10 февраля – день памяти Александра Сергеевича Пушкина. Читая в очередной раз «Евгения Онегина», меня вдруг осенила мысль, что Пушкин в этом произведении описал и то, как он встретит свою смерть. Судите сами: и Пушкин, и Ленский стали жертвами вначале нравственно, а потом и физически. И оба стали жертвами от убийц-развратников, для которых ни любовь, ни семейное счастье не являлись ценностью.

Напомню, как это было описано в книге «Евгений Онегин».

В зимний период Владимир Ленский и Евгений Онегин иногда заезжали друг к другу в гости и проводили время в продолжительных беседах. В один из таких визитов по просьбе Ольги и её матери Ленский пригласил Онегина в гости к Лариным на Татьянины именины. Онегин согласился при условии, что там будет мало людей. Ленский заверил, что будут только семья Лариных, да и они вдвоём.

Однако в назначенный день к Лариным приехало очень много гостей, их был полон дом. И Онегин рассердился на Ленского за обман, и потому решил отомстить ему тем, что станет весь вечер заигрывать с Ольгой, в которую был влюблён Ленский.

Онегин неустанно стал волочиться за Ольгой, чему не мог поверить Ленский. И он, в негодовании ревнивом не в силах был выдержать такого поведения со стороны Онегина, решил вызвать его на дуэль. Вскоре Ленский покинул дом Лариных.

Как только Онегин перестал видеть Ленского в доме Лариных, он стал довольный мщением своим. После этого вновь стал скучать, и потому вскоре собрался и уехал к себе домой.

И вот от Ленского пришло приглашение на дуэль. В ответ Онегин сказал послу, что он всегда готов.

В назначенное время пошли за мельницу. Отсчитали 32 шага друг от друга. Взяли пистолеты и стали идти навстречу друг к другу. Через четыре шага Онегин первым стал подымать свой пистолет и направлять в Ленского, не переставая идти навстречу. Через пять шагов и Ленский стал подымать свой пистолет и целиться в Онегина. Но тут раздался выстрел, и Ленский молча роняет пистолет. Тихонько руку кладёт на грудь… и падает. Он мёртв…

А вот как это произошло с Пушкиным.

Александр Сергеевич Пушкин в 1831 году женился на совсем юной, без состояния и необыкновенно красивой Наталье Николаевне Гончаровой. С очень поэтической внешностью, с заурядным умом и характером она была неоспоримой красавицей, прекрасна собою и составляла украшение балов светского общества. Многие несли к её ногам дань своего восхищения, но она любила мужа и казалась счастливой в своей семейной жизни.

Известно, что развратник Дантес волочился за Натальей. Пушкин видел поступки Дантеса и молчал. Молчала ли также жена? Как бы то ни было, но эти неумеренные и довольно открытые ухаживания порождали сплетни и мучительно озабочивали Пушкина. Вскоре он стал получать анонимные письма, в которых обвиняли жену поэта в том, что она позволяет Дантесу ухаживать за ней и, предостерегая его на счёт жены, злобно насмехались над ним и называли его рогоносцем.

Безымянные пошлые письма привели к объяснениям супругов Пушкиных между собой. Наталья призналась в легкомыслии и ветрености, которые побуждали её относиться снисходительно к навязчивым ухаживаниям Дантеса. Она раскрыла мужу поведение Дантеса и его отца Геккерна по отношению к ней, и что последний старался даже склонить её изменить своему долгу с ним. Пушкин был тронут её доверием, раскаянием и встревожен опасностью, которая ей угрожала. При этом и он признался, что, зная о навязчивых ухаживаниях Дантеса к ней, и будучи уверенным в привязанности к себе своей жены и в чистоте её помыслов, не воспользовался своею супружеской властью, чтобы вовремя предупредить последствия такого ухаживания.

Обладая горячим и страстным характером, Пушкин не мог отнестись хладнокровно к положению, в которое он с женой был поставлен. Мучимый ревностью, оскорблённый в самых нежных, сокровенных своих чувствах, в любви к своей жене, видя, что честь его задета чьей-то неизвестной рукой, он послал вызов Дантесу, как единственному виновнику, в его глазах, в двойной обиде, нанесённое ему в самое сердце. Как только им были получены эти анонимные письма, Пушкин заподозрил в их сочинении старого Геккерна.

Вызов Пушкина на дуэль Дантеса не попал по своему назначению. В дело вмешался старый Геккерн. Он просил Пушкина отложить день дуэли на неделю. Пушкин дал согласие на две недели.

Вскоре Геккерн-отец распустил слух о предстоящем браке Дантеса с Екатериной Гончаровой. Он уверял, что Пушкин ошибается, что сын его влюблён не в Наталью, а в свояченицу, что уже давно он умоляет отца согласиться на их брак, но что тот, находя брак этот неподходящим, не соглашался. А вот теперь, видя, что дальнейшее упорство с его стороны привело к заблуждению, грозящему печальными последствиями, он наконец дал своё согласие.

Когда Пушкин узнал о свадьбе, уже решённой, он, конечно, должен был счесть её достаточным для своей чести удовлетворением, так как всему свету было ясно, что это брак по рассудку, а не по любви. Чувства, или так называемые «чувства» Дантеса получили гласность такого рода, которая делала этот брак довольно двусмысленным. Вследствие этого Пушкин взял свой вызов обратно, но объявил самым положительным образом, что между его семьёй и семейством свояченицы он не потерпит не только родственных отношений, но даже простого знакомства, и что ни их нога не будет у него в доме, ни его – у них.

Вскоре до Пушкина дошли сведения, что Дантес пошёл на такой шаг ради спасения чести Натальи, что внесло новую тревогу в душу Пушкина. Он увидал, что этот брак не избавлял его окончательно от ложного положения, в котором он очутился. Дантес продолжал стоять, в глазах общества, между ним и его женой и бросал на обоих тень, невыносимую для щепетильности Пушкина. Это был призрак, не существующий в действительности, так как Пушкин был уверен в своей жене, но, тем не менее, этот призрак его преследовал.

Однако и после свадьбы это новое положение, эти новые отношения мало изменили сущность дела. Дантес продолжал, в присутствии своей жены, подчёркивать свою страсть к жене Пушкина. Снова возобновились сплетни, и оскорбительное внимание общества обратилось с удвоенной силою на действующих лиц драмы, происходящей на его глазах. Положение Пушкина сделалось ещё мучительнее, он стал озабоченным, взволнованным, на него тяжело было смотреть. Но отношения его к жене от этого не пострадали. Он сделался ещё предупредительнее, ещё нежнее к ней. Его чувства, в искренности которых невозможно было сомневаться, вероятно, закрыли глаза его жене на положение вещей и его последствия. Она должна была бы удалиться от света и потребовать того же от мужа. У неё не хватило характера, и вот она опять очутилась почти в таких же отношениях с Дантесом, как и до свадьбы.

Вновь возобновившаяся болтовня по поводу отношений между Дантесом и Натальей растравляли рану Пушкина Его раздражение должно было выйти из границ. И 25 января он послал письмо Геккерну-отцу. Вскоре пришёл ответ, который Пушкин не читал, но принял вызов, сделанный от имени сына.

26-го, на балу у графини Разумовской, Пушкин предложил быть своим секундантом Меджнису, советнику при английском посольстве. Тот, вероятно, пожелал узнать причины дуэли; Пушкин отказался сообщить что-либо по этому поводу. Меджнис отстранился. В отчаянии, что дело расстроилось, Пушкин вышел 27-го утром, на удачу, чтобы поискать кого-нибудь, кто бы согласился быть его секундантом. Он встретил на улице Данзаса, своего прежнего школьного товарища, а в последствии друга. Он посадил его к себе в сани, сказав, что везёт его к д’Аршиаку – секунданту Дантеса.

Два часа спустя противники находились уже на месте поединка у Чёрной речки. Снегу было по колено. Надо было вытаптывать в снегу площадку, чтобы дуэлянтам было удобно стоять друг против друга, и сходиться. Этой работой занялись Данзас, д’Аршиак и Дантес. Пушкин же сел на сугроб и смотрел на роковое приготовление с большим равнодушием. Он казался спокойным и удовлетворённым, так как жаждал в ту минуту избавления от нравственных страданий, которые испытывал. 

Наконец была вытоптана тропинка в двадцать шагов длиною; плащами означили барьеры, одна от другой в десяти шагах. Каждый стал в пяти шагах позади своего барьера. Данзас махнул шляпой, и дуэлянты стали сходиться. Пушкин почти дошёл до своего барьера, когда Дантес за шаг до своего барьера выстрелил. Пушкин упал лицом на плащ, и пистолет его воткнулся в снег так, что всё дуло наполнилось снегом. «Я ранен», - падая, сказал Пушкин. Дантес хотел к нему подойти, но он, очнувшись, произнёс: «Не трогайтесь с места; у меня ещё достаточно сил, чтобы сделать свой выстрел». Данзас подал ему другой пистолет. Он опёрся на левую руку, лёжа прицелился, выстрелил, и Дантес упал. Когда Пушкин увидел его падающим, бросил вверх пистолет и закричал: «Браво!», и тут же вновь упал на плащ и на несколько минут потерял сознание. Но оно скоро к нему вернулось и больше его не покидало.

Придя в себя, в первую очередь он спросил у д’Аршиака: «Убил я его?» - «Нет, - услышал в ответ, - вы его ранили». «Странно, - сказал Пушкин: - я думал, что мне доставит удовольствие его убить, но я чувствую теперь, что нет. Впрочем, всё равно. Как только мы поправимся, снова начнём».

Ранение у Пушкина пришлось на низ живота: пуля прошла с правого бока к левому, остановилась под кожей, не повредила ни мочевого пузыря, ни кишок, ни селезёнки, но при этом контузило и парализовало всю внутренность.

Дантес же упал от удара летящей пули, которая пробила мясистые части правой руки, которой он закрыл себе грудь, и, будучи тем ослаблена, попала в пуговицу, и потому спасла Дантеса от смерти. У Пушкина же очень сильно из раны текла кровь. Надо было поднять раненого, но на руках донести до саней было невозможно. Тогда подали сани, на которых Пушкина довезли до дороги, где ожидала карета Дантеса. В неё посадили Пушкин с Данзасом. Лекаря на месте дуэли не было. Дорогою Пушкин, по-видимому, не страдал, по крайней мере, этого не было заметно; напротив, он был даже весел, разговаривал с Данзасом и рассказывал ему анекдоты.

Когда подъехали к дому Пушкина, камердинер взял его на руки и понёс. «Грустно тебе нести меня?» - спросил у него Пушкин. Бедная жена встретила его в передней и упала без чувств. Его внесли в кабинет. Он сам велел подать чистое бельё, разделся и лёг на диван, находившийся в кабинете. Жена, пришедшая в сознание, хотела войти, но Пушкин громко крикнул: «Не входите», - он опасался показать ей рану, чувствуя сам, что она была опасною.

Жена вошла только тогда, когда он переоделся в чистое бельё. И первые его слова к ней были следующие: «Как я счастлив! Я ещё жив, и ты возле меня! Будь покойна! Ты не виновата. Я знаю, что ты не виновата».

Лекари в течение двух суток неустанно и круглосуточно боролись за его жизнь. Где-то в 14 часов дня 29 января Пушкин открыл глаза и попросил мочёной морошки. Когда её принесли, то он внятно сказал: «Позовите жену, пускай она меня покормит». Наталья пришла, опустилась на колени у изголовья, поднесла ему ложечку-другую морошки, потом прижалась лицом к его лицу. Пушкин погладил её по голове и сказал: «Ну, ну, ничего. Слава богу. Всё хорошо. Поди». Спокойное выражение его лица и твёрдость голоса обманули Наталью, и она вышла с просиявшим лицом. «Вот увидите, он будет жив, он не умрёт», - сказала она доктору Спасскому.

А в эту минуту его состояние здоровья резко стало ухудшаться и начался последний процесс жизни. Доктор Даль тихо произнёс: «Отходит». Но мысли умирающего были светлы. Изредка только полудремотное забытье их отуманивало. Раз он подал руку доктору Далю и, пожимая её, проговорил: «Ну, подымай же меня, пойдём, выше, выше… ну, пойдём!». Но, очнувшись, он сказал: «Мне было пригрезилось, что я с тобой лечу вверх по этим книгам и полкам. Высоко… и голова закружилась». Немного погодя он опять, не раскрывая глаз, стал искать руку Даля и, потянув её, сказал: «Ну, пойдём же, пожалуйста, да вместе». Доктор Даль по просьбе Пушкина, взял его под мышки и приподнял выше. И вдруг, как будто проснувшись, он быстро раскрыл глаза, лицо его прояснилось, и он сказал: «Кончена жизнь». Даль, не расслышав, ответил: «Да, конечно, мы тебя положили». – «Жизнь кончена!» - повторил Пушкин внятно и положительно. «Тяжело дышать, давит!» - были последние его слова. В эту минуту движение груди, которое было тихое, сделалось прерывистым. Оно скоро прекратилось. Тишина, его объявшая, указывала на то, что всё земное отделилось от него с прикосновением смерти. И Даль произнёс: «Кончилось». 29 числа где-то в 14:45 Пушкин умер. Все долго стояли над ним молча, не шевелясь, не смея нарушить великого таинства смерти, которое свершилось перед всеми присутствующими, как свидетелей последних минут жизни Пушкина...

29 января (10 февраля по новому стилю) 1937 года Россия лишилась своего любимого национального героя. Пушкина убили на дуэли. Француз Дантес вначале убил его нравственно, а затем и физически. После этого убийца покинул Россию и забыл о причинённом ей зле. А в России многие в народе ругали иноземца-развратника, который застрелил русского, который преследовал жену Наталью и этим оскорбил честь и достоинство Пушкина. Но Пушкин жил и умер с убеждением, что его жена непорочна, и потому любовь и ласковость к ней не изменились в нём ни на минуту до конца своей жизни.

Владимир Ембулаев. (г. Владивосток).

08 Февраля 2020

Добавлено пользователем: Андрей Бегун