В следующем году исполнится уже 30 лет трагическим событиям августа 1991 года, после которых произошёл развал СССР и начались «демократические реформы». Уже подсчитано, что за годы этих «реформ» в нашей стране было ликвидировано около 78 тысяч заводов и фабрик, закрыто 15600 клубов, 4300 библиотек, 22000 детсадов, более 14000 школ. Исчезли 20 тысяч деревень. Разорена вся аграрная инфраструктура СССР, в том числе 27000 колхозов и 23000 совхозов, где была сельхозтехника и имелись квалифицированные кадры. Но не только это.

ПОСЛЕ ПСЕВДОДЕМОКРАТИЧЕСКИХ преобразований исчезли многие по-настоящему демократические и социальные завоевания трудящихся. Дошло до того, что некоторое время назад Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) совместно с некоторыми олигархами подготовил поправки в Трудовой кодекс, которые вводили бы на законных основаниях 12-часовой рабочий день, то есть то, против чего боролись наши деды и прадеды в позапрошлом XIX веке.

Но самое удивительное и печальное в том, что современное российское общество почему-то без сожаления и борьбы расстаётся с социальными гарантиями и нормами, которые были завоёваны предыдущими поколениями…

… Так получилось, что знаком я с одной пожилой парой, которая живёт в старой пятиэтажке рядом со Смоленской трикотажной фабрикой. В том микрорайоне вообще многое связано с этим предприятием, построенным в 1964 году к 1100-летнему юбилею Смоленска. Здесь живут в основном бывшие трикотажники. Вот и мой знакомый Владимир Иванович Сабельников — ныне пенсионер, а в прошлом — работник трикотажной фабрики. На предприятие, ставшее ему родным, он пришёл 25-летним человеком, имея за плечами только учёбу в школе ФЗО и армию. Начинал работу слесарем, со временем стал мастером, а затем был выбран на профсоюзную работу.

На фабрике познакомился и со своей будущей женой — швеёй Ниной Матвеевной Степановой, с которой вместе вырастили и поставили на ноги двоих сыновей. То есть вся жизнь Владимира Ивановича связана с «трикотажкой».

И хотя семейная чета Сабельниковых давно уже на пенсии, им до сих пор не безразлично нынешнее состояние дел на фабрике, современное отношение к простому рабочему человеку.

— Раньше рабочим и итээрам жилось лучше, чем сейчас, — сетует Владимир Иванович. — Сами посудите. Фабрика гремела на весь Союз. Работали около 5 тысяч человек. Продукция пользовалась спросом. Поэтому зарплаты у нас с Ниной были хорошие, постоянно давали какие-нибудь премии: то ежемесячные, то квартальные или по итогам года. Хватало и на жизнь, и на отдых, и кое-что ещё на сберкнижку откладывали.

На фабрике была своя столовая, где комплексный обед стоил 95 копеек. Были подшефные колхозы, которым мы помогали убирать урожай, а они нас за это снабжали бесплатным картофелем и другими овощами.

Как только мы поженились, нам сразу дали комнату в семейном общежитии и поставили на очередь на отдельное жильё. Через три года у нас родился старший сын Сергей, а тут как раз и наша очередь на квартиру подошла. Так мы получили эту двухкомнатную квартиру со всеми удобствами. Бесплатно!

Ведь тогда практически у каждого предприятия была своя строительная организация. И у нас тоже была. Она строила дома, общежития, и, как тогда говорили, объекты соцкультбыта: детские сады и дворовые площадки, дома культуры, поликлиники.

Тогда заводы и фабрики много строили домов для своих сотрудников — целыми микрорайонами. Наша фабрика не была исключением. Все дома, стоящие в её окрестностях, построены самой фабрикой.

У нас было две очереди на жильё: общая очередь — для всех сотрудников предприятия и льготная очередь — для молодых специалистов, матерей-одиночек, ветеранов фабрики и ветеранов Великой Отечественной войны. Особо нуждающимся предоставлялось общежитие. Специально было построено три больших общежитских корпуса по 150—200 комнат в каждом.

А сейчас разве дают бесплатно квартиры? Разве заводы сейчас строят для своих рабочих дома?

— Фабрика и о наших детях заботилась, — присоединяется к разговору Нина Матвеевна. — Построили для себя два больших детских садика: «Рябинку» и «Белочку». Я Серёжку, а потом и Олега в «Рябинку» водила, причём плата за детсад была совершенно незначительной.

У нас, естественно, был свой фабричный пионерский лагерь «Юбилейный» в красивом сосновом бору на берегу Днепра. Дети бесплатно занимались в разнообразных кружках и секциях в нашем Доме культуры, который был построен опять же самой фабрикой. В Доме культуры был большой хор с разнообразным репертуаром. Здесь же работала отличная библиотека. То есть жизнь кипела, дети не болтались без дела.

Было своё профтехучилище, которое готовило швей и раскройщиц. ПТУ тоже фабрика построила.

Фабрика и о здоровье людей беспокоилась. У нас были свои поликлиника и санаторий-профилакторий, которые находились рядом с фабрикой. Попасть в профилакторий было довольно просто: достаточно в поликлинике взять справку у лечащего врача, что такому-то работнику необходимо поправить здоровье. Врач выписывал путёвку в санаторий-профилакторий, и человек получал бесплатно лечение плюс четырёхразовое питание. В профилактории имелось современное медицинское оборудование, были сауна, оздоровительные водные и физиотерапевтические процедуры, грязевые ванны. Кстати, там же могли подлечиться и дети сотрудников фабрики.

Постоянно дополняя друг друга, чета Сабельниковых рассказала мне и о том, как был организован отдых на их предприятии. Работники «трикотажки» пользовались услугами дома отдыха «Коралл» на Чёрном море в Адлере. Там всегда были забронированы места для трикотажников, так как фабрика помогала содержать этот дом отдыха. Много было бесплатных путёвок: пожилым людям, ветеранам, матерям-одиночкам. Платные путёвки тоже были недорогими, так как основную часть денег вносил профсоюз. Получали путёвки и в другие санатории страны.

Очень популярными были, особенно зимой, путёвки выходного дня. Это когда можно было поехать на субботу — воскресенье в какой-нибудь ближайший дом отдыха или на туристическую базу. Сотрудники фабрики с семьями часто ездили отдыхать в Красный Бор, где был хороший дом отдыха, и на Соколью гору — там была отличная лыжная база. Все эти путёвки оплачивал профсоюз.

На самой фабрике тоже была хорошая лыжная база. Трикотажники принимали участие во всех городских соревнованиях. Спорт на предприятии был хорошо организован: каждый день проводилась производственная гимнастика, в ДК был большой спортзал, где постоянно проходили какие-нибудь внутрифабричные соревнования. Была своя футбольная команда.

— А как же так получилось, что теперь ничего этого нет? — не удержался и спросил я пожилых трикотажников.

— Тёмная история, — грустно ответил Владимир Иванович. — Началось с того, что мы стали акционерным обществом. Небольшие акции достались рабочим, но основной пакет был у руководства, которое решило просто продать Москве фабрику вместе со всеми сотрудниками. Что и было сделано. Прошло сокращение. После этого выяснилось, что мы больше не можем содержать Дом культуры, санаторий-профилакторий, детские сады и жилой фонд. И всё это было передано на баланс городу.

А В 2017 ГОДУ НА ФАБРИКЕ случился большой пожар, который уничтожил несколько цехов, более 500 человек потеряли работу. И нашу «трикотажку» закрыли. Правда, сейчас потихоньку частично восстанавливают: кое-что перевели в другие районы области и в Белоруссию, а кое-что у нас в Смоленске снова начали делать. Но это всё равно уже не то, что было раньше…

Слушал я этот рассказ пенсионеров-трикотажников и думал: сколько всего нам было обещано в 1991 году! Сколько красивых слов мы тогда слышали с высоких трибун. «Советская экономика порочная, так как живёт только за счёт нефти и газа. А вот мы построим настоящую экономику, которая будет работать на благо человека. Рабочие будут получать такие же зарплаты, как и на Западе. Пенсионеры будут разъезжать по миру, как их капиталистические собратья. Лечиться все будут в суперсовременных клиниках…» И т.д. и т.п.

А что же в результате? Экономика стала ещё больше нефтяной и газовой. Вообще, если разобраться, то это и экономикой-то назвать трудно. Нет сегодня в России современной экономики. Две трубы есть, а экономики нет. Мы ведь газ и нефть не производим, мы их добываем. Произвела их за нас матушка-природа.

После развала СССР прошло уже почти 30 лет — шесть пятилеток! Что сделано за это время? Возвели дачи на Рублёвке, построили пивные заводы на импортном оборудовании, небольшие заводики по отвёрточной сборке западных автомобилей, организовали множество мелких фирмочек в сфере обслуживания и торговли. И всё!

Между тем за 15 послевоенных лет Советский Союз от тотальной разрухи перешёл к освоению космоса! Из руин — в космос!

При этом нам всё время говорят, что советская экономика была плохой и отсталой, однако она содержала и развивала социальную сферу: строила дома и санатории, детские сады и поликлиники, дома отдыха и дома культуры, а нынешняя этого не может. Почему?

Также никак не могу понять: почему общество само так быстро и равнодушно распрощалось с различными социальными завоеваниями? Не скажешь же, будто всё это было не нужно людям? Хотя в Конституции записано, что Россия — социальное государство.

Конечно, общая ситуация очень резко изменилась. Теперь люди боятся потерять работу, а значит, и средства для выживания. Особенно этого боятся узкие специалисты. Ведь сейчас лишиться работы можно очень быстро и часто без объяснения причин, а потом попробуй найди её в небольшом городе. В советские времена уволить человека с работы было не так-то просто. Но даже в случае увольнения можно было быстро найти равноценную работу. Безработицы тогда не было. Наоборот, везде требовались рабочие руки.

А сейчас, когда местные предприятия на грани выживания, куда пойти? Многие уезжают на заработки в Москву. Но ведь вся страна в Москву не уедет.

К тому же нынче среди работодателей пошла мода заключения краткосрочных трудовых договоров: на три месяца, полгода, год. Естественно, человек боится, что с ним в дальнейшем не перезаключат договор. То есть люди лишились главного: у них нет уверенности в завтрашнем дне.

Ясно, что человека труда такая ситуация не устраивает. И социологи своими исследованиями это подтверждают. Не так давно «Правда» публиковала на эту тему очень убедительные материалы.

Ещё в 2016 году большинство россиян высказывались за сохранение стабильности, указывая, что перемены могут ухудшить положение людей наёмного, эксплуатируемого труда, составляющих абсолютное большинство общества. Но за последние два с лишним года картина изменилась. Стремление к переменам выросло у молодёжи, у малоимущих, у рабочих, у наёмных работников, занятых нефизическим трудом, на 6—8%.

В то же время в буржуазных кругах желание перемен заметно сокращается. В среде представителей малого и среднего бизнеса оно упало с 18 до 13%, у чиновников и представителей крупного бизнеса перемен хотят всего 3—5% опрошенных.

Ещё важнее ответы на вопрос об условиях, в которых могут произойти желательные трудовому народу перемены. 34% опрошенных высказались за проведение перемен при существующем строе, но 53% респондентов считают перемены целесообразными лишь при смене общественно-политического строя. При этом пожелал перемен, аналогичных украинским, 1% опрошенных, а за перемены, ориентирующиеся на США, высказались 3% сограждан. Зато за перемены, приближающие РФ к общественно-политическому устройству КНР, «проголосовали» 18%. А большинство высказалось за самостоятельный путь к обществу социальной справедливости.

Но это всё пока не о делах, а о намерениях трудового люда. И ещё не известно, когда они реализуются. Недовольство-то многие высказывают. Но когда спрашиваешь про конкретные протестные дела, большинство отмалчиваются. Только некоторые иногда проворчат сквозь зубы: «Организаторов нет». Наверное, в этом есть доля правды. Не случайно же ЦК КПРФ на недавних двух своих пленумах поднимал вопрос о создании широкого Народного фронта. И ближайший пленум снова будет посвящён этому вопросу.

Дмитрий ТИХОНОВ, соб. корр. «Правды», г. Смоленск.

05 Сентября 2020