Тридцать лет назад развернулись, может быть, самые трагические события в истории нашей Родины — запрет КПСС, развал СССР, демонтаж Советской власти, насильственная капитализация страны. Эти события стали и национальной, и геополитической катастрофой. Поставлю важнейший вопрос: как связаны между собой потеря власти КПСС и уничтожение Советского Союза? Если предельно кратко, отвечу так: именно ликвидация Коммунистической партии как руководящей и направляющей силы общества привела к тяжелейшим для страны последствиям.

Оглянемся на столетие назад

Сто лет назад, то есть за семьдесят лет до событий 1991 года, в городе-крепости Кронштадте начался контрреволюционный мятеж. Главари мятежников — эсеры, меньшевики, анархисты — выдвинули лозунг «Советы без коммунистов!». Поддержал этот лозунг и бывший лидер кадетов Милюков. Какова была главная цель? Контрреволюция хотела отстранить коммунистов от руководства Советами, установить диктатуру буржуазии и восстановить в России капиталистические порядки.

Тогда — не вышло. Известно, что 18 марта 1921 года Кронштадт был взят штурмом, мятеж ликвидирован.

И вот то, что не получилось в 1921 году, получилось в 1991-м. В своём знаменитом «Письме к съезду» от 22 и 24 декабря 1922 года В.И. Ленин надиктовал следующее:

«Наша партия опирается на два класса и поэтому возможна её неустойчивость и неизбежно её падение, если бы между этими двумя классами не могло состояться соглашения. На этот случай, принимать те или иные меры, вообще рассуждать об устойчивости нашего ЦК бесполезно. Никакие меры в этом случае не окажутся способными предупредить раскол. Но я надеюсь, что это слишком отдалённое будущее и слишком невероятное событие, чтобы о нём говорить».

Владимир Ильич великолепно подобрал обозначение того, что всё-таки произошло — да, в отдалённом будущем, через 70 лет: «ПАДЕНИЕ ПАРТИИ».

Можно ли было это падение предотвратить? Когда В.И. Ленин говорил о двух классах, на которые опирается партия, он имел в виду рабочий класс и трудящееся крестьянство. Коммунистической партии удавалось сохранить союз между рабочими и крестьянами и в годы нэпа, и в непростые годы коллективизации (вспомните сталинскую работу «Головокружение от успехов»), и во время Великой Отечественной войны, и в последующие годы.

Значит ли, что раз в СССР не было противоречий между основными классами, то не было и серьёзных причин для крушения Советской власти и социализма, то есть всё можно свести только к предательству Горбачёва и его окружения? И, может, самый главный вопрос: могла ли партия предвидеть и предупредить такой ход событий?

Продолжим вспоминать историю КПСС. Последним серьёзным конфликтом в руководстве партии, грозившим расколом, были события июня 1957 года, связанные с так называемой антипартийной группой. Тогда против Хрущёва выступило большинство Президиума ЦК, такие выдающиеся партийные и государственные деятели, как Молотов, Маленков, Каганович, Булганин, Ворошилов и ряд других. Правда, и Хрущёва поддержали авторитетные члены Президиума — Микоян, Суслов. Тогда Хрущёва поддержал и кандидат в члены Президиума Брежнев.

Июньский (1957 года) Пленум ЦК КПСС тоже поддержал Хрущёва. Члены «антипартийной группы» и другие члены Президиума ЦК, выступившие против Хрущёва (за исключением Ворошилова), были подвергнуты резкой критике и сняты с партийных и государственных постов. Внеочередной XXI съезд КПСС подтвердил линию Хрущёва. И, хочу обратить особое внимание, объявил о полной и окончательной победе социализма в СССР. А это значит, что исключалась ВСЯКАЯ возможность реставрации капитализма, в том числе в результате перерождения или раскола партии.

Действительно, идейное и организационное единство после 1957 года стало характерной чертой КПСС. Даже смещение со своего поста Хрущёва в октябре 1964 года не вызвало появления в партии противоборствующих групп и прошло в условиях полного единства как ЦК, так и всей партии.

Однако в Уставе КПСС были оставлены средства, предупреждающие возможность антипартийной деятельности и раскола партии. Так, в Уставе, принятом XXII съездом (1961 год), с частичными изменениями, внесёнными XXIII и XXIV съездами, было положение об идейном и организационном единстве КПСС, монолитности её рядов как нерушимом законе жизни партии.

Когда перед вступлением в КПСС я в 1977 году изучал Устав партии, эти положения казались мне анахронизмом. Будущее страны и партии представлялось тогда совершенно ясным. Книги по партийному строительству объясняли эти положения Устава так:

«В результате построения социализма, укрепления социально-политического и идейного единства советского общества исчезла социальная среда, порождающая оппортунизм и фракционность в партии. Однако и в этом случае КПСС не застрахована от случаев, когда в её рядах в силу тех или иных обстоятельств как внешнего, так и внутреннего характера могут появиться перерожденцы, встающие на путь антипартийной деятельности. Поэтому партия сохраняет в арсенале своих средств предусмотренные Уставом КПСС организационные гарантии против каких-либо проявлений фракционности и групповщины» (из «Словаря по партийному строительству»).

Почему же заложенные в Уставе меры не позволили предотвратить падение партии? Давайте опять вспомним историю КПСС, на сей раз её последние годы.

Опасный болтун оказался при власти

Считается, что переломными для партии и страны были март и апрель 1985 года. В марте на Пленуме ЦК Генеральным секретарём ЦК КПСС был избран М.С. Горбачёв, а на апрельском Пленуме он изложил своё видение социально-экономического развития страны. Молодой, энергичный, словоохотливый (это сейчас мы знаем, что он просто болтун), говорящий «без бумажки», Горбачёв резко отличался от своих предшественников — тяжело больного в последние годы жизни Брежнева, больного Андропова, старого и немощного Черненко. Горбачёвское «хождение в народ», особенно первый вояж в Ленинград, и раскованные беседы с трудящимися умиляли сограждан. Горбачёв получил огромный кредит доверия.

Но вот что характерно: по сути новый лидер не сказал сперва ничего нового, ничего такого, о чём не говорили его предшественники. Ускорение социально-экономического развития? Снижение темпов экономического роста на рубеже 1980-х годов отмечали и Ю.В. Андропов и К.У. Черненко. «В 1981—1982 годах, как известно, в силу ряда причин, темпы развития народного хозяйства оказались несколько ниже, чем намечалось. Реалистично оценив ситуацию, партия выработала действенные меры, направленные на преодоление негативных тенденций на УСКОРЕНИЕ (выделено мной. — А.П.) экономического роста» (К.У. Черненко из речи на заседании Политбюро ЦК КПСС 15 ноября 1984 г.).

Горбачёв отметил необходимость совершенствования управления народным хозяйством и, в частности, во многих своих выступлениях 1985 года говорил о широком внедрении коллективных форм организации труда. Но об этом же ранее говорил и Черненко: «Нам следует более энергично заниматься и СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕМ УПРАВЛЕНИЯ, ВСЕГО ХОЗЯЙСТВЕННОГО МЕХАНИЗМА. Начало этой работе положено экспериментом по расширению самостоятельности и ответственности предприятий пяти министерств. В предстоящем году к эксперименту подключатся ещё двадцать одно союзное и республиканское министерства… Расширяется применение в народном хозяйстве коллективных форм организации и оплаты труда».

Оказывается, даже антиалкогольная кампания задумывалась не Горбачёвым — о ней тот же К.У. Черненко говорил на Всесоюзном совещании народных контролёров 5 октября 1984 года.

В общем, мы видим, что первоначально у Горбачёва никакого «новаторства» не было, а было стремление использовать мысли и идеи своих предшественников на посту генсека.

Что действительно сумел сделать Горбачёв — эти замыслы и идеи, не только лично его, но всего руководства партии, облечь в яркую, доходчивую для всего населения страны форму.

Приведу отрывок из письма рабочего из Якутска Горбачёву:

«Народ ждал этих перемен… Жить стало намного интереснее. Люди искренне стали интересоваться положением дел в стране, стали вносить предложения по улучшению работы, выступать с критическими замечаниями… Спасибо Вам! Вы вылечили нас от гражданской пассивности, равнодушия, заставили поверить в собственные силы, в справедливость, в демократию…»

Но это на уровне чувств и слов. А что менялось в реальной жизни людей, особенно в её главной сфере — на производстве? И как тогда работали, чем занимались первичные партийные организации?

На моём родном предприятии и вокруг

Я всю жизнь проработал на одном предприятии — в Дмитровском трикотажно-перчаточном объединении, с 1977 года — член партии. У меня остались записи с партийных собраний того времени.

8 октября 1985 года — отчётно-выборное собрание. Прошло после апрельского (1985 года) Пленума ЦК КПСС и в преддверии XXVII съезда. Как и на каждом отчётно-выборном собрании, обсуждается вся жизнь коллектива, в первую очередь — производственная.

И в докладе секретаря партбюро, и в выступлении генерального директора, и в прочих выступлениях говорят и о выполнении плана, и о качестве, и о работе оборудования, и о внедрении новой техники, и о реконструкции производства. Но есть две темы, на которые особое внимание обращают выступающие. Это укрепление дисциплины и переход на бригадную форму организации труда.

С 1 января 1986 года предприятие перешло на внутренний хозрасчёт. Были созданы 11 хозрасчётных бригад в основном производстве и 6 — во вспомогательном. При этом заработная плата квалифицированных рабочих возросла от 16 до 20 процентов. В такой обстановке мы подошли к XXVII съезду КПСС, который открылся 25 февраля 1986 года.

Этот съезд сыграл важную роль в определении основ новой политики партии. В сфере идейно-политической принятая съездом новая редакция Программы КПСС сняла противоречие между главной установкой предыдущего варианта Программы на построение коммунистического общества и реальностью, в которой оказалась страна. Главная задача КПСС и всего общества в новой редакции Программы была определена как планомерное и всестороннее совершенствование социализма, дальнейшее продвижение к коммунизму на основе ускорения социально-экономического развития страны. Если сравнить настроение и самого съезда, и всего общества с настроением съезда предыдущего, XXVI, мы можем сказать: съезд прошёл в атмосфере оптимизма, причём оптимизма подлинного, не официального, показного.

Съезд подтвердил линию апрельского Пленума ЦК КПСС на ускорение социально-экономического развития и перестройку системы управления народным хозяйством.

Однако уже к концу 1986 года стало ясно, что для «ускорения» объективных условий в экономике нет! Наведение порядка и укрепление дисциплины, морально-политические факторы могли дать положительный эффект только на достаточно короткое время. Необходима была модернизация всего народного хозяйства на основе новейших достижений науки и техники, и только на этой основе было возможно существенное повышение жизненного уровня народа. Именно на такую работу нацеливали основные направления экономического и социального развития СССР на 1986—1990 годы и на период до 2000 года.

Но Горбачёву хотелось весомых результатов за 2—3 года. А поскольку это было параллельно, находятся способы отвлечь от главного внимание людей. И вот вместо настойчивой работы по выполнению решений съезда руководство партии во главе с Горбачёвым начало разворачивать… антисталинскую кампанию!

Связь социально-психологической обстановки в стране и антисталинизма убедительно отметил Юрий Емельянов в книге «Сталин перед судом пигмеев»:

«Антисталинизм в нашей стране торжествовал всякий раз по мере распространения лживой веры в возможность лёгкого достижения счастливой жизни. Когда значительная часть советских людей верила в байки Хрущёва про Сталина, она так же легкомысленно принимала его программу обгона США по производству мяса и молока за 2—3 года и построения материально-технической базы коммунизма за 20 лет. Когда многие советские люди приняли за чистую монету фантазии писателя Анатолия Рыбакова, они были готовы слепо верить Горбачёву, обещавшему златые горы в ближайшие 2—3 года… Суровая история героического и трагического создания великой державы отвергалась, а распространялась слепая вера в возможность найти быстрый и облегчённый путь к счастливой доле».

Вот так антисталинизм стал важнейшей составляющей концепции «перестройки», которая к исходу 1986 года стала выдвигаться на первый план.

Так начался отход от марксизма-ленинизма

Но что же это такое — «ПЕРЕСТРОЙКА»? Чёткого и ясного определения не было.

В «Кратком политическом словаре» (1989 год) объяснение термина «перестройка» занимает полторы страницы. Так, в экономической области «перестройка» — радикальная экономическая реформа, в политической сфере — всестороннее развитие демократии, в социальной сфере — приоритетное развитие отраслей производства, обеспечивающих благосостояние народа. В нравственной сфере — энергичное избавление общества от искажений социалистической морали, в идеологической области — последовательное восстановление подлинного марксизма-ленинизма.

И это — самое краткое изложение! Ну какой коммунист тогда не подписался бы под всем этим? Однако подлинная суть перестройки видна из того же словаря: «Происходящая ныне перестройка — это прямое продолжение социалистической революции… Это реакция на деформации сталинизма, на длительный период застоя…»

А вот это, скажем прямо, уже отход и от решений XXVII съезда КПСС, и от марксизма-ленинизма!

Не революцию, а постепенное и планомерное совершенствование общества в рамках одной социально-экономической формации — вот что наметил съезд. И вообще, революция — это всегда вопрос о власти — так учит марксизм. «Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса, — отмечал В.И. Ленин, — есть первый, главный, основной признак РЕВОЛЮЦИИ как в строго научном, так и в практически-политическом значении этого слова». (Полное собрание сочинений, т. 31, с. 133)

Так какому классу собирались передать власть авторы «перестройки»? Что же касается оголтелой антисталинской кампании, развёрнутой в стране, то она стала идеологическим обоснованием отрицания всех достижений социализма. Даже неоднозначные решения XX съезда КПСС и постановления ЦК КПСС от 30 июня 1956 года «О преодолении культа личности и его последствий» не отрицали ни положительной роли Сталина в жизни партии и страны, ни огромных успехов Советского Союза, которых он достиг под руководством Коммунистической партии и её ЦК, где Сталин играл ведущую роль.

Были искренни, декларируя цели преобразований, сами их инициаторы? Я думаю, есть все основания считать, что тогда в руководстве партии, в Центральном Комитете сложилась антипартийная группа, которая начала вести работу против линии XXVII съезда партии, её программных установок, идейных и организационных принципов.

Пошло не улучшение, а ухудшение

Но вернёмся снова «вниз», к положению дел в важнейшей сфере жизни — на производстве, и, в частности, к жизни трикотажного производства, где я работал. Предприятие перешло на новые условия хозяйствования — самостоятельно распоряжаться фондами и сверхплановой продукцией, реализовывать продукцию по договорным ценам.

Уменьшено число плановых показателей. Были выполнены два важных мероприятия, правда, задуманных и начатых в предшествовавшую пятилетку, — заменены перекрытия над производственным корпусом и построено здание ремонтно-механического цеха. Предприятие работало стабильно, в положенный срок выплачивалась заработная плата, причём она существенно возросла — со 170 рублей на конец 1986 года до 196 рублей на конец 1988-го, это в среднем на работника.

Иногда я слышу разговоры, что советские люди жили в нищете. Это или злонамеренная ложь, или, если так говорят молодые, незнание реалий того времени. Зарплаты 170 рублей, уже не говоря о 196, вполне хватало, чтобы жить в материальном достатке.

Но уже на третьем году «перестройки» начали давать негативные последствия решения первых её лет и, в первую очередь антиалкогольная кампания. Резкое сокращение мест продажи алкоголя привело к огромным очередям. А начиная с 1989 года стало ясно, что серьёзные сбои даёт вся экономическая реформа: ведь огромные очереди появились не только за водкой. С полок магазинов стали стремительно исчезать продукты питания, товары первой необходимости. Во многих крупных городах Советского Союза, в том числе в Москве и Ленинграде, стали вводить талоны на сахар и табачные изделия (талоны на водку появились ещё раньше), вводить другие формы ограничения торговли, вплоть до продажи товаров по специальным визитным карточкам и даже паспортам. Появились такие визитки и в Московской области.

Местные партийные и советские органы, директора предприятий и профсоюзные работники пытались по мере возможности улучшить положение людей. У меня на работе раз в месяц можно было приобрести продовольственный набор — по современным меркам по низкой цене и высокого качества.

Чем же объяснило политическое руководство сбои в экономическом развитии? Только не своими непродуманными действиями. Партийный и хозяйственный аппарат — вот кто, оказывается, противодействует экономической реформе.

Наряду со словом «перестройка» всё чаще стали звучать «гласность» и «политическая реформа». Процесс развития гласности направляется самим Генеральным секретарём. Он призывает средства массовой информации взять на себя роль своеобразной оппозиции так называемым «консервативным силам», которые якобы противятся перестройке. Впрочем, шельмованию и дискредитации тогда, в конце 1980-х — начале 1990-х, подвергались не только партийный аппарат, но и КПСС в целом, все ценности советского общества, его история.

На горизонте — плачевные результаты

Почему же социалистическая перестройка, если она была задумана как «улучшение социализма» и принята народом в основной своей массе именно в таком виде, привела к крушению социализма, падению КПСС, а затем и Советской власти?

Это была не первая «перестройка» в истории Советской России — СССР. Так, в 1921 году в стране начала проводиться Новая экономическая политика (нэп). И нельзя сказать, что хозяйственное развитие в период нэпа проходило без проблем. Они были, причём весьма острые и масштабные. Но к концу 1920-х годов в СССР было восстановлено промышленное и сельскохозяйственное производство, пострадавшее в годы Первой мировой и Гражданской войн, и началась его реконструкция на новейшей технической основе. Подъём экономики позволил существенно улучшить условия жизни трудящихся. Восстанавливалось пошатнувшееся было доверие рабочих и крестьян к большевистскому руководству, укреплялся авторитет Коммунистической партии.

Ну а к концу 1980-х страна подошла с абсолютно иным результатом. Падение производства, ухудшение жизни народа, политический кризис, падение авторитета руководства партии и страны, как и всей партии, забастовки. Как всё это объяснить? Почему таким плачевным оказался результат экономических реформ?

Серьёзной ошибкой стала начатая партийным руководством и одобренная XIX партийной конференцией (июнь — июль 1988 года) политическая реформа. Если реформы 1920-х годов проводились при стабильной политической системе, то резкая политизация общества конца 1980-х отвлекла людей и, конечно, управленческие органы от решения конкретных экономических задач. Как впоследствии отмечал В.И. Воротников, член Политбюро с 1983 по 1990 год, «политическую реформу намерены были проводить, в сущности, одновременно с реформированием партии. То есть ослабили основной стержень политической реформой — партию, её кадры (это была либо трагическая ошибка, либо умело найденная болевая точка удара по общественно-политическому строю)».

К сожалению, руководство КПСС того времени не прислушалось к словам В.И. Ленина: «У нас ужасно много охотников перестраиваться на всяческий лад, и от этих перестроек получается такое бедствие, что я большего бедствия в своей жизни не знал». (Полное собрание сочинений, т. 44, с. 326)

Чем обернулось бедствие 1980-х? Ещё недавно единое советское общество раскалывалось на сторонников и противников «перестройки». Да и в понимании самой «перестройки» не было прежнего единства. В верхнем эшелоне власти, в Политбюро это противостояние персонифицировалось в борьбу двух лидеров — Яковлева, представлявшего радикально-реформаторское направление, и Лигачёва, представлявшего так называемых консерваторов. Горбачёв лавировал между ними и в конце концов эволюционировал в сторону радикального направления, так что на рубеже 1980—1990-х годов с полным основанием мы можем говорить о линии Горбачёва — Яковлева.

На июльском (1987 год) Пленуме ЦК КПСС А.Н. Яковлев был избран членом Политбюро. Но ещё раньше, назначенный в июле 1985 года заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС, а в марте избранный секретарём ЦК, Яковлев начал «перетряхивание» идеологических кадров, выдвигая на важнейшие посты, в том числе и руководителей средств массовой информации, представителей буржуазных взглядов. Ну а начиная с 1989 года, как отметил в своих воспоминаниях В.И. Воротников, «всё более нитей идеологической, международной, внутренней политики оказались у него в руках».

К чему пришла КПСС под руководством Яковлева и Горбачёва, показывает «Философский словарь», изданный в 1991 году под редакцией горбачёвского помощника И.Т. Фролова.

«Перестройка» (оказывается, это уже философская категория!) означена в нём как переход к гуманному, демократическому социализму и предполагала радикальную экономическую реформу, включающую разгосударствление и приватизацию, в результате чего возникнет рыночная экономика, основанная на многообразии собственности и соревновании товаропроизводителей.

Напомню, «демократический социализм» был официальной идеологией социал-демократии. Вот такой путь прошла «перестройка» от «Политического словаря» 1989 года до «Философского словаря» 1991-го.

Но самое главное: буржуазный характер происходивших в СССР перемен не ограничивался только словарями и газетными статьями. Черты перерождения в сторону буржуазной формации всё явственнее были видны в экономической и политической жизни общества. И увенчалось всё это катастрофой августа 1991-го.

Фактически шла гражданская война

Так в чём одна из главных причин победы контрреволюции?

Враги социализма не только сумели сформировать влиятельную антипартийную группу, но и занять важнейшие посты в руководстве партии. Да, это так. Но и в начале 1920-х Троцкий был вторым человеком, после Ленина, в стране, он возглавлял Красную Армию, его так и называли: вождь РККА.

Однако в середине 1920-х и идейно, и политически Троцкий и троцкизм были разбиты. Победе над Троцким партия обязана группе руководителей, в состав которой входили Сталин, Молотов, Калинин, Куйбышев, Фрунзе, Ворошилов, Дзержинский, Киров и ряд других. Руководителем этой группы был Сталин.

И беда партии, Советского государства, всего советского народа, что через 60 лет в нужный момент такой группы и такого вождя не выдвинулось.

Тогда в Политбюро Яковлеву противостоял Е.К. Лигачёв. Противостоял он и Ельцину, когда тот занял антипартийные позиции.

Егор Кузьмич Лигачёв был настоящим коммунистом. В своих воспоминаниях В.И. Воротников отметил «бесспорную честность, порядочность, высокую работоспособность Егора Кузьмича» (В.И. Воротников «А было это так…». Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС). Но Лигачёв не сумел (или не захотел?) стать вождём сил, противостоящих контрреволюции. По масштабам своей личности, по теоретической подготовке он всё-таки не Сталин.

И был он больше практик-организатор, чем теоретик. Сталин, выдающийся марксист, сначала разгромил троцкизм в ряде своих книг и статей теоретически, а затем практически, организационно. И я думаю, беда и вина всей партии состоит в том, что, выдвинув после смерти Сталина немало выдающихся организаторов, она не сумела выдвинуть крупных идеологов-марксистов.

В обществе, безусловно, были силы, противостоящие буржуазному перерождению. Задачу противодействия контрреволюции взяло на себя руководство Коммунистической партии РСФСР, сформированное в июне 1990 года на первом съезде КП РСФСР, но оно к событиям 1991 года не набрало политического веса. Если бы КП РСФСР была создана года на два раньше!..

Победить контрреволюцию можно было, имея поддержку в народной массе. Была ли тогда, на рубеже 1990-х, у антибуржуазных сил возможность рассчитывать на такую поддержку?

Но сначала давайте разберёмся: а имела ли контрреволюция социальную базу?

Да, имела. Социальной опорой её стало мещанство, мелкобуржуазное перерождение городских слоёв. Один из таких мещан, рабочий, которого я хорошо знал, всё сожалел тогда, почему наша страна после 1917 года пошла по пути революционного преобразования и строительства социализма, а не взяла пример, скажем, со Швейцарии. И мы бы, дескать, никого не трогали, и нас бы никто не тронул.

Ничего глупее представить невозможно! Современную, подчеркну — БУРЖУАЗНУЮ, Россию уже давно бы съели капиталистические хищники, если бы не оставленное ей Советской властью ядерное оружие. Между прочим, тот мой «товарищ» был членом КПСС и — одним из первых вышел из партии, ещё до августа 1991 года.

Но всё-таки, я считаю, мещанам — внизу и во власти, в средствах массовой информации — задавить народное самосознание полностью не удалось. В самые тяжёлые годы — 1989-м, 1990-м, 1991-м — социалистические идеи, советские ценности продолжали пользоваться поддержкой большинства народа. Тогда в обществе, сужу по своему предприятию, фактически шла гражданская война — война идейная, мировоззренческая. И, несмотря на самые неблагоприятные условия, на яростную антикоммунистическую кампанию, проводимую подавляющим большинством СМИ, когда 70 лет Советской власти представляли как провал в истории России, Компартию — как преступную организацию, а коммунистов как врагов народа, в моём коллективе было немало людей, которые такой пропаганде не поддались.

Это были и руководители служб, и простые рабочие. Были среди них и совсем молодые. Помню двух ребят, двадцати двух — двадцати пяти лет, рабочих со средним образованием, очень неглупых. Я с ними сблизился на почве интереса к научной фантастике, в первую очередь — советской. Так вот, они прекрасно разобрались в той политической обстановке и всегда активно меня поддерживали в схватках с моими оппонентами.

Сохранилось в народной массе и уважение к В.И. Ленину. Тот же В.И. Воротников приводит отрывок из выступления на апрельском (1989 года) Пленуме ЦК КПСС члена ЦК, экскаваторщика А.П. Мясникова: «Стали злоупотреблять демократией, разжигать националистические настроения. Что говорят о Ленине…» (Не закончил, ушёл с трибуны со слезами.)

И я был свидетелем подобного, когда присутствовал на районном собрании, посвящённом 120-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина в апреле 1990 года. Сам доклад представителя обкома партии, какой-то официальный и холодный, мне не запомнился, а выступавшие — да. Один из них действительно говорил со слезами обо всём, что тогда происходило вокруг имени Ленина!

А основной удар был направлен на Коммунистическую партию. В конце 1980-х небезызвестный Сахаров предложил свою Конституцию, главное в которой было: страна как федерация областей с большой автономией и «Советы без коммунистов». Вот такой путь прошла «перестройка»: от разграничения компетенции партии и Советов к лозунгу «Вся власть Советам!» и к «Советам без коммунистов!». Тут мы видим буквальное возвращение к лозунгу главарей Кронштадтского мятежа 1921 года и поддержавшей его буржуазной контрреволюции.

* * *

Советские историки и обществоведы в своё время отметили своеобразную закономерность буржуазных революций — неизбежность отката назад. Победы революционного класса в них могут чередоваться с временными поражениями, продвижение вперёд — с «откатами» назад, наступления сменяются частичными реставрациями, затем повторными наступлениями, пока новая социально-экономическая формация не утвердится полностью. И время показало, что это относится не только к буржуазным, но вообще ко всем великим революциям, в том числе социалистическим.

То, что буржуазная реставрация в конечном счёте не пройдёт, было мне ясно ещё в начале 1990-х. Мои товарищи по работе и тогда, и позднее, когда капитализм укрепился, кто сознательно, кто на уровне чувств, я бы сказал, классового инстинкта, воспринимали себя потомками рабочего класса и беднейшего крестьянства, совершившего Октябрьскую революцию и победившего в Гражданской войне. На чьей стороне остаются неизменно наши симпатии при просмотре фильмов о Гражданской войне? На стороне красных!

В августе 1991 года я был в отпуске. И вот 19 августа сразу приехал на работу и заметил сочувствие очень многих рабочих к заявленной ГКЧП позиции. Ну а через три дня страна полетела в пропасть. Но это уже тема для другого разговора.

Газета «Правда».

17 Июля 2021