор Решетников. Достаточно только указать на его общеизвестные картины, такие как «Опять двойка» и «Прибыл на каникулы». Недаром коллеги избрали его вице-президентом Академии художеств. Дядю В.В. Решетников боготворил и считал, что «именно он, как никто другой, того не подозревая, изначально оказал немалое влияние на формирование моего духовного строя, отношения к жизни и, если это не очень громко, на философию взгляда на мир».

Неплохо играет Василий Васильевич на гитаре. Этот, как он говорил, «волшебный инструмент» прошёл с ним всю войну. Писал стихи, иногда они появлялись на страницах газеты Авиации дальнего действия «Красный сокол». Вообще, поэзия, литература — его постоянное увлечение. В связи с этим вспоминается такой эпизод из работы Совета ветеранов Дальней авиации, который, будучи на пенсии, несколько лет возглавлял Решетников.

В апреле 1995 года, перед пятидесятилетием Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, был организован агитперелёт небольшой группы ветеранов по гарнизонам Дальней авиации. С нами полетел ансамбль песни и пляски — небольшой, человек в двадцать, коллектив способных парней и девчат, которые служили срочную в Дальней авиации. В их концертную программу вписался и я с чтением стихов советских поэтов. После выступлений со сцены концертная деятельность продолжалась на ужине в лётной столовой. Участвовал в ней и Василий Васильевич. Он тоже читал стихи — свои и любимых поэтов. Читал замечательно — с чувством, вдохновенно. Попутно отмечу и его писательский талант: великолепно написаны воспоминания Решетникова. Словом, юбиляр — разносторонне одарённый человек…

Работа группы ветеранов в агитперелёте, о которой я упомянул, пришлась на пик ельцинского антисоветского шабаша. Царящий в стране развал затронул и Дальнюю авиацию. На обратном пути в Москву мы провели сутки в гарнизоне «Серышево», где присутствовали на ночных полётах. Из-за нехватки горючего они проходили в урезанном формате: экипаж поднимает в воздух стратегический бомбардировщик, делает круг над аэродромом и садится; здесь же, на посадочной полосе, его меняет другой экипаж.

На командно-диспетчерском пункте я стоял рядом с молчаливым Василием Васильевичем и хорошо видел, как мрачнеет его лицо. Минут через тридцать, спускаясь по крутой лесенке КДП, он произнёс: «Глаза б мои не видели!» Трудно было бывшему командующему Дальней авиацией смотреть на полёт всего лишь одного самолёта! Вообще следует сказать, что развал Советского Союза Решетников переживал очень остро. Когда по телевидению показывали спуск советского флага над зданием Верховного Совета СССР, он заплакал. Уходила эпоха, которой отдал он лучшие годы своей жизни…

Моё стремление написать историю АДД периода войны Василий Васильевич поддержал категорически. И много, очень много мне помогал, когда я к нему обращался. А позже, когда уже стали выходить мои книги, я непременно дарил ему один экземпляр. И всегда через некоторое время получал отзыв. Подаренную книгу он обязательно читал. Как-то при встрече на одном из заседаний Совета ветеранов, имея в виду высокопоставленных лиц из руководящего состава, сокрушался: «Да они подарок принимают, благодарят, но не читают. Удивительно!» А он всегда читал. И читает по сей день.

* * *

Высоты, высоты, высоты… Нельзя не сказать ещё об одной, взятой Василием Васильевичем 15 лет назад. Тогда, 13 августа 2004 года, во время работы авиационной выставки на подмосковном аэродроме в Монино, В.В. Решетников поднял в воздух американский бомбардировщик Б-25 — машину, которая несла боевую службу в ряде соединений АДД в годы войны. Этот взлёт был осуществлён, когда генерал-полковнику авиации в отставке Решетникову шёл уже 85-й год. Высота, да ещё какая!

Ныне продолжают бороздить небо самолёты его родной Дальней авиации. Среди них теперь и стратегический бомбардировщик Ту-160, на борту которого начертано: «Василий Решетников». Заслуженная награда одному из тех, кого в годы Великой Отечественной называли сталинскими соколами.

Газета «Правда».

25 Декабря 2019